потому, что пока он разглагольствовал, я продолжал насвистывать "Песенку счастливого дровосека". Наконец отшельник хлопнул в ладоши:
     - В чаны!
     Сильные руки столкнули меня в желтую жижу. Я успел сделать глубокий вдох - и липкая масса поглотила меня.
     Глаза мои были закрыты, но носом я чуял лимонную эссенцию. Некоторое время я беспомощно барахтался в лимонной жиже. Потом дышать стало невозможно, зато ноги коснулись дна чана. Я был уже готов поддаться панике, но вовремя вспомнил совет Снаркса, поднял голову вверх и приготовился поесть так, как никогда в жизни еще не ел.
     Я открыл рот, и туда хлынул крем. Слишком много и слишком быстро! Я стиснул зубы, стараясь не закашляться, и, собрав всю свою волю, проглотил. Ну вот. Не так уж и противно. Даже вкусно. Правда, еще столько предстояло съесть! Но я не сдамся! Я выдержу. Ради учителя, ради моей будущей карьеры волшебника, ради Вушты, города тысячи запретных наслаждений. И я глотал и глотал, быстро, энергично и с сознанием, что каждый глоток может стать последним.
     Итак, глоточек за учителя! Он гордился бы мною, если бы видел, как мощно я поглощаю крем!
     Еще глоточек - за мое будущее! Каким благородно твердым станет характер волшебника, закаленный в юности подобным испытанием. И я сделал еще глоток, потом еще один...
     А теперь - за Вушту! За чудесную, запретную Вушту! Если я выдержу испытание кремом, я буду более подготовлен к встрече с умопомрачительным городом, в котором один лишь вскользь брошенный взгляд может изменить всю жизнь. И я опять открыл рот пошире и... схватил ртом пустоту. Зубы мои клацнули. Воздух! Я проглотил и с наслаждением вдохнул. Воздух! Слаще самого сладкого лимонного крема! Я засмеялся от счастья и стал насвистывать "Песенку счастливого дровосека". Но что-то опять закупорило мне рот. Неужели новая волна крема? Я зажмурился от ужаса. А когда открыл глаза, то у самого своего носа увидел усики какого-то насекомого. Бабочка! Раздался треск: чан не выдержал тяжести моего тела, сотен галлонов крема и тысяч, а то и миллионов бабочек. На желтоватой волне крема я низвергся со сцены в зал.
     Сверху, с платформы, послышался голос Снаркса:
     - Он выдержал испытание кремом!
     - Но... - начал было раздосадованный Химат. - Он не может... - он потер свою бритую голову и улыбнулся, - а может быть, и может...
     Хендрик встал на пути лимонного потока, выхватил меня из него и посадил на стул, откуда я мог наблюдать уже мелеющую желтую реку. Эбенезум, разумеется, чихал.
     Когда учитель пришел в себя, я сердечно поблагодарил его за то, что он не прибегнул к "рыбному" заклинанию, а ограничился бабочками.
     Эбенезум радостно закивал:
     - Бабочек вполне хватило. К тому же хорошо, что я спас тебя, не оскорбив рыбной вонью религиозного чувства наших хозяев. Развяжи, пожалуйста, Вунтвора, Хендрик.
     Рыцарь избавил меня от пут. Эбенезум тем временем объяснял, сколь многого мы добились коллективной магией! Я свистел, он хлопал руками и извивался, и в результате сработало! И это очень важно, потому что, хлопая и извиваясь, ты не совершаешь ничего волшебного. Таким образом, магия спровоцировала болезнь Эбенезума только тогда, когда заклинание было уже благополучно сотворено, а если бы он взялся творить его сам от начала до конца, он, расчихавшись, до середины "Песенки счастливого дровосека" не дотянул бы.
     - Ты понимаешь, к чему я? - спросил Эбенезум. - Благодатные поля магии теперь снова доступны мне. И кто знает, Вунтвор, может быть, совместными усилиями мы даже найдем средство вылечить меня!
     Вылечить? Нет. Это уж слишком! Сначала едва не утонуть в чане с кремом, а теперь еще и это! Что же мне, возвращаться не солоно хлебавши в Лес Волшебника, простившись с надеждой хоть когда-нибудь увидеть Вушту?
     Но Эбенезум был слишком взволнован, чтобы заметить мое испортившееся настроение.
     - Сейчас как никогда важно сохранить и умножить наши магические ресурсы. Пока ты готовился к испытанию, мы с Хендриком многое обсудили. Мучители демоны уж слишком быстро напали на его след после нашего бегства от Урфу.
     - Проклятие, - подтвердил Хендрик.
     - И это вполне согласуется с тем, что мы наблюдали всю дорогу. Вунтвор, по свету бродит несметное число демонов. В Голоадии что-то зреет и прорывается на поверхность земли. И теперь, Вунтвор, когда некоторые помехи устранены, - он кивнул в сторону чана с карамелью, - мы можем наконец выяснить, что же это такое.
     От радости, что выжил, я совсем забыл о происходящем на сцене. Бабочки к тому времени разлетелись по залу и смешались с толпой, так что зрители теперь то и дело поскальзывались на креме и раздавленных насекомых.
     Химат стоял на одной из платформ и простирал руки в зал, к публике. Он откашливался, готовясь что-то сказать.
     Второй чан закачался, опрокинулся, и из него вывалился Киллер. Чан покатился по сцене, так что зрителям стало видно, что у него внутри. Ни капли карамели! Стенки были чисто вылизаны.
     Киллер громко рыгнул.
     - Похоже, помехи еще не устранены, - обронил Эбенезум, задумчиво дергая себя за бороду. - Но, возможно, ему все же понадобится несколько минут, чтобы все это переварить. Мы должны переговорить со Снарксом, и поскорее. Он обладает знаниями о Голоадии, которые могут быть жизненно важны для нас.
     Киллер застонал и попытался встать. Живот его был теперь гораздо больше, чем прежде. Химат носился по платформе туда-сюда и потирал руки, да так быстро, что я всерьез ожидал увидеть летящие искры.
     - Двое выдержали испытание! - кричал он. - Двое! Двое! Никогда такого не случалось за всю историю поклонения Плаугу, да прославится в веках его Приземленное Великолепие! Никогда еще такого не было, чтобы двое выдержали испытание! Мы должны, должны... В общем, пора устраивать конференцию!
     Закутанная в плащ фигура на бешеной скорости неслась мимо нашего столика. Хендрик успел схватить прыткого субъекта за капюшон. Эбенезум зажал себе нос. Рыцарь не ошибся в своем предположении. Это был Снаркс.
     - Добрейший Снаркс, - выговорил Эбенезум, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть, - нам нужно поговорить... а-а-пчхх. - Он закрыл нос шляпой и чихнул в нее. - Извините. Что-то происходит в Голо... а-а-пчхх. - Он три раза чихнул, один за другим, с очень маленькими перерывами. Эбенезум брезгливо посмотрел на свою шляпу, держа ее в вытянутой руке. - Снаркс, мы долж... а-а-а-пчх! Вунтвор! Придется тебе!
     И волшебник уполз под стол чихать.
     - Да уж, - начал я. О чем я должен был спросить этого чересчур правдивого демона? Очень хотелось, чтобы учитель мною гордился. Но у меня было так мало времени. Киллер уже скакал по сцене, проделывая какую-то диковинную гимнастику, призванную, я уверен, помочь пищеварению и размять онемевшие члены.
     - Да уж, - повторил я. - Так вы, значит, из Голоадии?
     - Нет, нет и нет! - раздраженно ответил Снаркс. - Вы же прекрасно знаете, что я не из Голоадии! Думайте, прежде чем говорите! Косноязычие, лишние вопросы! Знаете, иногда мне просто непонятно, как вам, людям, вообще удается общаться друг с другом.
     - Снаркс! - закричал я, может быть, несколько громче, чем следовало. Плевал я на его демонски острый язык! - У нас есть основания предполагать, что в недрах Голоадии зреет заговор!
     - Все основания! - ответил Снаркс. - Да будет вам известно, что в недрах Голоадии, как вы изволили выразиться, всегда зреет десяток заговоров! В том-то и очарование этой страны. Но мне кажется, что вы на своем невразумительном языке пытаетесь спросить меня об одном конкретном заговоре, об очень опасном заговоре, о том заговоре, который угрожает, быть может, всему человечеству. Это так?
     Я кивнул. Возможно, лучше было вообще ни слова не произносить - демон сам бы нам все рассказал.
     - Так вот, отвечаю: да! Такой заговор существует. А теперь прошу меня извинить: я опаздываю на конференцию
     - Проклятие! - воскликнул Хендрик, глядя, как Снаркс лихо вскакивает на сцену. Эбенезум высморкался.
     Химат наконец-то собрался обратиться к публике:
     - Дамы и господа, братья по вере, дорогие гости. История Плаугиата не помнит столь скромно благословенного события. Мы испытывали двоих и нашли их относительно достойными. Сам Плауг, да прославится в веках его Частичное Величие, должно быть, взирает сейчас со своей умеренной высоты и...
     Над головой Химата появилось маленькое серое облачко. Из таких обычно выпадает мелкий дождичек. Химат так и застыл с раскрытым ртом, не закончив фразы. Облачко превратилось в довольно неприметного и явно смущенного человека в серой измятой одежде. Он немного покачался в воздухе и приземлился в самую середину зрительской толпы.
     - Прошу прощения, - робко пробормотал он. - Я не уверен, что мне стоит присутствовать...
     Химат, его помощники на сцене и монахи в зале упали на колени. Все собравшиеся, как один человек, выдохнули:
     - Плауг!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

     "Итак, вы думаете, что познали величайшее, заставляющее грызть ногти волнение; вы думаете, что испытали полное отчаяние; вы думаете, что видели неприглядную изнанку этого мира, неописуемые глубины падения, доступные вашему ближнему, более отвратительные, более зловонные, чем низшие формы плесени... О да! Если вы волшебник, тогда возможно!"
     "Дальнейшие беседы с Эбенезумом", том III

     - Может быть, я слишком рано, - сказал Плауг, обращаясь, судя по всему, к самому себе. - Да, скорее всего так и есть. Я слишком рано!
     Эбенезум посмотрел на второстепенное божество с некоторым беспокойством и, уже в который раз за сегодняшний вечер, зажал себе нос.
     - О, не волнуйтесь, не волнуйтесь, пожалуйста! - Плауг сразу же выделил волшебника из толпы. - При мне вы чихать не будете. Это я вам обещаю.
     Волшебник внимательно оглядел серенькое помятое божество. Он вдохнул и выдохнул, и ничего плохого не случилось.
     - Вы хотите сказать, - осторожно осведомился он, - что в вашей власти вылечить мой недуг?
     - Замучились, да? - Плауг сочувственно всплеснул руками. - О! Не то чтобы вылечить. Мы, низшие божества, на такое не способны. К сожалению, я могу избавить вас только от аллергии на себя лично.
     - А-а! - нахмурился Эбенезум. - Жаль.
     - Да, очень, - согласился Плауг. - Вот что значит быть второстепенным божеством. Сил не много, а ответственности будь здоров! Вы даже представить себе не можете - все время надо угождать верующим. Вот например, что, как вы думаете, я сейчас здесь делаю? Ведь, кажется, ничего такого из ряда вон выходящего не случилось, а?
     - О Плауг, будь ты трижды благословен за свою Бережливую Щедрость! - закричал Химат с платформы.
     - Да-да, сейчас! Через минуту я буду ваш,- сказало божество. - Только поговорю с этим господином. Вы не поверите, как давно я не беседовал ни с кем по-человечески. Издержки профессии. Поклонения - сколько угодно, а поговорить не с кем.
     Эбенезум понимающе кивнул:
     - О чем вы хотели бы побеседовать? Может, все-таки расскажете, почему вы здесь?
     - А-а, это... - Плауг вздохнул. - Долг! Знаете, иногда так устаешь от всего. Быть низшим божеством ужасно утомительно. Игра не стоит свеч. Верующие тебе в глаза не смотрят, а стоит заговорить с ними - тут же бегут приносить жертвы. Я уже сыт по горло этими жертвоприношениями. На что мне, скажите на милость, мертвая коза, например?
     - Плауг, ты хочешь жертвы? - тут же воодушевился Химат.
     - Вот видите! - нахмурился божок. - О, не поймите меня неправильно! Химат и его команда - очень славные верующие. Сам статус мелкого божества - вот что невыносимо. Никаких надежд на повышение по службе. А времени сколько отнимает! Я не раз подумывал сменить сферу деятельности.
     - Что пожелает Равнейший Среди Равных? - не унимался Химат.
     - Чтобы вы перестали задавать вопросы, - огрызнулось божество. - Хотите верьте, хотите нет, но я здесь по делу.
     В Большом Зале воцарилось молчание. Все стихло. Я заметил, что вскоре после появления Плауга со сцены исчез Киллер, и уже собирался пойти поискать его, но далеко ходить не пришлось. Киллер стоял за спиной Эбенезума и улыбался мне.
     - Да, о чем это я... - сказал Плауг, когда молчание подзатянулось. - Наверно, вам интересно будет узнать, зачем я здесь. Что ж, законное любопытство. В конце концов, вы мне поклоняетесь. Ладно. Я здесь, чтобы сплотить вас перед надвигающейся бедой.
     Надвигающейся бедой? Все это мне не нравилось. Хендрик глухо заворчал. Отшельник, что стоял прямо перед Плаугом, снял капюшон. Это был Снаркс.
     - Вы имеете в виду угрозу нападения из Голоадии?
     - Ну да, я же так и сказал! - раздраженно подтвердил Плауг, потом рассеянно потер свою лысину, глядя вдаль отсутствующим взглядом. - Или не сказал? Вот они! Слышите? - Он посмотрел себе под ноги.
     Мы скорее почувствовали, чем услышали. Казалось, глубоко, глубже, чем мы ощущали это до сих пор, чуть ли не в самом центре земли, что-то сдвинулось.
     - Будьте же бдительны! - призвал Плауг внезапно прорезавшимся сильным голосом. - Через несколько минут нам предстоит встретиться со всевозможными демонами. Но ведь и они раньше никогда не имели дела с доблестными отшельниками Плауга!
     У нас под ногами гудела земля.
     - Проклятие! - простонал Хендрик и расчехлил Головолома. Эбенезум попятился, отступая на безопасное расстояние.
     - Покажем им, на что мы способны! - вещал божок. - Пусть демоны убираются, откуда пришли! Именем Плауга!
     Гул перешел в содрогания. На ногах устоять было трудно. Киллер шагнул ко мне.
     - Похоже, ваша смерть опять откладывается, - сообщил он со своей детской улыбкой. - Ну и потеха сейчас начнется! - Он радостно разминался и, предвкушая развлечение, поглядывал на пол.
     Я порадовался за него. Хоть у кого-то хорошее настроение! Внизу шумели все громче. Плауг вынужден был кричать:
     - Итак, - он указал рукой в самую гущу толпы, - думаю, исчадия Голоадии прорвутся на поверхность вот здесь. А я редко ошибаюсь в таких вещах, уверяю вас. Это моя работа в некотором роде. Так что всем лучше группироваться в углах комнаты. А столы поставить один на другой. Не волнуйтесь, я помогу вам уберечься от обломков. Что? Кое-кто хочет уйти? - Плауг покачал лысеющей головой. - Лучше не сердите меня! Может, мой гнев и не из самых страшных, но он умеренно ужасен, можете мне поверить! Ах да, оружие! Вам ведь нужно оружие. У меня кое-что припасено. Сейчас, одну минуточку...
     Я посмотрел на учителя. Он с улыбкой отвернулся от божка.
     - Опять мы попали в историю, Вунтвор, - вздохнул волшебник и зажал себе нос, потому что к нам приближался Хендрик с дубиной.
     - Проклятие, - произнес рыцарь. - Эти твари нас уничтожат. - Он нервно перекладывал дубину из одной руки в другую.
     Ситуация явно выходила из-под контроля.
     - Может быть, нам перебазироваться? - осторожно предложил я. Эбенезум покачал головой:
     - Боюсь, что тогда придется перебазироваться в другой мир. Впервые за все наше путешествие мы столкнулись с чем-то по-настоящему серьезным.
     Я почувствовал комок в горле. Руки мои тосковали по старому верному дубовому посоху. Значит, это по-настоящему серьезно? А как же все эти наши битвы и чудесные спасения, которые мы пережили за последние несколько недель? Я с тоской вспомнил мирное, скучное житье в Западных Королевствах.
     - Эй, они уже почти здесь! - завопил Плауг во всю мощь своих легких.
     Грохот стал в два раза громче. Я хотел кое-что сказать учителю, но не услышал собственного голоса.
     - Все готовы? Я верю в вас! Вы сделаете все, что можете! - напутствовал Плауг. - Взгляд божества остановился на нас с Эбенезумом. - Очень попрошу, ребята, без ваших фокусов с рыбой! Я знаю, они иногда срабатывают, но это не тот случай. Я лично отказываюсь работать среди дохлой трески. Извините, конечно, но всему есть пределы. Они идут! Они идут! - Голос Плауга звенел неподдельным волнением. - Разобьем их! Именем Плауга!
     Вот когда земля действительно задрожала. Я упал и, стараясь следовать совету Плауга, пополз к стене. Вдруг комната как бы раскололась на две половины. Я схватился за край стола: хоть что-то надежное. Стол поехал и потащил меня к расширявшейся щели в полу. Быстро скользя в пропасть, прямо в Голоадию, я слышал предсмертные крики тех, кто уже упал, сперва громкие и пронзительные, потом постепенно затухающие. Поискав, во что бы еще вцепиться, я понял, что все едет в ту же сторону, что и я.
     Все прекратилось так же внезапно, как началось. Я оказался лицом к лицу с троллем.
     - Слюнки текут! - заметил тролль.
     Я ударил его столом. Стол сломался.
     - Слюнки! - повторил тролль.
     - О, если бы меня сейчас видели мои наставники! - Огромная ручища схватила тролля и оторвала его от пола. Неизменно жизнерадостный Дилер Смерти стоял рядом со мной.- Впервые предоставляется возможность придушить тролля, - с энтузиазмом произнес он.
     - Слюнки не... - только и успел выговорить тролль.
     Сзади чей-то трубный глас нараспев произнес:

     Друзья, хватайте этих убогих!
     Не выжить им все равно.
     Отрывайте им руки, ноги
     И головы заодно!

     В воздухе заклубилась пыль. Ничего было не видать в двух шагах. От поющего голоса у меня засосало под ложечкой. Такие дрянные стихи мог сочинить только один поэт!

     Реви, Голоадия!
     Разверни свой флаг!
     Ада идут исчадия -
     Трепещи, жалкий Плауг!

     Сквозь завесу пыли я смог различить нечто большое и голубое. Да, это был он, демон Гакc.

     Будем править адом
     И миром тоже.
     Врежем этим гадам,
     Набьем им рожи!

     Началось нечто кошмарное. Демоны были всюду. По мере того как рассеивалась пыль, их поголовье росло. Казалось, они возникают непосредственно из пылинок. Если спешно что-нибудь не предпринять, мы все погибнем. И, что хуже всего, последнее, что мы услышим в жизни, будут нескладные вирши Гакса.
     Но тут чей-то высокий голос выкрикнул:
     - Скажите "Пэ"!
     Послышалось несколько вялых "Пэ".
     - Скажите "Эл"!
     Я крикнул "Эл", и несколько человек в разных концах комнаты подхватили. Нас стало уже побольше.
     - Скорее! - забеспокоился Гакс. - Не дать им вместе сказать ни строчки! Мы их убьем поодиночке!
     Но тот, второй голос продолжал:
     - Скажите "А"!
     Теперь пыль осела, так что можно было увидеть по крайней мере половину комнаты. Я обнаружил, что к моему горлу тянется плюгавый красный демон. После схватки с троллем у меня осталось единственное оружие - ножка стола. Размахнувшись, я наподдал демону так, что он взлетел высоко в воздух и крикнул:
     - "А"!
     Бок о бок со мной сражался Хендрик. Его дубина чертила в воздухе умопомрачительные узоры, за десять секунд вышибая дух из десятка демонов. То и дело слышались возгласы "Чего?", "Кто я?", "Что я здесь делаю?". Это кричали демоны, которые остались живы, но испытали на себе стирающее память воздействие Головолома.
     - "У"! - крикнул Хендрик и с ним многие, многие другие.
     Я поискал глазами учителя.
     - Скажите "Г"!
     С другого бока орудовал Киллер, да так споро, что действия Хендрика казались на этом фоне просто воскресной прогулкой. Вокруг Киллера в изобилии валялись руки и ноги демонов. Иногда при них имелись и тела.
     - "Г"! - крикнул Киллер вместе со всеми, засмеялся от счастья и стал весело насвистывать.
     Я увидел Химата и Снаркса. Они и еще дюжина отшельников образовали кружок. У каждого в руках была по палке, чуть подлиннее и потолще моего обычного дубового посоха. Надо сказать, что монахи весьма успешно сдерживали натиск демонов и эти мерзавцы несли большие потери.
     - "Г"! - радостно отозвались отшельники.
     И тогда я увидел учителя. Он спрятался за груду обломков и сидел там, зажав нос.
     К нему подбирался особенно крупный и волосатый тролль.
     - Слюнки текут, - сказал тролль своим дребезжащим голосом.
     - И какое слово получилось? - осведомился голос с высоты.
     Лицо Эбенезума приобрело странный оттенок красного, ближе к багровому. Его голова