ли:
   - О'кей, босс.
   Господи, как же я ненавижу эту сволочь... при первом  же  удобном  случае
сдам его копам. Мой чертов нос. Он так  расквасил  мой  чертов  нос,  что  я
просто прибью его. Или копа на него напущу.  Нет...  Подожди,  сначала  надо
получить денежки.
   Джек поглядел на парня с рыжеватой бородкой  и  в  клетчатой  лесорубской
рубахе.
   Джек Блэк. И что это за имя, черт его побери? Я ему печенку вырву. Я  ему
покруче вдарю, чем он мне...
   Джек знал, о чем думает парень. И это не  фигура  речи,  подумал  он  про
себя. Мысли парнишки, как кролики, мельтешили в голове Джека.
   Я его распорю, вырву его чертову  печенку.  Пинками  погоню  его  поганую
печенку по чертовой улице...
   - Ну, ну. - Джек кивнул на  парня  с  рыжеватой  бороденкой,  -  Попробуй
что-нибудь выкинуть... только попробуй. И я вырву тебе печень. Поджарю ее на
костре и заставлю тебя ее слопать, черт побери.
   Парень уставился на Джека по меньшей мере в шоке. Челюсть у него отвисла.
-  мокрошлеп  придурковатый.  Вот  теперь  придурок  удивлен;   они   всегда
удивляются, когда даешь им понять, что знаешь, что у них в голове.
   Джек усмехнулся, чувствуя, как зудит шрам на виске.
   - А теперь, ребятки, пошевеливайтесь, - приказал он. - Завтра  к  полудню
все это надо доставить в Йорк.
   - А когда мы получим наличку? - заскулил один из придурков. -  Мне  нужно
нюхнуть. У меня в голове  одна  дурь.  Мне  нужно  дорожку  кокса  и  вообще
закинуться.
   Шмяк!
   Джек наградил придурка  оплеухой  -  ударил  наотмашь  открытой  ладонью.
Господи, ну не милосердный ли я сегодня?
   - Заткнись и давай за мной.
   0н двинулся через дом, чувствуя такую безмятежность,  будто  скользил  по
комнатам на золотых крыльях. Он легко возложил палец на картину с лошадью на
одной стене, пропустил другую, коснулся зеленого кувшина на каминной  полке,
даже не взглянув дважды на пару латунных подсвечников. У него к этому чутье.
Он отбирал ценные веши, игнорировал мусор.
   Этот улов обратится в наличность -  в  кучу  налички.  После  дележки  он
поступит, как всегда. Оставит пару купюр на расходы, а остальное положит  на
счет через банкомат. Его  придурки  в  ближайшие  же  двадцать  четыре  часа
спустят все на девочек, на выпивку и дурь.
   Но не я, думал  он,  скользя  по  комнатам.  Татуированные  пальцы  легко
касались кресла тут, фарфоровой фигурки там. Деньги - сила. На его счетах  -
на дюжину разных вымышленных имен - лежало в сумме больше  семидесяти  тысяч
фунтов.
   А вот это сила, действительно сила. Самое то, что ему нужно. Больше всего
на свете.

2

   Бернис Мочарди шла по горячему следу человека с пленки.
   В своем номере она осторожно распаковывала чемодан, принадлежавший  Майку
Страуду, чемодан, который она отыскала в Гробике, и теперь  выкладывала  его
содержимое себе на кровать. Туг были ботинки (хорошего качества  итальянские
мокасины десятого размера); две пары "ливайз", белье, черная футболка,  пара
белых хлопковых рубашек, потом  несессер  с  бритвами,  кремом  для  бритья,
лосьоном (она понюхала его -  раз,  другой,  третий;  потом  мазнула  им  по
тыльной стороне ладони, чтобы запах остался с ней).
   За окном порывами налетал ветер, время от времени стуча в стекло  каплями
дождя.
   Я узнаю, что с ним сталось, думала Бернис.  Должна  же  здесь  быть  хоть
какая-то подсказка.
   Снаружи на чемодане не было бирок  с  адресами,  никаких  документов  или
бумаг не было внутри. Она взяла  с  кровати  три  репортерских  блокнота  на
спирали. Все они  были  новенькими,  все  страницы  были  пусты.  Когда  она
пролистывала  один  из  них,  из  него  выскользнула  фотография.   На   ней
улыбающийся Майк - светловолосый, в очках - стоял возле отеля  в  Уитби.  На
обороте карандашом были написаны слова: "Я у "Ройаля" в Уитби. У отеля,  где
Брем Стокер задумал "Дракулу".
   Это находка, светясь от удовольствия, заявила она самой  себе.  Настоящая
находка. Она подумала, что сможет показать  эту  фотографию  людям,  которых
знала в городе. Возможно, кто-нибудь  его  вспомнит.  Проще  всего  было  бы
спросить  Электру.  Но  только  если  она  ее  спросит,   конца   не   будет
поддразниванию и шуткам, как Бернис потеряла голову от незнакомца.
   Нет, это нечто большее, подумала она, вглядываясь в улыбающееся  лицо  на
фотографии. Я знаю, однажды я его встречу.
   По ее спине пробежал холодок.
   Потом, прежде чем она  могла  остановить  себя,  она  вынула  из  коробки
кассету. Ей надо было снова посмотреть пленку.  И  на  этот  раз  она  будет
делать записи в репортерском блокноте. Должны же быть там подсказки, которые
скажут ей, где искать.

3

   Дэвид Леппингтон ушел из дома дяди за полдень, Старик настоял,  чтобы  он
остался на  ленч,  -  и  это  после  гигантской  горы  тостов,  которые  они
поджаривали над огнем в кузне. В кухне они уселись за огромное блюдо рагу из
картофельного пюре, смешанного с капустой и беконом.  Беседа  была  из  тех,
какие ведут с  близким  родственником,  которого  не  видели  много  лет.  К
разговору о семейной саге с ее  скандинавскими  богами  и  новыми  империями
никто не возвращался - к немалому облегчению Дэвида. Он уже начал задаваться
вопросом, не затаил ли его дядюшка навязчивой мысли  о  божественной  миссии
Леппингсвальтов - ныне Леппингтонов - ниспровергнуть христианство. Но старик
казался вполне беспечным и с упоением похвалялся бутылками домашнего вина из
бузины или с интересом расспрашивал Дэвида о его работе и жизни.
   Дэвид чувствовал, как растет его симпатия  к  дяде.  Всплывали  проблески
старых воспоминаний. Он вспомнил, как дядя брал его на рыбалку или  возил  в
Уитби в музей в Пэннетт-парке или как  они  накачивали  монетками  одноруких
бандитов в зале игральных автоматов, а потом  отправлялись  за  мороженым  в
гавань Уитби, где смотрели, как, пыхтя, уходят в море рыбацкие суда.
   Пообещав снова навестить его, Дэвид потряс старикану мощную правую руку и
стал спускаться по дороге к городу. Ему было комфортно и покойно,  будто  он
шагал внутри теплого кокона. Он решил через пару дней опять зайти к дяде; на
этот раз прихватит с собой бутылку виски и они вдоволь  поболтают  о  том  о
сем.
   Ветер дул со все той же силой, но Дэвид его уже не чувствовал. В руках он
нес сумку с напечатанной по частному  заказу  историей  семьи  Леппингтонов,
которую тридцать лет назад произвела на свет одна из его родственниц. Была в
сумке также бутылка бузинного вина. Дядя пообещал, что вино будет хорошим, и
Дэвид ему верил.
   Мурлыкая себе под нос, он пересек реку Леппинг и вступил в город.

ГЛАВА 15

1

   Она спустилась к самой реке. Сандалии заскользили по песчаной дорожке,  и
она упала назад, да так, что основательно ударилась мягким местом.
   - Ай... бля...
   Она упала не настолько сильно, чтобы дело закончилось синяком, но  толчок
вызвал в памяти вечер пятницы. Диана Моббери поднялась и отряхнула  зад.  Не
будь похожа на уличную девку, Ди. Мы же не хотим его  отпугнуть,  так  ведь,
милочка?
   Ее штучка натерта. Вот к  чему  приводят  шесть  часов  секса  с  Джоэлем
Престоном. Большинство ребят спускает минут через десять, но Джоэль  Престон
фачился, как машина.
   Полгода назад, когда она только закрутила с ним, это было  даже  забавно,
но теперь секс стал монотонным. Он мерно долбит  у  нее  меж  ногами  час  с
четвертью. Уже через полчаса она - сухая, как чернослив. Так  что  трахаться
теперь уже просто трахано больно, ясно?
   И при всем этом она не спешила пока бросать Джоэля. Ну да, он скучный, он
двигается как автомат и трахается как миссионер, в нем столько же страсти  и
умения, сколько  в  могильщике,  копающем  могилу  жирному  толстяку,  но  в
остальном он вполне сносен. Он терпел ее опоздания или то, что она  брала  у
него деньги на новую прическу - вроде светлых мелированных  прядей,  как  на
ней сейчас, и бог мой, как же дорого они  обошлись.  Ради  этих  прядей  она
записалась в лучшую парикмахерскую Уитби. Он даже  купил  ей  эти  сандалии.
Умереть, какие миленькие - с тонюсенькими крест-накрест ремешками, -  в  них
ее загорелые ножки кажутся золотыми и совсем крохотными.
   Но ходить в них - то еще удовольствие, особенно если выступаешь  в  поход
вдоль берега реки.
   В прошлом месяце Ди Моббери работала в баре отеля в Уитби. На этой неделе
- после того как жена управляющего застукала своего благоверного,  когда  Ди
делала ему минет на заднем сиденье машины, - она изнывает  в  старом  добром
Леппингтоне.
   Господи, думала она, пробираясь по тропинке, штучка так и зудит. Тропинка
же делала все, чтобы ее нельзя было  так  назвать.  Наверное,  считала  себя
треком американских горок. На ней попросту  не  было  ровных  мест.  Или  ты
спускаешься едва ли не с обрыва к самой кромке реки Леппинг, что журчит себе
и булькает по валунам. Или дорожка взбирается на  крутой  берег.  И  повсюду
ивы.
   Чертовы ивы. Ди их просто ненавидела. Их ветки вечно стремились  схватить
ее за волосы. А корни цепляли сандалии.
   - Если у меня сейчас ремешок лопнет, я тебя, дрянь, средством от сорняков
намылю, - рассердилась она на дерево.
   А местами разросшийся ивняк  рос  так  густо,  что  тропинка,  извиваясь,
терялась в полутьме. И это только слегка  за  полдень,  проворчала  она  про
себя. Стоит спуститься в низину, как со всеми этими ивами  вполне  поверишь,
что уже полночь. Если я наступлю на какое-нибудь собачье дерьмо...  черт  бы
побрал этих дурацких собак.
   Цель твоей миссии, Ди?
   Давай же, не держи язык за зубами.
   Ты - в походе за удовлетворением. А проще говоря, потрахаться.
   Но это будет не скучный миссионерский трах со старым Джоэлем Престоном, у
которого лицо как у снулой рыбы.
   Черт, как зудит штучка. Просто чудо, если дело не кончится  раздражением.
Она решила  выдавить  в  себя  основательную  порцию  "Кейнстена  В",  когда
вернется домой, - если только дорогой  папочка  опять  не  перепутал  его  с
зубной пастой. Она усмехнулась, вспомнив, как старый хрен давился и  тужился
рвотой, когда в прошлый раз по ошибке почистил зубы ее пастой от вагинальных
инфекций.
   В прошлом месяце Ди Моббери стукнул двадцать один год. У нее был ключ  от
входной двери, а у нее самой было на что посмотреть и  за  что  подержаться.
Грива густых  и  шелковистых  волос,  широко  расставленные  голубые  глаза,
распутные бедра и полная грудь давали ей  то,  чего  не  могло  дать  плохое
образование (и то, что она на два-три дня в неделю сваливала из школы,  тоже
не слишком помогло). Если она улыбалась и  кокетничала  на  собеседовании  -
конечно, в том случае, если его проводил мужчина,  -  на  недостаток  у  нее
квалификации обычно закрывали  глаза.  Так  что,  в  общем,  ей  доставалась
работенка получше,  чем  ее  кузинам-простушкам  со  всеми  их  дипломами  и
грамотами. Только вот Ди Моббери не хватало  умения  удержаться  на  работе.
Одно за другим приличные места как вода проскальзывали у нее меж пальцев.
   Когда она устанет крутить с двумя или тремя мужиками одновременно  -  лет
через пять-шесть, неопределенно  пообещала  она  себе,  -  то  поймает  себе
муженька с карьерой.  А  тогда  для  меня  начнется  жизнь  настоящей  дамы.
Воображение рисовало ей, как она ведет  "рэнджровер"  по  дороге  в  Йорк  -
хорошенько пощипать его карточку "золотая виза".
   Но сегодня она вышла на охоту за свежачком.
   Она улыбнулась. За кем-то, у кого полно пыла и спермы.  Кто  возбудил  бы
ее, а не высушил настолько, что у нее появились мозоли на срамных губах.
   Ох, как же натерта штука. А как зудит!
   Тропинка  ее  привела  уже  в  сам  Леппингтон.  Теперь  она  шла  позади
"Купален", библиотеки и - подождите, подождите - "Городского герба". Сегодня
утром там она заприметила  самого  сексуального  чувака,  какого  видела  за
последние пару месяцев, - сплошь тату, шрамы и мускулы. И глаза у него  были
такие лютые и пронизывающие, что она тут же почувствовала себя  влажной.  Ее
шпионская сеть (девчонки, которые готовят в гостинице завтрак) донесла,  что
это  новый  кладовщик.  Что  он,  наверное,  обрабатывает  Электру  Чарнвуд,
надменную владелицу гостиницы.
   Но плевать на это, решила Ди, правда, только в том  случае,  если  и  мне
достанется моя доля этого пирога.
   Она представила себе, как он смотрит на нее сверху вниз ледяными  полными
угрозы глазами. От наслаждения у нее по коже пробежали мурашки.  Теперь  она
почти чувствовала,  как  его  жесткие  пальцы  охватывают  ее  грудь,  потом
скользят вверх-вниз по обнаженному животу, прежде чем ущипнуть соски.
   Боже, он может сильно ущипнуть, сердце стучало у нее в ушах. Так  сильно,
как только пожелает.
   Мне нравится, когда трогают мои соски, потом  сжимают.  Потом  покусывают
крепкими зубами, пока пальцы скользят вниз между моих ног.
   О... черт. О черт. Я не могу ждать. Не могу ждать. Никаких там вокруг  да
около. Пройди внутрь, девочка.
   Какой план?
   Это просто, Ди.
   - В этом вся ты,  милочка,  -  сказала  она  самой  себе  этаким  игривым
имейте-меня-как-хотите-мальчики голосом.
   Она хихикнула.
   Нет, Ди. План. Просто подойди к  задней  двери  гостиницы.  Татуированный
секс-мальчик будет, вероятно, перетаскивать ящики с пивом из подвала, готовя
бар к субботнему вечеру, что в Леппингтоне приравнивается к большой попойке.
Ну, вскоре ты меня употребишь, секс-мальчик. Она представила  себе  округлые
холмы его ягодиц; она почти чувствует, как хватает  их,  когда  он  начинает
наяривать в нее.
   Ощущение зуда между ног уступило место безумному жжению.
   О боже, да будто у нее в промежности колется тысяча булавок.
   Ноги сами пошли быстрее. Вверх по берегу, по насыпи,  слева  -  кирпичная
стена заднего двора, справа - булькает река. Потом... вниз,  снова  к  воде.
Вниз под темные, темные ивы...
   Где мальчики и девочки играют в больницу.
   М-м-м... Она вспоминает это. Как ее трахал под  ивовыми  деревьями  этот,
как его... парнишка с картофельного фургона.
   От возбуждения она пошла скорее, крохотные сандалии то и  дело  скользили
по песчаной насыпи. Оба берега реки были пусты. На реку выходили  лишь  зады
нежилых зданий. Мода на апартаменты с видом на реку для тех, кто идет в гору
и вот-вот удачно сделает карьеру, еще не коснулась Леппингтона.
   Здесь царила тишина, если не считать булькающего шепота реки; та  тишина,
которой всегда сопутствует ощущение изоляции,  -  и  это  при  том,  что  до
рыночной площади рукой подать, вон она, совсем  близко  за  чередой  зданий,
включая и "Городской герб".
   Впереди ей уже виден пролом в трехметровой кирпичной  стене,  ведущий  на
задний двор "Городского герба".
   Дыхание ее стало тяжелым.
   Да что с тобой, Ди, тебе не можется, так хочется групповухи, а?
   Жжение меж срамными губами окончательно перешло в яростный  зуд.  Старый,
давний зуд, который ей так хорошо известен.
   Будто  корове,  у  которой  чешется  шкура,  ей  хотелось  потереться   о
что-нибудь твердое. Что-то чертовски твердое... о да.
   Еще двадцать шагов, и она окажется у ворот. Она не  сомневалась,  что  ей
хватит и десяти минут, чтобы, как по волшебству, извлечь из  штанов  мистера
Блэка. Осталось пройти низинку  с  кущей  ив.  Потом  еще  десять  шагов,  и
элегантные сандалии вынесут ее ко входу на задний двор гостиницы.
   Иисусе, этот зуд. Его просто нужно потереть - крепко потереть,  чертовски
КРЕПКО.
   Она заскользила по песку на тропинке под ивами. И опять упала.
   - Черт... бля.
   Встав в полутьме, она стерла грязь с юбки, натянутой у нее  на  ягодицах,
как кожа на барабане.
   - Вы не ушиблись?
   О срань небесная!
   Охнув от удивления, Диана оглянулась по сторонам.
   В полутьме стоял мужчина. Стоял даже не на тропинке,  а  у  самой  кромки
воды. Ветви ив обрамляли его точно рама. С  тем  же  успехом  это  мог  быть
портрет, висящий в воздухе.
   - Простите, я не хотел вас напугать.
   При звуке этого голоса она вдвойне удивилась: он звучал так вежливо, даже
заботливо - с американским акцентом.
   - С вами все в порядке? - Голос - как шелк для ее ушей.
   - В порядке... фу... - Она обмахнула лицо - рассчитанно кокетливый  жест.
- Со мной все в порядке, спасибо. Просто вы застали  меня  врасплох.  Вот  и
все.
   Диана прищурилась, разглядывая незнакомца. Почему так темно там,  у  края
воды?
   - Рыбачите? - кокетливо поинтересовалась она.
   - Можно сказать и так.
   - Ну, вы или рыбачите, или нет.
   Замечание вполне могло бы  показаться  резким,  но  Ди  понравился  голос
незнакомца - от этого американского мурлыканья приятно покалывало тело. В ее
голосе появилась завлекательная хрипотца.
   - А, - беспечно отмахнулся незнакомец, - я просто ждал, чтобы мимо прошла
симпатичная девушка.
   - Если запасетесь терпением, быть может, она и пройдет.
   - Быть может, она, наконец, появилась.
   - И она может кончиться раньше, чем вы думаете.
   Черт, Ди, это даже для тебя скабрезно.
   Но было что-то в его голосе,  что  растопило  даже  камень  ее  циничного
сердца.
   Бог мой, я чувствую себя так, будто  мне  снова  пятнадцать.  Совсем  как
когда парнишка с картофельного грузовика поимел меня на земле вон там. Я вся
запыхалась и горю, и сердце у меня точно мурлычет.
   Она прищурила хорошенькие глазки, пытаясь разглядеть его получше.
   На фоне воды была видна стройная фигура (гибкий, подумала она, довольная,
что нашла прилагательное,  которое  было  бы  одновременно  и  поэтичным,  и
уместным, учитывая, что стояли они в зарослях гибкого ивняка).
   Джек Блэк там, а гостинице, уже был задвинут в темный угол. Птица в руке,
подумала она. Да уж, птица в руке, так?
   Как бы то ни было, не унесет же Джека Блэка восточным ветром, так?  Он  и
завтра вечером будет тут.
   А сейчас ей так хорошо в  обществе  этого  незнакомца  с  его  изысканным
американским акцентом. Она скорее почувствовала его улыбку, чем увидела  ее.
Вообразила себе музыку его души.
   Вот это уж точно поэтично. Музыка души. Она никогда ни о чем подобном  не
слышала. Но в этом мужчине она была; он играл ее для нее.
   Как же хорошо с ним рядом.
   Она сделала шаг к кромке воды под плотным пологом ивовых ветвей.
   Теперь стали видны его мягко вьющиеся  светлые  волосы.  Сильное  лицо  и
мускулы под кожей хорошо развиты.
   Пара едва заметных отметин по обеим сторонам носа  наводила  на  мысль  о
том, что он иногда надевает очки.
   Когда читает ноты за фортепьяно, подумала она.  И  еще  он  был  высоким.
Прямо образец художника викторианских времен. Романтика извергалась из него,
как вода из источника.
   Я влюблена. Впервые в жизни  я  по-настоящему  влюблена.  Я  люблю  этого
человека. Я хочу раствориться в крови его сердца.
   - У тебя чудесные волосы, - сказал он. - Как  будто  среди  прядей  сияют
золотые огоньки.
   - Спасибо, - кокетливо отозвалась Диана, позволив себе быть польщенной. -
Вам не холодно без пальто?
   Только сейчас она заметила, что он одет всего лишь в  рубашку  и  светлые
летние брюки. На мгновение ей показалось, что они чем-то испачканы, но, нет,
наверное, это всего лишь тени.
   Она  бы  поглядела  еще  раз,  но  он  рассматривал  ее   с   неожиданной
сосредоточенностью. Брови у него были на удивление темными для блондина.  Но
главное - глаза... она никогда не видела таких глаз. Они  прикованы  ко  мне
так... так... скажи же это, Ди, скажи!  -  в  упоении  подумала  она...  они
прикованы ко мне так страстно.
   -  Ты  здесь  живешь?  -  плавно  сменил  он  тему,  озарив   собеседницу
потрясающей улыбкой. - Я хотел сказать - в городе, не в реке.
   Она хихикнула своим "я-такая-хорошенькая-девочка-когда-хихикаю".
   - Да. За все мои прегрешения. А вы?
   - За все твои прегрешения? Такая девушка, как ты,  не  может  знать,  что
такое грех, я прав?
   - Ну... я не вчера из грузовика с капустой выпала.
   - У тебя и вправду чудесные глаза, да?
   - Спасибо. - И у тебя тоже, подумала она, чувствуя, ка