ускаться в  шахту,  чтобы  осмотреть  этот
древний рукав канализации. Сама цепь была закреплена  на  массивном  бревне,
встроенном поперек вверху шахты, в  метрах,  наверное,  четырех  у  нее  над
головой.
   Все еще держась за цепь, она попыталась подтянуться вверх, используя  как
ступеньки скобы.
   Еще секунд двадцать - и она дотянется до решетки над  головой.  Потом,  с
Божьей помощью, она сможет приподнять ее и, задыхаясь от усилий, выползти на
улицу в сладкую ночную прохладу.
   У вампиров были иные намерения.
   Не успела она поставить ноги на стальные скобы, как один из них  обхватил
ее за талию. Его длинные голые руки, с выступающими  узлами  пурпурных  вен,
вцепились в нее мертвой хваткой.
   - Пусти! Пусти! - крикнула девушка.
   Вампир дернул ее вниз. Ее локти и плечи издали звук, похожий  на  тот,  с
каким  хрустят  костяшками  пальцев,  только  невероятно  усиленный.  Бернис
закричала от мучительной боли, казалось, мускулы вот-вот оторвутся от кости.
   И все равно она продолжала цепляться за цепь.
   Тварь дернула снова.
   Тварь тянула неумолимо и механически, никакое выражение не изменяло черты
холодного каменного лица. Из глубоких глазниц льдисто поблескивали глаза.
   В это мгновение Бернис поняла, что ей не удержать цепь больше  нескольких
секунд. Но это было единственное, что она могла сделать, чтобы спастись; это
был единственный путь к спасению. Она кричала и ярилась из-за того,  что  он
вот так легко сейчас закроется перед ней.
   Девушка огляделась по сторонам; новые вампиры пытались ухватиться за нее,
шарящие руки тянулись к ней из темноты. Одни руки были  длинными  и  худыми,
другие округлыми и мясистыми - пальцы на них - будто белые слизни,  выросшие
из кулаков.
   Но в тесном туннеле лишь один мог схватить ее  по-настоящему,  другим  не
хватало места.
   Зато она чувствовала их запах - вонь,  напоминающую  вонь  невыброшенного
мусорного бака посреди  августовской  жары,  вонь  слезящегося  выброшенного
сыра, вонь трупных червей и разложения.
   Тварь потянула снова.  Гигантский  рывок,  скрипящий  суставами,  который
заставил Бернис взорваться пронзительным криком.
   И тут цепь ослабла.
   Просто взяла и ослабла.
   Сила рывков твари обрушила балку.
   И балка рухнула вниз по шахте.
   Бернис свернулась в клубок в руках у твари,  пригнула  голову  как  можно
ниже.
   Внезапное  высвобождение   лишило   тварь   равновесия,   так   что   она
непроизвольно согнулась пополам, верхняя часть  ее  тела  теперь  прикрывала
Бернис.
   И как раз вовремя. Тяжелая  цепь  хлестнула  тварь  по  спине,  а  следом
понеслись обломки балки и еще с десяток сорванных ее падением кирпичей.  Они
обрушились с полновесным грохотом, будто мини-лавина  каскадом  попадали  на
спину твари. Пара кирпичей ударила тварь по голому черепу.
   И вот Бернис лежит среди обломков, почти придавленная оглушенной  тварью.
Тварь не застонала и вообще никак не прореагировала на боль, но сила ударов,
очевидно, оглушила ее.
   Бернис с трудом выкарабкалась из-под упавшего на нее тела. Вот она уже на
ногах. Падение кирпичей застало остальных монстров врасплох, и они отступили
на несколько шагов в глубь туннеля, чтобы уберечься от лавины.
   Вот руки Бернис нащупали  металлические  скобы.  К  тому  времени,  когда
вампиры стряхнули оцепенение и бросились за ней, она была уже недосягаема.
   Вытянутые руки тварей царапали камень,  но  им  удалось  только  провести
когтями по подошвам ее сапог; а она все карабкалась к свету уличных фонарей,
спускающемуся к ней через решетку водостока.
   На  какое-то  сумасбродное  мгновение  ей   захотелось   остановиться   и
рассмеяться им в мертвые белые лица, выплеснуть  на  них  поток  язвительных
оскорблений. Но, сосредоточив все свое  внимание  на  решетке  над  головой,
девушка продолжала карабкаться вверх.
   Вскоре они оправятся от потрясения и последуют за ней.
   Стальные  петли  были   скользкими   ото   мха;   она   заставляла   себя
сосредоточиться на том, чтобы крепче хвататься за них  и  осторожно  ставить
ноги.
   Что бы ты ни делала, девочка, только не поскользнись. Если ты  упадешь  в
эти подставленные руки, они уже никогда тебя не отпустят.
   Сердце у нее учащенно  билось,  подстегиваемое  адреналином,  возбуждение
опаляло все ее тело до самых кончиков пальцев.
   Еще пять скоб - и она будет у решетки, встроенной в мостовую  у  нее  над
готовой.
   Вот она, решетка.
   Бернис подтолкнула.
   Поднатужилась еще, толкая железную решетку вверх.
   Проклятие! Не сдвинуть.
   - Помогите! Выпустите меня! - Она кричала, пока не заболело горло, и  все
еще ни следа прохожих.
   И откуда им здесь сейчас взяться, в отчаянии подумала  она.  Понедельник,
наверное, часа три утра.
   Покрепче уперевшись ногами в металлические скобы, Бернис толкнула решетку
обеими  руками.  Стоит  ее  ноге  соскользнуть,  и  она  обрушится  прямо  в
подставленные руки монстров.
   Она представила себе, как их подвижные языки жадно слизывают кровь  с  ее
исцарапанной кожи.
   Бернис помедлила,  прислушиваясь,  но  услышала  только,  как  хлюпает  и
грохочет у нее на шее пульс; если не считать этих ударов, до  нее  доносился
только шелест ветвей, которыми ветер играл где-то на поверхности.
   Что теперь?
   Ей  ни  за  что  не  поднять  стальную  решетку  над  головой;  вероятно,
многолетние наслоения дорожной  грязи  и  занесенной  ветром  пыли  намертво
сцементировали ее с окантовкой стока в мостовой.
   Она глянула вниз.
   Первая из тварей уже начала взбираться  вверх  по  шахте.  Из-под  жирных
полос черных бровей горели глаза. Губы приоткрылись в ухмылке. Острые, как у
пантеры, зубы поблескивали в свете фонаря.
   Он знает, что может схватить меня, когда пожелает, уныло подумала Бернис.
   Со внезапно накатившей  слабостью  она  смотрела,  как  тварь  ползет  по
обложенной кирпичом шахте, медленно и тяжело, одна рука безошибочно находит,
схватывает металлическую скобу, за ней  -  вторая.  Движение  в  целом  было
медленным, но каким-то плавным, почти змеиным. И к чему ему спешить? Она  же
никуда не денется.
   Бернис оглядела шахту в поисках  расшатавшегося  кирпича,  который  можно
было бы швырнуть в это самодовольно скалящееся лицо.
   И тут увидела темный овал, зияющий в стене на уровне ее ног. Только  овал
был позади нее, так что она не заметила его,  пока  взбиралась,  припадая  к
стене.
   Бернис  поняла,  что  перед  ней  скважина  размером  не  больше   экрана
телевизора, уводящая куда-то в сторону от шахты.
   Бернис переступила на своей скобе, чтобы всмотреться в него получше.
   Точно. Это был узкий  туннель,  вероятно,  часть  дренажной  системы  под
гордом.
   Времени у нее почти не оставалось.
   Ей придется спуститься приблизительно на метр вниз,  чтобы  добраться  до
него.
   А тварь все ползла и ползла вверх. Если она потеряет еще секунду,  вампир
сможет протянуть руку и схватить ее за ногу.
   Бернис быстро сползла на три скобы вниз,  пока  не  оказалась  вровень  с
отверстием в противоположной стене. Потом повернулась, надежно поставив ноги
на одну из металлических скоб.
   Рискованно, но другого выхода нет.  Ей  придется  упасть  поперек  шахты,
чтобы достичь отверстия.
   Дыхание с шумом вырывалось у нее изо рта. С дрожащими после подъема и  от
страха коленями Бернис наклонилась, вытянула руки и упала  вперед,  перенося
вес тела на руки на противоположной стене.
   Тварь уже вот-вот схватит ее за ногу. Впереди  в  открывшемся  перед  ней
узком туннеле виднелась череда лужиц света, проникающего через  водостоки  в
мостовой.
   Оглянувшись в последний раз на неумолимо ползущего к ней вампира,  Бернис
протиснулась в отверстие туннеля.
   Протискиваться ей пришлось с трудом.  Подол  длинной  юбки  зацепился  за
железную окантовку входа, и она услышала  треск  рвущейся  материи;  но  еще
больший ужас вызвало ощущение пальцев, сжимающихся у нее на  колене.  Бернис
отчаянно задрыгала ногой.
   Опираясь всем весом на руки, будто делала отжимания, Бернис ужом заползла
в туннель.
   С последним отчаянным толчком она вырвалась из схватившей ее руки.
   Теперь  все  ее  тело  было  в  туннеле.  За  отверстием  он   достаточно
расширялся,  и  она  смогла  продвигаться  на  четвереньках,   задыхаясь   и
постанывая  от  усилий.  Перед  глазами  у  нее  плыло,  кровь   хлюпала   и
пульсировала в шее, отдавалась в голову.
   Только  продвинувшись  в  глубь  туннеля  на  десяток-другой  шагов,  она
позволила себе рухнуть и, перекатившись, сесть, чтобы привалиться  спиной  к
стене.
   С трудом повернув голову, она уставилась назад  в  оглушенном  удивлении.
Вон он -  вампир,  эта  огромная  белая  фигура,  обрамленная  входом  в  ее
ответвление туннеля.
   Вампир тянется к ней; он  вытягивает  мощные  руки,  пальцы  сжимаются  и
разжимаются, горящие глаза прикованы к ее лицу.
   Тебе меня не достать, с усилием глотая  воздух,  подумала  девушка.  Тебе
меня не достать, и ты слишком велик, чтобы  пролезть  в  мой  туннель.  Я  в
безопасности... Я в безопасности...
   "Я в безопасности", - восхитительной мелодией отдавалось у нее в голове.
   Ее сердце, казалось, все разбухало,  грозило  занять  собой  всю  грудную
клетку - таким огромным было накатившее на нее облегчение.
   Повернувшись спиной к твари, шипящей от ярости и  пытающейся  заползти  в
узкое отверстие, Бернис снова перекатилась на четвереньки и  поползла  прочь
от своих похитителей.
   Теперь оставалось найти выход из туннеля.

ГЛАВА 38

1

   Уже светало, когда Электра Чарнвуд и Джек Блэк забрались в  пикап,  чтобы
поспешить назад в гостиницу. Дэвид и трое его подручных быстро управились со
строительством  стены  в  пещере  и  теперь  укрепляли  ее  парой  массивных
кирпичных подпорок. К этому времени у них вышел весь камень, так  что  Дэвид
собрал  кирпичи  с  декоративных  садовых  стен,  которые  Блэк  с  яростным
удовлетворением разломал железным штырем.
   Штормовой ветер тряс деревья - с отчаянной злобой  часового,  пытающегося
пробудить солдат во время внезапного нападения.  О  крышу  пикапа  загремели
капли воды, сброшенные с листьев порывом ветра.  А  на  их  стук  наложилось
тоскливое подвывание самого ветра.
   - Черт! - Электра завела мотор. - Ну и ночка. -  Она  глянула  на  Блэка,
бесстрастно смотревшего из окна пикапа. - Видишь что-нибудь?
   Блэк покачал толовой.
   - Им не нравится, когда наступает день. Они остаются там, где темно.
   У Электры даже голова закружилась от удивления.
   - Не хочешь же ты сказать, что ты можешь читать их мысли?
   - Читать мысли не могу, но я чувствую то же, что чувствуют они.
   - Ты можешь проникнуться чувствами вампиров?
   - Проникнуться?
   - Настроиться на их эмоции - инстинктивно  знать,  когда  они  несчастны,
голодны или беспокойны?
   - Иногда. Это приходит и уходит.
   - А что они сейчас чувствуют?
   - Им неприятен свет. Так что они будут искать себе укромное местечко.
   - Где?
   Он пожал плечами.
   - Все равно, лишь бы был сумрак.
   Электра отпустила сцепление, и машина, перевалив  через  поросший  травой
бугор, покатила в сторону города.
   Хозяйка гостиницы бросила взгляд на Блэка, чье татуированное  лицо  было,
как всегда, непроницаемо.
   - А ты можешь сказать, о чем я сейчас думаю?
   Он все так же загадочно пожал плечами.
   - По правде говоря, нет. Это приходит и уходит.
   - Джек, каково это - читать мысли?
   - Это не фокус. - Его ответ прозвучал так, как будто он защищался.
   - Знаю. Мне просто интересно, каково это  -  знать,  что  в  любое  время
можешь прочесть мысли других людей.
   - Это не так происходит. - Он бросил на  нее  взгляд  глубоко  посаженных
угрожающих глаз. - Скорее вот так...
   Потянувшись,  Блэк  включил  радио  и   наугад   поводил   по   станциям.
Стремительно сменяя друг  друга,  кабину  заполнили  обрывки  музыки,  голос
диджея, потом обрывок новостей, потом  прогноза  погоды,  рекламы  страховки
автомобилей; к этому прибавилась череда  бессмысленных  фрагментов  голосов,
музыки и шума статики.
   - Вот это - самое близкое, что я могу тебе показать.
   - Но временами ты слышишь больше?
   - Временами, и то ненамного. Все, что я могу ухватить в твоей  голове,  -
это слово тут, слово там; потом мне в голову просачиваются мысли  мужика  со
встречной полосы, а он думает о том, что съест сегодня на обед, или  о  том,
что у него конец зудит, и спрашивает себя, не подхватил ли он триппер; потом
врывается другой голос, знаешь, как помехи  на  радио,  и  ты  слышишь,  как
девчонка думает, что ее парень ее  обманывает,  потом  я  снова  слышу  твой
голос,  тебе  хочется,  чтобы  ты  была  в  Лондоне,  работала   над   своей
телепрограммой. И ко всему этому примешивается голос моей матери, когда  мне
было всего пару часов от роду, а она думала: "Маленький ублюдок, почему я не
избавилась от тебя, когда у меня был шанс; я могла бы  вытащить  тебя,  черт
побери, сама, к примеру,  растраханной  вязальной  спицей",  и  она  смотрит
сверху вниз на ребенка на больничной кроватке, и я знаю, что этот ребенок  -
я, и я слышу, как голос моей матери все зудит и зудит у нее в  голове:  "Мне
нужна доза, мне нужно закинуться, меня всю трясет, а все,  что  нужно  этому
траханому ублюдку, это сосать мою  титьку".  И  вот  она  вынимает  меня  из
кроватки и бросает о стену. - Он вдруг замолк и  провел  пальцем  по  шраму,
который словно дужка очков шел от угла глаза до уха. -  Ей  поверили,  когда
она сказала, что случайно меня уронила. Но я вижу  все  это  ее  глазами,  и
помню ее мысли, и помню, как ей скручивало желудок, сводило судорогой руки и
ноги, так ей нужна была доза героина. А потом я вяжу, как она кипятит чайник
воды и выливает его на меня. - Он внезапно ухмыльнулся, и  эта  улыбка  была
какой-то дикой. - Впрочем, это сестры заметили. Вот так и настал конец  моей
любящей мамочки - во всяком случае, насколько меня это касалось.
   - Так ты был телепатом с самого рождения?
   Блэк кивнул.
   Электра удивленно покачала головой;
   - Удивительно, как это ты не сошел с ума.
   - А я сошел. - Он одарил ее еще одной огромной  безудержной  ухмылкой.  -
Как, по-твоему, почему я так выгляжу? Почему у меня все лицо, и шея, и  даже
веки в тату? Слой за слоем, слой за слоем, слой за слоем...
   Он замолк и уставился в окно на Главную улицу Леппингтона. Глаза  у  него
странно поблескивали. Потянувшись, Электра положила руку ему на колено.
   Она думала, что он отстранится, но Блэк не  шелохнулся.  Она  чувствовала
жар его тела через  ткань  джинсов  и  сведенные  от  напряжения  мышцы  над
коленом.
   - Джек, - негромко произнесла она. - Я думаю, мы  оба  -  чужие  в  чужой
стране. Почему бы нам не позаботиться друг о друге?
   Джек едва заметно кивнул, все еще не поворачиваясь от окна.
   - И может быть, - все так же вполголоса продолжала Электра, -  когда  все
это закончится, мы сможем остаться  друзьями.  И,  быть  может,  ты  сможешь
остаться в гостинице?
   Блэк промолчал, только на шее у него слегка дернулось адамово яблоко. Это
была единственная его уступка чувствам.
   Впереди высилась кирпичная громада  "Городского  герба".  На  улицах  уже
появились люди - почтальоны, разносчики; двое машинистов, закинув  за  спину
рюкзаки с термосами и бутербродами, неторопливо брели через рыночную площадь
в сторону вокзала.
   Шесть утра, понедельник.
   Большинство  жителей  города  пробуждались  ото  сна   -   некоторые   от
кошмарного, - но Электра знала, что их кошмар далеко не закончился.
   Сегодня они проведут дневные часы, готовясь к следующей  ночи,  когда  им
придется сразиться с ордами вампиров, которые хлынут  из  своих  берлог  под
городом.
   Она припарковала фургон у обочины. После неожиданного  потока  слов  Джек
Блэк возвратился к обычному своему каменному молчанию.
   Когда Электра выходила из пикапа, налетел  ветер.  Слышно  было,  как  он
гудит, проносясь между башнями гостиницы. И снова  ей  показалось,  что  она
вслушивается в стон потерянных душ,  унылый,  похоронный  звук,  пронизанный
отчаянием.
   Поспешно пересекая задний двор - Блэк не отставал от нее  ни  на  шаг,  -
хозяйка гостиницы почувствовала,  как  собираются,  фокусируются  ее  мысли.
Этого ощущения она не испытывала со времени своей работы над  телепрограммой
- когда до  эфира  следующей  передачи  тикали,  отсчитывая  время,  убегали
секунды, когда весь  материал  для  ведущих  требовалось  сложить  в  единый
связный сценарий. Как это ни странно,  но  впервые  за  последние  годы  она
почувствовала, что вновь целиком и полностью управляет  собственной  жизнью.
Она знала, что ей предстоит сделать: приложить свой острый аналитический  ум
к горам обрывочной информации, относящейся к  местному  фольклору,  а  потом
выстроить эти разрозненные факты во что-то, что может им пригодиться.  Дэвид
Леппингтон сказал, информация станет их оружием против монстров.  И  он  был
прав.
   Чувствуя поющий в венах прилив энергии, она распахнула дверь гостиницы  и
размашистым  шагом  пересекла  вестибюль.  Пора  переходить  в  наступление,
подумала она, наслаждаясь гулом возбужденной радости.  Хватит  прятаться  по
запертым комнатам. Отныне мы станем давать сдачи.

2

   Бернис шла по туннелю. К этому времени сюда уже начал  проникать  дневной
свет. Свет сочился из решеток у нее над головой. Время от  времени  над  ней
проезжали машины.  Поднимая  глаза,  она  видела  изнанку  их  рессор,  шин,
выхлопных труб, похожих на короба, баков горючего. Она кричала, но,  похоже,
никто ее не слышал.
   Бернис и впрямь подумывала остановиться и попытаться как-нибудь добраться
до одной из решеток - это значило взобраться вверх по стенам туннеля,  -  но
ее не отпускала мысль, что нужно продолжать двигаться. Она боялась, что если
надолго остановится в каком-нибудь одном месте, вампиры смогут ее выследить.
Более того, каждые несколько шагов она оборачивалась, ожидая увидеть, как  к
ней, покачиваясь, несутся из темноты белые голые головы.
   Шла она быстро. Каблучки сапог цокали по кирпичным полам, которые были то
сухие как кость, то покрытые тонкой пленкой воды, плескавшейся  о  подол  ее
длинной атласной юбки. Сердце ее билось ровно,  дыхание  вылетало  облачками
пара, ослепительно белым в лужах света под железными решетками.
   Есть шанс, что мне удастся найти  дорогу  назад  в  подвал  гостиницы,  с
надеждой говорила она  себе.  Мне  хватит  всего  нескольких  секунд,  чтобы
проскочить дверной проем и пробежать через подвал в убежище лифта. Она почти
чувствовала сухой  теплый  воздух  гостиницы  и  радостные  объятия  Дэвида;
воображала,  как  Электра  наливает  ей  живительный   бренди,   возбужденно
расспрашивая о том, что с ней произошло.
   Эти мысли служили ей опорой. Особенно когда решетки над головой кончились
и ей пришлась очертя голову вступить в следующий отрезок  туннеля  в  полной
темноте, не зная, что притаилось там. В ожидании.

3

   Когда в зев пещеры прокрался солнечный свет,  Дэвид  остановился  отереть
пот со лба. Приведенная Блэком троица трудилась без  передышки  -  это  было
сомнительного вида трио, больше всего похожее на провинциальных проходимцев,
кем, как он догадался, они и были. Однако они сделали, что им сказали. Стена
была завершена и теперь надежно  перекрывала  пещеру  от  пола  до  потолка.
Сейчас Дэвид трудился над кирпичной подпоркой, которая усилила бы ее.
   Стена выглядела достаточно прочной. Он был убежден, что тварям не удастся
ее проломить. И все же он решил постоять  на  страже  пару  часов,  пока  не
начнет твердеть цемент, скрепляющий каменные блоки.
   Вот он, поблескивает в свете фонарей - меч, изготовленный дядей.  Режущая
кромка теперь заточена;  доказательством  тому  -  покалывание  в  подушечке
большого пальца, там, где лезвие прошло  через  кожу.  Но  способен  ли  меч
нанести настоящий вред вампирам, которые сейчас, вероятно, спят под землей?