ы
дароты, но я человек довольно сильный - а ведь на  металле  не  осталось
даже зазубрины!
   - Он прав, - сказала Карис. - Как тебе эти доспехи?
   - Чертовски тяжелые. И к шлему нужен подшлемник, а то  мне  казалось,
что я застрял внутри городского колокола. У  меня  до  сих  пор  в  ушах
звенит. И, кстати, надо сделать прорези для глаз не только впереди, но и
по бокам. Шлем не поворачивается вместе с головой, а нам  нужно  видеть,
что делается сбоку.
   - Над этим уже работают, - сказал Озобар. -  Брек  ведь  уже  говорил
вам, что  к  шлему  надо  кое-что  добавить.  Впрочем,  я  доволен  этим
доспехом, и если генерал одобрит, то •оружейные  мастерские  сегодня  же
начнут изготовлять подобные доспехи.
   - А как насчет защиты рук? - спросил Форин.
   - Я разрабатываю систему перекрывающих друг друга щитков,  -  ответил
Озобар. - Первый комплект будет готов к началу следующей недели. Главная
проблема сейчас - как прикрыть локти, но я что-нибудь придумаю. Как  вам
новые секиры?
   Форин пожал плечами.
   - Вначале я думал, что с ними вообще  невозможно  управиться,  но  мы
понемногу приноровились. День ото дня у нас получается все лучше. Почему
ты сделал лезвия такой странной формы? Они смахивают на крылья бабочки.
   - Именно так я и задумывал, - сказал Озобар. -  Обычные  лезвия  -  в
форме полумесяца - плохи тем, что когда секира врубается в тело,  лезвие
может  зацепиться  за  ребра.  Новая   форма   лезвия   исключит   такую
возможность. Надеюсь, вы уже заметили,  что  лезвия  заточены  по  всему
краю, и таким образом секиру можно использовать как колющее оружие.
   - Секира не может быть колющим оружием, - возразил Форин.
   Вместо ответа  Озобар  взял  со  скамьи  черный  топорик  с  короткой
рукоятью. Замахнулся им, как копьем, - и вдруг со  всей  силы  метнул  в
дверь. Лезвие топора глубоко врубилось в дерево. Озобар распахнул дверь,
и все увидели, что с другой стороны торчат из дерева два стальных острия
- точь-в-точь лезвия кинжалов.
   - Мой топорик, - сказал Озобар, -  тоже  колющее  оружие.  Чтобы  это
понять, надо обладать хоть малой толикой воображения.
   - Превосходный довод, Оз, - кивнула Карис. - И  доспехи,  которые  ты
сделал, на мой взгляд, достойны восхищения.
   Сокращенную  форму  имени  Озобара  дозволялось  употреблять   только
нескольким самым близким друзьям, и вначале он едва не взвился от  такой
фамильярности... но тут же обнаружил, что ему крайне нравится, как Карис
произносит его имя.  Покраснев  до  ушей,  мастер  пробормотал  какую-то
банальность. Карис улыбнулась, поблагодарила его и Брека за любезность и
вместе с Форином вышла из мастерской.
   Брек понимающе ухмыльнулся.
   - Посмей только слово сказать! - предостерег его Озобар.
   - Да ни в жизнь! - отозвался тот.
   Снаружи царила оттепель, и снег превратился в жидкую грязную кашу.
   - Остались считанные недели, - пробормотала Карис.
   - Да уж, - согласился Форин. - Вид у тебя  усталый,  Карис.  Тебе  бы
поспать.
   Карис хихикнула.
   - А знаешь, ты был прав. Ты действительно  смахивал  на  здоровенного
жука.
   После этих слов  воцарилось  молчание.  Карис  отчаянно  не  хотелось
расставаться с зеленоглазым великаном, да и он, похоже, испытывал те  же
чувства.
   - Что ж, увидимся завтра, - наконец сказала она.
   - Завтра уже наступило, - заметил Форин. Карис пожала плечами и пошла
прочь. Форин тихонько окликнул ее.  Она  на  миг  замерла,  потом  пошла
дальше. Чтоб ему провалиться, этому зеленоглазому! И почему он никак  не
выходит у нее из головы?
   Из проулка вдруг вынырнул большой черный пес и как ни в чем не бывало
затрусил  рядом  с  Карис.  Женщина-воин  остановилась  и  поглядела  на
непрошеного спутника.
   - Куда это ты собрался? -  осведомилась  она.  Пес  наклонил  крупную
голову и искоса глянул на нее. Присев на корточки, Карис  погладила  его
по косматой макушке, потом провела ладонью по  спине  -  как  оказалось,
довольно костлявой. Из темноты вынырнул  человеческий  силуэт,  и  Карис
схватилась за кинжал.
   - Этого не надо, - сказал  старик,  -  я  человек  безобидный.  -  На
скрюченной от возраста и ревматизма спине  он  с  трудом  волок  вязанку
хвороста.
   - Поздновато для гуляния, - заметила Карис.
   - В доме у меня слишком холодно,  вот  я  и  решил  пощипать  немного
изгородь у богатого соседа. - Старик  одарил  ее  беззубой  ухмылкой  и,
глянув на пса, сообщил:
   - Его звать Ворюга.
   - Это твой пес?
   - Да нет, ничейный. Живет сам по себе и кормится тем, что ловит крыс.
Ворюга здорово разбирается в людях. Нюхом чует доброе сердце.
   - На сей раз нюх его обманул, - отозвалась Карис.
   - Вот не думаю, - убежденно заявил старик. - Ну да ладно,  я  здорово
продрог, так что спокойной ночи.
   С этими словами он шмыгнул в темный проулок. Карис  пошла  дальше,  а
пес все так же трусил рядом с ней.
   У дворцовых ворот Карис помахала рукой  стражникам  и  направилась  в
свои покои. Прошло несколько часов с тех пор, как слуга развел огонь,  и
угли в очаге еще отливали тускнеющим багрянцем.  Черный  пес  по  кличке
Ворюга тотчас ринулся к очагу и блаженно вытянулся на коврике, поближе к
теплу. На столе стояло  накрытое  крышкой  блюдо.  Приподняв  ее,  Карис
увидела ломоть солонины, большой кусок сыра и каравай хлеба  -  и  вдруг
поняла, что страшно проголодалась. Она села к столу, и Ворюга немедленно
оказался рядом с ней, умильно уставился на нее влажными карийи глазами.
   - Да вы попрошайка, сударь,  -  заметила  Карис.  Пес  с  готовностью
склонил голову набок. Карис отдала ему мясо, а сама как следует закусила
сыром и хлебом. Ворюга не сводил с нее глаз, покуда не  исчез  последний
кусочек еды, а тогда с независимым видом вернулся  на  коврик  у  очага.
Карис подбросила в огонь остатки угля и устало побрела в спальню.
   Задув лампы, она разделась и нырнула под одеяло. И  тут  из  гостиной
донесся оглушительный рык. Отбросив одеяло, Карис помчалась в гостиную -
и застала душераздирающую сцену. Вент с ножом в руке прижался к стене, а
перед ним, грозно оскалив зубы, замер громадный черный пес.
   - Ко мне! - крикнула Карис.
   - Это ты кому? Мне или этой тварюге?  -  раздраженно  вопросил  Вент.
Карис хихикнула. Ворюга не двинулся с места. Карис  подошла  к  нему  и,
опустившись на колени, погладила по голове.
   - Этот человек, разбойник ты  блохастый,  мой  друг.  Так  что  и  не
вздумай перегрызть ему горло.
   Она похлопала зверя по макушке и, взяв Вента за  руку,  увела  его  в
спальню.
   - Тебя-то мне и не хватало, - сказала она.
   Минуты и  не  прошло,  как  они  оба  уже  сбросили  с  себя  одежду.
Увлеченная бурными ласками, Карис  вдруг  обнаружила,  что  Вент  как-то
странно замер.
   - Что случилось? - прошептала она.
   - Треклятая тварь на  меня  смотрит,  -  шепотом  ответил  он.  Карис
повернула голову - и  увидела,  что  Ворюга  положил  передние  лапы  на
постель и едва не тыкается носом в лицо Вента. Это было уже чересчур,  и
Карис звонко расхохоталась.
   Вент бессильно рухнул рядом с ней.
   - Похоже, я ему не нравлюсь, - пробормотал он.
   - В следующий раз принеси с собой  мяса.  Я  подозреваю,  что  Ворюгу
очень легко подкупить.
   - В жизни не видал более уродливого пса. Где ты его подцепила?
   - Это он меня подцепил.
   - Одного у тебя не отнимешь, Карис, - твое обаяние просто  неотразимо
для мужского пола.

***

   Ветер выл меж иззубренных  скал,  хлестал  мокрым  снегом  по  стылым
склонам утесов. Замерцал лиловый  свет  -  и  на  безлюдной  тропе,  где
мгновение назад было одно только сухое дерево, возникли двое мужчин.
   Тарантио сразу метнулся вперед и нырнул под скальный карниз, спасаясь
от ледяных уколов мокрого снега. Дуводас  без  колебаний  последовал  за
ним.
   - Это, должно быть, та самая гора, - сообщил он.
   - Должен сказать, Певец, что я не слишком-то верил в твои  россказни.
Иначе бы крепко подумал, прежде чем очертя  голову  отправляться  в  это
путешествие.
   Дуво глянул на небо - его  заволокла  густая  пелена  туч,  и  оттого
здесь, внизу, царила почти непроглядная мгла. Затем между туч  ненадолго
выглянула луна, и в этот краткий миг путники успели  заметить  очертания
монастыря, прилепившегося к склону горы - высоко, почти у самой вершины.
   - Долго же нам подниматься, - заметил Тарантио, - да еще и промерзнем
до костей.
   Дуво закрыл глаза, и тело его вмиг  окуталось  теплом,  охватившим  и
Тарантио. Тогда они встали и начали  подъем.  Хотя  они  согрелись,  все
равно идти по тропе было не слишком-то приятно - мокрый  снег  над  ними
превратился в  проливной  дождь,  и  оба  путника  за  считанные  минуты
промокли насквозь.
   Тропа заметно  сужалась,  и  Дуводас  поскользнулся.  Тарантио  успел
ухватить его за руку. Одно лишь страшное мгновение Дуводас висел на краю
пропасти, но долго еще не мог унять бешено колотящегося сердца.
   - Иди со стороны склона, -  предложил  Тарантио.  Дуводас  благодарно
взглянул на него. Они  поменялись  местами  и  двинулись  дальше.  Ветер
ярился  все  сильнее,  каменистая  тропа  под  ногами  была  неверной  и
скользкой. Разговаривать было невозможно,  и  путники,  упрямо  наклонив
головы, чтобы ветер не хлестал в лицо, брели и брели вперед.
   Увы, заклятие тепла было бессильно против ветра, и скоро на одежде  у
них начал намерзать лед. Мысли Дуво путались; внезапно он остановился  и
сел.
   - Ты что это творишь, прах тебя побери? - заорал Тарантио, возвышаясь
над ним.
   - Я, пожалуй, немножко посплю.
   - Ты что, спятил? Замерзнешь!
   Глаза Дуво сами собой  закрылись.  Тогда  Тарантио  мокрой  от  дождя
ладонью наотмашь хлестнул его по лицу. Резкая боль  ненадолго  перемогла
сонливость, и Дуво, приняв руку Тарантио, рывком поднялся  на  ноги.  За
это время ветер превратился в бурю, его порывы хлестали путников, словно
жгучим бичом, швыряли  их  на  скальный  склон,  превращая  и  без  того
нелегкий подъем в бесконечный кошмар. Крепко держась за руки, Тарантио и
Дуводас упорно брели все дальше и наконец, одолев поворот,  оказались  в
глубоком ущелье, в котором ветру было не  разгуляться.  Невозможно  было
описать словами, какое они испытали облегчение.  Привалившись  спиной  к
стене ущелья, Дуводас снова сотворил  заклятие  тепла.  Потом  он  обнял
Тарантио, и путники, продрогшие  до  мозга  костей,  долго  стояли  так,
наслаждаясь теплом. Лед, намерзший на их одежду, скоро растаял.
   - Мы, должно быть, уже близко, - дрожащим голосом проговорил Дуво.
   - Что ж, будем надеяться, что монахи откроют нам ворота.
   - Почему же не откроют? - вяло спросил Дуводас.
   - В этакую бурю нас могут попросту не услышать. Бьюсь об заклад,  что
все они сейчас мирно дрыхнут в теплых постельках.  Подожди-ка  здесь.  Я
проверю, много ли нам осталось идти.
   Он ушел в темноту, а Дуво без сил опустился на каменистую  тропу.  От
его одежды  исходил  пар,  и  тепло,  окружавшее  его,  становилось  все
приятней, заманчивей... Дуво лег прямо на камни и уснул. Через несколько
минут, когда вернулся Тарантио, Дуво уже  совсем  закоченел  -  заклятие
тепла  держалось,  только  покуда  он  бодрствовал.  Тарантио   принялся
немилосердно его трясти, и Дуво наконец проснулся. Дрожа всем телом,  он
попытался восстановить заклятие. Тарантио сел рядом с ним.
   - Клянусь богами, ну и дурак же ты! - прошипел воин.
   - Я... мне... мне очень жаль...
   - А уж как я бы жалел, если бы не смог вернуться в Кордуин!
   - Ты нашел монастырь?
   - Да. До него отсюда примерно двести шагов. Дорога, правда,  паршивая
- узко и сплошной лед. Лучше нам пока остаться здесь и двинуться  дальше
уже утром.
   - Я не смогу выдержать столько  без  сна.  Тарантио  острием  кинжала
колонул его в шею.
   - Если и заснешь, я живо сумею тебя разбудить.  Изнуренному  донельзя
Дуводасу показалось, что  эта  ночь  длилась  бесконечно,  и  когда  над
ущельем наконец занялась робкая заря, он испытал такой  восторг,  словно
родился заново.
   - Что известно об этом монастыре? - спросил Тарантио. Это были первые
слова, которые он произнес за всю ночь.
   - Немного. Я навел справки о нем в библиотеке Кордуина. Монастырь был
выстроен много веков назад священниками Истока.  Теперь  он  принадлежит
секте, которая именует себя Несущими  Откровение.  Они  утверждают,  что
близится конец света.
   - Может, они не так уж и не правы, - мрачно заметил Тарантио. - Ну да
будем надеяться, что в этом монастыре заведено рано вставать.
   Путники устало поднялись и побрели по ущелью.  Перед  узким  скальным
уступом,  который  вел  к  воротам  монастыря,  Дуво   остановился   как
вкопанный. Уступ был примерно в сто шагов длиной, весь  покрытый  льдом,
да еще наклонный. Слева от него зияла пропасть.
   - Как думаешь, здесь высоко? - спросил Дуво.
   - Тысяча футов, - ответил Тарантио, - а может, и больше. Какое нам до
этого дело? Можно упасть с высоты  в  сто  футов  и  разбиться  всмятку.
Отсюда разве что лететь дольше.
   - Я не смогу пройти по этому уступу, - сказал Дуво.
   - Ступай впереди. Если оступишься, я тебя подхвачу.
   - Нет.
   Дейс бесцеремонно сгреб Дуво за грудки и прижал его к скале.
   - Слушай, ты, жалкий  сукин  сын!  Ты  проволок  меня  через  полмира
жалостливой сказочкой об освобождении эльдеров и  усмирении  даротов!  А
теперь, только стало чуточку поопасней - и ты уже штанишки  намочил?  Не
выйдет! Или ты идешь - или чем угодно клянусь, что я сброшу тебя  в  эту
треклятую пропасть!
   - Не всякий может похвалиться твоей отвагой, - сказал Дуводас, - но я
все же попытаюсь пройти по этому уступу. Не потому, что ты грозил  убить
меня, но потому, что ты прав. Мы должны отыскать Жемчужину, и  это  куда
важнее, чем моя жизнь.
   Тарантио разжал руки и выпустил его.
   - Иди медленно, прижимайся к скале.  Если  поскользнешься,  падай  на
живот. Не пытайся удержаться на ногах.
   Дуво сделал глубокий вдох и уже хотел было шагнуть на уступ,  но  тут
из монастыря донеслось отдаленное пение. И тут же в лицо ему ударил  вал
тепла. Впереди, на  уступе  начал  таять  лед.  Жар  казался  уже  почти
нестерпимым, и путники повернулись к  нему  спиной.  И  обнаружили,  что
тепло уже катится дальше по ущелью.
   - Этим людям ведома магия земли! - восхищенно проговорил  Дуводас.  -
Они расчищают нам путь!
   Волна жара прошла  мимо  них  и  двинулась  дальше.  Дуво  без  труда
пробежал по уступу и почти взлетел по пологому склону  к  самым  воротам
монастыря. Тарантио последовал за ним.
   - Они послали тепло не для нас, -  сказал  он.  -  Если  б  монахи  и
вправду хотели нам помочь, жаркая волна не пошла бы дальше  того  места,
где мы стояли. И потом, они все еще поют.
   - Меня это не заботит, - счастливо улыбнулся Дуводас. - Главное - что
мы добились своего. Мы дошли, Тарантио!
   С этими словами он замолотил кулаком  по  воротам.  Вскоре  заскрипел
засов, и ворота открылись. Перед путниками стоял почтенного вида  старец
в белоснежной монашеской рясе.  Старец  ласково  улыбался,  карие  глаза
светились добротой.
   - Кто вы? - спросил он. - Что вы делаете здесь?
   - Можно нам войти? - спросил Тарантио. - Ночью мы продрогли до костей
и теперь не отказались бы поесть горячего.
   - Да, конечно! Входите.
   И почтенный монах отступил, пропуская путников. Когда они  вошли,  он
запер ворота и повел Дуво и Тарантио через небольшой внутренний  двор  к
монастырскому зданию. Поднявшись по лестнице на третий этаж,  они  долго
шли по коридору и наконец оказались в трапезной. На кухне мыл посуду еще
один монах. Слитное пение теперь казалось глуше, но все равно можно было
различить, что исходит оно глубоко из-под земли.
   - И еще раз доброе тебе утро,  брат  Немас,  -  приветливо  обратился
старый монах к своему собрату. -  У  нас  два  гостя.  Осталась  ли  еще
похлебка?
   - Истинно так, брат. Эти люди хотят присоединиться к нам?
   - Если и так, то теперь уже поздно, - отвечал старец. - Однако же  мы
по крайней мере  можем  накормить  их  горячей  пищей,  прежде  чем  они
вернутся назад, к проклятым.
   В железной плите у дальней стены жарко и весело пылал огонь. Тарантио
подошел к печи, погрел  озябшие  руки  и  отошел  к  окну,  из  которого
открывался вид на внутренний Двор и ворота.  Старый  монах  поставил  на
стол две миски с дымящейся похлебкой, и Дуводас поблагодарил его.
   - Мы ищем здесь человека по имени...
   - Карио, - вдруг перебил его Тарантио. -  Юношу,  которого  отправили
присоединиться к вам. Он вам не встречался?
   - Карио? Нет, я уверен, что у нас  нет  послушника  с  таким  именем.
Впрочем, даже если б он и пришел сюда, мы бы  все  равно  отправили  его
назад. Теперь, когда настали последние дни, у  нас  нет  нужды  в  новых
послушниках. Скоро скверна этого мира будет  выжжена  дотла,  и  Несущие
Откровение станут править землей,  как  то  предсказал  наш  пророк.  Не
страшитесь, братья мои, ибо мы будем править мудро и милосердно,  и  мир
превратится в цветущий рай. Мне очень жаль, что  ваше  путешествие  было
напрасным.
   - Мы благодарны вам за гостеприимство, - сказал Тарантио. - И вдвойне
благодарны за то, что вы послали нам навстречу заклятие тепла.
   - Не для вас мы совершили сие, друг мой, однако же  я  рад,  что  вам
были во благо плоды нашего труда. Сюда идут Слуги  Божьи,  и  мы  желали
оказать им любезный прием.
   - Слуги Божьи? - переспросил Дуводас.
   -  Те,  кто  исполняет  Его  желания.  Очистители.  Дарители  Огня  и
Разрушения. Как гласит Святое Слово: "Мечи их вспашут города,  копья  их
проредят армии. Содрогнутся крепостные стены и рухнут от  грохота  копыт
их коней".
   - Дароты, - сказал Тарантио.
   - Истинно так, - дружелюбно согласился старец. -  Слуги  Божьи.  Ваша
похлебка стынет. Ешьте. Отдыхайте.
   Тарантио сел за стол и принялся есть, макая в похлебку ломоть  хлеба.
Варево оказалось жидкое и безвкусное.
   - Похлебка превосходна, - сказал он вслух. - Скажи мне, брат,  почему
идут сюда Слуги Божьи?
   - Мы отправили к ним посланника - дабы знали они, что не все  в  этом
мире поражены злом. Мы изловили одного из их злейших врагов -  коварного
Сарино. Адским огнем изничтожил он многих Слуг Божьих, а затем бежал. Мы
поймали его - и теперь он ждет суда Слуг Божьих.
   Подземное пение стихло, и словно в ответ ему у ворот раздался  гулкий
грохот.
   - А, вот и они! - воскликнул старец. - Теперь я вас покину.  Надлежит
мне со всей братией приветствовать Слуг Божьих.
   И уже не Тарантио, а  Дейс  вскочил  из-за  стола  и  преградил  путь
монаху.
   - Где держат Сарино? - спросил он.
   - Отчего желаешь ты это знать?
   - Мы пришли освободить его, - ответил Дейс.
   - Так вы Рабы Нечестивого? - старец отшатнулся. -  Я  вам  ничего  не
скажу.
   Дейс выхватил метательный нож, затем вдруг резко крутнулся - и метнул
нож в горло монаха, возившегося  в  кухне.  Монах  зашатался  и  рухнул,
исчезнув из виду. Тогда Дейс вынул  второй  нож  и  угрожающе  шагнул  к
старцу.
   - Еще как скажешь, старый дурень! И немедленно!
   - Сарино в башне, - проскулил старец. - Молю, не убивай меня!
   Дейс вернул нож на место и махнул рукой.
   - Иди, - сказал он холодно. - Встречай своих гостей.  Монах  поспешно
шмыгнул мимо него - и тут кулак Дейса взлетел и  с  силой  опустился  на
дряблую старческую шею. Громко хрустнули кости.
   - Пошли, - сказал Дейс Дуводасу.
   - Зачем ты убил его? - возмутился Дуво.
   - Посмотри в окно, - велел Дейс, и Дуводас послушно выглянул  наружу.
Ворота были распахнуты, и во внутренний двор монастыря въезжали  десятка
два конных даротов.
   - Как думаешь, останется ли здесь к ночи хоть один живой  монах?..  А
теперь пошли искать Сарино.
   С тяжелым сердцем Дуводас последовал за Дейсом. Выйдя  из  трапезной,
они побежали по коридору, потом в  несколько  прыжков  одолели  лестницу
наверх. Наверху оказался другой коридор, который  вывел  их  к  винтовой
лестнице.
   - Этот монастырь