ядел
инструменты.  Кривые  разделочные  ножи,  пила.  Он   касался   каждого   из
инструментов, как будто благословляя. - Должно сойти.
   - А почему бы тебе не взять  меч  и  разом  не  снести  твари  голову?  -
вопросил Блэк.
   - Потому что для этого нужен опыт работы мечом. А учитывая,  что  у  меня
его  нет,  мне  придется  прибегнуть  к  тому,  что  я  знаю  лучше   всего:
хирургическому методу. Ладно, все готовы?
   Он поглядел на Блэка и Электру, которая кивнула, лица  обоих  застыли  от
напряжения.
   - Хорошо. Так вот, сейчас почти три часа. У нас достаточно времени, чтобы
понять, сработает ли наш план. Если нам удастся убить тварь  в  подвале,  то
тогда мы сможем продумать стратегию, которая позволит уничтожить и остальных
вампиров. Идет?
   Они кивнули.
   Он подхватил поднос с разложенными на нем ножами и пилой.
   - Хорошо. Пошли.
   Электра и Блэк собрали в охапки полотенца, Блэк прихватил с собой  ведро.
В ведре лежало несколько  пар  резиновых  перчаток,  какие  обычно  надевали
работники на кухне. Поверх перчаток покоилась  катушка  изоляционной  ленты.
Это была промышленная клейкая лента, наподобие "селлотейп", только эта  была
изготовлена из ткани и покрыта особым серебристым  пластиковым  соединением,
отталкивающим воду и все прочие жидкости, какие могли быть на  нее  пролиты.
Тварь, некогда бывшая Дианой Моббери, возможно,  не  станет  лежать  смирно,
когда Дэвид начнет резать ей горло. Лентой они свяжут ей руки.
   Проходя вестибюлем гостиницы, Дэвид глянул на окна. Внешний мир жил своей
повседневной жизнью. Дэвид увидел, как  по  улице  грохочут  мимо  автобусы;
входят и выходят из магазинов люди, полицейский  смотрит  в  карту,  которую
протягивает  ему  приезжий,  и  чешет  в  затылке,  соображая,  каков  будет
кратчайший путь. Из трубы, высившейся над крышей  бойни,  валил  дым.  Поезд
отошел от станции, и Дэвид вознес молитву к небесам, чтобы оказаться на нем.
   Когда Джек Блэк отпер дверь в подвал, это  желание  охватило  его  вновь,
причем настолько  сильно,  что  даже  отдалось  болью  в  желудке.  Как  там
говорится? Он отдал бы все богатства обеих Индий, чтобы быть на этом поезде,
гремящем по шпалам всю дорогу до Уитби и побережья. А это большие богатства.
Ужасно большие. Но оно того стоит.
   Только прямо сейчас ему нужно спуститься  по  этим  сумрачным  лестницам.
Холод наползает из пустоты и теней внизу.  Он  поежился.  Потом  с  глубоким
вздохом он шагнул на лестницу в подвал, который вполне мог бы быть ужасающим
преддверием самого ада.

ГЛАВА 40

1

   В два тридцать, в точности тогда, когда Дэвид делал первые шаги в подвал,
Бернис Мочарди и даун брели под городом.
   С тем  же  успехом  мы  могли  бы  идти  по  пищеводу  или  внутренностям
какого-нибудь гигантского зверя, думала Бернис, по внутренностям из камня  и
кирпича. Время  от  времени  по  каналу,  прорубленному  в  центре  туннеля,
пробегала волна воды. Однажды из трубы на уровне их плеч с  ревом  вырвалась
мыльная вода, едва не вымочив ее до нитки.
   Она шла спиной к стене, все еще держась за руку Максимилиана  Харта.  Без
сомнения, его присутствие служило ей большим  утешением.  В  особенности  во
время долгих - настолько долгих,  что  казались  бесконечными,  -  переходов
через те участки туннеля, которые были погружены  в  темноту.  Не  будь  тут
этого человека, она чувствовала, что поддалась бы  припадкам  клаустрофобии,
начала бы истошно кричать, когда тьма, казалось, вдавливалась  в  ее  глаза,
рот и горло будто чернильно-черная жижа, грозившая затопить и ее  легкие,  и
ее разум.
   Тьма, наверное, и впрямь переходит здесь внизу в  иное  качество,  думала
она. Как атмосферное давление, которое на вершине горы иное, чем у подножия,
тьма здесь казалась намного плотнее, чем в подвале  гостиницы,  и  почему-то
почти жидкой. Бернис, дрожа, шла вперед.
   А вот этот участок туннеля  был  чуточку  лучше.  Сюда  попадал  свет  из
водостоков в потолке высоко у нее над  головой.  Люди  на  улице,  вероятно,
видели самые повседневные решетки, установленные между тротуаром и  обочиной
проезжей части, куда в дождливые дни стекала вода, а маленькие  дети  роняли
палочки от леденцов. Но эти маленькие  решетки  были  Божьей  милостью.  Они
пропускали драгоценные лучики света, которые освещали  им  путь.  Теперь  ей
была видна узкая дорожка  по  обеим  сторонам  канала,  по  которому  бежала
гладкая лента  воды;  кирпичи,  уложенные  елочкой  и  создающие  внутреннюю
отделку туннеля. Они освещали даже паутину - плод трудов  многих  пауков  за
многие десятилетия, паутину, через которую ей проходилось протягивать руку я
которая оседала у нее на коже липкими и прохладными нитями.
   В этот момент она скорее почувствовала, чем услышала, низкое  и  глубокое
грохотание. Оно просочилось сквозь землю, сквозь кирпичи в самые кончики  ее
пальцев, которыми она вела по стене вдоль  туннеля.  Это,  наверное,  поезд,
подумала она, очевидно, мы недалеко от вокзала. В таком  случае  до  подвала
"Городского герба" остался какой-то десяток шагов. Если бы только  знать,  в
какой он  стороне.  И  в  какое  именно  из  ответвлений  туннеля  ей  нужно
повернуть.
   Все еще держа  Максимилиана  Харта  за  руку.  она  свернула  в  туннель,
отходящий от стены под ее рукой. Но и он вгонял в уныние тем, что выглядел в
точности так же, как и  предыдущий.  Тот  же  узор  елочкой  в  коричневатой
кирпичной кладке. Канал, глубоко пробитый в полу у нее  под  ногами.  Те  же
изящные и хрупкие занавеси паутины, затягивающие туннель от одной  стены  до
другой. Тут и там у стен вздымались доросли поганок. Желтые, как  переспелые
бананы, они походили на сбившиеся в кучу  сжатые  кулаки,  каким-то  образом
вырвавшиеся из кирпичной  кладки.  У  дальней  стены  туннеля  целая  гроздь
поганок гротескно срослась в единый ком, в подобие человеческого эмбриона  -
вплоть до глаз,  ушей  и  ног.  Пушистые  нити  паутины  покрывали  его  как
могильная пелена, похожая в сумраке на полупрозрачную марлю.
   Она сделала шаг  вперед,  разорвала  еще  одну  мембрану  паутины,  через
которую насквозь прошла ее свободная рука. Большой кусок  паутины  прилип  к
черной  юбке,  комья  липких  нитей  опушили  черное  кружево  ее   перчаток
грязно-серым.
   Тут она помедлила. Запах в этом месте был каким-то  иным.  В  воздухе  не
было больше сырости, и влаги, и  запаха  земли.  Сам  воздух  был  отчетливо
теплее; он отдавал медью; да, да, с трепетом изумления подумала она,  воздух
здесь наводнял определенно привкус какой-то совершенно иной вони.
   Почему этот туннель так не похож на остальные?
   Все началось без предупреждения.
   Охнув, она поглядела вверх.
   Послышалось громкое шипение, как  от  декоративного  водопада.  Мгновение
спустя из водосточных отверстий в потолке хлынула жидкость.
   Бернис было подумала, что это переполнились водой уличные водостоки.
   Но потом она поняла, что сверху льется кровь.
   Кровь лилась из дюжины сливов, расположенных вдоль свода. Тягучая и алая,
она потоками низвергалась в канал в полу. Тут она собиралась в лужи, потом в
потоки, которые становились все глубже и глубже. Все новая кровь вливалась в
алый поток. Жаркая кровь нагрела воздух в  туннеле,  пока  в  нем  не  стало
душно, как в теплице: это было липкое, давящее тепло, которое  льнуло  к  ее
обнаженной коже, заполняло ее ноздри всякий  раз,  когда  она  делала  вдох.
Кровь текла справа налево, унося клочья пены, кружащиеся по поверхности.
   Бернис и Максимилиан прижались к стене, чтобы не вымокнуть под этим  алым
водопадом. И все равно капли крови испещрили носки сапог девушки.
   Теперь она знала, что находится над ними. Это бойни, подумала она, подняв
глаза к розоватому  свету,  проникающему  через  отверстия  решеток.  Теперь
Бернис  понимала,  что  видит  не  солнечный   свет,   а   резкое   свечение
электрических ламп.
   Мы, наверное, прямо  под  забоем,  подумала  она;  там  наверху  забивают
животных.
   Кровь, должно быть, булькает у сапог мясников, прежде чем густым  потоком
сбежать в стоки.
   И вновь она принялась звать на помощь,  хотя  уже  знала,  что  ее  голос
скорее всего не доносится через стоки до внешнего мира, а если и  доносится,
то те, кто слышит его, не знают,  откуда  идут  эти  отдаленные  крики.  Она
представила, как они оглядываются по сторонам, любопытствуя,  откуда  взялся
этот звук. Потом, не заметив ничего странного, они пожимают плечами  и  идут
своей дорогой по залам бойни или тротуарам.
   Одного только разочарования,  что  ей  никак  не  быть  услышанной,  было
достаточно, чтобы заставить ее расплакаться.
   Она оглянулась назад в туннель, по которому  они  только  что  прошли.  И
сквозь красную завесь  низвергающейся  крови  увидела  грозди  белых  шаров,
которые, покачиваясь, направлялись к ней; успела  заметить  запавшие  глаза,
широкие рты с темными  губами  и  блеск  невероятно  белых,  острых,  как  у
пантеры, зубов.
   - О Господи, - прошептала она, и на сердце ей будто лег тяжелый камень. -
О Господи Боже мой! Они нашли нас.

2

   В подвале Электра зажгла все лампы, потом  посветила  фонарем  в  дальний
конец сужающегося помещения, где была установлена стальная дверь.
   - Ну надо же! - пораженно прошептала она.
   - В чем дело? - встревожился Дэвид.
   - Сам посмотри. - Она кивнула на стальную дверь. -  Им  удалось  каким-то
образом ее открыть.
   - Иисусе, так они, наверное, уже в подвале. Джек, ты что-нибудь видишь?
   Отцепляя висящий у него на ремне молоток, Блэк сумрачно оглядел подвал.
   - Ничего не вижу.
   Он все  же  прошелся  под  сводами,  поворачивая  из  стороны  в  сторону
безобразную голову, будто бульдог в поисках крысы. Он проверил каждую  нишу,
заглянул в каждый шкаф, где могла бы притаиться одна из тварей.
   - Все еще ничего? - окликнул его Дэвид.
   - Ничего. Они еще не вышли; еще светло.
   - Да, но ведь сюда попадает на удивление мало света, - пробормотала  себе
под нос Электра. А потом громче крикнула:
   - Путь свободен?
   Блэк, все еще оглядываясь по  сторонам,  заглядывая  под  полки  у  стен,
медленно шел к ним.
   - Пусто, - ответил он. - Как я и говорил, они ждут заката.
   Дэвид поглядел на зияющий проем.
   - Вот куда, наверное, они утащили Бернис.
   В какое-то мгновение он думал, не схватить ли ему фонарь и  не  броситься
ли на поиски.
   Словно от этого будет хоть какой-то прок, горько одернул он себя. Вампиры
еще несколько часов назад разорвали ее и высосали досуха. Она теперь -  одна
из них. Существо с  бледной  кожей,  глубоко  запавшими  глазами  и  венами,
выступающими узором пурпурных кружев на горле и руках.
   - Закройте ее, -  резко  приказала  Электра.  -  Закройте,  пока  они  не
сообразили, что мы здесь внизу.
   - Джек, захлопни дверь, - быстро поддержал хозяйку гостиницы Дэвид.  -  Я
принесу замки... подождите... проклятие, кто-то перепилил  дужки.  Толку  от
них теперь никакого.
   - Вот. - Джек Блэк наклонил короб с набором болтов и массивных плотницких
гвоздей. - Просунь что-нибудь из этого в петли, чтобы придержать дверь, пока
мы не повесим новые замки.
   Под напором Блэка массивная железная дверь с грохотом захлопнулась.
   Когда  стальные  петли  двери  накрыли  стальные  петли,  приваренные   к
железному косяку, Дэвид загнал в них подходящие  по  размеру  болты.  Только
закончив, он позволил себе вздохнуть с облегчением.
   - На время должно сойти. - Он отряхнул следы ржавчины с джинсов.
   - Кто, по-вашему, перепилил замки? - спросила Электра.
   - Я бы предположил, что это один из новых рекрутов. У них  был  доступ  в
подвал через люк на заднем дворе.
   Дэвид оглянулся на ведущую в туннель дверь. В его  воображении  вспыхнула
картина того, как дверь распахивается и оттуда зловещей волной белых голов с
темными  стеклянными  глазами  выплескиваются  вампиры.  Челюсти   разинуты,
открывая ряды зубов, поблескивающих и  готовых  вцепиться  в  горла  стоящих
здесь людей. Стоит им вскрыть наши тела, как они примутся  лакать  сочащуюся
из ран кровь, будто кошки у плошки молока. Усилием  воли  он  заставил  себя
оторваться от игры воображения.  Нельзя  позволять  себе  отвлекаться.  Пора
вернуться к предстоящей работе.
   Вынув из кармана ключ от кладовой, он вставил его  в  замочную  скважину,
повернул.
   - Ладно, - вполголоса произнес он. - За дело.

3

   В то время как Дэвид Леппингтон открывал кладовую в  подвале  "Городского
герба", Бернис застыла,  парализованная  страхом:  прямо  у  нее  на  глазах
туннель наводняли вампиры.
   А кровь по-прежнему хлестала водопадом. Тягучая и красная,  она  каскадом
неслась в канал, вспенивалась, плескалась, парила. Туннель окутался  розовым
туманом, видимость упала до нескольких шагов.
   Они  на  нас  нападут,  подумала  она,  не  в  силах  оторвать  глаз   от
покачивающихся белых голов, несущихся по туннелю. В любую секунду их взгляды
упадут на нас. А стоит им нас увидеть, они побегут сюда.
   Стиснув руку Максимилиана, она прижалась к стене, пока  кирпич  стены  не
вдавился ей в спину. Словно если бы ей удалось прижаться сильнее, она  могла
бы проскользнуть в щели меж кирпичей и спрятаться в кладке,  пока  не  уйдут
монстры.
   - Мы им не нужны, - прошептал Максимилиан. - Посмотри, им хочется пить.
   Вампиры продолжали прибывать в их закуток туннеля. Только они не обращали
ни малейшего внимания на Бернис  и  Максимилиана.  Твари  жадно  пили  кровь
забитых животных, извергавшуюся по канализационным стокам с бойни. Некоторые
монстры опустились на четвереньки, яростно лакая  алую  жидкость.  Время  от
времени мимо проплывал сгусток запекшейся крови, и они, будто обезумевшие от
голода звери,  хватали  его  зубами,  жевали,  и  глаза  их  закрывались  от
наслаждения.
   Они похожи на зверей у водопоя в Африке,  сказала  себе  Бернис.  Зверей,
которых отчаянно мучает жажда, зверей, которые пьют так быстро, что  кашляют
и задыхаются.
   Все новые и новые вампиры  входили  под  кровавый  душ,  дабы  напитаться
кровавой жижей. Они поднимали к ней лица, воздевали руки,  упивались  ею,  а
чистейшая кровь расплескивалась по головам, руками,  плечам.  Они  открывали
рты в ужасающих противоестественных зевках, чтобы поймать драгоценные  капли
животворного кровавого дождя.
   - Пойдем, - прошептала она Максимилиану. - Давай  уберемся  отсюда,  пока
этот их дождь не остановился.
   Быстро и украдкой  они  пробирались  вдоль  туннеля,  стараясь  держаться
поближе к стене, чтобы избежать кровавого водопада.  Но  все  же  прозрачная
пленка кровавой взвеси осела у них на  лицах.  Бернис  отерла  губы  тыльной
стороной руки в перчатке. Девушка  поморщилась.  На  языке  остался  привкус
крови: сочетание соли и металлических привкусов.
   Несколько мгновений спустя они достигли входа в другой туннель.
   Прежде чем последовать за Максимилианом в сумрачное жерло туннеля, Бернис
обернулась назад, на вампиров, упивающихся кровью зверей. Кровь поглотила их
целиком и полностью. Ничто на свете для  них  больше  не  существовало.  Они
кашляли, отрыгивали, харкали в попытках проглотить больше, чем могло  пройти
в их горла. Белые голые головы были перемазаны кровью; остатки рваной одежды
пропитаны ею. И все это время глубоко запавшие глаза неотрывно следовали  за
кровавым потоком, будто это было самым большим чудом на свете.
   Для них так оно, вероятно,  и  есть,  подумала  Бернис.  Этот  ежедневный
кровавый ливень для них - самая что ни на  есть  живая  вода.  Без  нее  они
зачахнут. Она двинулась в  следующий  туннель.  Но  потом  помедлила,  снова
оглянулась, следя взглядом за насыщающимися тварями.
   С ошеломительной внезапностью ей пришла в голову  мысль,  от  которой  по
всему телу от макушки до  кончиков  пальцев  побежали  мурашки.  Все  еще  в
глубоком  раздумье  она  смотрела  на  вампиров,  когда  почувствовала,  как
Максимилиан тянет ее за руку, поторапливая уходить.
   Наконец она дала увести себя за руку прочь из  этого  туннеля  крови,  но
теперь она задумалась всерьез.

4

   Дэвид отпрянул от  ослепительного  света  галогенной  лампы  в  кладовке.
Прищурившись на это сияние и подняв руку, чтобы заслонить глаза, он вошел  в
комнатку. Кирпичные стены в безжалостном свечении казались ярко-оранжевыми.
   Он помедлил, давая глазам привыкнуть к свету.
   - Ты оставила лампы гореть все это время? - шепотом спросил он стоящую  у
него за спиной Электру.
   - Да. Она оживала, только когда мы их выключали.
   - Тогда будем надеяться, что она  сейчас  неактивна,  -  пробормотал  он,
делая шаг через порог кладовой. - Проклятие!
   - В чем дело? - встревожилась Электра.
   - Она исчезла.
   - Не могла, дверь все время была заперта.
   Прикрывая глаза  от  лампы,  Дэвид  оглядел  верстак.  Десятилетия  назад
повара, наверное, разделывали здесь дичь и рыбу и отрубали  нога  и  лопатки
коров и овец.
   Теперь он был пуст.
   Белокурая девушка, которая лежала здесь, растянувшись как труп, исчезла.
   Все еще ослепленный яркими потоками белого света, лившегося от галогенной
лампы, он прошел к середине кладовки.
   Внезапно он остановился и поглядел в  угол,  образованный  двумя  стенами
кирпичной кладки.
   - Все в порядке, - сказал доктор Леппингтон.  -  Она  здесь.  Попыталась,
наверное, укрыться от света.
   Существо, когда-то бывшее хорошенькой  белокурой  и  голубоглазой  Дианой
Моббери,  попыталось  заползти  под  полку,  чтобы  найти   отдохновение   в
прохладной тени под ней.
   Господи, все что угодно, лишь  бы  избежать  этого  безжалостного  света,
подумал Дэвид, когда у него самого голова начала болеть от яркости. И кто бы
винил в том же эту жалкую тварь?
   Согнувшись пополам, он поглядел на обнаженную  фигуру.  Тварь  как  будто
была без сознания. Когда он наклонился  ниже,  протягивая  руку,  чтобы  для
пробы толкнуть босую ногу, возле него возникла гигантская тень Блэка.
   - У нас нет больше времени миндальничать, - бесцеремонно бросил  Блэк.  -
Времени нет.
   Он схватил тварь за ноги и потащил тело по  бетонному  полу.  Тварь  была
обнаженной и лежала ничком, одна щека покоилась на бетоне.
   Дэвид поморщился при мысли о том, каково это, когда тебя тащат голышом по
шершавой поверхности.
   - Помягче, - сказал он. - Нужно проделать это как можно гуманнее.
   - До заката осталось пять часов, - с каменным лицом буркнул в ответ Блэк.
- Гуманность - роскошь,  которую  мы  не  можем  себе  позволить...  или  ты
собираешься сначала ввести ей долбаное обезболивающее?
   Дэвид поглядел на Электру. Хозяйка гостиницы  сглотнула.  Взгляд  ее  был
прикован к лицу девушки, черты которого были так же спокойны и  расслаблены,
как если бы она спала.
   Блэк подхватил тело на руки, и белокурая головка скатилась ему на локоть,
а волосы, когда  Блэк  поднимал  тело  на  каменный  верстак,  свесились  на
сторону.
   На камень верстака тело упало со звуком пощечины. Блэк  поправил  голову,
потом поднял свесившуюся вниз руку и без малейших признаков мягкости положил
ее на грудь трупа.
   - Вот и все, док. Теперь твой черед.
   Дэвид сглотнул. Девушка выглядела как труп, лежащий  на  столе  в  морге.
Вбей наконец себе в голову, что она мертва,  твердо  одернул  он  себя.  Она
мертва, она всего лишь труп.  Не  что  иное,  как  конгломерат  безжизненной
плоти, костей и внутренних органов. Это просто клиническое расчленение -  не
более того.
   Не более того.
   Он отер губы - губы были сухими и горячими. Пульс у него зачастил, на шее
начал выступать пот.
   Черт. Давай же, Дэвид. Давай, и покончим с этим.
   -  Ладно,  -  проговорил  он,  деловито  натягивая  резиновую,  наподобие
хирургической, перчатку. - Все надели  перчатки?  Хорошо.  Не  забудьте  про
передники.  Скоро  здесь  будет  мокро  и  очень  грязно.  Электра,  начинай
раскладывать полотенца на полу. Смотри, чтобы они лежали по меньшей  мере  в
три слоя у того конца стола,  который  ближе  к  г