ие-то мгновения. Он понимал не хуже меня, что выстрел заставит его выйти из этой игры - и вновь ощутить себя лишь в каком-то очень далеком континууме. Ему этого очень не хотелось. Кроме того, он знал, что не заслужил этого, что сделал для меня все, что мог, чтобы, не подставляя себя под удар, просветить меня относительно подлинного положения дел. Я решил успокоить его. И подмигнул.
     Его губы шевельнулись, он что-то сказал. Но из-за продолжавшей бесноваться музыки я не смог расслышать ни слова. Увидел только промелькнувшую улыбку. Похоже, он понял.
     Застыв на секунду, он продолжал смотреть на меня - не мигая, стараясь что-то внушить. Скорее всего - то, что люди его могут оказаться тут в следующее же мгновение. Люди, приданные ему тут, в ПС, а вовсе не сотрудники СБ в мире яви. И тогда опасаться за свою судьбу придется уже мне.
     Такая перспектива меня не обрадовала.
     - Извини, капитан, - сказал я и крепко ударил его рукояткой пистолета по голове.
     Он упал - точно так же, как упал бы, происходи все это наяву.
     Я бросился к двери. Мне нужен был хоть какой-то простор. И место поспокойнее. Подальше от любителей таких сафари, в которых предметом охоты являлся я. В голове промелькнуло, что я слишком долго находился в ПС в одиночестве. Одинокий дример последовательностью и осмысленностью своего поведения притягивает к себе внимание каждого наблюдателя, как дерево, отдельно стоящее на равнине, вызывает любопытство у молнии.
     Такой мыслью определялись и мои последующие действия: мне нужно было скрыться в толпе, в толчее людей и событий. Попасть если не в сам Узел нашего макрокона, то хотя бы в Туннель этого самого Узла. В бездну, в которую недавно (или уже давно?) на моих глазах ускальзывал юный и неопытный Степ.
     Кстати о птичках: если Степ еще не выбрался - а в Институте сейчас явно не хватало сил, чтобы снарядить серьезную команду для его вызволения, - то он до сих пор может пребывать там, шарахаясь из одного миникона в другой, из другого в третий, стараясь побыстрее выбраться в явь - и, как это бывает с заблудившимися, на деле лишь все больше удаляясь от нее - чтобы в конце концов оказаться в других уровнях, макроконах и плоскостях, нарваться на неприятности - и пропасть уже окончательно, оставляя в институтской палате одно лишь погруженное в кому тело.
     Попав в Туннель, я мог, кроме всего прочего, попытаться найти Веника. И не только для того, чтобы оказать ему крупную услугу; чем дальше, тем более я понимал, что мне очень пригодился бы ассистент, подручный, адъютант - называйте, как угодно. И в таком качестве самым лучшим был бы, разумеется, дример, пусть и начинающий, но зато наверняка свой. Если мы будем вдвоем, да еще вернется Минаев - окажемся серьезной силой, способной схватиться с кем угодно.
     Итак, мне нужно было в Туннель Узла. Формула перехода была у меня уже на языке. Дело несколько осложнялось тем, что я не знал точно, в каком уровне нахожусь, а формулы для разных уровней сильно отличаются друг от друга - не собственно содержанием, но запускающей их в ход командой - предформулой, так сказать. Приходилось рисковать. Правда, в конечном итоге любая команда привела бы меня в Туннель, но если она для нынешнего моего уровня неправильна, то на вход в Туннель потребуется больше времени - это еще с полбеды - и сил; а вот по этой части я уже испытывал некоторые сложности. В Пространстве Сна не обязательно ни завтракать, ни обедать, но подзарядка нужна.
     Я выбежал, оставив камеру с обездвиженным кью-Халдеем позади. Формулу я произнес на ходу. И после двухсекундной паузы - слова команды. И почувствовал, как скольжу, срываюсь, и падаю, падаю, падаю, погружаясь в плотный серый туман, пахнущий болотом и едким дымом, какой бывает, когда горит сырая древесина.
     Я падал, и падению этому, казалось, никогда не будет конца.

50. В ПОИСКАХ СОБЕСЕДНИКА

     Когда опытный дример попадает в Туннель Узла, он не мечется суетливо вверх-вниз, действуя наугад; не нажимает, образно выражаясь, на кнопки, как человек, оказавшийся в лифте здания в миллион этажей, но забывший, на каком из этого миллиона помещается то, что ему, человеку, нужно. Не гоняет кабину попусту, потому что каждый раз, когда он подает механизму новую команду, и кабина, замерев на миг, меняет курс и ускоряется, - каждый раз пассажиру вдруг становится совершенно ясно, что он направляется опять не туда, куда следовало бы, но наоборот, от этой точки удаляется и надо немедленно остановиться и не лететь вверх, а скользить вниз, в уже пройденные полмиллиона остановок. Снова кнопки, команда; новая смена вектора - но через секунду-другую пассажир уже нимало не сомневается в том, что прав он был не в этот последний раз, а в предыдущий - и все начинается сначала. Так может поступить снивец - но не дример, а если ух кто-то из нас - то разве что совершенный молокосос. Каким и был Степ, но не был я. Во всяком случае, мне приятно было так думать.
     Поэтому я и действовал совершенно иначе. Предоставил кабине направляться туда, куда ей самой хотелось. Вы, конечно, понимаете, что кабину, как средство передвижения, я придумал просто для наглядности; на самом деле никаких кабин нет, да и стены Туннеля не являются чем-то твердым, и прежнее сравнение с экраном тоже чисто условно. Если сопоставлять с чем-то, то уж не с экранами, а со множеством сценических площадок, на каждой из которых идет свое действие, причем каждый раз совершенно другой пьесы. Разница между сценой и экраном, как вы уже догадались, в том, что в экран запрыгнуть или хотя бы влезть нельзя, а на сцену - можно, хотя бы из зрительного зала. Единственное, что уж точно имеется в Туннеле - направление движения: вашего относительно площадок, или площадок относительно вас - это уж как вам угодно вообразить. Скорость движения регулируется опять-таки формулами, забывать которые не советую - если только не хотите превратиться в вечного зрителя отрывков без начала и конца - как это скорее всего и произошло со Степом. Так что я выбрал ту скорость, которая показалась мне самой подходящей, и принялся глядеть. В зрительском положении в Туннеле Узла есть своя сложность: вы должны не только увидеть то, что происходит сию секунду перед вами, но и как можно быстрее найти продолжение действия в противоположной от вас стороне. Потому что ведь не только вы движетесь, но и каждое из открывающихся перед вами действий, каждый миникон, как это называется у нас, тоже течет в своем времени под каким-то углом к вашему, так что вам нужно в мгновение ока - никак не медленнее - сообразить: сближается ли этот миникон с вашим по времени и пространству, или, напротив, - может занести вас, если решите им воспользоваться, куда-нибудь в разгар метанового снегопада на, предположим, Титане, или, если это для вас слишком далеко - на завтрак крокодилам где-нибудь на берегу неизвестного притока Амазонки. Благодаря разности времен одни действия протекают для вас чересчур быстро, иные - слишком медленно, и если вы хотите вмешаться в как
ое-либо из них, вам нужно предварительно уравнять свою и их хронопластику, а кроме того, еще и определить энергетический уровень того миникона, что тоже весьма существенно: если он намного выше вашего - вы в этой энергии, так сказать, утонете, если ниже - миникон вас просто высосет, и у вас не хватит силы даже на то, чтобы сжать пальцы в кулак.
     Все это настолько сложно, что лучше - даже имея определенный опыт - и не пытаться действовать таким образом. Есть другой способ: ждать, пока тут, в этом самом Туннеле, где-то неподалеку от вас окажется другой дрим-путешественник, перемещающийся из одного миникона в другой (это и с вами наверняка случается чуть ли не каждую ночь, потому что на протяжении вашего непроизвольного выхода в СП - вашего сна, попросту говоря, вы видите и участвуете чаще всего не в одной сценке или событии, но в нескольких; мгновение, когда одно из них сменяется другим, и есть момент перехода через Туннель - или прохода Туннелем). Самое краткое общение с таким временным попутчиком даст вам больше важных сведений о тех миниконах, откуда он следует и куда направляется, чем множество суматошных прыжков туда-сюда.
     Как это бывает не так уж редко, я оказался прав. Прошло совсем немного времени, и некто, покинув один из проходивших в тот миг миниконов, оказался почти рядом со мной и задержался, с любопытством оглядываясь, но не так, как это сделал бы профессиональный дример вроде меня или, скажем, Борича.
     По тому, как человек ведет себя в Туннеле, вы сразу можете определить его профессиональный уровень. Мы, дримеры, умеем перемещаться по миниконам по собственному выбору - и, оглядывая окружающее, таким выбором мы и заняты. Снивец же просто таращит глаза, потому что от его желания здесь мало что зависит: его всосет любой новый миникон, который соответствует ему по энергетике и хронопластике; сам снивец может лишь немного регулировать время, но не более того. Сам он этого не сознает, потому что и здесь, как вообще часто в Пространстве Сна, у него работает подсознание, у нас же - осознанная воля. Пока парень таращил глаза вокруг, я с некоторым интересом разглядывал его.
     Облик попутчика показался мне несколько странным. Он, похоже, в Производном Мире относился к тому же времени, что и я, в ПС являлся, безусловно, гостем, то есть нормальная жизнь его протекала наяву, об этом же свидетельствовал и возраст. Одет парень был в шикарный клубный пиджак, все прочее на нем соответствовало: на пальцах была целая коллекция перстней, на некоторых даже по два; одни очки стоили, пожалуй, не меньше сотни зеленых. Не очень гармонировал со всем прочим лишь его арсенал: автомат на плече, здоровенный пистолет в наплечной кобуре (судя по тому, как оттопыривала пушка его пиджак малинового цвета) и за спиной (я увидел это, когда он повернулся, чтобы обозреть несколько вновь подключившихся к Туннелю миниконов) - двустволка-обрез двенадцатого калибра. Вооружен он был, как на парад.
     Когда я уже сделал вывод относительно его социального и прочего статуса в современной яви, он успел удовлетворить свое первичное любопытство и обратил внимание на меня. Рука его дернулась было к автомату, но он сразу же сообразил, что я опасности не представляю - его наметанный взгляд мгновенно определил, что оружия, во всяком случае серьезного, при мне нет, - и жизнерадостно ухмыльнулся.
     - Во даем, а? - были первые произнесенные им слова.
     - Да, - я не нашел причины не согласиться. - Что надо.
     Он чуть подумал над следующей репликой:
     - Ты чего здесь?
     - Гуляю.
     - Во даешь!
     - А ты?
     - Тоже гуляю, - и он засмеялся так искренне, будто сказал что-то, невероятно остроумное.
     Таким способом можно общаться до бесконечности. Однако у меня уже созрел относительно этого парня некий план.
     - Куда сейчас собрался?
     - А хрен его знает, - ответил он безмятежно. - Так, еще покантуюсь где-нибудь. Где понравится. Повеселюсь. Какой-нибудь шум устрою. А может, если успею - найду местечко поуютнее. Надежную крышу. На потом.
     - А просыпаться скоро?
     Кажется, мой вопрос немного огорчил его. Он взглянул на меня уже без улыбки. Возможно, даже с некоторой обидой.
     - Скоро, такую их...
     Это меня вполне устраивало.
     - Тогда слушай, - сказал я тоже серьезно. - Есть дело. Не трудное. Но с наваром.
     Он оживился было. Но почему-то очень быстро сник.
     - Какое дело?
     - Как только проснешься, сразу хватай телефон и звони. Номер тебе дам. Позовешь Тигра. Его не будет - передашь другому, запоминай твердо: Остров просит обеспечить надежную охрану девочки от известной вам стороны. Еще просит сообщить о принятых мерах. Вышел ли Степ? Если нет - пытались ли его вытащить. Новости о Грузде. Все интересное. Нахожусь в движении. - Я передохнул. - Запомнил?
     Он помолчал секунду-другую.
     - Как будете вытаскивать того парня? Он на какой киче?
     - Объяснения потом. Сначала обещай, что позвонишь.
     Он медленно покачал головой:
     - Пораньше бы немного...
     - Я же успел тебе все сказать!
     - А толку что? Телефон у меня, кореш, отняли, еще когда меня вязали. А сейчас уже поздно. Теперь даже свиданок нет. Подали, правда, на помилование, да только это пустой номер. Слишком тяжело на меня навесили. Хреново мне, кореш. Вот и стараюсь побольше сюда уходить. В камере быть уже мочи нет. Вот ищу местечко, куда приткнуться, когда навечно сюда переберусь.
     Я понял: в курьеры он положительно не годился.
     - За что же тебе так навесили?
     Я уже знал, какой ответ получу. И не ошибся:
     - Ничего не знаю. Не виноват. Ошибка. Да ну...
     И он махнул рукой. Добавив, однако:
     - Ничего. Это им отольется.
     - Здесь неплохо, - сказал я, чтобы утешить - хотя вряд ли он заслуживал утешения.
     - Ну и там было... - он запнулся, подыскивая слово, - весело. - Покосился на меня, во взгляде промелькнула надежда. - Тигр, не знаю такого... Но если можете вытащить - может, и вытащите меня? Я бы и на вас поработал. У нас туда ходов не осталось, закрыли, гады. Если у вас есть...
     Я прервал его, покачав головой:
     - Ты не так понял. Там мы никого не вытаскиваем. Только здесь.
     - А, - сказал он бесцветным голосом. - Значит, ты уже покойник. Тогда конечно. Ладно... пока!
     Он махнул рукой и увеличил скорость. Я еще некоторое время смотрел ему вслед. Потом он исчез, всосанный каким-то миниконом там, впереди.

51. КАПИТАН, УЛЫБНИТЕСЬ!

     Но в одиночестве я оставался в Туннеле недолго.
     Новый человек появился сзади, догнал меня, двигаясь с большей, чем я, скоростью. Я не видел, из какого мини-континуума он возник. Поравнявшись со мною, он кивнул мне, как старому знакомому:
     - Привет, попутчик. Что так медленно? Прибавьте ходу! Время не ждет. Скоро вставать. А столько еще не сделано...
     Я покосился на него, когда он обгонял меня. Почти молодой и очень веселый, он явно чувствовал себя здесь непринужденно, по-хозяйски, словно мастер спорта по конькам на любительском катке. Он, продолжая по-дружески улыбаться, протянул руку:
     - Больше жизни, попутчик, больше жизни! Вам куда? Долго ли до рассвета в вашем доме?
     Я кивнул; пусть понимает, как хочет.
     Он подхватил меня под руку. Своей левой. Хватка была железной.
     - Если все равно, как провести время до подъема, - идемте со мной! Не пожалеете! Такое вам никогда не снилось...
     Я не успел еще ни придумать вежливой формулы отказа, ни воспротивиться силой, как он метнулся вправо вверх, не разжимая своей клешни. В последний миг, уже оказавшись в том миниконе, куда он то ли втолкнул, то ли втащил меня, я невольно сжался в комок, готовясь почему-то оказаться в холодной воде.
     Но получилось иначе.

***

     Не очень обширное помещение представляло собою сегмент шара, разделенного на четыре равных доли. Под ногами - гладкий пол, за спиной - стена, почти сплошь занятая множеством непонятных на первый взгляд приборов; потолок же и остальные стены трудно было бы отграничить друг от друга: они образовывали единую поверхность, четверть сферы. Подковообразный пульт вышиной около метра и шириной сантиметров в семьдесят тянулся, повторяя изгиб дуги, от левого заднего угла до правого, четыре кресла располагались в изгибе подковы, и все они были пусты. А выше пульта вся выпуклая поверхность была прозрачной, до невероятности прозрачной, и сквозь нее виднелась чернота, усеянная холодными, немигающими глазами звезд. Создаваемый ими рисунок показался мне незнакомым.
     Иными словами, то была - я сразу же понял безоговорочно четко, как и бывает в Пространстве Сна, где никогда не требуешь объяснений, - командная рубка космического корабля, только не такого, какие существуют в моей яви, и, наверное же, не такого, какие будут летать в предлежащих эпохах, но звездолета, каким он возникает в нашей фантазии в соответствии с уровнем наших знаний. Может быть, такой корабль никогда не сможет летать в будущей яви, но в Пространстве Сна способно летать все, даже утюг; поэтому я нимало не удивился, но принял все, как должное. И лишь взглянул на человека, втащившего меня сюда, вырвав из Туннеля Узла. Я постарался, чтобы взгляд этот выражал полное спокойствие, хотя это оказалось не очень-то легко.
     - Ну вот, - сказал он, - теперь мы обрели уединение, в столь укромном местечке нас никто не потревожит. Можем поговорить. Или у вас, быть может, есть возражения?
     Последние слова прозвучали с едва заметной иронией. Но пока он говорил, я успел уже составить представление о том, что, собственно, произошло и чего следует ожидать при развитии эпизода.
     - Полагаю, что можем воспользоваться свободой слова. - Я постарался, чтобы и в моих словах ирония оказалась достаточно ощутимой. - Я внимательно выслушаю - если у вас действительно есть, что сказать.
     Он удовлетворенно кивнул. И начал так:
     - Когда я засыпаю и ухожу в ПС, я стараюсь каждый раз посетить какой-то новый мир, где никто из людей никогда не бывал. Это мое увлечение. Не знаю ничего более интересного.
     Возразить было нечего, и я согласно кивнул.
     - Мне случалось и, наверное, еще не раз случиться видеть удивительные картины, события, существа... очень много удивительного. И всякий раз я горько сожалею о том, что рядом нет никого, с кем я мог бы разделить радость открытия, изумления, нового знания... Я пытался найти попутчиков среди многих обитателей этого Пространства. Странно - люди пугаются, не хотят сопутствовать мне, хотя это так интересно, так прекрасно! Почему-то людям больше нравится, находясь в Пространстве Сна, по-прежнему вертеться в круге своих семейных и деловых интересов. Словно для этого не хватает яви!
     Он был прав: это действительно так. И я снова кивнул, подтверждая справедливость сказанного.
     - Но вот я увидел вас. И сразу понял: вы - другой человек. И не случайно, не по одной лишь воле подсознания блуждаете здесь.
     Я решил, что тут уместно будет выразить удивление. И поднял брови, зная, что это легкое движение не останется незамеченным. Так и оказалось.
     - Почему я так решил? Да не знаю. У меня хорошо развита интуиция. И работает подсознание. Я просто понял, что вы - именно тот человек, какого я давно хочу встретить. Вот встретил. И предлагаю вам совершить вместе со мною самое интересное, быть может, в вашей жизни путешествие. Увидеть то, что вы сами никогда не увидите.
     Я поджал губы и склонил голову к плечу, обозначая таким образом сомнение.
     - Почему не сможете? Да хотя бы потому, что такой полет требует немалой предварительной подготовки - иначе вас может забросить так далеко, что потом и не выбраться.
     Рассуждение было совершенно справедливым. Но я глубоко вздохнул, развел руками и впервые подал голос:
     - Я бы с радостью принял ваше предложение. Но у меня здесь есть дела, которые я не могу откладывать. И боюсь, что не смогу...
     Он не позволил мне договорить.
     - Может быть, я не должен был... но я невольно услышал какую-то часть вашего разговора с тем человеком. Если не ошибаюсь, он не смог помочь вам?
     - Увы, - сказал я.
     - Вам нужно передать что-то в мир яви, а сами вы не можете сделать этого. Я правильно понял? Простите за бестактный, может быть, вопрос: вы в ПС постоянно?
     Вопрос мне очень понравился. Я решил ответить откровенно:
     - Нет. Но мне предстоит пробыть тут еще некоторое время.
     - Понятно, понятно, - протянул он, хотя лицо его при этом выражало явное удивление. - Так вот: я должен проснуться достаточно скоро. Это, как вы понимаете, не помешает нам насладиться интересным полетом и, может быть, испытать кое-какие приключения. Но, возвратившись, я с радостью передам в Производном Мире все, что вы считаете нужным туда сообщить. В отличие от многих других людей, я очень точно запоминаю то, что происходит со мною в мире сна.
     - В этом я нимало не сомневался. Но кое-что другое еще не было мне ясно. И я сказал:
     - Буду вам крайне признателен, если вы возьмете на себя такую миссию.
     Он явно обрадовался:
     - Итак, считаем, что я ва