любую  тайну,  -
усмехнулся Масал. - Если ты считаешь, что она ничего не знает, зачем  же  ты
вернулся?
   - Потому что всему приходит конец, Масал,  даже  этой  войне.  А  времени
осталось немного...
   Масал  почувствовал  тайный  смысл  в  словах  Кейна,   но   левая   рука
таинственного рыжебородого воина уже легла на меч.
   Кто-то предостерегающе вскрикнул, и эхо крика задрожало в воздухе.
   Мгновения для Масала замерли, превратились в вечность. В такие секунды  -
когда человек знает, что умирает, - перед ним проходит вся его жизнь...
   Джересен  опустил  шнур.  Руки  Сеси  ушли  за  спину,  петля  на   горле
затянулась.
   Взведенный арбалет...  Джересен  потянулся  за  ним.  Правая  рука  Кейна
взметнулась... Нож сверкнул в воздухе... и из  глаза  Джересена  вырос  рог.
Одним махом Кейн выхватил  меч  и  нанес  следующий  удар.  Какой-то  солдат
завопил, увидев, как вспарывается его живот, а рука его товарища, отделенная
от тела, летит по воздуху. Ударила пурпурная струя крови. Меч  Кейна  был  в
непрерывном движении... Теперь противники у  него  за  спиной.  Их  встретил
клинок таинственного воина. Голова вальданца полетела вверх,  а  отрубленная
рука  вниз.  Острие  меча  Кейна  пробило  сердце  еще  одному  воину.  Кейн
высвободил клинок, а правой рукой схватил меч умирающего. Обернулся. В обеих
руках у него было по мечу. Он держал их легко, как ножи.  Одинаковые  клинки
оставляли одинаковые багровые раны; Кейн наносил удар - парировал,  колол...
опять парировал... и  вновь  наносил  удар...  Атакуй,  Кейн,  тебе  некогда
защищаться!
   Кровь проступила  у  него  на  предплечье,  на  боку  появилась  длинная,
глубокая рана. Еще пять  воинов  распростерлось  у  его  ног.  Теперь  враги
навалились на Кейна все разом. За спиной у  Кейна  не  было  прикрытия.  Его
попытались окружить.
   Подходите,  будете  следующими!  Может,  ты?..  Очередной  труп.   Кто-то
бросился вперед, размахивая топором. Предупреди его удар! Меч в правой  руке
Кейна  сломался,  а  человек  с  топором  подхватил  в  охапку   собственные
внутренности...
   Справа сверкнуло  копье,  вонзаясь  Кейну  в  бедро.  Кейн  захромал.  Он
отшвырнул сломанный меч в лицо тому, кто  бросил  копье.  Зазубренная  сталь
задела глаза воина, и он не заметил  другого  меча,  рассекшего  ему  ребра.
Враги отступили.
   Быть может, впервые в жизни страх исказил их лица. Кейн  подхватил  новый
меч в окровавленную правую руку. Чей-то череп раскололся надвое, чья-то нога
стала культей. Последние оставшиеся в живых хотели  бежать.  Один  погиб  от
удара в спину, другому удалось добраться до выхода прежде, чем кровь  струей
ударила из того места, где раньше была рука...
   Масал остался один. Его лицо пылало яростью. Для него уже не было пути  к
отступлению. Он думал только о том, как убить забрызганного  кровью  демона,
который погубил всех его людей. С безумным криком Масал бросился на Кейна.
   Блеснул клинок. Кейн двигался быстро, а меч в его  руке  -  еще  быстрей.
Масал впервые почувствовал страх, а потом уже не чувствовал ничего.
   Эхо крика Масала растворилось в ночи.
   Кейн стоял на залитых кровью камнях. Вокруг - только умершие и умирающие.
   Он разогнал багровый туман жажды смерти. Все закончилось.
   Нагое  тело  Сеси  извивалось  на  душившей  ее  веревке.  Лицо   девушки
потемнело.
   Меч Кейна сверкнул над ее головой, веревка щелкнула, как тетива... и Сеси
бессильно скатилась ему в руки. Кейн снял петлю с ее шеи и перерезал шнур на
запястьях. Девушка повисла в его объятиях, с трудом ловя ртом воздух.  Когда
он коснулся ее тела в  синяках  и  кровоподтеках,  она  застонала.  Но  слез
по-прежнему не было в ее глазах.
   - Мы можем взять их  коней,  -  сказал  он,  кутая  Сеси  в  плащ.  Перед
рассветом похолодало. - Немного задержимся - заберем  то,  что  ты  захочешь
взять с собой.
   Война тут закончилась.
   - Кто выиграл, Кейн?
   - Я.
   - Ты не выиграл. Ты только выжил.
   - Это одно и то же.
   - Победить - это нечто большее, чем выжить. Вынося девушку из храма, Кейн
кивнул в сторону мертвых:
   - Их спроси. Или спроси меня... лет через сто...

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ

Глава 1

ДЕВУШКА ПОД ДУБОМ

   - Ваше преподобие! Подождите минутку! Дородный священник натянул поводья.
   Лошадь резко стала, взметнув  сухие  осенние  листья.  Мозолистые  пальцы
коснулись незатейливой рукояти меча, притороченного к седлу. Голова, скрытая
под капюшоном монашеской рясы, повернулась на зов.
   Из-за искривленного дуба, нависающего над горной тропой,  вышла  девушка.
Ее волосы цвета вороньего крыла развевались на осеннем  ветру.  Ее  огромные
глаза блестели, широкое, решительное лицо расплылось в улыбке.
   - Вы очень спешите, ваше преподобие?
   - Уже темнеет, а мне еще долго добираться до постоялого двора. - В голосе
всадника слышалось нетерпение.
   - Тут недалеко, всего в миле отсюда, находится  трактир.  -  Она  подошла
ближе, и священник увидел большие груди, выпирающие из-под  тесного  платья.
Он  посмотрел  в   направлении,   указанном   девушкой.   Впереди   тропинка
разделилась: левой дорогой, бежавшей вдоль горной реки, видимо, пользовались
часто; правая же выглядела  совсем  заброшенной  -  на  нее-то  и  указывала
девушка.
   - Эта тропинка ведет к Радеру, - сказал он ей,  поудобнее  устраиваясь  в
седле. - А у меня дела в  Корросахле.  Кроме  того,  -  добавил  он,  -  мне
говорили, что трактир у развилки давно заброшен. Мало кто ездит  в  Радер  с
тех пор, как ярмарку шерсти перенесли на юг, в Энсельес.
   - Старый трактир вновь открыт.
   - Может быть. Но мой путь лежит в Корросахл.
   Девушка надула губки:
   - Я надеялась, что вы подвезете меня до трактира.
   - Залезай на коня, я отвезу тебя к постоялому  двору,  что  по  дороге  в
Корросахл.
   - Но мне надо в Радер.
   Священник пожал могучими плечами:
   - Тогда тебе стоит поторопиться.
   - Но ваше преподобие, - взмолилась девушка. - Стемнеет задолго  до  того,
как я доберусь до трактира, а я боюсь одна идти по этой тропе  ночью.  Может
быть, все же подвезете меня? Это  недалеко,  и  вы  сможете  остановиться  в
трактире на ночь.
   Темнело, у  подножия  холмов  сгущались  тени.  Легкая  дымка,  окутавшая
верхушки холмов, окрасилась  лучами  заходящего  солнца  в  рубиновый  цвет.
Долина полностью скрылась в сумерках, начал подниматься туман.
   Всадник понимал, что  скоро  станет  совсем  темно.  Ниже  по  дороге,  в
нескольких минутах езды, стояло небольшое селение, и сейчас ему  вспомнились
предупреждения тамошних жителей.  В  благодарность  за  слово  Господне  они
угостили его хлебом и кислым  вином,  указали  дорогу,  но  посоветовали  не
сходить с тропы и ни в коем случае  не  ночевать  в  одиночку  под  открытым
небом, если он не найдет крова до прихода ночи. Священник так  и  не  понял,
что они имели в виду разбойников или какую-то другую, более зловещую угрозу.
   Конь нетерпеливо перебирал копытами.
   - Вы не пожалеете, если свернете с дороги.  Повернувшись,  всадник  снова
посмотрел на девушку. Она многообещающе улыбалась. Лица священника  не  было
видно под капюшоном.
   Девушка тронула шнуровку расшитого корсажа:
   - Я позабочусь, чтобы остановка в трактире оказалась приятной. - Ее голос
был полон очарования. Из распахнувшегося корсажа показались тяжелые груди. -
Я не вижу вашего лица, но знаю, что под рясой скрывается настоящий мужчина.
   Неужели вам не хочется насладиться горным цветком? Вы сможете  вспоминать
его прелести в глубокой старости, в каком-нибудь забытом Богом монастыре.
   Крепкие, идеальной формы груди, как магнитом, притягивали взгляд. На фоне
их белизны желтовато-коричневые соски были цвета  осенних  дубовых  листьев.
Был ли священник возбужден этим зрелищем или нет, но он вез с собой золото.
   Настойчивые уговоры красотки свернуть на заброшенную тропу заставили  его
насторожиться.
   - Соблазн распутной плоти ничто для посвященного Тоэму, -  нравоучительно
заявил он.
   - Тогда иди и поиграй сам с собой! - воскликнула девица и с диким  воплем
бросилась к лошади. Ее острые ногти впились в нежный бархатистый нос.
   И без того пугливый конь заржал и встал на  дыбы.  Захваченный  врасплох,
священник не успел вовремя опустить ногу в стремя. Запутавшись  в  рясе,  он
какое-то мгновение пытался сохранить равновесие, потом  все  же  свалился  с
напуганного животного.
   Лошадь поскакала  дальше  по  тропе,  ведущей  в  Радер,  и  скрылась  за
поворотом. Издевательски хохоча, девушка бросилась вслед за ней.
   Прихрамывая, священник поплелся за  ними,  проклиная  все  на  свете.  Но
сумерки быстро поглотили девушку,  хотя  смех  ее  еще  долго  доносился  из
темноты.

Глава 2

ПРИДОРОЖНЫЙ ТРАКТИР

   Дымчато-желтый свет лился сквозь толстые, освинцованные по краям  оконные
стекла. Ночной ветер, подхватив дым и запах навоза, разносил  их  далеко  по
округе, так что священник без труда нашел трактир.
   Он заметил нескольких лошадей, привязанных невдалеке от дома. Этой  ночью
трактир был полон народа, и казалось  маловероятным,  что  девушка  пыталась
заманить его в ловушку. А может быть, ее  сообщники,  лежащие  в  засаде  на
горной  тропинке,  удовлетворились  кражей  коня  и  всей  сбруи.  Священник
раздраженно выругался, решив, что оказался излишне подозрительным.
   Каждый шаг отзывался болью  в  подвернутой  ноге,  но  идти  было  можно.
Видимо, тяжелые сапоги  спасли  его  от  более  серьезной  травмы.  Во  всем
случившемся он винил просторную рясу, развевающуюся вокруг  ног  при  каждом
шаге. Разрезанная спереди и сзади от самого пояса,  она  давала  возможность
ездить верхом, но все равно была чертовски неудобной.
   Двухэтажное здание, сложенное из  необработанных  бревен,  было  желанным
зрелищем. Осенняя ночь выдалась холодной, туман волнами стелился между гор.
   Ночь, проведенная под открытым небом, по меньшей  мере  оказалась  бы  не
слишком комфортной и, скорее всего, небезопасной, а его меч, притороченный к
седлу, исчез вместе с лошадью.
   Над дверью трактира красовалась вывеска:
   "Бухточка Вальда". Священник, доковыляв до входной  двери,  заметил,  что
надпись вырезана совсем недавно.  Час  был  не  слишком  поздний,  но  дверь
оказалась заперта. Услышав внутри голоса, он дважды громко постучал.
   Он готов был уже стукнуть в  третий  раз,  когда  дверь  открылась.  Ночь
наполнилась голосами и теплыми запахами.
   В приоткрытой двери показалось хмурое, узкое, безбородое лицо.
   - Кто... что надо... ваше преподобие? - высоким полушепотом спросил он.
   - Пищи и приюта,  -  нетерпеливо  проворчал  священник.  -  Надеюсь,  это
действительно трактир?
   - Прошу прощения. У нас нет свободных комнат. Вам придется  обратиться  в
другое заведение.
   Он попытался закрыть дверь, но здоровенный кулак священника помешал ему.
   - Ты что - дурак? Где  трактирщик?  -  подозрительно  спросил  священник,
удивленный смятением собеседника.
   - Я здесь хозяин, -  раздраженно  огрызнулся  мужчина.  -  Нижайше  прошу
извинить, ваше преподобие.  У  меня  сейчас  нет  свободных  комнат,  и  вам
придется...
   -  Проклятье!  -  Массивное  тело  священника   угрожающе   нависло   над
трактирщиком. - Лошадь скинула меня, и я тащился  сюда  черт  знает  сколько
миль.
   Я получу здесь еду и ночлег, даже если мне придется спать на полу!
   Скелетоподобный хозяин трактира не дрогнул. Он гневно стиснул зубы и сжал
кулаки; руки его были скрыты под черными перчатками.
   - В чем дело, милейший? - раздался внезапно чей-то требовательный  голос.
Ты хочешь отказать в приюте слуге Тоэма?
   Хозяин трактира испуганно вздрогнул и рассыпался в извинениях:
   - Простите меня, ваше преосвященство. Я  всего  лишь  имел  в  виду,  что
скромные удобства моего трактира не достойны высокочтимого...
   - Впусти его, болван! Выгнать на улицу служителя Тоэма, какая наглость!
   Теперь я вижу, как низко пало уважение горцев к  истинному  Богу!  Впусти
его, я тебе сказал!
   Священник протиснулся мимо внезапно засуетившегося трактирщика.
   - Благодарю вас, ваше преосвященство. Ужасные манеры у этих людишек.
   В зале трактира было несколько человек.  За  одним  из  низких  столов  в
одиночестве сидел высокий худой мужчина, облаченный в алую сутану - аббат  в
иерархии священнослужителей Тоэма. Так же, как и у священника, его лицо было
скрыто капюшоном. Он приветственно махнул рукой:
   - Присаживайтесь ко  мне,  выпьем  немного  вина.  Да  вы  хромаете!  Вас
сбросила лошадь? Какое несчастье! Наш  хозяин  должен  немедленно  отправить
слугу на поиски коня. Вы сильно ушиблись?
   - Тоэм уберег меня от серьезного ранения, ваше преосвященство, хотя  этой
ночью мне не хотелось бы продолжать свой путь.
   - Несомненно. Еще вина, хозяин! И поторопись! Ты  хочешь  уморить  гостей
голодом? Присаживайтесь сюда, прошу вас. Я -  Пассло,  еду  в  Радер,  чтобы
милостью Тоэма возглавить местное аббатство.
   - Искренне рад знакомству, ваше преосвященство.
   Подойдя к столу, священник коснулся губами руки человека, имевшего  более
высокий сан:
   - Я - Каллистратис, направляюсь в Корросахл как посланец Тоэма. Я слышал,
что аббатство в Радере в эти тяжелые времена переметнулось к дуалистам.
   Аббат нахмурился:
   - Определенные слухи дошли и до нас,  на  юг.  Говорят,  что  в  северных
провинциях появились монахи-отступники, утверждающие,  что  Тоэм  и  Ваул  -
всего лишь два аспекта одного и того же божества.  Несомненно,  что  теперь,
когда империя находится на грани гражданской войны,  эти  еретики  посчитали
более благоразумным принять веру своих северных соседей - варваров.
   Священник налил себе вина и немного отпил  из  кубка,  наклонившись  так,
чтобы из-под надвинутого на лоб клобука не было видно лица.
   - Я слышал, что предпринимались попытки оправдать ересь дуалистов.  Может
статься, что наши задачи окажутся очень схожими, ваше преосвященство.
   - Ну что же, преподобный Каллистратис, меня это не удивляет. Я  с  самого
начала почувствовал. что вам присущи более аристократические манеры,  нежели
простому священнику. Но я не  буду  более  смущать  расспросами  собрата  по
ордену, чья миссия требует путешествия инкогнито.  Скажите  только,  как  вы
собираетесь поступить с дуалистами?
   - Согласно предписанной формуле касательно любой ереси, естественно.  Все
они должны быть посажены на кол, а тела оставлены на ночь  на  поживу  диким
зверям и стервятникам.
   Аббат одобрительно хлопнул собеседника по плечу:
   - Прекрасно, преподобный Каллистратис! Достойный ответ! Приятно  слышать,
что остались еще служители Тоэма,  твердые  в  вере  своей  и  в  исполнении
заветов  Господних!  Похоже,  мы  неплохо  скоротаем   вечер   за   приятной
богословской беседой.
   - Ну что вы, уважаемые господа, не судите слишком строго. В конце концов,
в истории вашего духовенства есть некий дуализм.
   Невысокий,  коренастый  господин  с  ухоженной  седой  бородкой  неспешно
поднялся от камина, возле которого раскуривал трубку. Серебряный медальон  с
отчеканенной университетской печатью  свисал  с  золотой  цепи,  перекинутой
через его крепкую шею.
   - Прецедент? - резко переспросил аббат. Невысокий  мужчина  утвердительно
кивнул, окутанный облаком дыма:
   - Да. Я имею в виду  догму,  официально  принятую  во  времена  правления
короля  Халброса  Первого  и  гласящую,  что  Троэллет  и  Тлолувин  -  суть
тождественные представления принципа  зла.  Во  времена  монархии  никто  не
считал подобную доктрину  еретической,  хотя  древние  верования  безусловно
разделяли этих повелителей демонов.
   Аббат задумался.
   - Интересная мысль, - неохотно  согласился  он,  -  хотя  множественность
воплощений зла официально признана нашим учением. Однако к  данной  ситуации
ваши доводы применить нельзя. Существует один-единственный истинный  принцип
добра истинно верующие почитают его в облике Тоэма. Могу я поинтересоваться,
господин?..
   Седобородый выдохнул еще одно облако дыма:
   - Я - Клесно, из имперского университета в Хрозанти. Я  услышал,  как  вы
предложили начать теологический  диспут,  ваше  преосвященство.  Перспектива
ученого спора обещает мне избавление от  скучного  вечера  в  забытой  Богом
таверне. Могу ли я присоединиться к вашей беседе?
   - Клесно? - Аббат был удивлен. - Разумеется. Я очень много о вас слышал.
   Присоединяйтесь, прошу вас! Что привело столь известного  ученого  в  сии
унылые места?
   Клесно улыбнулся в знак признательности:
   - Я тоже направляюсь в Радер. До меня  дошли  слухи,  что  среди  древних
развалин обнаружены некие наскальные письмена. Если это  действительно  так,
то я бы хотел их скопировать для изучения и сравнения с другими  наскальными
надписями, уже имеющимися у меня в коллекции.
   - Значит, вы действительно собираетесь дополнить труд Нентали "Толкование
древнейших каббалистических знаков"? - спросил священник в сером клобуке.
   Клесно возмущенно приподнял густые брови:
   - Разъяснить, а не дополнить, преподобный Каллистратис. Я  вижу,  что  вы
тоже прекрасно осведомлены  в  этой  области.  Вечер  и  впрямь  предвидится
интересный.
   - О, пожалуйста, ученые господа, -  передразнил  их  донесшийся  из  угла
комнаты насмешливый голос. - Не утомите  нас  до  смерти  столь  возвышенным
спором.
   - Заткнись, Хеф! - прервал его грубый  бас.  -  Тебя  ждет  смерть  более
интересная, чем от скуки, когда мы доберемся до Радера!
   Послышался непристойный ответ, затем глухой удар. До  сидящих  за  столом
донесся звон цепей и приглушенные проклятия.
   - Ранвиас, сын сифилисной шлюхи, ты едва не выбил мне зуб!  Смелый  сукин
сын - избивать закованного в цепи человека!
   - Перед тем как ты оказался в  цепях,  у  нас  были  равные  шансы,  Хеф,
проворчал Ранвиас. - Вскоре после того,  как  мы  окажемся  в  Радере,  тебе
никогда уже больше не понадобятся зубы.
   - Посмотрим, Ранвиас. Мы еще поглядим, кто кого. Мне и раньше встречались
хитрые ублюдки, охочие до денег, но не один из них так и не дожил  до  того,
чтобы пересчитать золотые, что обещаны за мою голову.
   Клесно указал на двух мужчин, сидящих в углу зала. Один из  них,  высокий
воин с тяжелым подбородком и поседевшими волосами, был одет в зеленую тунику
рейнджера. Другой, его пленник. - худощавый мужчина с узким лицом и  грязной
желтой бородой - был обладателем невинных голубых глаз, слишком невинных для
человека, скованного по рукам и ногам.
   - Вон тот - это Сумасшедший Хеф. Молва о нем, должно быть,  докатилась  и
до  вас,  глубокоуважаемые  господа.  Выглядит  совсем   безобидно,   но   я
сомневаюсь, что все молитвы вашего духовенства смогли бы очистить  его  душу
от совершенных им жутких преступлений. Мы говорили о нем как раз перед вашим
приходом. Этот воин в конце концов нашел дорогу к  пещере,  в  которой  было
логово Хефа. Если он теперь сможет сделать то, что не удалось пока ни одному
смельчаку - довезти бандита до города и сдать властям, то городскому  палачу
в Радере предстоит тяжелая работенка.
   Откуда-то с верхнего этажа трактира донесся женский крик.
   Священник поднялся было с кресла, но замер  на  полдороге,  заметив,  что
никто не обращает на стоны ни малейшего внимания.
   Вопль, полный боли, снова разнесся по обшитым деревом коридорам трактира,
по узкой деревянной лестнице, ведущей вниз.
   Кто-то захлопнул дверь у лестницы, заглушая крики.
   Двое других путешественников посмотрели друг на друга. Один из них,  весь
заплывший жиром, молча пожал плечами и продолжал поглощать  яблочный  пирог.
Его менее тучный товарищ задрожал и в отчаянии уронил голову на руки.
   - Господи, когда же это кончится? - простонал он.
   Толстяк вытер замасленные губы и потянулся за очередным куском пирога.
   - Выпей вина, Дордон, оно хорошо успокаивает нервы.
   Пассло тронул священника за плечо:
   - Не волнуйтесь, преподобный Каллистратис. Наверху  рожает  молодая  жена
торговца. Нет прич