обрывается в бездонную пропасть. Назад пути нет. Только вперед. Но нет и цепей, нет ран на теле. Иллюзии. Все, что было, - это наваждение. Ислсль!
     Смех, гулкий, утробный смех.
     Навстречу Кейну метнулась какая-то тень. Девушка. Прекрасное юное тело обнажено. Она танцует. Развеваются длинные волосы. Лицо - красивое, холодное и безжалостное - как у богини.
     - Бедный Кейн, - прощебетала она звонким, почти детским голоском. - Бедный, бедный Кейн, он совсем обезумел.
     - Кто ты? - угрожающе спросил он.
     - Кто ты? - передразнила она его. - Разве ты не знаешь? Неужели ты сам не знаешь?
     - Ислсль?
     - Бедный Кейн. Бедный безумец Кейн. Ислсль? Тебе нужен Ислсль?
     - Ты - Ислсль!
     - Может быть. А может быть, Ислсль - это ты. Хочешь увидеть Ислсль?
     - Да, будь ты проклята! Где, где Ислсль?
     Девушка звонко рассмеялась и изогнулась в танце. Звезды засверкали в ее черных волосах.
     - Бедный, бедный Кейн. Он совсем сошел с ума. Ислсль сжирает его мозг, поглощает разум, питается его болью и мучениями. Да, ты теперь безумен, Кейн. Бедняга. Почему ты не умер? Почему ты не умираешь сейчас?
     Кейн протянул руку, чтобы схватить девушку. Она отпрянула, но ему все же удалось схватить ее за тонкое запястье. Тотчас же острые зубы девушки впились ему в руку.
     От неожиданности Кейн разжал пальцы. Девушка исчезла во мраке, оставив после себя лишь переливчатый колокольчик смеха.
     Поднеся к глазам руку, Кейн ожидал увидеть на ней кровь. Но на месте укуса был лишь синяк... почему-то на глазах набухающий, превращающийся в уродливый нарыв. Еще несколько секунд - и чудовищный волдырь лопнул.
     Из разрыва на коже не вылилось ни капли крови. Паук, еще один. Отвратительные черно-зеленые мохнатые пауки стали вылезать из его тела. Острые коготки их лапок рвали его кожу.
     Кейн застонал и резко тряхнул рукой, чтобы сбросить с нее тошнотворных пауков. Еще более сильная боль пронзила его. Пауки, почувствовав опасность, лишь сильнее вцепились в кожу человека. Они стали кусать его, и на месте каждого укуса тотчас же образовывался новый нарыв, из которого вылезали все новые и новые восьминогие жалящие твари... Выше и выше, вот они уже подбираются к его лицу...
     Сделай шаг назад, Кейн.
     Нет! Позади пропасть. А все остальное - иллюзия!
     Пауки исчезли. Рука, плечо и лицо - все цело. Кейн передернулся и заставил себя сделать следующий шаг вперед.
     Смех. Демонический хохот.
     Из мглы впереди выступил силуэт рогатого, с жабьим лицом демона. Это его хохот раздавался в коридоре, а его рот раскрывался все шире и шире. Невероятно длинный и широкий язык потянулся к Кейну. Человек инстинктивно остановился.
     Нет! Назад дороги нет! Обрыв, пропасть.
     Все увеличивающаяся голова демона заполнила собой весь коридор. Огромные клыки вылезли из нёба и нижней челюсти, словно сталактиты и сталагмиты. Тошнотворное дыхание отравило воздух. Кейн с трудом подавил рвоту.
     Еще шаг вперед.
     Оказывается, коридора уже нет, а сам он стоит ногами на широком и бесконечно длинном языке демона, глядя в его бездонную глотку. Путь вперед - это дорога во всепожирающее чрево, сквозь все перемалывающие челюсти... Ужас навалился на Кейна.
     Беги! Спасайся! Беги обратно!
     Нет! Ислсль, это всего лишь еще одна иллюзия!
     Беги! Он сожрет тебя! I
     Иллюзия!
     Вперед, вперед! Кейн бросился к оскаленным клыкам, за них, в зловонную глотку. Огромные челюсти начали смыкаться. Под ногами закопошились белесые черви. Кейн почувствовал, что проваливается куда-то вглубь.
     - Иллюзия! - прокричал Кейн. Рывок вперед... Коридор. Мгла впереди. Черная пропасть сзади.
     - Ну конечно, Кейн, ты прав. Это всего лишь иллюзия. Ты ведь безумен.
     Ортед Ак-Седди. Улыбаясь, стоит перед ним.
     - Кейн, ты сошел с ума, неужели ты не способен понять хотя бы это? Сдурел, рехнулся, съехал... Будь по-твоему: все это - иллюзия. Но и ты не более чем порождение бреда.
     Кейн бросился на него. Ортед все еще продолжал улыбаться, а пальцы Кейна сомкнулись на его шее.
     Нет, это не Пророк Сатаки. Это девушка, молодая женщина. Ее лицо искажено страхом. Кейн знает ее... Да, это она! Она - та, которую он любил. Сколько веков назад она умерла! Любимая, любимая женщина... которую он сейчас душит собственными руками.
     - Кейн, остановись! - прохрипела она. - Умоляю тебя, не делай этого...
     Но его руки не дрогнули ни на миг. Безжалостные, они все туже сжимаются на ее горле. Вот ее лицо посинело, вот лопнули и вытекли глаза, вывалился черный язык. Вот он вытянулся вдвое длиннее, вот еще длиннее.
     Змеиный раздвоенный язык. Руки Кейна сжимают чешуйчатую кожу. В его ладонях - огромная змея. Резко изогнувшись, чудовище вырывается из душащих объятий и вонзает острые зубы в грудь Кейна.
     Воя от боли, Кейн оторвал змеиную голову от своего тела. Тут же змея исчезла, взорвавшись ослепительной извивающейся молнией. Кейн отшатнулся...
     Нет!
     Кто это?
     Со всех сторон послышались чуть приглушенные голоса.
     - Что с ним? Он здоров?
     Большой-большой зал. Черное зеркало обсидианового пола. Множество гостей в дорогих одеждах. Сверкают драгоценные камни, блестит золото. К Кейну повернуты лица, выражающие озабоченность, беспокойство, тревогу.
     - Как вы себя чувствуете? - заботливо спросила его девушка в расшитой жемчугом полумаске. - Вам плохо?
     - Что-нибудь случилось? - поинтересовался ее спутник - в маске совы.
     - Я... я не знаю, - услышал Кейн собственный голос. Где он? Кто эти люди? Что происходит? На него налетела танцующая пара.
     - Что стоишь как истукан, старина? - рассмеялся один из них.
     - Перебрал, наверное. Так, приятель? - шутливо поинтересовался кто-то еще.
     Спутник девушки в жемчужной полумаске настойчиво спросил:
     - Могу я узнать, что вы здесь делаете? Вы приглашены на бал?
     Кейн нахмурился: был ли он приглашен? На всякий случай он поспешил ответить:
     - Со мной все в порядке.
     - А мне так не кажется, - послышался откуда-то недовольный голос. - Хотелось бы все-таки выяснить, что это за тип и как он сюда попал. Эй, кто-нибудь его знает?
     Кто он? Паника охватила Кейна. Кто он?! Как он здесь оказался?! В памяти одна чернота, вплоть до последней минуты. Кейн огляделся. В его глазах застыла звериная решимость стоять насмерть. Танцующие беспокойно переглянулись.
     Стоп. Какой-то обрывок воспоминания... Ислсль...
     Ислсль!
     - Прекратить! - заорал Кейн. - Прекратить все это! Немедленно.
     Танцоры недовольно, но с опаской остановились.
     - Стоять!
     Бальный зал затянуло туманом, закачались стены, изогнулся широкой черной волной пол...
     Это уже не зал. Ни намека на пустое пространство. Толща скалы. Кейн - окаменевшее ископаемое.
     Его глаза открыты. Но видит он себя словно со стороны. Мысль, чувства работают, но тело бессильно пошевелиться. Оно окаменело. Даже вздохнуть невозможно.
     Вокруг окаменевшие фигуры. Знакомые, полузнакомые и совсем чужие лица. Враги, убитые Кейном в боях. Сквозь толщу скалы до него доносится гул их далеких голосов:
     - Бедный Кейн. Он обезумел.
     - Безумец Кейн.
     - Бедняга, он умер в страшных мучениях.
     - Несчастный Кейн. Его мозг источен червями.
     Нет, не червями, а чем-то более страшным... Ислсль! Каменные губы Кейна дрогнули.
     - Ислсль! - проорала окаменевшая глотка.
     Пустота вокруг. Холод, боль и - пустота. Мысль - это боль.
     - Я безумен?
     Боль.
     "Я безумен? Неужели я сошел с ума? Где я? Что это за место? Есть ли оно вообще где-то? Кто я, если я вообще кто-либо?"
     Космический, вселенский ужас. Ужас, пронзающий насквозь, охватывающий каждую клетку тела, каждую частицу души. Ужас, требующий ответов на вопросы. Ответов, которых Кейн не знает.
     Он не знает. Не знает, где, как, кто, зачем, когда, если...
     - Безумен, безумен - Ислсль сожрал его мозг - безумен, жалкий безумец. Безумец. Ничто без имени.
     Ярость, прожигающая ужас, расплавляющая его, пробуждающая разум и чувства.
     - Я - Кейн! - прокричал он в пустоту. - Я - Кейн!
     Опять коридор, опять пустота за спиной. Обрыв, пропасть. Назад пути нет.
     - Я - Кейн! - словно заклинание, твердил он про себя.
     Путь Кейну преградил стоящий в боевой стойке высокий рыжебородый человек. Гнев был написан на его лице, пламя смерти сверкало в голубых глазах. Сначала Кейн подумал, что перед ним зеркало. Но второй человек двигался самостоятельно, не копируя его движений.
     - Я - Кейн, - сказал Кейн Кейну. Губы Кейна дрогнули.
     - Ислсль! - простонал он уже почти в молитве.
     Кейн бросился на Кейна, стремясь вцепиться ему в горло. Кейн шагнул в сторону, но и рывок противника был лишь обманным движением. Резко изменив направление атаки, Кейн нацелил удар ребром ладони в шею Кейна. Кейн отчасти увернулся от смертельного удара, отчасти смягчил его, подставив руку; одновременно он, пытаясь свалить Кейна с ног, сделал подсечку.
     Кейн, теряя равновесие, вцепился в также пошатнувшегося Кейна. Удар локтем в лицо разбил нос Кейна в кровь. Ответный удар кулаком в живот нейтрализовал полученное противником преимущество.
     Хриплое дыхание рвалось из двух могучих глоток. Бой тяжело давался обоим противникам. Оба знали каждый коронный удар, каждый хитрый блок, каждый молниеносный бросок другого. Скорость движения, реакция, сила были равны. Одинаковая ненависть и ярость Кейна по отношению к Кейну сжигала обоих.
     У ног сражающихся близнецов разверзлась бездна, неотвратимо следующая за каждым шагом одного из них.
     Двойник резким движением сорвал со своего горла душащие его пальцы Кейна. Одновременно он нанес удар в гортань. Согнувшись от боли, Кейн пропустил еще один удар - в солнечное сплетение и сделал шаг назад, чтобы выиграть мгновение, задержать хоть на миг атакующего Кейна, а тот продолжал наносить удары: в левую часть груди, в голову, в живот.
     Настоящий Кейн едва стоял на дрожащих, подгибающихся от усталости ногах, но все же схватил противника за горло. Двойник резко дернулся и ударил Кейна головой в лицо. Кейн почувствовал за спиной ледяное дыхание бездны. Неожиданно разжав руки, он быстро рванулся в сторону, пропуская нападающего противника мимо себя. Короткий, молниеносный шаг вперед - и ровно настолько же продвигается вслед за ним край обрыва. Пустота разверзлась под ногами Кейна (Кейна ли?), как раз в этот момент лишившего себя последней надежды на спасение резким атакующим движением вперед. Он еще попытался схватить Кейна за ноги, но - бесполезно. Все произошло слишком быстро.
     Кейн успел заметить, как нечто напоминающее человека мелькнуло в пустоте за его спиной. К падающему телу метнулись тысячи черных щупалец, вынырнувших из пустоты, в пустоте же и скрывшихся, унося с собой человеческую тень. В бездонной пропасти все так же холодно мерцали звезды, которые, как вдруг понял Кейн, вовсе не были звездами...
     Темный коридор содрогнулся от беззвучного крика. Задрожали, заплясали стены и пол. Силясь удержаться на ногах, Кейн заметил впереди нечто... нечто, что могло быть концом бесконечного коридора. Не смея даже предположить, куда может вести этот путь, Кейн отчаянно бросился в открывшийся провал.
     В охваченной пожаром крепости Седди под ударом тяжелого тарана рухнула наконец окованная железом дверь древней башни. Горящий жаждой мести, генерал Джарво первым ворвался внутрь. Никого. Вверх, вверх по спиральной лестнице. Джарво взбежал по ступенькам, влетел на верхнюю площадку... Пустота. Никого. Лишь вековая пыль и эхо встретили его в башне.

***

     А где-то на другом конце света одетая в лохмотья девочка вцепилась в руку своего отца:
     - Папа, папа! Там... там наверху... на площадке у лестницы лежит человек!
     - Что?! - Отец посмотрел в ту сторону, куда показывал пальцем ребенок.
     Накануне вечером буря заставила их искать укрытия в стенах этой древней башни. Отец внимательно осмотрел все закоулки: легенды не особо благосклонно описывали это место. Ничего угрожающего или подозрительного он не нашел. И все же свет факела никак не мог заменить лучи солнца. А кроме того, последняя молния как-то странно обратила на себя внимание мужчины. Ему показалось, что она ударила в самую башню, словно небо решило сжечь, испепелить эту древнюю груду камней.
     Мужчина окликнул лежащего на верхней площадке незнакомца. Никакого ответа. Тогда, взяв из костра горящую головню, он стал взбираться по каменной спиральной лестнице, сжимая другой рукой рукоять древнего меча - единственной собственности, оставшейся от некогда значительного состояния. Дочь последовала за отцом с другой головней в руке. Ребенок явно был не столько напуган, сколько заинтересован происходящим.
     - Он жив, - сказала девочка.
     - Да, хотя и тяжело ранен. Судя по остаткам доспехов и снаряжению - рыцарь. Быть может, офицер тяжелой кавалерии. Он явно выстоял один в схватке с многочисленными врагами: раны нанесены ему со всех сторон. Быть может, на него напала банда отчаянных грабителей-головорезов. Быть может... Да кто его знает. Ладно, сейчас главное - перевязать его раны, чтобы он не истек кровью.
     Кейн открыл глаза, секунду изучающе смотрел на человека, склонившегося над ним, а затем потерял сознание.
     - Он выживет?
     - Судя по взгляду, должен выжить. И осмелюсь предположить - на горе тем, кто довел его до такого состояния. Девочка поежилась:
     Мне показалось, что у него взгляд безумца.
     Отец внимательно посмотрел на нее, помолчал и сказал:
     - Нужно перенести его вниз, к костру. Помоги мне поднять его на плечи... Вот ведь великан.
     - А что у него на руках? - поморщившись, спросила девочка.
     - Сейчас посмотрим, - ответил ее отец, приподнимая руку незнакомца.
     С ладони Кейна закапала какая-то зловонная жижа, упали какие-то осклизлые лохмотья. Чертыхнувшись, отец девочки отпустил безжизненно упавшую руку.
     - Я не знаю, с кем или с чем он сражался, - сказал он, - но его противник умер очень и очень давно.



КРОВАВЫЙ КАМЕНЬ

Карл Эдвард ВАГНЕР
OCR Библиотека Луки Бомануара






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Если вы уже знакомы с проклятым богами изгнанником, обреченным на вечные скитания воином по имени Кейн, то вас ждут новые захватывающие приключения полюбившегося героя.
     Если же вы слышите это имя впервые, то знайте: Кейн - авантюрист, ищущий опасностей ради самих опасностей; Кейн - политик и военачальник. Он много раз создавал империи для других, но теперь пришло его время: Кейн хочет править миром.
     Пусть короли дерутся между собой, пусть полыхает пламя войны; Кейн выйдет из древних болот со страшной армией, не знающей поражений.
     На карту поставлена жизнь всех людей.

     Джону Ф. Мэйеру - коллеге и другу, собрату по бесчестью...

ПРОЛОГ

     Повсюду раскинул свои необозримые владения лес. Гигантские деревья тянули ветви к небесам в борьбе за солнечный свет и свежий воздух. Под непроницаемой завесой листвы существовал особый, таинственный мир, наполненный сумерками. Его прохладный полумрак нарушали лишь редкие солнечные лучи, пробившиеся сквозь зеленый полог, чтобы расплавиться на устлавшем землю ковре лиственного перегноя и сосновых игл. Здесь почти не рос подлесок, не считая мест, где павший древний великан пробивал брешь в лесном шатре и куда устремлялся потоком желтый солнечный свет. Тогда на короткое время слой гумуса у гниющего ствола рождал буйную поросль, существующую до тех пор, пока ветви полога не замыкали брешь, удушая жизнетворные лучи.
     Но под деревьями отнюдь не простиралась безжизненная пустыня. Лес кишел мириадами больших и крошечных существ. Насекомые шуршали в лесном ковре и ползали по стволам огромных деревьев. По земле скользили змеи, отыскивая грызунов, прячущихся в норах среди сплетенных корней. Какие-то маленькие, покрытые мехом зверьки копошились в дуплах замшелых, давно рухнувших стволов и в сброшенной за многие годы листве.
     В вышине щебетали птицы, где-то яростно заверещала оскорбленная кем-то белка. Вдалеке испуганно каркнула и смолкла ворона.
     Услышав робкий настораживающий крик птицы, лань застыла в тени деревьев, к ней прижался детеныш, еще совсем слабый, с трудом стоящий на подгибающихся ногах. Ее большие глаза старались хоть что-нибудь разглядеть, уши напряженно ловили любой звук. Лань осторожно втянула чуткими ноздрями воздух, отыскивая запах волка, медведя или иного хищника. Несколько минут она медлила в поисках угрозы. Но угрозы не было, и ее поманила к себе поляна, поросшая клевером. Она снова вышла из тени, детеныш не отставал ни на шаг.
     Острые копытца лани оставили цепочку следов на плотном суглинке тропы; еще несколько шагов, и стрела со свистом пронзила ребра животного. Лань пошатнулась, мучительно ловя ртом воздух, затем слепо устремилась вперед по тропе. Детеныш чуть помедлил, но изумление быстро сменилось страхом, и он побежал на ножках-ходулях следом за матерью. Почуяв запах крови и страха, вороний хор поднял протестующий гвалт.
     Охотник выскочил из укрытия, держа наготове очередную стрелу. Бросаясь в погоню, он радостно ухмыльнулся, заметив кровавый след. "Наверняка легкое, а может, и сердце - судя по крови! Беги, пока можешь, падаль - далеко не уйдешь!" Он вынул длинный нож и уверенно зашагал по блестящему следу.
     Копыта лани быстро оставили тропу, но ее путь выдавали алые пятна на лесном ковре. Как и предполагал охотник, она успела пробежать не более нескольких сотен ярдов, прежде чем ее настигла смерть. Животное лежало в яме, вернее, во впадине, оставленной несколько лет назад огромным рухнувшим деревом. Дыхание лани с хрипом вырывалось из пенящихся красным ноздрей, глаза уже остекленели.
     Он проворно спустился в яму и перерезал ей горло. Вытирая нож о ее шкуру, охотник осмотрелся в поисках детеныша. Не увидев его поблизости, решил, что к утру его так или иначе кто-нибудь прикончит, так что малышу хотя бы не придется умереть от голода. Охотнику было немного жаль убитых им животных, но день обещал быть долгим, а думать необходимо в первую очередь о семье в Бреймене. Вдобавок ему платили за доставку оленя на рынок, а не за созерцание лесных идиллий.
     Устало, но довольно улыбнувшись, он сел, прислонясь к краю ямы, вытер лицо грязным рукавом и огляделся. Минутный отдых - затем выпустить животному кишки, смастерить волокушу и притащить тушу в Бреймен. Этим и ограничится на сегодня его труд.
     Углубление, в котором отдыхал охотник, достигало нескольких ярдов в диаметре, поскольку древнее рухнувшее дерево было настоящим гигантом. Обнаженная почва все еще уродовала углубление, хотя с краев уже начал наползать лесной покров. Что-то блестело на дне ямы. Острый солнечный луч вонзался копьем в нечто яркое, покоящееся в гумусе, - некий предмет, привлекший своим серебристым блеском взгляд охотника. Любопытствуя, он поднялся посмотреть, что это могло быть. Мгновение спустя охотник озадаченно хмыкнул и присел на корточки, чтобы рассмотреть находку не торопясь.
     В грязи лежало кольцо. Суглинок вокруг него был испещрен белым крошащимся веществом, напоминавшим сгнившую кость, и красными потеками, возможно, остатками ржавого железа. Расчистив верхний слой почвы, охотник обнаружил несколько зеленоватых комков, которые могли быть лишь подвергшейся коррозии латунью или медью. По-видимому, это тело какого-то древнего воина - хотя охотник не в силах был вообразить, как долго оно гнило здесь, в лесу. Достаточно долго, чтобы кости и одежда рассыпались, а над "могилой" выросло многовековое дерево.
     Дрожащей рукой охотник извлек кольцо из перегноя и стряхнул с него прилипшие комочки. Плюнув на кольцо, он потер его о кожаную штанину и поднес к глазам, чтобы оценить. Металл походил с виду на серебро, но казался значительно более твердым - к тому же серебро должно было почернеть от времени. В оправе - огромный неограненный гелиотроп - густо-зеленого оттенка камень, пронизанный в глубине красными прожилка