я.
   - Что я?
   - Вы... значит, вы и есть робот?
   - Да. По  регистрационному  имени  Сильвер.  То  есть  С.И.Л.В.Е.Р..  Что
означает  Серебряный  Ионизированный  Лабильный  Вокализованный  Электронный
Робот. Изящно, не правда ли?
   - Нет, - сказала я, и без всякой причины вновь расплакалась.  Его  улыбка
исчезла. Казалось,  он  обеспокоен,  глаза  будто  налились  бурым  свинцом.
Реакции были безупречны. Я ненавидела его. Пусть он  будет  либо  ящиком  на
колесах, либо человеком.
   - Что случилось? - спросил он  наконец,  спросил  очень  вежливо,  отчего
стало только хуже. - Мое основное занятие развлекать вас. Я сделал что-то не
так? Я вызываю у вас печальные чувства?
   - Вы отвратительны, - всхлипнула я. - Зачем вы здесь стоите и говорите со
мной?
   Его реакции были изумительны. Глаза потускнели,  стали  невыразительными.
Он одарил  меня  такой  ледяной  улыбкой,  каких  я  никогда  не  видела,  и
поклонился, а потом повернулся на каблуках и двинулся прочь.
   Я готова была провалиться сквозь землю. Еще  я  хотела,  чтобы  мне  было
десять лет и можно было побежать домой к маме, которая приголубила  бы  меня
или отчитала - все равно, лишь бы казалась всемогущей. А  еще  лучше,  стать
стодвадцатилетней, мудрой и бесстрастной.
   Так или иначе я помчалась к Кловису.
   Окна квартиры Кловиса выходят на  Нью-Ривер,  вода  в  которой  чистая  и
искрящаяся. Те, кто живет на ее берегах, могут  открывать  окна,  тогда  как
жителям берегов загрязненной Олд-Ривер даже  зимой  приходится  пользоваться
кондиционерами и воздушными фильтрами. В  каждой  квартире  на  Олд-Ривер  в
оконные  рамы   врезана   предупредительная   надпись:   "Главным   хирургом
установлено, что если окно будет открываться чаще, чем раз в день, и дольше,
чем на десять минут, это может серьезно подорвать ваше здоровье". У  Кловиса
есть друзья на Олд-Ривер, которые постоянно держат окна открытыми. "Чего  мы
не видели в этих домах? - говорят  они.  -  Почему  бы  Главному  хирургу  и
Городскому судебному исполнителю не очистить  сначала  воздух  от  выхлопных
газов, а уж потом переживать из-за этой чертовой реки". А Кловис никогда  не
открывает свои окна потому, что Нью-Ривер выглядит слишком стерильно, и  это
нагоняет на него тоску.
   Когда я добралась до пятнадцатой галереи, дверь Кловиса долго  не  хотела
меня пускать, а когда я все же вошла, то  обнаружила,  что  Кловис  как  раз
пытается   отделаться   от   очередного   любовника-приживалы   с    помощью
спиритического сеанса.
   Кловис не любит длительных отношений, разве что изредка с женщинами, да и
то не на сексуальной основе. Однажды он десять месяцев  прожил  с  Хлоей,  а
мальчики у него приходят и уходят, как дни  недели.  О  ком  можно  сказать:
"кривое зеркало", так это о Кловисе.  Он  не  просто  спит  с  парнями,  его
любовники всегда похожи на него.  Этот  тоже  не  был  исключением.  Высокий
стройный молодой человек с темными кудряшками лежал на тахте среди блестящих
черных подушек и мрачно смотрел на меня.
   - Это Остин, - сказал Кловис.
   - Привет, - буркнул Остин.
   Я вспомнила, каким музыкальным  голосом  приветствовал  меня  улыбающийся
робот. Лучше бы я сюда не приходила.
   - А это Джейн, - сказал Кловис Остину. - Она свой парень, сам увидишь.
   Остин прищурился. Он казался малость туповатым, и я почувствовала жалость
к нему, вздумавшему тягаться с Кловисом.  Кловис  закончил  раскладывать  на
столе пластмассовые карточки с буквами и цифрами.
   - Вставай, Остин. Иди сюда и садись. Ты тоже, Джейн, раз пришла.
   Тон Кловиса свидетельствовал о том, что настроение у  него  убийственное.
Сам он сел по-турецки на ковер перед столом.
   - Кло, - заныл Остин. - Не кажется ли тебе, что в таком современном  доме
нужно иногда прибираться?
   - Не поверишь, но приятнее всего, когда уходишь отсюда, - сказал Кловис.
   Такой ответ Остина не устраивал, но все же Он приковылял к столу.
   - Но ведь квартира совсем новая, - не унимался он.
   - Сядь! - рявкнул Кловис.
   - Ну хорошо, хорошо. Я сяду, но ведь это детские сказки. Остин  опустился
на ковер. Я подошла и села с другой стороны. В центре стола стоял  бокал  из
граненого стекла, треснувший год назад, когда им швырнул в Кловиса  один  из
его любовников. Мы все положили на бокал палец.
   - Детские игрушки, - сказал Остин. - Если он и движется,  то  это  просто
давление. У тебя просто рука дрожит.
   - Моя рука не дрожит, - сказал Кловис.
   - Я-то знаю, дорогой мой, - сказал Остин.
   Я почувствовала себя такой одинокой, что опять заплакала, но ни  тот,  ни
другой ничего не замечали. Я наклонила голову, и слезы начали капать прямо в
подол, где рисовали необычный абстрактный узор в темный горошек. Стало  даже
интересно гадать, куда же упадет очередная слеза.
   - Ну милый ты мой, - проговорил Остин. - Это же скучно.
   - Я всегда этим занимаюсь, - сказал Кловис.
   - Разве тебе не скучно?
   - Я вообще человек скучный.
   - Терпеть не могу скучных.
   Внезапно бокал начал двигаться.  Он  скользнул  через  весь  стол,  потом
обратно и начал неуверенное движение по кругу, прикасаясь к краям карточек.
   - А-а, - произнес Остин. - Это ты сам делаешь. Кловис убрал свой палец  с
бокала. На нем теперь остались лишь мой и Остина, но бокал не остановился.
   - Значит, это она, - усмехнулся Остин. - Как я сразу не догадался сам  по
себе.
   - Джейн, убери палец с бокала, - сказал Кловис. Я убрала. Бокал продолжал
кружиться.
   - Ой! - воскликнул Остин и отдернул руку, будто его ударило током.  Бокал
продолжал двигаться.
   - О Боже, - вырвалось у Остнина.
   - Вряд ли это действительно Бог. Можешь спрашивать.
   - Не буду я ничего спрашивать.
   - Все вы, - сказал Кловис, словно обращался к толпе из тридцати  человек,
- кладите пальцы обратно. Сначала Джейн, потом Остин, а потом я.
   Я сделала, как сказал Кловис, Остин тоже осторожно прикоснулся к  бокалу.
Когда свой палец положил Кловис, Остин спросил:
   - В этой комнате кто-то умер?
   - Пока нет, - ответил Кловис.
   - А откуда тогда он берется?
   - Люди везде умирают. А потом не забывай, что за двадцать  лет  до  того,
как построили этот дом, здесь находился  кондоминиум,  который  обрушился  и
похоронил множество народу. Мы сидим на камнях и костях.
   - Жутковато ты выражаешься. От чего он обрушился?
   -  Разве  ты  никогда  не  слышал,  -  терпеливо  объяснял  Кловис,  -  о
землетрясениях, цунами и геологических сдвигах, которые произошли, когда  мы
столкнулись с Геморроидом? (Геморроидом Кловис называл Астероид). Ведь тогда
затонула треть Восточной Европы, а Северная Америка приобрела семьдесят  два
острова, которых раньше не было. Ну, и тому подобное.
   - А-а, - протянул Остин, - это что, урок истории?
   Бокал начал подпрыгивать на столе.
   Я подумала о людях, которые погибли во время землетрясений, были  сметены
разъяренными волнами в море, и постаралась заглушить рыдание. Я видела много
развалин и болот, но была тогда слишком  маленькая  и  ничего  не  помню.  Я
представила, как Чез-Стратос падает с неба, как город опрокидывается в реку,
представила Сильвера, лежащего под водой, не мертвого, ведь  вода  не  может
его убить, а насквозь заржавевшего, и слезинки  образовали  на  моем  подоле
карту таинственного материка.
   -  Что  нам  теперь  делать?  -  сказал  Остин,  когда   бокал   обскакал
по-лягушачьи весь стол.
   - Спроси что-нибудь.
   - Ну что ж. Ты кто?
   Бокал подлетел сначала к букве "Н", потом к "Е" и наконец к "Т".
   - Иными словами, - сурово произнес Кловис, - не твоего ума дело. Есть  ли
у тебя послание для кого-нибудь из нас?
   От буквы "О" бокал перелетел к "С", затем к "Т"...
   - О-о!
   - Сядь, Остин.
   - Но это же...
   - Да, это Остин. Остин хочет узнать, что говорится в послании.
   - Нет, - в тревоге закричал Остин. - Я не хочу ничего знать.
   - Поздно, - сказал Кловис с чувством глубокого удовлетворения.
   Бокал быстро взялся за дело. Кловис считывал буквы, а  потом  слова:  "На
вас отрицательно воздействуют. Вас ждет приятное волнение, но не здесь.  Вас
предупреждают."
   - Что ж, спасибо, - сказал Кловис. Бокал задрожал и остановился.
   - Ты его спугнул, - пожаловался Остин.
   - Ты же видел, что он сказал.  Наверное,  это  я  оказываю  отрицательное
воздействие.
   - Куда это ты?
   Остин встал и начал подкрадываться к выходу.
   - За сигаринами, - сказал Остин.
   - Я думал, ты бросил.
   - Мало ли что было вчера.
   Шкаф выдал Остину трехцветную куртку, дверь выпустила наружу, и вскоре мы
услышали звук лифта.
   - Если бы можно было отделаться так быстро,  -  горестно  сказал  Кловис,
освобождая стол. - Он вернется. Вернется и будет здесь торчать, пока до него
не дойдет смысл послания, и он не поймет, что должен убраться.
   Спиритический стол Кловиса - это мошенничество. Джейсон, который  неплохо
разбирается в электричестве, сделал его  для  Кловиса,  а  в  бокал  вставил
электронный  магнит  размером  с   булавочную   головку.   Кловис   запомнил
последовательность букв, и послание всегда получается одним и тем же. Кловис
очень жесток. Он любит играть  со  своими  любовниками  и  наблюдать  за  их
реакцией, вместо того, чтобы просто попросить их уйти.
   -  Привет,  Джейн,  -  сказал  Кловис,  когда  звук   спускающего   лифта
прекратился. - Если ты решила полить цветы, то немножко промахнулась.
   - Я думала, ты не видишь.
   - Такой горький плач? С каких это пор я ослеп?
   Я перестала плакать, и Кловис  принес  мне  стакан  яблочного  вина.  Его
поддержка  всегда  ограничивается  словами.  Не  помню,  прикасался  ли   он
когда-нибудь ко мне, да и к своим любовникам он никогда не прикасался,  зато
они к нему - постоянно. Если бы Кловис вдруг меня приобнял, я бы оторопела.
   Я рассказала ему о С.И.Л.В.Е.Р.е,  не  вдаваясь  в  подробности,  отчасти
потому, что я сама мало что понимала, отчасти из-за того, что  Остин  мог  в
любой момент вернуться.
   Бесстрастный и элегантный, Кловис слушал меня, а за окном  под  заходящим
солнцем сверкала Нью-Ривер.
   - Что за дурацкая мысль, - сказал Кловис, когда я остановилась. - Мужчина
из металла. Комикс какой-то. Непонятное что-то с тобой происходит.
   - Да нет, совсем не то... он... он был...
   - Он был красивый и красиво звучал.
   - Дело просто в том... как он может быть роботом, и...
   - Не может. Он всего лишь куча металла.  Специально  обработанный  металл
обладает текучестью и эластичностью. Если хочешь знать,  такой  мягкости  не
могли добиться долгие годы. Был создан  прекрасный  образец  куклы  мужского
пола. Убери кожу - и ты увидишь колесики с  зубами.  Эй,  Джейн,  тебе  что,
плохо? Здесь же ковер.
   - Н-нет. Со мной все в порядке.
   - Если этот робот будет у всех вызывать  такую  реакцию,  то  "Электроник
Металз Лимитед" пожалеет о своей рекламной компании.
   - Все остальные были им очарованы.
   - А у тебя возникло отвращение.
   - Я была... - мои глаза снова наполнились влагой.
   - Бедняжка Джейн, - сказал Кловис. - Какие мощные эмоциональные  реакции.
Интересно, подходит ли он к обстановке. Я бы купил такую модель и поставил в
гардеробе. Знаешь, как раз, когда я решил расстаться с Остином,  я  подумал,
что хорошо бы завести робота. Думаю, у него все на месте.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Джейн, не притворяйся невинной овечкой.
   - А-а. Да, наверное, все.
   -  По-моему,  ты  не  уловила  суть  насчет  усложненных  образцов.   Это
сексуальные  игрушки.  Робот  во  флаере  сказал,  девять  моделей?   Девять
усложненных образцов...
   - Но он пел. Играл на гитаре.
   - Все это встроено внутри. Кое-что  может  сыграть  и  робот.  В  смысле,
приятную бездушную музыку.
   - Совсем нет, это была...
   - И приятно бездушен в постели. Что ж, геям выбирать не приходится.
   Когда Кловис так  говорит,  он  немного  смущается.  А  может  быть,  ему
передается мое смущение. Я вечно забываю, что он всего на год  меня  старше,
он кажется таким взрослым, лет двадцати, наверное. Робот  выглядел  как  раз
лет на двадцать.
   - К тому же, - продолжал Кловис,  -  он  мог  бы  сейчас  выйти  и  спеть
что-нибудь Остину... да тебя явно тошнит.
   - Да.
   - Ты ведь знаешь, где ванная?
   - Да.
   Я побежала в ванную и захлопнула в дверь.  Нагнулась  над  бледно-зеленым
унитазом, но тут меня перестало тошнить. Тогда я улеглась во  весь  рост  на
мраморных плитках, не зная ни что со мной, ни где мне  хочется  быть,  ни  к
кому меня  тянет.  Я  услышала  звук  лифта,  потом  открывающейся  двери  и
раздраженный голос Кловиса: "Не дыши на меня своей вонючей марихуаной".
   Когда я робко вышла из ванной, Остин включил что-то ритмичное и  принялся
кувыркаться перед окном, наверное, надеясь, что кто-нибудь в мощный  бинокль
увидит его с другого берега реки.
   - Вызвать тебе такси? - предложил Кловис. - В сторону твоего дома провели
линию с водителями-людьми. Новинка.
   - Я лучше на флаере. Тут на углу  Рейсина  один  останавливается  в  пять
часов.
   - Рейсин - неприятная остановка. Я вовсе не хочу видеть твое белое личико
порезанным.
   - У меня полицкод.
   - А ты им хоть раз пользовалась? Я  как-то  попробовал  и  ждал  спасение
целых две минуты. Меня за это время могли по косточкам разобрать.
   Остин хихикнул, дико вращая бедрами.
   Все снова вошло в норму. Я сама пришла в себя. Вспомнила  про  Египтию  и
подумала, не поискать ли ее возле театра или в ее квартире на Острове, или в
ресторанчике "Сады Вавилона", где она любит иногда посидеть  среди  цветущих
виноградных лоз. Или не искать никого, ведь можно и одной пойти куда угодно.
Или позвонить Хлое, Медее. Но я знала, что ничего этого делать  не  буду.  Я
знала, что отправлюсь домой, как и предлагал Кловис.
   Чез-Стратос был моим убежищем. Что бы со мной не случилось,  меня  трясло
только до тех пор, пока я не добиралась туда. Я пойду домой и  расскажу  обо
всем матери. Даже думая о том, как я буду рассказывать,  я  уже  чувствовала
себя спокойнее, хотя мое поведение наверняка покажется ей подозрительным.
   Кловису явно хотелось, чтобы я ушла. Положив на кофейный столик  блокнот,
он нарисовал там красивого молодого человека с ключом, торчащим из спины.
   - Не будь ты как горем  убитая,  Джейн,  -  сказал  он.  -  Иди  домой  и
расслабься.
   Остин вытянул руки по швам и послал мне поцелуй.
   У Кловиса мне не понравилось, я повернулась на каблуках, совсем  как  тот
робот, и вышла.
   Странно, должно быть, жить на социальное пособие. Ведь надо каждый  месяц
ходить  отмечаться  и  каждую  неделю  получать  чек  на  почте.  Существует
множество программ обучения, и большинство из них ничего не дает. Невиданный
бум в роботостроении, вызванный всеобщим  смятением,  после  столкновения  с
Астероидом, стал причиной всевозрастающей  безработицы.  Мать  говорит,  что
искусство и творческий труд всегда найдут спрос  и  дадут  работу.  Но  если
роботы смогут стать искусными музыкантами и научиться ангельски петь, то что
тогда?
   А если он может даже заниматься любовью?..
   Наверное, очень глупо, что я страдаю из-за этого. Может не так уж  это  и
страшно? В конце концов, если бы они могли заниматься любовью, то должны  бы
ощущать кожу и плоть при прикосновениях, ощущать  по-человечески...  ну,  во
всех отношениях. Я сидела в такси,  которое  все  же  вызвала  из  будки,  и
втыкала ногти в ладони, пытаясь остановить опять накатившую тошноту.
   Я не умею жить. Порой мне кажется,  что  и  не  научусь  никогда,  и  это
приводит меня в отчаяние...
   Такси мчалось по шоссе, вздымая клубы  пыли,  горевшей  золотом  на  фоне
тихого заката. Робот-водитель был простой панелью с отверстием для  монет  и
записок. Флаер стоит немного дешевле и в нем  приятнее,  ведь  он  летит  на
высоте сто футов.
   "Бэкстер Эмпайр" тоже летает, это одна из старых моделей  с  вертикальным
взлетом. Мать пользовалась им в джунглях, где  при  взлете  лопасти  срезали
верхушки деревьев и за окнами разлетались части разрубленных обезьян. Я мало
что помню из своих детских путешествий, но этого не забыла, не забыла  своих
рыданий.  Мать  тогда  сказала,  что  ни  люди,  ни  животные   не   умирают
окончательно,  психологические  силы  остаются  после  физической  смерти  и
продолжают жить в других телах. В то время я мысленно бунтовала, считая, что
мать придумала это для оправдания убийства обезьян. Но, наверное,  она  была
права. Как-то легче, когда веришь в это.
   Почему я вспомнила про этих обезьян? Какая связь между ними и рыжеволосым
роботом? Не надо о нем думать. Но я не смогу не  думать,  пока  не  расскажу
матери. Это моя специфическая черта. Даже когда я  не  хотела  тревожить  ее
своими проблемами, я все равно не могла найти себе место, не обсудив все это
с ней. Точнее, пока она  не  посоветует,  что  делать.  Жить  согласно  этим
советам мне не очень нравилось, но так было проще. Я перенимала  ее  мнения,
даже если они были неверны. Я так до сих пор и живу. Делаю, что она говорит,
следую ее советам, но мое истинное отношение к  жизни  все  же  другое.  Вот
странно, раньше я никогда об этом не думала.
   Минут через двадцать показались стальные опоры. Теперь,  когда  стемнело,
не видно было даже очертаний дома. Я расплатилась, вышла из такси и  подошла
к белому бетонному сооружению между деревьями.
   Лифт находился у ближайшей опоры, и, если я заговаривала с ним, он всегда
отвечает: "Привет, Джейн." Когда я была  маленькой,  со  мной  говорили  все
механизмы в доме, и я привыкла к этому.
   И до сих пор не отвыкла.
   Лифт пошел вверх мягко, в нем совершенно не ощущалось ни начало, ни конец
движения. Я испугалась:  вдруг  матери  до  сих  пор  нет,  ведь  она  могла
выступать где-нибудь на собрании или читать лекцию. Но  почувствовав  слабый
аромат грушевого масла - топлива для "Бэкстера", я немного успокоилась, хотя
ошибиться все  равно  можно.  Лет  пять  назад  я  была  сильно  расстроена,
торопилась домой и почувствовала запах  газа  "Бэкстера",  хотя  знала,  что
матери еще нет. Я бросилась в дом и обнаружила, что ее действительно нет.
   Когда лифт остановился и дверь отъехала в сторону, я учуяла слабый,  едва
заметный, аромат ее духов "Лаверте".
   Когда я была ребенком, этот запах мог заставить меня смеяться от ощущения
безоблачного счастья. Однажды я разлила эти духи по всем коврам и портьерам,
по всей мебели, чтобы весь дом пах, как моя мать. Мать усадила меня рядом  с
собой и терпеливо объяснила, что я поступила не правильно,  проветривая  тем
временем жилище. Ни разу в жизни мать меня не  ударила,  не  шлепнула,  даже
голоса не  повысила.  Она  говорила,  что  это  было  бы  признанием  своего
бессилия. Детям все нужно объяснять. Тогда их поступки будут почти такими же
сознательными, как у взрослых.
   Забавно то, что в детстве я, кажется, была более зрелой, чем сейчас.
   Лифт доставил меня прямо в фойе. Египтия говорила, что когда она  впервые
увидела наше фойе, оно показалось ей сделанным из белого мороженого, которое
вот-вот проглотит ее.  На  самом  деле  это  белый  мрамор  с  темно-желтыми
прожилками. Колонны толщиной  с  карандаш  поднимаются  группами  к  дискам,
излучающим  по  ночам  мягкий  свет.  Днем   свет   сюда   проникает   через
иллюминаторы, расположенные кругом наверху. В центре фойе открыт лифт, и  до
других этажей надо добираться на нем. Мать выбрала для него дизайн,  который
увидела в одном старом видике. Прямо из фойе можно пройти в ванные  комнаты,
в помещения для роботов, в кухню и винный погреб. Две комнаты для  гостей  с
отдельными ванными находятся в пристрое с  восточной  стороны.  Когда  едешь
вверх на внутреннем лифте, то  минуешь  антресольный  этаж,  где  тоже  есть
комнаты для гостей, самозапирающаяся кладовая, в которой хранятся финансовые
и другие деловые бумаги, а  также  дорогие  древние  документы.  Туда  ходит
только мать. Еще там есть библиотека,  в  которой  стоит  бесценный  глобу