таточно тяжелого весла, с которым, кроме меня, управлялось еще двое таких же, как я, полуголых, обросших бородами, загорелых до африканской черноты человек.
     Я попытался оценить обстановку, в которую меня ввергли, достаточно изящно подловив на переходе.
     Это была небольшая - метров двадцати - одномачтовая галера, с узким, развалистым корпусом, приподнятой кормой, заканчивавшейся лихо закинутым наверх рыбьим хвостом; судя по нему, даже не галера, но нечто, гораздо более древнее: античная монера с одним рядом в двенадцать пар весел. Наверняка нос корабля увенчивался полагающимся ему лихим завитком, но об этом я мог только догадываться: вертеть головой, судя по уже полученному мною удару, было опасно.
     Ритмично сгибаясь и откидываясь назад, протаскивая вместе с соседями массивное весло, я еще попытался решить для себя вопрос - насколько этот корабль историчен: не было уверенности, что в древности при каждом весле находилось более одного гребца. Но очень быстро я отмахнулся от этой проблемы: в Пространстве Сна бывает все, да и, в конце концов, какая мне разница?
     Куда интереснее было другое. Кроме нас - меня и тех двоих, что располагались на банке рядом со мной и так же были прикованы к ней цепями (судя по цвету металла и звуку, какой издала цепь, когда я шевельнул ногой, чтобы устроиться поудобнее, это была бронза или что-то вроде) - кроме нас, нигде не видно было ни одного человека: ни гребца, ни кого-либо из надсмотрщиков или командиров. Лишь внимательно всмотревшись, можно было заметить на банках или в проходе между ними, а также на кормовом мостике какие-то сгущения воздуха; назвать их тенями не поворачивался язык: слишком уж они были прозрачны и очертания их - расплывчаты. Впрочем, язык и так поворачивался с трудом: во рту пересохло от жары, да и от усталости тоже; наверное, я греб уже не первый час. И тем не менее, несмотря на безлюдье, все остальные весла тоже (судя по движению их вальков) поднимались и опускались в том же ритме, что и наш, повинуясь методичным, словно у метронома, ударам гонга, доносившимся с кормы, где, как было сказано выше, никого не наблюдалось. На мостках возвышалось нечто удлиненное и прямоугольное, накрытое ярким узорчатым полотнищем до самого низа. Это полотнище да ослепительно синее небо над головой было единственным, что имело какой-то цвет; все прочее было серым, шаровым, как сказал бы моряк. Ритм гребли был небыстрым - как я определил, примерно двенадцать гребков в минуту; но, несмотря на такой режим, галера шла довольно ходко - похоже, делала узлов пять, хотя царил штиль и парус не был поставлен. И кто-то ухитрялся еще управлять кораблем: не надо было прибегать к ухищрениям, чтобы увидеть и понять, что мы находимся не в открытом море, но в достаточно узком проливе; возвышавшиеся по обе стороны его утесы едва не нависали над нами. И несмотря на это, ни одно весло ни разу не чиркнуло о камни, хотя с каждым гребком пространство вокруг нас все более сужалось.
     Пространство Сна показывало себя еще с одной стороны. Оставалось только пожать плечами и искать способ, как быстрее и безопаснее всего выбраться отсюда куда-нибудь, где я сам смогу создавать и использовать нужные условия. Меня подловили, это было совершенно ясно. Очередной ход был за мной.
     Порывшись недолго в памяти, я без труда нашел нужную формулу второго порядка и стал негромко, нараспев произносить ее, стараясь четко выговаривать арамейские звуки. Меня хлестнуло еще раз и еще - больно; однако удалось договорить до конца. Следовало ожидать, что в одно мгновение я окажусь далеко отсюда. Ничего, однако, не произошло. По-прежнему звенел гонг, и приходилось вновь и вновь толкать и вытаскивать на себя чертов движитель. Над головой скалы нависали все более ощутимой угрозой.
     - Не старайся, - пробормотал ближайший ко мне сосед. - Тут двойная блокировка: микроконтинуума да еще и каждого из нас в придачу. Надо обождать.
     Вот так раз. Выходит, этот парень тоже понимал, что к чему? Я скосил на него глаза, стараясь не очень заметно поворачивать голову: тени там или кто, но за нами следили весьма пристально, а бичи хотя и не воспринимались глазом, но весьма ощутимо чувствовались спиной. Попытался представить себе эту разбойничью физиономию без всклокоченной, седоватой бороды. И не удержался, чтобы не пробормотать:
     - Борич, это ты, что ли?
     И снова дернулся от удара.
     - Готовый к услугам, - ответил он с призвуком насмешки в голосе.
     У меня сразу возникла полная тележка вопросов; но большинство их приходилось отложить до лучших времен.
     - А тот - рядом с тобой?
     - Зурилов. Слыхал?
     - Да. Тот, что болен? Инфаркт?
     - Так это там, в яви. Там он на транквилизаторах. А здесь лечится. Чтобы проснуться здоровеньким.
     Мне показалось несправедливым, что меня за каждое слово хлестали, Боричу же все сходило с рук; со спины, если быть точным. Я не удержался, чтобы не высказать по этому поводу свое "фэ".
     - Формулы первого порядка здесь проходят, - ответил он. - Блок начинается со второго.
     - Спасибо.
     Формулы первого порядка немногословны, и мне удалось произнести нужную еще до очередного удара. Его так и не последовало. Мелочь, конечно, но приятная. Можно стало хоть разговаривать безнаказанно. И смахнуть ладонью пот с лица.
     Вокруг нас в это время понемногу темнело. Похоже, наш корабль входил в какую-то пещеру.
     - Мы видели, как тебя схватили, - сказал я. - По монитору. Где ты там ухитрился так насосаться?
     - Ты о чем?
     - О том. Ты был вдребезги пьян, когда они тебя зацапали.
     Борич лишь пожал плечами:
     - Очередной компьютерный бред. Надо выкинуть к чертям программы: интерпретация никуда не годится. Хотя скорее всего у меня в подкорке и сидело такое желание - принять дозу. Наверное, это и повлияло... И ушел я от них очень элегантно. Получил сигнал о том, что надо увидеться с Зуриловым.
     - Моих рук дело. Как тебе сообщили?
     - Да как всегда - воспользовались телом, загнали текст в подсознание, я в ПС принял его - сам знаешь.
     - Холера. Я же предупреждал их. Надо было придумать что-то другое. Хотя бы с курьером...
     - Наши, понятно, хотели, как лучше. Но этим меня и подставили. И его тоже. За то малое время, что они меня держали, незваным "друзьям" удалось все-таки присосаться к моему каналу, и они меня повели. Позволили без проблем отыскать его, - он кивнул в сторону сидевшего у борта Зурилова, - и накрыли нас обоих как раз в момент, когда я расслабился, чтобы послать нашим сообщение.
     - А этот - как с ним?
     Борич покачал головой.
     - Обычный снивец, толку от него - чуть.
     - Что ты успел у него выяснить?
     - Ровным счетом ничего. Здесь он боится и слово вымолвить: снопространственные формулы для него, понятно, китайская грамота. Он же своей спиной очень дорожит, да и справедливо: если наяву валяешься с инфарктом, то и во сне тебе неприятности ни к чему. А защитить его я не могу.
     Это я понимал и сам: формулы первого порядка являются строго личными и действуют только на того, кто их произносит. В отличие от вторых порядков, где формулами можно изменять всю ситуацию, а третьими - манипулировать и микроконтинуумами.
     - Ясно. Значит, надо его уберечь и действовать в темпе, пока он там, наяву, не очнулся от своих микстур. Он был вместе с Груздем весь последний день и наверняка видел и слышал что-то такое, что нам тут сослужит службу. Давай по делу. Где мы и почему, откуда такие мощные блоки, каковы перспективы?
     Борич немного помолчал, но не потому, что не знал ответа: прозвучала команда - судя по последствиям, она означала "Сушить весла!", и вокруг началась забавная суета: тени метались, весла как бы сами собой втаскивались внутрь корпуса и укладывались на банки между гребцами и на слань вдоль прохода. Мы со своим веслом копались дольше всех. Я не совсем понял, зачем весла укладывать - казалось, проще было бы поставить их вертикально. Но Борич тут же объяснил:
     - Войдем под своды, которые будут понижаться.
     - Ты откуда знаешь?
     Он усмехнулся:
     - Бывал здесь.
     - Что это за местечко?
     - Аид.
     Этого я не ожидал.
     - Не ошибаешься?
     - Нет. Да и не зная точно, можно было представить: куда им нас запереть так, чтобы мы не выбрались? Другого места, так надежно блокированного, не найдешь во всем Пространстве Сна.
     - Ну уж.
     - Во всяком случае - в нашем континууме, в пределах которого мы оперируем.
     Я хотел было сказать, что никогда не слышал, что в Аид можно попасть с моря, но вовремя сообразил, что в ПС география Производного Мира соблюдается далеко не всегда.
     - Ну, пусть по-твоему. Каким способом мы отсюда выберемся?
     Борич пожевал губами. Галера тем временем продолжала идти - без ветра и весел - даже, пожалуй, быстрее, чем в заливе. Тут действовали, видимо, уже другие законы.
     - Вдвоем, - заговорил наконец Борич, - вылезли бы, думаю, без особых проблем. Но этого парня нам не вытащить. Он может отсюда выскользнуть, как только там, в ПМ, начнет приходить в себя. Надеюсь, что они не пичкают его своей химией непрерывно. Так что если нам нужно что-то у него выяснить, надо это делать срочно - и здесь. А уж когда он улизнет, станем думать о себе.
     Я подумал, что это было бы, пожалуй, самым правильным.
     - Добро. Здесь - ты думаешь, прямо сейчас?
     - "Здесь" - я имею в виду Аид, а не этот броненосец. Ему жить остались минуты. Вот-вот он пристанет к берегу, с него снимут тот номерной груз, что в корме, и он развеется. Я понимаю, чего тебе захотелось: если бы он пошел в обратный рейс - воспользоваться им...
     Я кивнул.
     - Славно бы, конечно. Но все, что сюда попадает, не имеет обратного хода, - разочаровал меня Борич.
     - Почему? А Орфей?
     - Видимо, у него были сильные формулы для снятия личного блока. Их-то он и пел. К сожалению, текст, как говорится, утрачен. Может быть, конечно, будь у нас время и надежная связь с явью, мы его и восстановили бы. Но есть дело поважнее. Внимание! Приготовиться к высадке. Цепи начнут исчезать вместе с кораблем, таять он будет сверху, и как только дойдет до слани - прыжком на сушу.
     - Думаешь, Зурилову под силу? Стенка же наверняка будет выше, чем наш уровень тут.
     - В ПС он и бегает, и прыгает не хуже, чем кузнечик - были случаи убедиться. Это ему помогает выздоравливать в яви. Создает нормальное настроение. На всякий случай - подхватим его под руки.
     Дело было, конечно, не в крепости мускулов Зурилова: это важно лишь в Производном Мире, отягощенном инертным веществом. А здесь, в ПС, единственное, что нужно - сила желания. При его помощи можно достичь всего - если, конечно, тебе не мешают.
     - Кстати: что это за номерной груз, как ты его назвал?
     - Мы транспортировали покойника: кого-то из царьков, не знаю, как его там звали... При высадке надо бы не терять его из виду: он нам может пригодиться.
     - Как?
     - Да не знаю пока.
     Я поверил Боричу: в законах этого мира он - историк - разбирался куда лучше моего.
     - Все - внимание! Началось.
     Я ощутил слабый толчок, хотя и корабль был призрачен, и берег тоже. Просто соблюдалось наибольшее возможное правдоподобие. На простых снивцев это всегда действует.
     Первой стала исчезать мачта. Потом - кормовой завиток. Верхняя часть бортов. В корме суетились тени, перетаскивая на берег сановный груз.
     Как только борта исчезли до уровня берега - до него от слани было сантиметров семьдесят, - мы разом прыгнули, для верности подхватив слегка очумелого Зурилова под руки.
     В следующее мгновение мы оказались уже на берегу. В царстве Аида, куда попадать мне совсем не хотелось. Я вовсе не ощущал себя тенью. А здесь было их царство.

59. ВСПОМИНАЯ ЭВРИДИКУ

     Тени, по сути, были почти такой же формой духа, как все другие обитатели Пространства Сна. Просто количество энергии, заключенной в них, было наименьшим из всех возможных; при его дальнейшем уменьшении начиналось уже рассеяние личности. Обитатель ПС мог попасть в Аид после своей - чаще всего - третьей смерти здесь, следовательно - после третьего убийства, потому что смерти от возраста или болезней, а также несчастных случаев в Пространстве Сна просто не существует. Правда, в отдельных случаях, как нам уже известно по примерам, количество переносимых смертей может возрастать до шести и даже семи; это зависит, видимо, от того, какова доля самого убитого в происшедшем. Такова судьба тех, кого убивают. Что же касается тех, кто причиняет смерть, то для них это тоже не проходит безнаказанно, когда число совершенных убийств переваливает тоже через три, хотя и тут имеются варианты. За мной, например, уже числятся эти три убийства в ПС; однако ни в одном эпизоде я не был нападающим, и поэтому рассчитывал, что, даже попав сюда окончательно, смогу еще пребывать в своем первоначальном облике, в котором находился сейчас. И все же очутиться в Аиде, где только и могли еще существовать ущербные духи, было мне неприятно и даже, пожалуй, немного страшно.
     Хотелось убраться отсюда побыстрее. Но прежде необходимо было вызнать от Зурилова все, что ему было известно о Грузде.
     Отступив подальше от воды, мы огляделись. Слабый свет, словно в поздние сумерки, позволял увидеть обширное пространство, усеянное, насколько хватал глаз, крупными - в человеческий рост и выше - валунами или просто обломками горных пород; они образовывали своеобразный лабиринт, в котором заблудиться было, наверное, так же легко, как найти укрытие от посторонних взглядов. Местами среди глыб возникали и медленно поднимались, расплываясь, струи и небольшие облачка - то ли дым, то ли какие-то испарения; крохотный ручеек журчал неподалеку и с легким шумом спадал в залив, образуя действующую модель водопада. Сверху все это перекрывалось плоским каменным небом; назвать это сводом было никак нельзя именно из-за его формы. Немного угнетало царившее здесь молчание. Обычно Пространство Сна столь же богато звуками, как наш Производный Мир; но тут стояла тишина, невольно напоминавшая определение "гробовая".
     Чтобы никому из сновавших туда-сюда теней не мешать, и чтобы они, в свою очередь, платили нам взаимностью, мы устроились на тесном пятачке между двумя валунами и одной глыбой с неприятно острыми углами. Зурилов все вертел головой - похоже, пространство это ему нравилось еще меньше, чем мне, и он ожидал неприятностей со всех сторон одновременно, потому что он не знал того, что было известно мне: тени не нападают, они дорожат даже и такой формой своего существования, полное рассеяние их страшит - но ни на что другое они не могут рассчитывать, если и здесь позволят себе то, за что сюда попали. Опасность в Аиде могла проистекать только от таких же полноценных - постоянных или временных - обитателей ПС, какими были, в частности, мы. Я попытался в немногих словах изложить ему эту истину, а потом выразил свое недоумение, обращаясь уже к Боричу:
     - Слушай, может, ты объяснишь - почему ты позволил, чтобы вас загнали сюда? Только не говори о блокировке: когда вас схватили, наверняка были возможности вывернуться.
     - Да уж, наверное, - ответил Борич, нимало не смутившись.
     - Почему же?..
     Он кивнул:
     - Вопрос понятен. Объясняю: по одной причине. Зачем было бы мне - и ему тоже - тратить силы и применять ухищрения, чтобы попасть сюда, если возникла возможность проехаться за чужой счет?
     - Ты хочешь сказать, что именно сюда тебе и нужно было попасть?
     - Тебе, кстати, тоже.
     - Не понимаю.
     - Исключительно по лености твоего ума. Но ты, наверное, уже задумался о том: а почему они решили загнать сюда нас?
     - Ответ напрашивается: отсюда нам ускользнуть куда труднее, чем из любого другого уголка нашего континуума.
     - Пока рассуждаешь правильно. Ну а как по-твоему: не нужно ли им, чтобы и Груздь находился в таком же положении?
     - Гм, - произнес я. - Какие-то признаки логики в этом есть. Иными словами, ты полагаешь, что он может находиться здесь?
     - Он тут или был тут.
     - Вообще-то не исключено, - был вынужден признать я. - Мы полагали, что он был схвачен ими, но вывернулся. Но он мог и не справиться с положением: все-таки не дример. В таком случае они, конечно, могли загнать его сюда - хотя бы таким же способом, как нас.
     - Вот видишь, как все просто.
     - И все-таки пока это - лишь рассуждения. Доказательств нет.
     - Как сказать, - не согласился Борич. - Директор, докажи ему.
     Зурилов в эти минуты меньше всего напоминал директора головного научного института системы Груздя. По-моему, он и сам забыл об этом. Но после слов Борича вспомнил и даже приосанился. На миг на нем возникла какая-то приличествующая его чину одежда; но лишь на мгновение, после чего он снова стал немытым и нечесаным дикарем, от которого основательно несло потом. Впрочем, мы и сами выглядели ничуть не лучше.
     - Я был у него, - сказал он (очень тихим голосом: обстановка все-таки продолжала смущать его), - в первый же день, когда он не проснулся. Меня... меня пригласили, чтобы выяснить все подробности предшествовавшего дня: где мы были, каким воздействиям могли подвергнуться, вроде облучения - ну и прочего... Кроме того, очень подробно обследовали меня, чтобы выяснить - нет ли каких-либо изменений в моем организме и почему он спит - а я не сплю...
     - Очень интересно, - нетерпеливо прервал я его, - но этим еще ничего не доказывается.
     - Остров, - сказал Борич, - ты бы потерпел. Дай человеку сказать. Давай, Зурилов.
     Директор покосился на меня с некоторой опаской, но заговорил снова:
     - В первый день он спал очень беспокойно. Во сне был очень подвижен - все время метался, вертелся с боку на бок, бормотал что-то, один раз даже закричал... И вроде бы даже спел несколько слов.
     - Вы все это слышали?
     - Да... то есть, если быть точным, в записи - они дали мне прослушать. Думали - может быть, я как-то разберусь в его словах, считали, что они могут относиться к эксперименту, к институту...
     - И вы разобрались?
     - Ну, в этом я не специалист. Я понял только, что ничего, что относилось бы к нашей теме, в его словах не было. В основном - отдельные слова и междометия. "Да", "Нет", "Не хочу" - вот в таком духе. Правда, на меня это так тяжело подействовало, что я вот и сам... заболел. Но, собственно, я все это сразу же рассказал подполковнику... Еще до того, как мы оказались на этой галере.
     Я не сразу понял, что подполковником он назвал Борича; видимо, дрим-инспектор именно так ему представился. Впрочем, по табели о рангах это вроде бы соответствовало.
     - Ничего, - утешил его Борич. - Истина от повторения не тускнеет, это очень давно сказано.
     - И еще... - проговорил Зурилов как-то нерешительно.
     - Не стесняйтесь, говорите все, что приходит в голову, - поощрил его я.
     - Понимаете... Если можно, я хотел бы задержаться здесь подольше.
     Я не совсем понял его и поднял брови.
     - Не хочу просыпаться, - объяснил он. - Там, наяву. Пока еще не хочу. Там я чувствую себя очень плохо. Там я тяжело болен, это неприятно, знаете ли. И непривычно. А здесь...
     И он согнул обе руки, напрягая бицепсы, и выразительно потряс кулаками.
     - ...здесь я словно вернулся в молодость...
     Я кивнул. Это ощущение было знакомо каждому из нас.
     - Ничего, - утешил его Борич. - Мы будем вас придерживать, насколько это окажется в наших силах. Я уже говорил вам, что вы очень пригодитесь в нашем деле. Но кстати: вы рассказали нам еще не все.
     - По-моему...
     - Вы забыли сказать - что именно он пел.
     - А-а... Да, совершенно верно. Арию. "Вспоминая Эвридику...". Глюк, "Орфей в аду", по-моему.
     - Ну как? - спросил меня Борич.
     - М-да, - сказал я. - По принципу: на безрыбье и рак - рыба. Хорошо, допустим. Допустим, он действительно здесь. Каким способом мы его обнаружим - или он нас? В этом лабиринте, да еще и в темноте...
     - А вот для этого, - произнес Борич назидательно, - у нас есть первоклассный - в данных условиях - следопыт.
     И он