капитану  на
слово, как тот и просил.
   - В той гавани был только один человек, который  может  пожелать  догнать
меня, - сказал Лайвен. - И судя по всему, он этого пожелал. Я говорю  о  том
маге, которого я ранил в день  отплытия.  У  капитана  вытянулось  лицо.  Он
совершенно не был обрадован этим известием и кажется,  предпочел  бы  сейчас
нападение всех пиратов, промышляющих на океанских торговых путях.
   - И что вы намеренны теперь делать, ваша милость? - хмуро осведомился он.
Лайвен пристально посмотрел на него, угадывая его настроение.
   - Когда мы войдем в туман? - спросил он вместо ответа.
   - На это нам понадобиться около трех часов.
   - А когда выйдем из него?
   Капитан пожал плечами.
   - Один бог знает, ваша милость. Туман может продержаться до самой ночи. К
тому времени они будут уже совсем близко, - он кивнул за корму.
   - Вот и отлично. Если ты в тумане проведешь корабль мимо мелей, я обещаю,
что когда мы выйдем на чистую воду этого судна за нами уже не будет. Капитан
недоверчиво посмотрел на него.
   - Хорошо, ваша милость, - сказал он. - Я не спрашиваю о том, как  вы  это
сделаете...
   - И правильно, - прервал его Лайвен. - Скажи лучше, не найдется ли у тебя
на корабле еще одного зеркала?
   Тот покачал головой.
   - У нас было только одно, ваша милость.
   Лайвен кивнул.
   - Я так и думал. Ладно, я обойдусь своим. А сейчас оставь меня. И  скажи,
что бы ни кто не заходил на корму, пока сам не разрешу.
   Капитан вытаращил глаза.
   - А рулевой, ваша милость?
   Лайвен оглянулся на рулевого, немного помедлил, размышляя.
   - Ладно, он пусть останется. Но пусть не отходит от румпеля ради  его  же
пользы.
   - Хорошо, ваша милость,  -  повторил  капитан.  -  Дай  бог,  что  бы  вы
оказались правы. Лайвен снова кивнул и отправился на корму. Он чуть было  не
оступился на крутом трапе, ни как не мог привыкнуть, что палуба  гуляет  под
ногами. Под скрип каких-то канатов и легкое  похлопывание  парусов,  которое
говорило о недостаточной силе ветра, он поднялся на  высокую  корму  и  мимо
рулевого прошел к самому фальшборту. Он ни когда не мог понять, зачем  корму
у кораблей делают выше носа, и только сейчас смог оценить  все  преимущества
такой постройки. От сюда рулевому  было  видно  все,  и  то,  что  твориться
впереди и того, кто нагоняет корабль сзади.
   Последнее обстоятельство было особенно удобно для Лайвена. Он в последний
раз кинул взгляд на медленно надвигающуюся стену тумана впереди и повернулся
к преследователю.
   Да, подумал он, они действительно к вечеру догонят нас... Интересно,  что
Владеющий громом собирается делать дальше. Он не мог так  быстро  оправиться
от раны и снова прийти в боевую форму. Сейчас  он  даже  надеться  не  может
справиться со мной, и тогда совершенно не  понятно,  зачем  он  устроил  эту
погоню... Про него, впрочем, многое непонятно... Ладно,  займемся,  пожалуй,
делом... Лайвен медленно вынул меч из ножен. Рулевой с опаской покосился  на
него, казалось, взвешивая решения, бросить румпель и бежать прямо сейчас или
немного  подождать.  Второе  решение   перевесило.   Он   только   посмотрел
вопросительно вниз на капитана, но тот показал ему, что все, мол, в порядке,
стой, где стоишь. Лайвен с силой воткнул меч перед собой в доски палубы.  Он
закрыл  глаза  и  постоял  немного,  сосредоточиваясь,  стараясь   перестать
обращать внимание на качку и непривычные во время колдовства морские  звуки.
Потом он нащупал рукоятку  меча  и  ладонью  правой  руки  накрыл  маленькое
зеркальце, вделанное в  нее.  Мельком  он  в  который  раз  уже  вспомнил  с
благодарностью Мать зеркал и тут знакомое  ощущение  волной  прокатилось  по
рукам, сосредоточившись в кончиках пальцев. Тогда он снял ладонь с зеркала и
коснулся его поверхности лишь тремя пальцами - больше на нем не умещалось...


   Был туман. Такой густо, что  палуба  чужого  судна  не  была  видна  вся.
Различались только небольшой участок отсыревшего дощатого  настила,  толстое
основание мачты и несколько канатов,  казалось  натянутых  в  бесконечность.
Людей видно не было. Ветра тоже  почти  совсем  не  было,  невидимые  паруса
полоскались где-то вверху. От  туда  доносились  несколько  голосов,  видимо
матросы что-то поправляли в снастях.
   Несколько шагов вперед и из  тумана  проявилась  рубка.  Внезапно  в  ней
открылась дверь и вышедший из нее человек целенаправленно проследовал  прямо
в белесую тьму. Некоторой время слышались его шаги, потом он видимо поднялся
по трапу и из тумана донесся его голос. Говоривший произнес несколько  слов,
среди которых были различимы  морские  термины.  Кажется,  он  справлялся  о
скорости хода, глубине, которую показал лот при  последних  измерениях  и  о
каких-то гротах и бизанях. На свои вопросы он получил четкие ответы, которые
видимо его удовлетворили. Потом он спросил о курсе - это можно было  слышать
отчетливо - о том, когда прошли последнюю обозначенную на карте мель и когда
будет следующая. Ему ответили, что последнюю  миновали  пол  часа  назад,  а
следующая скорей всего будет, когда туман уже кончится.
   Вся эта информация спрашивалась и выдавалась  без  проявления  каких-либо
эмоций - так могла бы спросить и ответить машина. Ответы просто  принимались
во внимание, как будто речь шла не о самой опасной широте в океане. Конечно,
так могли проявляться чудеса выдержки и хладнокровия, но что-то  здесь  было
не в порядке... Живые люди так не разговаривают...
   Спрашивающий так же неожиданно появился из окружающей серости и скрылся в
рубки. Возможно, это был капитан, который ходил проверить  вахтенного.  Если
так, то он ходил на корму, и если двинуться еще немного вперед то...  Так  и
есть, трап именно  здесь.  Рулевой  у  румпеля  смотрел  прямо  перед  собой
каким-то остекленевшим взглядом. Там не было видно даже  перил,  ограждающих
высокую корму, но он, почти не моргая,  смотрел  вперед.  Не  вглядывался  в
напряжении, прислушиваясь к каждому всплеску волн,  уж,  не  буруны  ли  над
мелью, он просто смотрел и все. Похоже, ему была безразлична  судьба  своего
судна и своя собственная тоже.
   В эту минуту внизу снова раздались голоса. Кто-то властно спрашивал:
   - Ты уверен, что мы не потеряем их в этом тумане?! Если это случится,  ты
будешь молить меня о смерти! - этот голос принадлежал Владеющему громом и  в
нем в отличие  от  других,  слышанных  раньше  голосов,  различались  эмоции
совершенно определенного рода.
   - Положитесь на меня и мой экипаж, ваша милость, - это говорил  тот,  кто
выходил раньше проверять рулевого. Он был все так же  бесстрастен,  несмотря
на опасное положение его корабля и  откровенную  угрозу  мага,  которого  он
должен был бы бояться и, мягко говоря, не очень любить.  В  ответ  Владеющий
громом только подтвердил свою угрозу в других выражениях и добавил еще  пару
слов про ветер. Потом стукнула дверь и  голоса  стихли.  А  потом  произошло
что-то неожиданное. Сначала чуть-чуть, почти совсем  незаметно  изменился  в
тоне плеск волн у  форштевня.  Затем  судно  легонько  вздрогнуло,  раздался
глухой скрежещущий звук, волной прокатившийся по всему корпусу. Не смотря на
небольшую скорость хода, нос судна вдруг резко подпрыгнул  вверх,  затрещали
снасти на мачтах, палуба содрогнулась и сильно накренилась на левую сторону.
   Потом корма медленно просела, и судно замерло без  движения.  Снова  стал
слышен тихий плеск волн о борта.
   Некоторое время рулевой продолжал смотреть прямо перед собой,  словно  не
понимая, что произошло. Потом он медленно огляделся вокруг, отпустил румпель
и, подойдя к периллам, в  ответ  на  раздавшееся  снизу  хлопанье  дверей  и
торопливые шаги, бесцветно проговорил:
   - Мы сели на мель, капитан...
   Лайвен оторвал занемевшие пальцы от зеркальной поверхности и принялся  их
разминать.  Не  двигаясь,  он  подождал,  пока  глаза  опять   привыкнут   к
нормальному дневному освещению, потом выдернул меч и, не торопясь, подошел к
трапу. Капитан, заложив руки  за  спину,  прохаживался  по  главной  палубе.
Услышав на корме шаги, он повернулся и снизу вверх посмотрел на Лайвена.
   - Ну, что скажите ваша милость? - спросил он.  -  Вы  пробыли  там  целых
полчаса, не может быть, что бы вы принесли плохие новости.
   Лайвен кивнул.
   - Будет так, как я сказал, - выговорил он. - Это  судно  потеряет  нас  в
тумане.
   Он чувствовал сейчас некоторое облегчение, от того,  что  все  произойдет
само собой, без его вмешательства, и в то же время у  него  было  тяжело  на
душе. Он мог спасти  этих  несчастных,  одурманенных  заклятьем  слуги  Тени
людей, но вместо этого он смотрел на их близкое уже  роковое  будущее  и  не
имел права ни чего сделать для них.
   Ведь возможно это был тот самый случай, когда  нельзя  рисковать  будущим
всего Мира ради будущего нескольких людей.
   На трапе загремели шаги, и Лайвен  увидел,  что  капитан  поднимается  на
корму. На лице его уже не было улыбки, ее  место  заняло  выражение  крайней
озабоченности и какого-то отчаяния.
   - Мы входим в туман, ваша милость, - сказал он, поравнявшись с  Лайвеном,
- Вы выполнили свое обещание, теперь время мне выполнять мое...

Неделю спустя Лайвен приказал поворачивать обратно. Все это время судно шло только днем, вставая на ночь на якорь, что бы не проплыть в темноте мимо того единственного места на побережье, которое интересовало Лайвена. Ветер был попутным и сильным, скорость приличной. Они давно миновали Вольные земли и последние несколько дней шли вдоль совершенно не исследованных берегов. Было очень холодно, и капитан говорил, что только сильный ветер и волнение удерживают здешние неглубокие воды от замерзания. Снасти и палуба постоянно покрывались льдом, и матросам было чем занять время между вахтами.
   А когда навстречу попалась первая плавучая льдина, Лайвен понял, что  они
забрались слишком далеко. Двигаться вперед больше не  имело  смысла  -  либо
Лайвен видел в своем путешествии в прошлое совсем другие места, либо  климат
с тех пор существенно изменился,  что  можно  было  предположить  с  большим
трудом. Позади же  оставалось  единственное  место,  где  еще  была  надежда
встретить искомое. Берега, которые они прошли в  том  надолго  запомнившемся
тумане так и остались не осмотренными.  Туман  тогда  продержался  почти  до
утра, и незаполненный  участок  на  карте,  которую  капитан  дорисовывал  и
исправлял по ходу дела, составлял  значительное  расстояние.  Лайвен  боялся
даже думать, что будет в том случае, если он ошибается.
   Капитан и вся команда встретили известие о возвращении с энтузиазмом. Они
слишком хорошо понимали, чем грозят эти широты. Позже капитан признался, что
еще день-другой, и он самостоятельно повернул бы ночью нос судна  на  юг,  а
когда с утра подняли бы якорь, господин маг, скорее всего ни чего не заметил
бы...
   Обратный путь был труден. Ветер по прежнему был устойчивым северным,  что
на этот раз совсем не способствовало быстрому плаванию.
   Временами снежные заряды  снижали  видимость  до  нуля,  а  стремительные
порывы ветра угрожающе кренили судно, но  все  же  это  был  обратный  путь.
Тихого ропота в команде, которой стало казаться,  что  полученная  плата  не
соответствует их усилиям и риску, больше не было слышно, а  непрекращающаяся
судовая работа казалось, стала делаться в два раза охотнее.
   Еще через две недели капитан на закате подошел к Лайвену и проговорил:
   - Это было здесь, ваша милость. Именно здесь мы вышли из  тумана.  Лайвен
огляделся. Берега показались ему знакомыми, но такими  ему  казались  всякие
берега на обратном пути.  К  тому  же  было  уже  слишком  темно  ,  что  бы
разглядеть что либо  находящееся  не  прямо  напротив  судна.  -  Хорошо,  -
проговорил он. - Встань сейчас на якорь, утром мы продолжим  путь.  Тогда  я
смогу сказать тебе насколько  удачным  был  наш  поход.  Капитан  промолчал,
только покачав головой. Здесь  были  далеко  не  самые  лучшие  условия  для
якорной  стоянки.  Этой  ночью  капитан  не  спал   совсем.   Он   предпочел
крейсировать вдоль берега, чем бросить якорь в это мелкое  дно  из  зыбучего
песка с опасностью потом вовсе не вытащить его. Капитан рассудил, что  утром
всегда можно будет вернуться  немного  назад,  если  он  ошибется  в  ночных
маневрах, и на рассвете окажется не на том  месте,  что  на  закате.  Так  и
случилось, однако  возвращаться  не  пришлось.  Утро  выдалось  на  редкость
спокойным. В тучах время от времени появлялись просветы и  на  целые  минуты
солнце заливало океан своим ясным, но уже холодным светом, в котором  паруса
казались позолоченными, а верхушки волн  покрывались  алмазами  из  брызг  и
пены. В одну из таких минут Лайвен и поднялся  на  палубу,  но  он  даже  не
заметил этого мгновения прежней доброй сказки,  которой  когда-то  был  Мир.
Взгляд его был обращен к берегу. Там совсем не далеко  от  кромки  прибоя  к
небу возвышались совершенно черные и как будто даже отполированные утесы.  И
казалось, что древний дракон из  преданий  и  былин  невообразимой  давности
вот-вот проснется и поднимется из холодных песчаных  дюн,  разбросав  вокруг
облака вековой пыли и песка и захлопнет, наконец, свою челюсть...
   Лайвен почувствовал, что от волнения у него начинают дрожать руки.  Почти
такое же чувство он испытывал, когда увидел эти утесы первый раз  в  доме  у
Матери зеркал. Но тогда они были очень далекими, они были  символом  чего-то
зловещего, нависшего над всем Миром,  они  были  почти  нереальным  символом
Тени. И хотя с того самого первого момента Лайвен шел к этим утесам,  как  к
цели всей своей жизни, в глубине души он не  верил  в  их  существование.  А
сейчас он мог сойти на берег и прикоснуться  к  ним,  к  этим  единственным,
преодолевшим восемь веков беспощадного времени, свидетелям давней эры  мечей
потрясшей Мир до основания, свидетелям великого деяния великих  магов  былой
эпохи.
   - Посмотрите-ка ваша милость, как вам это понравиться, - это  был  хозяин
судна, которого Лайвен за своими  переживаниями  совершенно  не  заметил  на
палубе.
   - Это великолепно, - ответил он. - Мы прибыли на место, хотя может быть и
с небольшим запозданием. Но оно не должно сыграть роли.
   - Что? - переспросил хозяин, и проследил за направлением взгляда Лайвена.
- Да я не об этом ваша милость. Посмотрите вон туда,  ваша  милость.  Лайвен
посмотрел и понял, что в это утро он не замечал  не  только  людей.  Немного
правее утесов, зарывшись носом в песчаный  берег,  имел  место  корабль.  Он
стоял,  накренившись  на  левый  борт,  парусов  не   было,   оборванные   и
перепутанные снасти висели, словно худая  рыболовная  сеть  на  столбах  для
просушки. Одна из мачт была  сломана  и  болталась  за  бортом  на  обрывках
канатов.
   - Черт возьми, - проговорил  Лайвен,  -  Здесь  может  быть  только  одно
судно...
   - И я узнал его, ваша милость, -  громко  сказал  капитан,  спускаясь  по
трапу. - Это от него вы отделались три недели назад.
   - Вот именно, - подтвердил Лайвен, - и как оказалось лишь за тем, что  бы
встретить его снова. Слава богу, оно уже не может плавать.
   Хозяин покачал головой.
   - Иногда такие корабли плавают, ваша милость. И беда нам,  если  этот  из
них.
   Лайвен в удивлении посмотрел на него, потом на капитана.
   - Да-да, - тот закивал головой. - О таких встречах много  рассказывают  в
портовых кабаках. Только не очевидцы. Они уже ни чего не могут рассказать.
   - Уж, не о призраках ли вы говорите? - проговорил Лайвен с усмешкой.
   - Именно, ваша милость, - капитан снова кивнул. -  Мне  не  по  душе  эта
встреча. Я бы на вашем месте не стал здесь задерживаться.
   - Вот именно, - подхватил хозяин. - Давайте уйдем от сюда, ваша  милость,
и по скорее. Ветер усиливается, очень скоро мы будем далеко от этого места.
   - Черт возьми, - проговорил  вдруг  капитан,  и  в  глазах  его  появился
откровенный страх. Он посмотрел на Лайвена, потом на хозяина.  -  Почему  он
стоит здесь? Прошло три недели, море должно было уничтожить его,  разбить  в
щепки, ведь он же на мели.
   - Этот корабль не пережил бы второго же прилива... - выговорил хозяин,  и
застыл с открытым ртом, осознав истинное значение своих собственных слов.
   - Мы уходим от сюда, ваша милость, - решительно произнес  капитан.  -  Мы
получили  от  вас  щедрую  плату,  но  мы  не  рассчитывали  на  встречу   с
призраком...
   - Да вы никак оба перетрусили, - Лайвен усмехнулся снова. - Вы испугались
какого-то выдуманного вами же призрака, и это после всего нашего плавания!..
   - Плавание - наша работа, ваша милость. Призраки  -  ваша.  А  мы  боимся
призраков. Они погубили слишком много кораблей...
   - Капитан! - это был  крик  марсового.  -  На  востоке  твориться  что-то
непонятное. Похоже, сейчас будет сильный шквал!
   Капитан и хозяин переглянулись  и  с  округлившимися  от  страха  глазами
бросились к противоположному борту. Такой крик иногда радовался по несколько
раз на день, но сейчас это простое сообщение привело их в ужас.
   Горизонт был предательски чист.
   - Вот, ваша милость, дождались! Эх... - капитан махнул рукой, и  бросился
на корму.
   - В чем дело? -  переспросил  Лайвен.  -  у  нас  есть  еще  как  минимум
пятнадцать минут, ведь его  даже  видно  сейчас  только  с  мачты...  Он  не
закончил фразы, потому что шквал был виден уже не только с мачты.
   - Мы не успеем уйти от  берега...  -  прошептал  хозяин  судна.  С  кормы
раздались выкрики команд, и на судне  поднялась  лихорадочная  деятельность.
Матросы вихрем промчались по палубе и как муравьи  обсыпали  снасти.  Другие
что-то,  ужасно  спеша,  делали  внизу.  Шквал  надвигался  с   непостижимой
скоростью. Уже через минуту было ясно, что все  приготовления  бессмысленны,
по тому что они не будут закончены, но ни кто  не  бросил  работу.  Они  еще
надеялись на что-то, а может быть, просто  не  в  их  характере  было  ждать
конца, сложа руки.  Сначала  вихрь,  бурлящий  тучами,  проливным  дождем  и
водяной пылью сорванной с волн закрыл горизонт на востоке. Он устремился  на
корабль  словно  гончая,  завидевшая  зайца.  Двигаясь  плотным  кулаком  из
спрессованного ветра, он оставлял пространство слева и справа от себя чистым
и безопасным, словно корабль  действительно  был  единственной  целью  этого
движения.
   В последние секунды Лайвен успел подумать, что именно так  должны  видеть
лавину обреченные быть погребенными под ней.  А  в  следующее  мгновение  он
ощутил себя прижатым к стене рубки многотонной тяжестью шквала...
   Первым ударом ветер сломал обе мачты. Этот удар  был  настолько  резок  и
силен, что судно не успело даже накрениться,  а  снесенные  мачты  вместе  с
людьми и неубранными парусами уже потерялись в наступившей  тьме.  Некоторое
время нельзя было понять, падает ли невероятной силы дождь или  корабль  уже
погрузился под воду. Органы чувств отказывались воспринимать буйство стихии.
Сначала Лайвен перестал слышать ужасающий рев  ветра,  потом  дождь  ослепил
его, и, наконец, он совершенно перестал понимать стоит ли он, лежит на двери
рубки или летит в преисподнюю.
   А потом все это неожиданно кончилось. Вокруг по прежнему бушевал  ураган,
поднимая такие волны, что местами обнажалось неглубокое дно, но  само  судно
попало в полосу абсолютного штиля. Оно перестало кружиться и  раскачиваться,
и уцелевшие люди  только  стали  поднимать  головы,  когда  произошло  самое
страшное. Где-то  вверху,  где  тучи  варились  в  гигантском  котле  ветра,
сформировался мощный, хорошо нацеленный умелой  рукой  заряд  электричества.
Устремившись  вниз,  он  взорвал  палубу  под   ногами   Лайвена,   расколол
расшатанный корпус, раскидал в стороны горящие щепки...
   Секунду  спустя  шквал  унесся  в  сторону  берега  и  волшебным  образом
рассеялся на пол пути к нему. А на все еще бушующем по инерции море остались
только тлеющие обломки, которые волны не успели до конца погасить.