ПС коррективы. И вот сейчас мне следовало докопаться до ответа на вопрос: почему я вдруг оказался в этой господней песочнице вместо того, чтобы заниматься розыском Борича в цивилизованных местах, где он был схвачен, можно сказать, на наших глазах?
     Я уселся на твердый, почти не продавливавшийся подо мною песок. Не то чтобы устал; просто следовало уменьшить поверхность облучения. Хотя мне лучше думается в движении, а не в статике. И принялся размышлять.
     Что было моей основной мыслью, основным желанием в мгновение, когда я выходил из шерифского кабинета? И еще раньше, когда я находился там, но разговор со свидетелями пошел уже на ходу?
     Ответить на это мне было нетрудно: Борич. Я хотел найти Борича, помочь ему освободиться - если его где-то держали силой, и использовать его - коли уж он оказался в ПС - как партнера в розыске Груздя.
     Итак, доминанта была - Борич. Осознанная доминанта.
     Ну а при чем здесь чертова пустыня?
     Я старался думать по-прежнему спокойно. Хотя подсознание мое наверняка уже принялось гнать волну по поводу воды, еды и всего прочего, что считается необходимым также и здесь. Я постарался внушить себе, что это совершенно не так: на деле ведь нам в ПС ничего не нужно из мирских благ. Нет, конечно, я могу здесь погибнуть от жажды; но только в том случае, если моим противником в правила игры будет введена моя уязвимость для такой гибели, и если она к тому же окажется более сильным сенсором. Убьет меня, естественно, не отсутствие воды, но сознание неизбежности гибели - и я ухну неизвестно в какие макроконы Аида. Но сейчас поблизости вроде бы никого не было. Так что не станем пугаться призраков. Будем думать логически.
     Мне был нужен Борич.
     Я не знал - и никто не знал, - в какой точке Пространства Сна нужно искать его. Но его страсти и привычки были известны. Лесной уроженец Борич любил широкие безлесные просторы, и когда выдавалось свободное время, он старался провести его в степи.
     Где-то в таком пространстве я и собирался искать его. Это было то самое подсознательное ощущение, а не осознанное чувство.
     Видимо, с учетом этого я и оказался перемещенным в некое пространство, где он должен был - и сейчас должен - находиться.
     Однако его здесь нет. Или, во всяком случае, мои органы чувств его не улавливают.
     Как можно объяснить это?
     Мой заказ можно было бы сформулировать так: я хотел оказаться в безлесном пространстве, в котором находится Борич. Но не всякое желание может быть выполнено сразу: например, в случае, если он сейчас как раз не находится в таком пространстве. Тогда я окажусь переброшенным в ближайшее к нему безлесье.
     Возможно, так это и произошло на самом деле?
     Если он не скрывается где-нибудь, скажем, в подземном сооружении, то логичнее всего предположить, что он физически недалеко, но обретается в другом восприятии: в Квадрате Сна, то есть в следующем слое ПС; увидеть происходящее там, пребывая в обычном сне, так же невозможно, как увидеть сон, находясь наяву. Для того, чтобы оказаться в следующем слое, нужно совершить новый переход, попросту говоря - еще раз уснуть во сне.
     Похоже, ничего другого мне сейчас и не оставалось. Хотя уснуть в такой обстановке...
     Мне почудилось, что мир вокруг меня заколебался: головокружение. Похоже, я рассудил правильно.
     Спать. Хочется спать...
     Глаза закрывались сами.

34. ЧТО Я НАЙДУ ТАМ?

     В ушах свистел ветер.
     Копыта глухо били в землю. Она дрожала.
     Мы мчались по бескрайнему зеленому полю. Высокая трава доставала до стремян. Взлетали дрофы. Высоко парил орел. Ветер пахнул медом.
     Я покосился направо. Всадник рядом со мною носил белый, с золотой насечкой, нагрудник и островерхий шишак. Рука в кольчужном рукаве свободно держала повод. Седла были с высокими, восточными луками - и его, и мое, и, надо полагать, у тех сотен всадников, что мчались позади нас, сохраняя полное молчание.
     Верховая езда никогда не относилась к числу моих умений. Но во сне не приходится учиться долго, и я чувствовал себя так, словно родился и вырос в седле.
     В ответ на мой взгляд всадник повернул голову. Я увидел незнакомое мне смуглое лицо, окаймленное черной бородой с проседью. Он улыбнулся, показав прекрасные зубы, и что-то крикнул мне. Ветер унес слова.
     Он улыбнулся еще шире и вытянул правую руку с камчой вперед, заставляя меня всмотреться в даль.
     Там, близ горизонта, мельтешили черные точки и время от времени что-то ярко, мгновенно вспыхивало.
     Всадник указал на мое копье. Тупой конец его был укреплен в петле пониже седла, так же, как у него. Бросив повод, он вытащил свое и взял наперевес. Я почти бессознательно проделал то же самое. Никогда мне не приходилось сражаться копьем, но я знал, что умею и это. И почему-то охотно воспользуюсь этим умением.
     Точки впереди росли. Теперь стало уже можно разобрать, что там - такая же лава, во весь опор несущаяся навстречу. Вероятно, именно с нею нам предстояло схватиться. Ради кого и чего - я не знал. Но мне это было безразлично. Главным стало - налететь, колоть, рубить, топтать конем...
     Как бы в ответ на мою мысль всадник быстрым и длинным движением обнажил саблю. Я сделал то же самое и увидел, что это была не сабля, а шашка, оружие, издавна известное в России, но не на Западе. Видимо, здесь, во втором слое Пространства Сна, я находился где-то в родных краях - только в неведомом мне времени.
     А, впрочем, наплевать на все времена!..
     Теперь уже хорошо видно было, как масса впереди распадается на отдельных всадников, как сверкают их прямые мечи, колышутся на рыси копья - не такие, как наши, но длинные и, должно быть, массивные. В середине первого ряда на высоком древке летело знамя - длинное, узкое, к концу делившееся на множество косиц; было оно белым, с черным узором или рисунком вдоль - что там изображено, не разберешь. Неслись они лавой, растянутым фронтом и на много рядов в глубину. Вот сверкнули мечи и принялись взбалтывать воздух, разгоняясь для рубки. Заметно было, что движутся всадники куда медленнее нашего: видимо, были они в полном боевом снаряжении, и лошади их не могли развивать такого аллюра, такого сумасшедшего галопа, каким неслись мы.
     Что-то тут не совпадало, но мне и это было по фигу. Наш клин - а мы с чернобородым скакали на острие его - еще прибавил аллюра, над полем разнесся вой - дикий, как если бы мчалась волчья стая - лава начала загибать крылья, чтобы стиснуть нас, а то и совсем охватить, смыкаясь с тыла, и рубить с трех сторон. Я успел еще оглянуться на своих; наверное же, они были моими, хотя ни малейшего соображения не было - чей же я сам сейчас, черти бы взяли, за что и против кого собираюсь тут срубать головы? Лица позади меня были спокойными, сосредоточенными, хотя в глазах светился азарт; словно мы выбежали в поле забивать голы, а не играть в кегельбан головами - чужими и своими. Наше знамя тоже пласталось по ветру, и было на его полотнище изображено не что иное, как дерево, изогнутое аркой. Ага, вот, значит, как! - то было последним осознанным обрывком мысли. Потом остались только - крик, дикое ржание, лязг клинков, шумные выдохи при ударе, сдавленные, проглоченные стоны, обычный шум сечи. Никто не мог одолеть. Потом разнеслась покрывавшая все прочие голоса команда; не понимаю, как можно было докрикнуть ее до каждого без усилителя, но ее услышали - судя по действиям. Заключались они в том, что все наши вдруг бросились врассыпную во все стороны сразу, лишь отбивая удары, но не ввязываясь в бой, и в центре остались одни черные конники со своим знаменем на явно укоротившемся древке. Они не стали преследовать нас - потому, наверное, что тогда весь бой разбился бы на парные поединки, но у них, вероятно, не было уверенности в том, что в поединках они окажутся сильнее. Они стали сбиваться в массу, может быть, для того, чтобы продолжить путь, чему мы явно намеревались помешать. И тут я услышал звук - знакомый, но для этой обстановки по меньшей мере неожиданный.
     Пока крутилась сеча, ни у кого не было времени - да и нужды - глядеть вверх. Новый звук донесся именно оттуда, и я поднял глаза. Пятерка самолетов входила в боевой разворот, начиная атаку. Очертания их были мне незнакомы; плоские, резко угловатые, они принадлежали, надо полагать, к технике более поздней эпохи, чем та, в которой обитал я в мире яви. Я ожидал привычной пулеметной скороговорки, но ошибся: в ход пошли ракеты и лазеры, с тяжелой кавалерией обошлись, как с танковым корпусом. Может, и правильно, не знаю, я удовлетворился бы и стрелковой снастью. Ракеты ложились на удивление точно. Черные всадники не ожидали такой атаки, и, похоже, авиация вообще оказалась им в новинку; началась паника. Самолеты повторили заход, третьего не понадобилось. Покачав крыльями в знак прощания, они скрылись. Хрипло запела труба самый приятный из всех сигналов: отбой. Мы медленно съезжались к знамени - оно маячило поодаль от места бойни. Когда я приблизился, чернобородый окликнул меня:
     - Ну, Остров, проветрился немножко после своих подвалов?
     Я не стал улыбаться ему в ответ. Спешился и, по примеру прочих, полез в заседельную суму: очень хотелось есть. Нашарил горсть длинно наструганного вяленого мяса и кожаную флягу, в которой бултыхалась жидкость. Приложился. Чернобородый - нимало не похожий на Борича, и тем не менее именно он - тоже соскочил с коня, вразвалку подошел ко мне.
     - Ну ладно, - сказал он примирительно. - Не свирепей. Видишь же, я в полном порядке.
     - Не знаю, - ответил я, прожевав и проглотив. - Если в порядке, то мог бы и сообщить. И сразу заняться Груздем. А ты затеял детские игры. Авиация против крестоносцев. Какого черта? Влияние тяжелого детства? Не наигрался вволю?
     - Детство тут ни при чем, - проворчал он. - Просто давняя мечта. Я тут разобрался предварительно: это другой вариант истории, не реализовавшийся. Они прошли Балтику, северо-запад, никакого тебе, понимаешь, Ледового побоища - и вышли на оперативный простор, на южные земли. Татары же в этом варианте пошли не на северо-запад, а к югу, германскими землями, галльскими краями...
     - Куда бы кто ни пошел - раз вариант не реализованный, что ж в нем резвиться?
     - Остров! - произнес он наставительно, даже палец подняв. - Ты не хуже моего знаешь: нереализованный - не значит нереализуемый. Мы же не знаем механизмов селекции вариантов и реализации. Нас не спрашивают, такую их мать... Вот я и решил на всякий случай подстраховать историю.
     Я еще отхлебнул и сплюнул. Убеждать его сейчас было бы потерей времени: Борич был весь еще налит адреналином; только что из ушей не капало.
     - А истребители-то зачем?
     Он пожал плечами:
     - Чтобы отбить у них охоту. От простой драки толку было бы мало: конечно, мы им вложили бы - но они опять пошли. А это для них - полная чертовщина.
     - Подумают - померещилось. Да и свидетелей не осталось...
     - Зато с нашей стороны - сколько угодно. А историческое оправдание у меня есть, я все заранее продумал. Нормальные гарпии - железные птицы с соответствующим вооружением...
     - Кстати - а откуда самолеты?
     - Оружие Четвертой Мировой. Из ВВС Тихоокеанской Федерации. Точное время указать не могу: это нереал, понятно.
     Я махнул рукой.
     - Ладно, обидно только, что заставил меня зря терять время.
     - А это еще как сказать...
     - Собирайся. Дела ждут.
     Борич отрицательно покачал головой:
     - Извини, но я отсюда - никуда. Сейчас, во всяком случае. - Он сладко потянулся. - Я ж тебе сказал: мечта всей жизни - вот так: в седле, по степи, и никакого над тобой начальства...
     - Махновец ты, - сказал я. - И узурпатор.
     - Не обидно. А узурпации никакой не было. Я к ним - он кивнул в сторону - явился очень удачно: в соответствии с преданием. И без всякого заявления с моей стороны тут же оказался избранным в вожди. Глядишь, еще князем стану. Да не колотись ты: это ведь второй уровень ПС, практически - без выхода в нашу явь. Нереал.
     - Силой тебя, что ли, умыкнуть? - подумал я вслух.
     - Побереги здоровье, - ухмыльнулся он, покосившись на свое воинство, усердно подкреплявшееся. - Прими, как добрый совет. А что касается Груздя...
     Он вроде бы замялся; я насторожился:
     - Ну, что еще у тебя там?
     Он ответил - уже другим тоном, деловым:
     - Помнишь - ты перед моим уходом говорил насчет проекции следа?
     Я кивнул.
     - Потому я и оказался здесь, на втором уровне. И кое-что разыскал.
     - Так... Ну давай, давай, не мотай нервы на катушку!
     - Собственно, из-за этого мне и-пришлось затеять всю драчку: оказалось, что в микроконе, где этот след находился, были крестоносцы. И я решил соединить приятное с полезным. Можешь успокоить свою совесть тем, что и ты приложил руку к тому, чтобы этот след добыть.
     Я невольно помахал кистью руки; тяжелый клинок основательно ее отмотал.
     - Может быть, ты перейдешь к делу?
     - Насчет того - где он?
     - След, конечно. Что он собой представляет? Скрыт где-то поблизости?
     - Если бы так, то был бы я сейчас около него, а не тут. Нет, с этой штукой все в порядке. Я подобрал ее, пока ты вытряхивал из себя пыль после скачки. На, гляди.
     Он сунул руку за пазуху и протянул мне старую кривую трубку. Курительную, конечно, не телефонную. Я машинально понюхал ее.
     - Хороший табак был. Но это не аргумент.
     - Это его трубка. В яви можно будет проверить: помню, есть такая фотография, на которой крупно - он с этой самой штукой в руке. А если так, то - ты сам понимаешь - он был здесь совсем недавно. Счет идет даже не на часы - на минуты, может быть...
     Это я и без него знал. В Пространстве Сна всякий может иметь при себе любой предмет из своей (да и не обязательно своей) жизни в Производном Мире; не сам предмет, конечно, в его материальном варианте, но его точную копию, состоящую из того, как мы для простоты называем, кью-вещества, или квази-вещества, из которого мы и сами тут сделаны - вещества, которого в яви просто нет. И такой предмет может существовать неопределенно долгое время - пока находится при тебе или хотя бы в поле твоего воздействия; он вместе с множеством других таких же кью-предметов составляет твой микрокон, твою персональную ячейку в Пространстве Сна. Но стоит тебе уйти из этой среды или, скажем, потерять вещицу - и все начинает медленно таять, так же, как кью-тело убитого или иным образом умершего в ПС человека, любого живого существа. Трубка была потеряна или выброшена; и она успела немного подтаять, это было видно и простым глазом. Сейчас, оказавшись в руках Борича, а потом и в моих, она снова стала возвращаться к нормальному виду.
     - Если ты прав, - сказал я, - то Груздь действительно был здесь недавно. По времени этого миникона, конечно. Так или иначе - это уже лучше, чем ничего.
     - Мне это представляется вот как, - сказал Борич. - Похоже, что взять-то они его взяли, но он сделал ноги. Так что теперь они ищут тебя - чтобы ты его не нашел, и ищут его - иначе все их старания впустую.
     - Что же: интересная весть.
     - И еще: они считают, что выйти на его след можно, начав с его жилья - с того места, где он уснул.
     - Гм, - сказал я. - Такая мысль вроде бы и у меня возникала.
     - Вот и реализуй. Только - не обижайся, я все же поопытнее - учитывай: тебя там могут на чем-то и подловить. Кинуть ложный след хотя бы. Да мало ли что.
     - Да, - согласился я, - это реально.
     К этому мгновению я пришел к окончательному выводу: мне нужно самому побывать дома у Груздя; только видя обстановку, в которой человек живет, можно составить о нем наиболее полное представление. Наверное, можно было попасть туда и наяву - учитывая, что нашим заказчиком была Служба. Но на это ушло бы время, а кроме того - я не мог бы действовать там в одиночку, мне, как говорится, смотрели бы на пальцы, а потом еще потребовали бы подробный отчет: что именно я заметил, и к каким выводам меня привел осмотр. Но в наши планы совершенно не входило обучать эсбистов нашей методике, так же, как мы не стремились углубляться в их ремесло. Как говорится, у них - своя кодла, у нас - своя. Так что обследовать жилище Груздя лучше всего здесь, в Пространстве Сна, где оно существует точно так же, как в Производном Мире: как было сказано выше, тут есть все.
     - Ну что же, - подал я Боричу руку, прощаясь, - а на тебя мне, выходит, рассчитывать не приходится? Ты что: уже навечно ушел? Пока я был там, твой футляр вроде бы оставался в сохранности.
     - По-моему, там, в Производном Мире, мне долго не протянуть. Канал возврата еле прощупываю, связи и вовсе нет. Но если тебе понадоблюсь - теперь знаешь, где меня найти. Пусти только сигнал по второму уровню - и что смогу, для тебя сделаю.
     - Спасибо, - сказал я.
     - Ну а потом, когда разберешься с ним, найдешь и возвратишь по принадлежности - приезжай сюда. Или туда, где я окажусь - в гости. Мы живем весело, вольно. Может, понравится.
     - Все бывает, - согласился я, хотя не очень-то в это верилось. - Ладно. Ухожу.
     - Счастливо, - напутствовал он.
     - Выведи меня.
     Борич стал трясти меня за плечи:
     - Эй, вставай! Просыпайся! Пора!..
     И заклубился радужный туман - пелена между вторым и первым уровнями Пространства Сна. Я возвращался туда, где надо было выполнять задание. Заниматься серьезным делом, а не махать шашкой. И для начала - побывать в том месте, откуда ушел в Пространство Сна пресловутый Груздь.

35. ДОМА И СТЕНЫ ПОМОГАЮТ

     "Сукин сын Борич", - подумал я, сам того вроде бы не желая.
     Эта глубокая мысль возникла потому, что оказался я вовсе не там, куда, по-моему, направлялся, а у себя дома. Нет, я не вышел, разумеется, из Пространства Сна, и Борича винить, пожалуй, было не в чем. Просто мое собственное подсознание решило, видимо, что нужнее всего мне сейчас было - побывать именно здесь; решило - и распорядилось соответственно. Обычно мы с подсознанием живем дружно, иначе работать в ПС вообще было бы невозможно. Однако бывают и разногласия. В таких случаях в мире яви обычно верх одерживай я, зато в Пространстве Сна - оно. Как получилось и на этот раз.
     Но что я очутился дома - это бы еще с полбеды: всего лишь маленькая потеря темпа, которую я смогу без труда наверстать. Куда хуже было, что на диване в непринужденной позе сидела Люся И. и улыбалась так, словно только что получила беспроцентный кредит в долларах сроком на девяносто девять лет. Карабазо-барабазо, вот уж что некстати, то некстати. Какого черта?..
     Мы с Люсей И. познакомились и подружились лет двадцать с лишком тому назад, и раздружились тоже за двадцать с чем-то до нынешнего дня; разница между "лишком" и "чем-то" составляла, помнится, года полтора. Происходило это совсем на другом меридиане, и какого рожна ей сейчас здесь понадобилось, было совершенно неясно. Получалось, что она затащила меня опять в семейный круг ПС, где мне сейчас делать было совершенно нечего. Кто и зачем вдохновил ее на такой демарш?
     Я вгляделся - и кое-что стал понимать. Судя по ее стартовой позиции, она - тут, в ПС - решила просто изъять минувшие двадцать с чем-то из оборота и продолжать так, словно ничто никогда и не прерывалось. Вот уж воистину - средь шумного бала случайно...
     Только в Пространстве Сна случайностей не бывает. Хотя причины и следствия нередко завязаны таким узлом, что и концов не найти. И чтобы уцепиться хоть за один из них, приходится порой изрядно повозиться.
     - Алло! - сказал я как можно более естественно. - Вот уж не ожидал. Чему обязан? Какой медведь проснулся?
     Не уверен, что она поняла, о чем, собственно, я спрашиваю. Но улыбка ее сделалась еще ослепительнее - пришлось даже зажмуриться.
     - Песик, - сказала она. - Ты ведь любишь свою косточку? Разве тебе не хочется погрызть ее?
     Эта кличка мне никогда не нравилась, но в те времена я терпел ее. Сейчас я зарычал, как настоящий пес - но только мысленно. Тут требовалась иная тактика.
     - Люся, - произнес я как можно ласковее, - я просто без ума от того, что ты пришла. Ра