бравшихся. - Выскажитесь  вначале,  что
вы думаете об услышанном.
   Советники говорили один за другим, задавая вопросы Кэпелу,  Горану  и
Карис.  Женщина-воин  видела  их  насквозь:  они  блуждали  в   темноте,
охваченные смятением. Прождав с час, она шагнула к герцогу.
   - Можно мне высказаться, государь? - с поклоном проговорила она. -  У
меня есть предложение.
   - С радостью его выслушаю, - ответил герцог.
   - Мы ничего не  можем  придумать,  пока  не  узнаем  намерения  самих
даротов, а для этого нужно  отправить  к  ним  посольство.  Я  предлагаю
отобрать нескольких людей,  которые  поедут  на  север  и  встретятся  с
вожаками даротов.
   - Да ведь мы даже не знаем их языка! - возразил Вент. -  А  по  тому,
как они напали на Кэпела и его  солдат,  совершенно  ясно,  что  они  не
склонны к переговорам.
   - Даже если и так, - сказала Карис, - иного выхода у нас  нет.  -  Мы
должны знать, сколько их, как они сражаются, чем вооружены.  Есть  ли  у
даротов осадные машины? Если нет - при всей своей силе  они  не  одолеют
стен Кордуина. Знаем мы язык даротов или нет - дело десятое.  Мы  должны
узнать как можно больше о них самих - иначе нам конец.
   - А ты, Карис, возьмешься возглавить этот отряд? - спросил герцог.
   -  Возьмусь,  государь.  За   тысячу   серебряков.   Вент   от   души
расхохотался.
   - Ох, Карис!.. Наемница есть наемница!

***

   Альбрек, герцог Кордуина, вошел в свои покои и  сел  на  изукрашенный
вышивкой диван. Один из слуг опустился перед ним на колени  и  стянул  с
герцога ботфорты, другой принес  ему  хрустальный  кубок  с  охлажденным
яблочным соком. Альбрек пригубил сок и передал кубок слуге.
   - Ванна готова, мой господин, - сказал слуга.
   - Превосходно. Что, моя жена у себя?
   - Нет,  мой  господин,  она  ужинает  у  госпожи  Перии.  Она  велела
приготовить свою карету к наступлению сумерек.
   Альбрек встал. Слуги сняли с него одежду  и  перстни,  и  он,  нагой,
прошел через задние комнаты в мыльню и по ступенькам спустился в  загодя
наполненную ванну. Слуги сновали вокруг с ведрами, то и дело прибавляя в
ванну горячей ароматной воды,  но  герцог  не  замечал  их  присутствия,
целиком погруженный в собственные мысли.
   Война за Жемчужину была дорогостоящей глупостью, которой Альбрек  изо
всех сил  пытался  избежать.  Однако  непомерное  честолюбие  Сарино  не
оставило ему иного  выхода,  и  армия  Кордуина  оказалась  втянутой  во
всеобщую свару. И вот теперь, когда войско герцога изрядно  поредело,  а
припасы истощились, он вдруг оказался лицом к лицу с  новым,  неведомым,
но грозным врагом.
   - Закройте глаза, мой господин, я вымою вам голову, - попросил слуга.
Альбрек подчинился и на миг  испытал  бездумное  наслаждение,  когда  на
макушку  ему  полилась  горячая  вода.  Проворные  пальцы  слуги   умело
намыливали его волосы, попутно разминая кожу на голове.
   Все старинные предания повествовали об ужасах, творимых даротами,  об
их жестокости и безграничной злобе. И ни в одной легенде  о  даротах  не
было ни слова об искусстве либо любви. Неужели возможно, чтобы этих черт
была лишена целая раса? Альбрек сомневался в этом - и сомнение порождало
в нем  крохотную  искорку  надежды.  Быть  может,  войны  все  же  можно
избежать? Быть может, древние легенды попросту преувеличили опасность?
   Слуга отжал его мокрые волосы, затем  просушил  их  нагретым  заранее
полотенцем. Альбрек вышел из ванны и надел белый,  до  щиколоток  халат.
Затем он вернулся к себе и сел у огня.
   Даже если легенды что-то преувеличили - правда пробивалась сквозь  их
многословие, словно жгучее пламя сквозь пепел. Олторы -  целая  раса!  -
были стерты с лица земли, их города обращены в  прах.  Никто  теперь  не
знал наверняка, как  выглядели  олторы,  какими  они  были.  Они  спасли
даротов - ив благодарность дароты уничтожили их.  В  подобных  поступках
нелегко отыскать для себя тень надежды.
   Из очага выпало горящее  полено.  Слуга  проворно  метнулся  к  нему,
ухватил бронзовыми щипцами и вернул в огонь. Альбрек поднял глаза.
   - Вызови ко мне главного оружейника, - велел он слуге.
   - Слушаюсь, мой господин.
   - И принеси из моего кабинета Красную Книгу.
   - Сию минуту, мой господин.
   Альбрек вздохнул. Все  свою  жизнь  он  страстно  любил  искусство  -
музыку, живопись, поэзию. Увлекался  он  также  и  историей  и  не  знал
лучшего времяпрепровождения, чем сидеть целыми днями в  своем  кабинете.
Вместо этого он родился на свет наследником герцогского титула - и  всех
прилагаемых к этому титулу обязанностей.
   Слуга вернулся скоро и принес большую книгу, переплетенную в  красную
кожу. Альбрек поблагодарил его и, открыв книгу, принялся одну за  другой
просматривать страницы, заполненные ровным убористым почерком. На каждой
странице была проставлена дата, и Альбрек быстро  нашел  нужную  запись.
Главный оружейник представил ему оружейного мастера прошлым летом.  Этот
человек изобрел новую осадную машину, которая, как  он  заявил,  поможет
Альбреку выиграть войну.
   Альбрек уже давным-давно считал, что рано или  поздно  -  как  только
люди поймут бессмысленность войны - все враждующие стороны соберутся  за
столом переговоров, а потому у него не было  желания  давать  деньги  на
создание новых орудий разрушения. Сейчас  он  припомнил,  что  оружейный
мастер был рослым, плотного сложения мужчиной,  необычайно  умным  и  до
тошноты выспренним в речах. Что ж, на выспренность можно и  не  обращать
внимания, а вот недюжинный ум ему сейчас пригодится.
   Явился главный оружейник, пыхтя и отдуваясь от быстрого бега. Альбрек
поблагодарил его за то, что он пришел так скоро, и осведомился  -  живет
ли по-прежнему в Кордуине тот самый оружейный мастер?
   - Да, государь, он все еще здесь. Сейчас он изготавливает новую саблю
для мечника Вента.
   - Я бы хотел повидаться с этим человеком. Приведи его сегодня вечером
в мои покои.
   - Слушаюсь, мой государь. Так мы  все  же  будем  строить  эти  новые
машины?
   Герцог пропустил его вопрос мимо ушей и снова углубился в чтение.  Он
не видел, как главный оружейник поклонился ему перед уходом, не  слышал,
как за ним захлопнулась дверь.

***

   Карис предоставили покои на первом этаже дворца. По ее приказу  слуги
приготовили ароматную горячую ванну, а  затем  удалились.  Вскоре  после
этого явился Вент - как раз когда Карис раздевалась.
   - Можно к тебе присоединиться? - спросил он.
   - Почему бы и нет? - отозвалась Карис, опускаясь вводу. Вент хохотнул
и проворно скинул сапоги, штаны и рубашку.
   - Небом клянусь, Карис, ты по-прежнему самая соблазнительная  женщина
в моей жизни!
   - Сказал бы  лучше  -  красивая,  -  упрекнула  она.  С  минуту  Вент
критически разглядывал ее.
   - Ну-у...  знаешь  ли,  голубка  моя,  тебя  все  же  трудно  назвать
красавицей. Нос у тебя длинноват, а черты лица слишком резкие. К тому же
- если по правде - ты чересчур худа. И тем не менее повторяю  -  в  моей
постели еще не было лучшей женщины.
   - Скромник! - усмехнулась Карис. - Насколько я помню, мы с тобой  еще
ни разу не оказывались в постели. На крыше фургона - да, на берегу  реки
- безусловно... где же еще?., ах да, на сеновале. А вот постели не было.
   - Голой женщине  не  пристала  такая  въедливость,  -  заметил  Вент,
погружаясь в воду рядом с ней. - А  теперь  твоя  очередь  говорить  мне
комплименты.
   Карис погладила его ладонью по выбритому виску.
   - Мне больше нравилось, когда у тебя были длинные волосы.  И  косички
на висках.
   - Аристократ, моя дорогая, не  должен  отставать  от  моды.  Этим  он
напоминает черни, кто истинные хозяева этого мира.
   А теперь притворись, что ты от меня в восторге,  и  скажи  что-нибудь
приятное.
   - Ты входишь в первую полусотню моих лучших любовников.
   Вент от души расхохотался.
   - Радость моя, как же мне тебя  недоставало!  Ты  всегда  напоминаешь
мне, что я - несмотря на все мои таланты - всего лишь простой  смертный.
И тем не менее не думай меня одурачить. Я в первой десятке.
   - Наглец, - сказала Карис, привлекая его к себе.
   - Наглость меня только украшает. Ты позволишь мне отправиться с тобой
к даротам?
   - Конечно. Я и сама собиралась просить тебя об этом.
   - Как мило. - Наклонившись, Вент поцеловал ее в губы - вначале  легко
и нежно, затем с нарастающим пылом. Рука его  ласкала  обнаженную  грудь
Карис, затем обвилась вокруг ее талии. Они ласкали друг друга неспешно и
основательно, и Карис позволила себе расслабиться.  Вент,  конечно,  был
прав - в списке лучших любовников он занимал одно из первых мест. Однако
как ни сладостны были эти любовные игры в горячей душистой воде, у Карис
не было  времени  в  полной  мере  насладиться  талантами  мечника.  Она
задвигалась быстрее, застонала, задышала часто  и  резко.  Вент  стиснул
руками ее  бедра  и  сам  задвигался  чаще.  Наконец  он  удовлетворенно
вздохнул, и  Карис,  втайне  радуясь  тому,  что  сумела  его  обмануть,
поцеловала его в щеку и отодвинулась.
   - Мне этого не хватало, - с блаженной  улыбкой  сознался  Вент.  -  Я
готовился к поединку и изрядно взвинтил себя, а наши с тобой игры  почти
что заменяют хорошую драку. Заметь - почти.
   - И кто же был твой везучий противник?
   - Некто по имени Тарантио. Говорят, что вроде бы мечник.
   Карис громко рассмеялась.
   - Милый мой Вент! Это ты везучий, а не он. Тарантио прирезал бы тебя,
как цыпленка.
   Лицо Вента отвердело, искорки смеха, плясавшие в глазах, погасли.
   - Не насмехайся надо мной,  дорогая.  Еще  не  родился  тот  человек,
который бы лучше меня владел любым клинком.
   - Я не смеюсь, Вент, - уже серьезно ответила Карис. - Я видела в  бою
вас обоих, и ты действительно несравненный фехтовальщик. Но  Тарантио...
Он не человек, а демон. Ты не видел его боя с Карлином - это было  нечто
ужасное.
   - Я слышал эту историю, - отозвался Вент. - Карлин убил  легендарного
Сигеллуса и был вызван на поединок одним из его учеников.  Говорят,  что
это был выдающийся бой.
   - Это был не бой, Вент, а настоящая резня. Тарантио попросту  изрезал
Карлина на кусочки - отсек ему оба уха, нос, крест-накрест изрубил лицо.
Каждый  из  этих  ударов  мог  быть  смертельным,  но  Тарантио   просто
забавлялся с Карлином.  А  Карлин,  дорогой  мой,  был  почти  таким  же
отменным бойцом, как ты.
   - Карис, ты меня недооцениваешь. У меня  в  запасе  есть  пара-тройка
недурных трюков.
   - Я просто не хочу, чтобы тебя убили. Где еще я найду такого хорошего
любовника?
   - Полагаю, Тарантио тоже состоит у тебя в первой десятке?
   Карис постаралась рассмеяться как можно естественней.
   - Вот уж этого ты никогда не узнаешь! А теперь расскажи мне, где  его
найти.
   - Хочешь пригласить его на нашу загородную  прогулку?.  -  Совершенно
точно. И заплачу за эту честь столько, сколько он запросит.
   Вент выбрался из ванны. Слева, на скамье,  лежали  купальные  халаты.
Надев один из них, он протянул другой Карис.
   - Ты делаешь это, чтобы помешать нашему поединку?
   - Вовсе нет, - покачала головой Карис. - Я никогда  не  вмешиваюсь  в
чужие дела. Если уж тебе так хочется умереть молодым,  можешь  повторить
свой вызов - но только после нашего возвращения.
   Вент улыбнулся.
   - Разве можно в чем-то отказать тебе, дорогая?
   В дверь  тихонько  поскреблись.  Открыв,  Карис  увидела  в  коридоре
темноволосого мальчика по имени Горан. Карис впустила его, и он смущенно
переминался на пороге. Вид у него был испуганный и несчастный.
   - Что ты хочешь? - спросила она.
   - Можно мне завтра поехать с вами?
   - Малыш, это неразумно. Вряд ли нам удастся вернуться живыми.
   - Дароты увезли моего отца... Мне нужно знать, жив они ли погиб.
   - Вы с ним были близки? - мягко спросила Карис.
   - Он - самый лучший  в  мире!  -  быстро  ответил  Горан.  Голос  его
дрогнул, в глазах заблестели слезы. - Пожалуйста, возьмите меня с собой!
   - Возьми его, Карис, - вмешался Вент. - Он храбрый мальчик,  и  разве
бы ты на его месте не захотела отыскать своего отца?
   Глаза Карис точно оледенели.
   - Если б это был мой отец, - процедила она, обернувшись к Венту, -  я
бы сама помогла даротам заживо содрать с него шкуру!

***

   Брун тихонько сидел в саду за домом, наблюдая за  муравьями,  которые
цепочкой семенили к розовому кусту. Муравьи взбирались вверх  по  стеблю
позднего цветка, затем  спускались  -  и  все  повторялось  снова.  Брун
пристальнее вгляделся в стебель, густо покрытый тлей.  Муравьи  один  за
другим поднимались по стеблю и, обходя тлей, словно бы  поглаживали  их.
Это озадачило Бруна: казалось, что крохотные черные мураши здороваются с
крупными неповоротливыми тлями. Прищурившись, Брун пригляделся к ним - и
улыбнулся. Муравьи попросту  кормились.  От  поглаживания  тли  выделяли
какую-то тягучую жидкость; ее и слизывали хитрые мураши. Брун захлопал в
ладоши и громко рассмеялся.
   - Что тебя так развеселило? - спросил  Тарантио,  выходя  на  залитый
солнцем двор. В руках он нес черный арбалет с изящно выточенным ложем  и
железными  крылышками  и  кожаный  колчан  с  двумя   десятками   черных
арбалетных болтов.
   - Муравьи доят тлей, - сообщил ему Брун. - Я и не знал, что  они  так
делают.
   - О чем ты говоришь? - Тарантио положил арбалет и колчан на  каменный
стол у скамьи, на которой сидел Брун.
   - Да вон там, на розовом кусте. Погляди - вот они, муравьи.
   Тарантио прошелся через весь сад - шагов шестьдесят в поперечнике - и
опустился на колени около розового куста. Потом вернулся к Бруну.
   - Я вижу, что муравьи кишмя кишат вокруг тлей, но с чего ты взял, что
они их доят?
   - Да это же видно! Гляди - вон один мураш как раз кормится.
   - Ты что, Брун, смеешься надо мной? Да я  с  такого  расстояния  едва
могу разглядеть розу на этом кусте.
   - Это все мой новый глаз, - с гордостью сообщил Брун. -  Если  только
как следует постараться, я могу увидеть им все что угодно.  Я  и  раньше
наблюдал за муравьями. Ты знаешь, к  примеру,  что  они  меняются  едой?
Становятся друг перед другом на задние лапки, потом  один  срыгивает,  а
другой...
   - Да-да, я уверен, что это очень интересно, - торопливо  перебил  его
мечник. - Тем не менее у нас много дел. Я купил тебе арбалет и хотел  бы
посмотреть, прибавил ли тебе новый глаз меткости.
   Тарантио  показал  Бруну,  как  взводить  арбалет,  потом  велел  ему
выстрелить в ствол дерева, которое росло шагах в двадцати.
   - В какую часть ствола? - серьезно спросил Брун. Тарантио  рассмеялся
и, подойдя к дереву, отыскал на коре небольшой бугорок размером примерно
с дюйм.
   - Вот сюда, - сказал он, ткнув в бугорок указательным  пальцем.  И  в
тот же миг Брун вскинул арбалет.
   - Стой! - крикнул Тарантио. Черный болт  вонзился  прямо  в  бугорок,
всего в паре дюймов от руки Тарантио. Взбешенный донельзя, он бросился к
Бруну.
   - Идиот! Ты мог убить меня!
   - Я попал в бугорок! - восторженно сообщил Брун.
   - Но ведь болт мог и отскочить от  коры.  Такое  случается  сплошь  и
рядом.
   - Извини. Просто... это было так легко сделать. Не сердись на меня.
   Тарантио сделал глубокий вдох.
   - Ладно, - наконец сказал он, - теперь мы знаем, что колдун не  зазря
получил свою плату. Он неплохо поработал...  быть  может,  даже  слишком
неплохо. - Наклонившись к Бруну, он пристально вгляделся в глаза юноши.
   - Ты на что там смотришь? - обеспокоенно спросил Брун.
   - На твой левый глаз. Я бы мог поклясться, что он у тебя голубой.
   - Так он и есть голубой, - удивился Брун.
   - Теперь уже нет.  Он  золотисто-карий.  Впрочем,  так,  быть  может,
действует магия твоего золотого глаза.
   - Мы  не  говорили  колдуну,  что  надо  менять  цвет  моих  глаз!  -
заволновался Брун. - Ведь правда же, не говорили?
   - Не думаю, что это важно, -  с  улыбкой  ответил  Тарантио,  -  если
вспомнить, что ты видишь, как кормятся муравьи. К  тому  же  цвет  очень
красивый - и превосходно подходит твоему правому глазу.
   - Ты так думаешь?
   - Да.
   На улице перед домом простучали копыта. Лицо Тарантио окаменело  -  в
ворота верхом въехал Вент. Спешившись,  кордуинский  мечник  помахал  им
рукой и широко улыбнулся. Потом распахнул ворота - и во двор въехал  еще
один всадник. Тарантио смотрел, как Карис спрыгнула с коня  и  привязала
его у ворот.
   - Рада видеть тебя снова, Чио, - сказала она.
   - И я тебя, Карис. Хочешь посмотреть, как я убью этого человека?
   - Не сегодня. Что привело тебя в Кордуин?
   - Я устал воевать, - сказал  Тарантио.  -  К  тому  же  я  был  среди
наемников, которых разгромили в пух и прах  твои  копейщики.  Едва  ноги
унес. Что, служба у Сарино показалась тебе слишком скучной?
   - Что-то вроде того, - кивнула Карис и мельком глянула  на  Бруна.  -
Что у него с глазом?
   - Ничего. Он видит в сто раз лучше, чем мы с тобой. Так  чего  же  ты
хочешь от меня?
   Карис улыбнулась.
   -  Не  помешала  бы  малая  толика  гостеприимства.  Может,  угостишь
выпивкой? А потом уж поговорим.
   Тарантио послал Бруна в дом за вином. Вент уселся на  край  каменного
стола, а Карис села напротив Тарантио. Она рассказала ему о  возвращении
даротов и о том, как погибли односельчане Горана и солдаты из  северного
гарнизона. Тарантио слушал, ошеломленный до глубины  души.  Брун  принес
кувшин с  вином  и  четыре  глиняные  кружки,  но  к  вину  никто  и  не
прикоснулся.
   - Так ты сама их видела? - спросил Тарантио.
   - Видела, Чио. Кони ростом в  восемнадцать  ладоней,  если  не  выше,
всадники - гиганты с белыми безволосыми головами и уродливыми лицами.  И
Великой Северной пустыни  больше  не  существует.  Поверь,  Тарантио,  я
говорю правду - дароты вернулись.
   Карис рассказала о том, как Сарино сражался с силой  Жемчужины,  и  о
явлении призрачного эльдера. Напоследок она сообщила  о  решении  совета
послать на переговоры к даротам конный отряд.
   - Я поведу его, - прибавила Карис. - И хочу, чтобы ты  отправился  со
мной.
   - Кого еще ты выбрала для этого дела?
   - Вента, мальчика по имени  Горан  и  герцогского  чиновника  Пуриса.
Отряд должен быть невелик.
   - Форин сейчас в Кордуине, - сказал Тарантио. - Он добрый воин - и  к
тому же знает много историй о даротах. Он может пригодиться.
   - Я прикажу, чтобы его разыскали. Так ты согласен?
   - Ты еще ничего не сказала о плате, - напомнил Тарантио.
   Карис усмехнулась.
   - Сто серебряков.
   - Пойдет. А как насчет него? - Тарантио указал на одетого  в  зеленое
Вента.
   - Что именно? - уточнила Карис.
   - Он хочет убить меня. А  мне  не  улыбается,  чтобы  меня  прирезали
спящим.
   - Да как ты смеешь?! - вспыхнул Вент. - Я никогда в  жизни  не  марал
руки бесчестным убийством! Даю тебе слово, что поединок будет отложен до
нашего возвращения. Или моего слова тебе недостаточно?
   - Ему можно верить, Карис? - спросил Тарантио. - Да.
   - Тогда я согласен. Я не стану убивать его до нашего возвращения.
   Красивое лицо Вента побелело от гнева.
   - Ты, видно, высокого мнения о себе, Тарантио, - процедил он, - но  и
тебе было бы полезно припомнить древнюю поговорку:  нет  коня,  которого
нельзя укротить, нет всадника, которого нельзя сбросить.
   - Непременно вспомню об этом, когда найду  коня,  которого  не  сумею
укротить.
   - Могу ли я узнать, - вмешалась Карис, - из-за чего разгорелся  такой
сыр-бор?

***

   - Его приятель напал на Бруна. Ударил его сзади, а когда Брун упал  -
попытался его пнуть. Я помешал. Тогда он бросился на меня с кинжалом,  и
я сломал ему руку. Мне бы следовало его прикончить, но я сдержался.
   - Все было совсем не так! - горячо возразил Вент. - Мой друг спокойно
ужинал, когда этот... пьяный варвар...безо всякой причины набросился  на
него.
   - Не поручусь головой, Вент, но я никогда не слышала, чтобы  Тарантио
лгал. И ни разу не видела его пьяным. Впрочем, это сейчас не  важно.  Вы
оба сильные, отменные воины, как раз такие, в ка