о пролезут...
   - Хе, хе, хе, - хрипло засмеялся патер Гордон.  -  Если  эта  чертова
система сломается, уровень дерьма начнет повышаться, и нам  будет  вовсе
не весело. Хотя, хе-хе, сначала затопит карцеры...
   <Диг!> - вспомнил Энди. В голове, прозрачной как  стеклышко  от  пары
затяжек, возникла идея; он наклонился над отверстием и  заорал  со  всей
силы:
   - Тайтус!!!
   Озеро дерьма заколыхалось, и из него  показался  белесый  отросток  с
двумя присосками на конце; Энди отпрянул. Червь, которого звали, очевид-
но, не Тайтус, легко подпрыгнул и с плеском исчез в непрозрачной жиже.
   - Черт возьми! - протянул Гордон.
   У Пипа глаза стали совсем круглыми, то ли от  потрясения,  то  ли  от
слишком глубокой затяжки.
   - Не хотелось бы мне, чтобы такая дрянь полезла мне в задницу, - про-
бормотал Энди, едва оправившись от шока.
   - Эй, что вы там рассматриваете, черти? - заинтересовался Орсон.
   - Экскременты, - ответил мудреным словом Энди, который был весьма на-
читанной особой.
   - Чего? - не понял Орсон.
   - Faeces Vulgaris, - пояснил патер Гордон, пенсне его задумчиво  поб-
лескивало.
   - Чего? - Орсон не учил латыни, но зато Молчун, как прилежный студио-
зус, знал необходимый минимум этого благородного языка.
   - Дерьмо обыкновенное, - перевел он.
   Незадолго до второй кормежки их компанию покинул второй трайкер - ма-
ленький Курц.
   Время тянулось так неторопливо, что  стало  жизненной  необходимостью
решить проблему, как его убить. Филип спросил, кто умеет играть в <Четы-
рех епископов>. Отозвались Алекс и Энди; Молчун тоже был знаком  с  этой
незатейливой, но захватывающей карточной игрой, но смолчал.
   - Пип будет играть со мной в паре, - объявил Филип, у которого щетина
уже основательно оккупировала щеки и подбородок. - Гордон,  не  одолжишь
ли нам свои карты?
   Карты патера Гордона немного смутили вампов, малоопытный Алекс не мог
даже понять, где там руки, а где ноги, и сколько человеческих тел имеет-
ся на каждой карте. Молчун исследовал радиоэфир, Гордон продолжал изуче-
ние журнала, протертого до дыр, а  Орсон,  проглотив  ненароком  пищевую
порцию Пипа, улегся на пол и громко захрапел.
   - Не понимаю, - сказал Энди, - почему Орсон строит из  себя  дурачка,
по-моему, он психически вполне нормален...
   - Ха! - Филип презрительно искривил рот. - У Орсона в голове  столько
мозгов, сколько в той дырке вот этого самого Vulgaris...  Он  работал  в
области математической физики и изобрел этот... как его...
   - Метод Шварцхельма-Орсона, - подсказал Пип. Настроившись на какой-то
музыкальный канал, он покачивал головой в такт музыке.
   Карты шлепались на пол, дразня мужской взор своим содержанием, у бед-
ного Алекса даже взмок лоб.
   - И что дальше? - спросил Энди, внимательно рассматривая расклад.
   - Ему попалась в руки книжка, автор недавно умер, кажется,  и  прочел
что-то насчет суеты сует... Вот вам! - Филип азартно бросал карты. -  И,
решив, что до дигов ему далеко... Вот вам еще! Орсон  бросил  работу,  а
свою золотую медаль подарил первому встречному  дигу.  Профессор  Шварц-
хельм чуть не сошел с ума от огорчения!
   - Как же он попал сюда?
   - Статья 228, - кратко ответил Пип.
   - Хищение радиоактивных веществ, - расшифровал Филип. -  Орсон  всего
лишь захотел сделать небольшую термоядерную бомбу...
   - А с тобой что случилось, Филип?
   - Статья 101, - по-видимому, Пип наизусть знал все статьи  Уголовного
Кодекса Республики.
   - Я сидел в баре и пил пиво, - охотно начал рассказывать Филип. - Ря-
дом со мной сидел какой-то мужик, уже основательно поддатый. Я никого не
трогал, я человек мирный, но когда он попросил меня врезать ему по  мор-
де, я не смог отказать.
   - И?
   - Видать, я не рассчитал силу своего удара и прочность его черепа,  -
довольно усмехнулся Филип. - Это ему большой минус. Я выиграл!
   - А я вообще не помню, как здесь очутился, - поделился и  Пип  своими
переживаниями. - Но меня обвиняют в том, что у меня нет ни паспорта,  ни
удостоверения личности, ни какого-нибудь другого документа. Я не числюсь
ни в одном списке, и у меня ничего нет, кроме имени. И то я  не  уверен,
что меня зовут Филип или Пип.
   - По всей видимости, они считают тебя шпионом Чужих, - Энди посмотрел
на потолок в подтверждение своих слов.
   Во время обеда они приостановили игру, оставив карты на полу.
   Алекс, Энди и Молчун уселись рядом, попивая из бумажных пакетиков еле
теплый клееобразный суп.
   - Интересно, - сказал Алекс, - добрались ли трайкеры до суда, или...
   Молчун ухмыльнулся, а Энди высказался вслух:
   - Нет, конечно. Ланг, по-моему, даже не подозревает  о  существовании
каких-либо законов.
   - Хотел бы я такую маму, - мечтательно вздохнул Алекс.
   - Можно гораздо лучше, - отозвался Молчун. - Женись на ней,  и  тогда
Ланг будет называть тебя папой...
   Друзья невесело рассмеялись. Энди вдруг вспомнил, что не спросил  па-
тера Гордона, за какие грехи он тут очутился, но в  это  время  железная
дубинка бешено заколотила по дверной решетке. Гнусно улыбающаяся  мегера
презрительно оглядела заключенных, поигрывая станнером, и  даже  умудри-
лась плюнуть и попасть в бумажный стаканчик Молчуна. <Многолетняя  прак-
тика!> - подумал Энди.
   - Алекс, Энди и ты, вэйвер, - она указала на  Молчуна,  -  на  выход!
Быстро, и без глупостей, пока я добрая!
   <Когда ты злая, тебя нужно держать в смирительной рубашке>, - подумал
Алекс, кипя внутри от ненависти. <Сейчас решится наша судьба>, - подума-
ли вампы одновременно.
   Глава 7. Судилище
   - Встать! Суд идет! -  и  полный  судья  в  траурно-черной  мантии  и
съехавшем на одно ухо парике изо всех сил застучал  молотком  по  столу,
жирные щеки при этом желеобразно  тряслись.  Требуя  от  других  тишины,
судья колотил до тех пор, пока секретарь суда не дотронулся до его  пле-
ча. После этого секретарь объявил судебное заседание открытым и попытал-
ся огласить состав суда, но судья по-хамски оборвал его.
   - Я не сплю уже двадцать часов, так что к черту все  формальности,  -
громко сказал судья, не пытаясь даже  прикрыть  рукой  рот,  ощерившийся
гнилыми зубами в чудовищном зевке.
   Энди, Алекс и Молчун уселись на скамью подсудимых, за каждым  из  них
каменным изваянием стоял безликий страж порядка со станнером. В зал вве-
ли дига, и вскоре Тайтус занял свободное место рядом с Энди. Пока секре-
тарь начал все-таки оглашать различные формальности,  которые  никто  не
слушал, Энди спросил у дига:
   - Тайтус, хочешь, я угадаю, как будет фамилия твоей будущей жены?
   Глядя прямо перед собой, диг отрицательно покачал головой, он,  веро-
ятно, знал эту старую шутку. Но Энди не успокоился и задал  этот  вопрос
Алексу. Алекс наморщил лоб в непривычных раздумьях, но у  него  не  было
такого багажа полезных и бесполезных знаний как у дига.  Поэтому  озада-
ченный вамп лишь пожал плечами. Энди уточнил у друга год, месяц, день  и
даже час рождения, сделал вид, что занят напряженными вычислениями и че-
рез несколько минут, торжествующе хихикая (может быть, снимая этим нерв-
ное напряжение), наклонился к его уху и  прошептал:  <Ее  фамилия  будет
миссис Шоу!> Алекс подумал еще немного и решил, что какая-то доля истины
в этом есть. Он повернулся к Молчуну, чтобы спросить, думает ли тот  так
же, но вэйвер сидел с закрытыми глазами и мечтательным выражением лица.
   В общем, наша четверка вовсе не производила впечатления людей, отсто-
ящих от смертного приговора за несколько шагов.
   - Эй, диг по имени Тайтус, у тебя есть документы, подтверждающие, что
ты диг? - поинтересовался судья.
   - Это очень важно, - добавил секретарь.
   Для кого это было так важно, осталось непонятным: судья прилагал  все
усилия, чтобы его слипающиеся глаза не слиплись окончательно в  счастли-
вых грезах; присяжные занимались своими делами: женщины говорили о  моде
и прочей несущественной чепухе, а мужчины - о спорте и о женщинах. Может
быть, поэтому диг ничего не ответил.
   Секретарь что-то шепнул судье, взял со стола калькулятор и подошел  к
Тайтусу.
   - Сколько будет 36865 умножить на 81921? - вежливо спросил секретарь,
быстро нажимая на клавиши этого электронного считающего  устройства,  но
диг был еще быстрее, он моментально ответил:
   - 3 миллиарда 20 миллионов 17 тысяч 665. Это очень легкая  задача,  -
добавил он после некоторого раздумья.
   Но секретарь уже не слушал его, с помощью нехитрого теста он выяснил,
что хотел.
   - Вы обвиняетесь в совершении преступлений, предусмотренных  статьями
67, 131, 187 и 229 Уголовного Кодекса Республики.
   - Мы это уже знаем, - кивнул Молчун. - И виновными себя не признаем.
   Судья, не стесняясь, выругался,  как  извозчик,  причем  с  абсолютно
детской непосредственностью, и дал  слово  государственному  обвинителю,
погубившему не один десяток юных и наивных душ.
   - Сони Скевинджер! - огласил прокурор  имя  первого  и  единственного
свидетеля.
   Вампы увидели Скевинджера, лицо агента выражало  откровенную  злобную
радость. Но только он открыл рот для принесения присяги, как тяжелый мо-
лоток судьи заткнул его.
   - Сто, стоп, стоп! - возвестил судья. - Я только  что  вспомнил,  что
диг имеет право на отдельное судопроизводство. Проклятый  склероз!  Тай-
тус, или как там тебя, ты хочешь воспользоваться этим правом?
   Диг молчал дольше, чем обычно, и Энди даже захотелось помахать  перед
его лицом рукой, чтобы проверить, не ушел ли его  товарищ  в  необъятные
глубины подсознания, но Тайтус ответил:
   - Нет, ваша честь.
   Судья снова мучительно зевнул так, что захрустели челюстные хрящи.
   - Твое желание, диг. Продолжай, Пончик.
   Агент Скевинджер временно утратил божественный и бесценный дар члено-
раздельной речи.
   - Ваша честь... - промычал он. - На столе у вас лежит мой рапорт, за-
регистрированный под номером шестьдесят четыре, там изложена вся суть. Я
же принес запись разговора, который вели между собой подсудимые...
   Сони включил воспроизведение; судья непреодолимо зевал,  зевали  при-
сяжные; эпидемия зевоты поразила даже вампов. Молчун загадочно улыбался,
закатив мутные глаза под набрякшие веки. Сони сухими, шаблонными фразами
закончил выступление, и только тут судья заметил отсутствие в зале одно-
го из важных участников этого душераздирающего действа.
   - Зараза, - сказал он между двумя зевками, - что-то я не вижу  нашего
милейшего адвоката...
   Секретарь суда засуетился, но единственное, что это принесло  -  при-
сяжные начали посмеиваться, а один из них, толстый,  как  пивная  бочка,
без помощи рта произвел продолжительный неприличный звук, что,  впрочем,
никого не смутило.
   - Наверное,  по  многочисленным  вашим  просьбам,  ваша  честь,  черт
все-таки забрал этого алкоголика, - добродушно заметил  этот  толстяк  с
заплывшим жиром лицом и свиными глазками;  добродушие  его  тона  весьма
расположило к нему Алекса и Энди, они даже обрели кое-какие  надежды.  -
Мы прекрасно обойдемся без него. Мы только что посовещались (среди  при-
сяжных и других присутствующих раздались смешки)  и  единодушно  вынесли
решение.
   Толстяк с натугой оторвался от сидения и  передал  судье  официальный
документ с подписями. Кстати, о присутствующих: в зале, кроме судьи, го-
сударственного обвинителя, секретаря суда, Сони Скевинджера, трех конво-
иров, четырех подсудимых и присяжных, находилось  еще  пятеро  скучающих
господ, причем совершенно посторонних и никому не знакомых. Ни  один  из
них не брился, по крайней мере, неделю, ни у одного не было  свежей  ру-
башки и чистых носков. Один из этой странной компании весь судебный про-
цесс как заводной ковырял в носу, вытаскивая на свет божий поразительные
произведения искусства. Судья тоже вспомнил  о  своих  носовых  каналах,
высморкался прямо в ладонь, вытер ее о нижнюю поверхность крышки стола и
только после этого взял в руки документ.
   - Виновен, смертная казнь, - прочитал он четырехкратно.
   Как только вампы услышали роковые для них слова, жизнь показалась  им
легкой и безоблачной.
   - Интересно, как они делают эту... смертную казнь? -  с  безмятежной,
даже какой-то застенчивой улыбкой поинтересовался Энди.
   - В тело смертника посредством обыкновенного шприца вводится один ку-
бический сантиметр эвтаназина. Жертва спокойно засыпает, через несколько
минут мозг перестает получать и посылать нервные импульсы,  а  сердечная
мышца прекращает свои сокращения, - пояснил Тайтус. - Возможно, я  смогу
протянуть дольше всех и пронаблюдаю полный спектр антемортуальных ощуще-
ний.
   Энди удовлетворенно закивал головой. Присяжные тем временем уже  ухо-
дили через маленькую дверку, судья же неуклюже водил ручкой по  докумен-
там.
   - Господа, господа, подождите же, - неимоверными  усилиями  секретарю
удалось вернуть присяжных на места. - У приговоренных осталось последнее
право - право последнего слова, которое мы в обязательном порядке должны
выслушать.
   - Ах, опять запамятовал; не голова, а коробка с дерьмом, - укоряя се-
бя таким образом, судья отложил ручку в сторону. - Ну, ты, вэйвер,  твое
последнее слово. А затем по очереди справа налево.
   Указующий палец судьи с грязными ногтями был направлен прямо на  Мол-
чуна. Под пристальным взглядом окружающих Молчун встал, невесело  усмех-
нулся и, настроившись на местную радиостанцию, выпалил:
   - Государственное время 13 часов 0 минут.
   - Это все? - судья еле пришел в себя от удивления.
   - Дерьмо! - сказал Молчун и сел на место.
   - Ну что же, похвальная краткость, - одобрил судья. - Следующий!
   Следующим был Алекс.
   - Можно бумагу и ручку? - спокойно, глядя прямо в глаза судье, попро-
сил он. Судья с изумленно-издевательской физиономией протянул ему чистый
лист и собственную авторучку. Алекс подошел вплотную к стене,  растолкав
конвоиров, и, прислонив к ней бумагу, начал  что-то  быстро  писать.  Но
когда возникла небольшая заминка, он повернулся к Энди.
   - Энди, я забыл, как будут звать мою будущую жену?
   - Миссис Шоу, - выдавил из сдавленного спазмами горла Энди.
   Записав имя своей будущей жены, чтобы  проверить  предсказание  Энди,
когда вышеуказанная особа появится в его жизни, Алекс старательно  спря-
тал листок в нагрудный карман. Затем он стал в позу оратора, вытянув ру-
ку в сторону появившегося судебного медика, и сказал:
   - Учтите, что я пользуюсь только одноразовыми шприцами!
   Медик с блестящим чемоданчиком в руках и закрытым белой маской  лицом
успокоительно закивал головой.
   - Еще бы мне хотелось побриться, - добавил Алекс, случайно  дотронув-
шись до своей щеки.
   Это желание Алекса было незамедлительно удовлетворено с помощью брит-
вы с лазерно-лучевой системой.
   - Следующий! - судья смотрел на Энди.
   Энди медленно поднялся, пригладил рукой свои светлые кудри и уставил-
ся скорбным взглядом своих невинных голубых ангельских глазок на  судью.
По заросшей щеке его скатилась скупая мужская слеза, а затем еще одна  и
еще.
   - Можем ли мы подать апелляцию? - дрожащим голосом спросил он  и  сам
поразился своей слабости: в реальной жизни он не  ведал  страха,  всегда
шел напролом судьбе, увлекая за собой Алекса, но сейчас...
   - Нет! - отрезал судья. - Поправка к Конституции, заботясь  о  правах
человека в нашем демократическом, гуманном и справедливом обществе,  от-
менила апелляционную бюрократическую волокиту. Ты уже высказался?
   - Нет, ваша честь, - хлюпнул носом Энди. - Я хочу сказать...  Я,  ко-
нечно, очень плохой, вы даже не можете представить  себе,  как  я  скве-
рен... Но все же я считаю ваше чрезмерно строгое решение излишне поспеш-
ным...
   Энди изо всех сил старался воздействовать чарами обаяния на присяжных
обоего пола, но его милые, беззащитные улыбки пропали даром. Вампу  было
невдомек, что главной причиной суровости суда Республики  было  то,  что
стоимость одной ампулы эвтаназина равнялась стоимости содержания  одного
заключенного в течение суток, а в государственном бюджете была огромная,
непрерывно растущая дыра. Окончательно упав духом, Энди сел.
   - Диг, твое слово.
   Тайтус медленно встал и замер в  неподвижности,  непрозрачные  стекла
были направлены на судью, как удав на кролика. Тайтус молчал, и  сначала
Энди и Алекс подумали, что это обычная диговская пауза, но когда  прошло
три минуты... что-то тут было не так.
   - Диг, ты будешь говорить или нет? - судья в нетерпении стал  яростно
почесываться под мышками. - Чего ты ждешь?
   - Я жду курьера, - после своей привычной задержки ответил диг.
   - Какого курьера?!
   - Курьера с золотыми нашивками.
   - ?!!!
   <Похоже, Тайтус свихнулся раньше времени>, - подумал Алекс.
   - Можешь сесть, диг, - сказал судья, но Тайтус остался стоять.  Судья
повернулся к безлицему медику:
   - Начинайте, по моему протоколу они должны быть мертвы еще десять ми-
нут назад.
   Медик (на самом деле это был  подрабатывающий  таким  образом  в  эти
трудные времена студент Медицинского института) открыл хромированный че-
моданчик палача и начал готовить четыре одноразовых пластиковых шприца с
веществом блаженной смерти. Когда он профессионально быстро выполнил эту
нехитрую операцию, судья посоветовал:
   - Начни с дига, любезный.
   Медик взял в руки шприц, но только он сделал шаг к Тайтусу, в дверь в
сопровождении четырех гвардейцев, вооруженных разрядниками, быстро вошел
неприметный человек в строгом мундире Правительственного курьера с золо-
тыми пуговицами и нашивками. В руках у него  был  огромный  запечатанный
конверт, который был незамедлительно возложен на не  очень  чистый  стол
судьи.
   Глава 8. Это еще не конец
   - Что это за мура? - проворчал судья, распечатывая конверт и с  опас-
кой поглядывая на курьера. Одновременно он подал знак медику, чтобы  тот
продолжал свое светлое дело. Но курьер с золотыми пуговицами  предупреж-
дающе поднял руку, и на белом халате палача появились  четыре  рубиновые
точки; тот остановился, не желая быть хорошо прожаренным заживо.  Судья,
грозно нахмурившись, прочитал послание Очень Высоких и  Влиятельных  Лю-
дей:
   <Ввиду того, что наш возлюбленный брат Консул Септимус тяжко болен, и
появилась угроза для его необходимой для государственного  блага  жизни,
мы решили проявить пример бескорыстного гуманизма и милосердия  и  своей
высшей властью, дарованной нам Народом, повелеваем: все осужденные, при-
говоренные к смертной казни  и  ожидающие  в  данный  момент  исполнения
смертного приговора, полностью и  безоговорочно  амнистируются  без  ка-
ких-либо последствий.
   Слуга Народа, Верховный Консулат Республики>.
   Энди в радостном изнеможении откинулся назад, больно ударившись голо-
вой о металлическую дубинку стоявшего позади него тюремщика. Алекс  нап-
ряженно раздумывал о том, писал ли он когда-нибудь завещание, хотя заве-
щать ему было нечего и некому.
   - Эти консулы совсем спятили, что ли? - судья  включал  в  свою  речь
после каждого слова элементы ненормативной лексики, которые мы не  можем
привести в данной рукописи из опасения, что сие произведение  будут  чи-
тать представительницы слабого пола, чьи нежные  ушки  не  приспособлены
для таких речей (в существовании таких  особ,  однако,  имеются  большие
сомнения). Судья не заметил, что агент Службы Безопасности Сони Скевинд-
жер проворно включил на запись портативный диктофон, с  которым  никогда
не расставался.
   - Мы свободны? - Энди сделал шаг к  столь  притягательному  для  него
светлому прямоугольнику двери.
   - Наш вещи! - напомнил Молчун.
   - Да-да, - секретарь как заводная детская игрушка выскочил из зала.
   Оправданным преступникам вернули все вещи,  кроме  толстого  кошелька
Молчуна - его почему-то забыли записать в бланке для описи. Тайтус  вни-
мательно осмотрел своего старого друга - <Юнипак> - и  подвесил  его  на
пояс.
   - Свобода! - радостно-возбужденно сказал Алекс, с наслаждением вдыхая
пыльный, раскаленный полуденным солнцем воздух, когда они покинули столь
гост