нашей армией останется надежный тыл, а не враждебная территория. Ведь рассеянные по саванне остатки армий Южных Королевств могут объединиться, начать набеги на гарнизоны и транспортные обозы...
     - Тогда ты, мой дорогой, и позаботишься о том, чтобы этого не случилось, - предупредил Ортед. - Мои приказы не обсуждаются. Я не собираюсь ждать, пока до тебя дойдет их смысл. Выполняй их или...
     Пророк даже не удосужился объяснить, что ждет Кейна в противном случае.
     Подошел к финалу спектакль - зрители встретили его долгой овацией. Настал черед акробатов. Закончилось и их выступление. В перерыве Ортед во всеуслышание поднял тост за Кейна - великого полководца, командующего победоносной армией Сатаки. В ответ Кейн поспешно отрекся от каких-либо своих заслуг и поблагодарил мудрого Пророка за руководство Великим Походом Черного Креста. Оба тоста были встречены бурей аплодисментов. Затем один из жрецов воздал должное покровителю всех присутствующих - всемогущему Сатаки. Отгремел рев восторженных голосов, славящих Черного Бога, и праздник закрутился с новой силой.
     В течение всего этого времени Джарво решал мучительную дилемму. С одной стороны, попробуй он сейчас броситься в самоубийственную атаку - и мир, вполне возможно, был бы освобожден от двух тиранов: Кейна и Ортеда. Но с другой - Эскетры ему уже не видать.
     Он выбрал Эскетру.
     Скрытая за перьями и острым клювом маски, она надменно восседала на главном помосте, равнодушно оглядывая зал и хищно впиваясь острыми зубками в поданную слугами дичь.
     Джарво понял, что, стоя все время неподвижно в одной точке, он привлечет к себе излишнее внимание. Пир переходил в ту стадию общего опьянения, за которой уже следуют самая вульгарная попойка и дебош. Покинув свои места, гости разбрелись по залу, сбиваясь в небольшие группки и шумные компании.
     Открылись двери в соседний - танцевальный - зал, откуда донеслись звуки зажигательной мелодии. Большая часть гостей, в первую очередь дамы, перебралась туда. В главном зале остались в основном те, кого больше привлекали эль и вино. В одном из углов зала уже звучал нестройный хор кавалерийских офицеров, выводивший, безжалостно фальшивя, "Они бесстрашно шли навстречу смерти".
     Кейн остался со своими офицерами, Ортед удалился под ручку с какой-то блондинкой в маске осьминога. Эскетру же сопроводил в танцевальный зал один из офицеров Стражей Сатаки. За этой парочкой осторожно проследовал и Джарво.
     Не один час он промучился, находясь так близко от Эскетры и не решаясь приблизиться к ней. Ему, наряженному шутом, приходилось изображать веселье, отвечая на пьяные шутки других одетых в карнавальные костюмы гостей. Про себя же Джарво гадал, сколько из присутствующих на балу женщин - такие же пленницы и наложницы Ортеда, как и его возлюбленная.
     Вид Эскетры, одетой в длинную, до пят, серую юбку с серебристой вышивкой и короткую жилетку из такого же материала оканчивающуюся прямо под грудью девушки, мучил несчастного Джарво. Он содрогался каждый раз, когда очередной кавалер касался ее обнаженных рук или опускал в танце ладонь на ее спину. Ничего, успокаивал он себя, если судьбе будет угодно - сегодня же ночью Эскетра вновь обретет свободу, навсегда распрощается со своими мучителями.
     Джарво не решался присоединиться к Эскетре. Ее испуг или радость от неожиданной встречи могли погубить их. Джарво ждал.
     Наконец его терпение было вознаграждено. Ночь подходила к концу. Многие гости разошлись по домам. Поутихли бравые песни в зале. Кое-кто захрапел прямо за столом, уткнувшись носом в тарелку. Пары из танцевального зала торопились уединиться в укромных уголках крепости. Слуги будили и приводили в чувство захмелевших господ.
     Эскетра, освободившись из объятий последнего партнера по танцам, не слишком твердым шагом вышла из зала в коридор, уходящий в глубь крепости. Джарво направился вслед за ней.
     Подождав, когда вокруг не будет никого из гостей, он негромко окликнул ее:
     - Эскетра.
     Она направлялась к лестнице, ведущей на верхние этажи здания. Услышав свое имя, девушка резко обернулась. Ее губы были красны как кровь, лицо - бледно под слоем пудры. Под маской было трудно угадать его выражение. Но в голосе Эскетры прозвучала неожиданная для Джарво злость.
     - В чем дело?
     - Эскетра! - громко повторил он, бросаясь к ней.
     - Что вам от меня нужно? - Ее глаза излучали ледяной холод.
     - Эскетра, неужели ты не узнаешь меня?
     - Узнаю. Вы, любезный, не кто иной, как пьяный болван! И, позволю себе заметить, ваш грим на редкость безвкусен.
     - Грим?
     - Да, болван. Если хочешь говорить со мной, сними эту идиотскую маску, а лучше - отправляйся назад, к своей винной бочке.
     Джарво растерялся, не зная, что сказать.
     Эскетра ловким движением сорвала с него маску.
     - Эскетра, - повторил он, вновь делая шаг ей навстречу.
     - Ах ты, скотина! Шутить надо мной вздумал! Сколько еще на тебе этих кретинских масок?
     - Для тебя, Эскетра, на мне нет маски.
     - Нет! - завизжала она, но тут же сама зажала себе рот ладонью. - Нет, нет, - уже шепотом повторила она.
     - Я пришел, чтобы увести тебя отсюда, Эскетра.
     - Ты мертв, Джарво. Мертв! Джарво наконец сумел рассмеяться:
     - Кейн ошибся, любимая. Серьезно ошибся. Нет, я выжил в той битве, выжил, скитаясь по саванне, мучимый лихорадкой. Меня подобрали и выходили два друга, они спрятали меня, помогли устроиться здесь, в Ингольди. Уже много недель я живу с ними на задворках театра, вынашивая планы твоего спасения.
     Приблизившись к Эскетре вплотную, Джарво не почувствовал ответного движения ее тела. Она вздрогнула, как будто к ней прикоснулось что-то чужое.
     - Спасти меня? - переспросила она шепотом.
     - Да, любимая! - Джарво огляделся, но в коридоре, кроме них, по-прежнему никого нет было. - Спасти, вызволить тебя. Сегодня лучшая ночь для этого. Половина крепости спит, половина - пьяна. Толпы гостей расходятся по домам. Переоденешься - и стража не станет присматриваться к тебе. Если повезет, то у нас будет несколько часов, чтобы оторваться от преследователей, до тех пор пока тебя не хватятся.
     Эскетра как-то странно, словно все еще не веря своим глазам и ушам, кивнула:
     - Ну да... Конечно, ты пришел, чтобы спасти меня...
     - Да, ты снова будешь свободна!
     Джарво в этот момент нисколько не сомневался в успехе. Выбраться из Седди казалось ему абсолютно реальным. Покинуть Ингольди - немногим труднее. А как добраться до границ Шапели, уехать из Империи Ортеда - мысли об этом он отложил на потом.
     - Да-да, конечно, - оживившись, явно вырвавшись из оцепенения, затараторила Эскетра. - Ты прав, мне понадобится другая одежда, другая маска... Так, подожди меня здесь. Мои покои недалеко. Я переоденусь и мигом вернусь. Только никуда не уходи.
     - Я пойду с тобой.
     - Не вздумай! Это слишком опасно. Если тебя увидят рядом со мной, это вызовет подозрения. Оставайся здесь, только никуда не уходи.
     - Но если...
     - Делай, что я говорю. Мне лучше знать, как вести себя в крепости. Нельзя упустить наш единственный шанс.
     - Хорошо, я жду. Но быстро!
     - Я бегом, - пообещала она, посылая ему воздушный поцелуй. - Подожди. Подожди совсем немного.
     Джарво прошелся взад-вперед по коридору. Никто из гостей сюда не совался, а значит, и его появление в этом месте могло показаться охране подозрительным. Чертыхнувшись про себя, Джарво поискал глазами место, где можно было бы спрятаться.
     Да где же она?! Сколько можно собираться! Или... или же что-то задержало ее. Что-то или кто-то...
     Словно молнией пронзила мозг Джарво мысль об Ортеде, поджидающем Эскетру в ее комнате, притягивающем несчастную к своей потной груди, вцепляющемся ей в волосы... Этот негодяй сейчас, быть может, надругается над ней, а он стоит здесь как дурак и ждет неизвестно чего.
     Не помня себя, Джарво взбежал по лестнице. С площадки веером расходилось несколько коридоров. Куда она ушла? Куда бежать? Где она ждет его помощи?
     Джарво тихо выругался. Он понятия не имел о планировке внутренних покоев Седди. Пойти наугад - значит подвергнуть себя и Эскетру смертельной опасности, упустить момент, когда она вернется. Но и стоять здесь - выше его сил. Джарво решил рискнуть, но рискнуть умеренно: он свернул в один из коридоров, рассчитывая пройти вперед лишь немного - пока в его поле зрения будет оставаться лестничная площадка.
     Несколько шагов - и Джарво замер. Из-за поворота коридора до него донеслось знакомое позвякивание кольчуг стражников!
     Все потеряно! Убежать нет времени, а появление чужака в этой части крепости обязательно вызовет подозрения. По крайней мере допроса и следствия не избежать. В поисках спасения Джарво метнулся к ближайшей из выходящих в коридор дверей. Не заперто! Приоткрыв дверь, он скользнул в темноту за ней как раз в тот момент, когда группа Стражей Сатаки показалась из-за угла.
     Дверь осталась чуть приоткрытой: Джарво побоялся наделать лишнего шума. Теперь он стоял за ней затаив дыхание. Шаги стражников приближались. Раздался негромкий голос:
     - Тихо. Возьмем его тепленьким, без погони и суеты. Голос Ортеда. Понятно, Пророк развлекается в своем духе, высматривая очередную жертву. Но с ним...
     - Ничего, этот болван никуда не денется. Будет стоять там, где я ему сказала ждать меня.
     Невозможно ошибиться. Этот голос может принадлежать только Эскетре.
     - Неужели Джарво все это время торчал у меня под носом? Невероятно! - пробормотал Ортед. Засмеявшись, Эскетра поспешила объяснить:
     - Он сказал, что ему помогли какие-то люди из театра... Нет, ты только представь мое состояние! Вот ведь смех какой! Пробирается ко мне эта рваная рожа и заявляет, что хочет спасти меня. Меня - любовницу могущественнейшего правителя в мире! Обхохочешься! Нашелся спаситель...
     - Если мы возьмем Джарво живым, у тебя будет возможность растолковать ему юмор ситуации, - ухмыльнулся Ортед. - А теперь тихо!

XXI. КРОВЬ НА ГУБАХ

     Когда Ортед обнаружил, что в его спальню ворвалась Эскетра, он ожидал сцены ревности, скандала, истерики. Но Эскетра, не обращая внимания на забившуюся под одеяло блондинку, лаконично и спокойно объяснила причину своего появления.
     Во главе дюжины телохранителей Пророк шел по коридорам Седди. Для Джарво мир рухнул, похоронив его под своими обломками. Его сердце почти перестало биться, тело отказывалось двигаться. Быть может, именно этот временный паралич спас Джарво жизнь, не позволив ему броситься к Эскетре, чтобы перерезать ей горло, и попасть под алебарды охраны.
     Стражники миновали дверь, за которой Джарво беззвучно осел на пол, обхватив голову руками. Все кончилось.
     Все надежды и чаяния, которые помогли ему выжить, растоптаны и осмеяны. Предательство, равного которому Джарво не мог себе представить, обрушилось на него. Разум отказывался признать его; Джарво балансировал на грани безумия.
     Затем пришла ярость.
     Порыв прошел.
     Наступила апатия.
     Пусть умрет душа, пусть умрет сердце, пусть умрет разум.
     Нет жизни, нет любви.
     Осталась лишь бессильная ненависть.
     Как ему удалось выбраться из Седди, Джарво так никогда и не смог вспомнить. Так порой слепец выходит невредимым из горящего города. Так хохочет пьяный болван, выживший там, где сошлись тысячи могучих воинов, умертвивших друг друга.
     Стража не обращает внимания на призраков. Ее удел - караулить живых. Никем не остановленный, никем не преследуемый, Джарво покинул Седди. Вслед ему неслись крики, стоны и звон металла.
     Он шел спотыкаясь и переступая через пьяных гостей и стражников. Животный инстинкт самосохранения заставлял его обходить стороной тех, кто мог задержать его.
     Трагический клоун. Лицо, слишком изуродованное для того, чтобы быть маской.
     По коридорам и залам мимо него забегали гости и танцовщицы, стражники и даже жрецы. В крепости явно объявили тревогу, но никто не обращал внимания на почти безжизненную тень, машинально переставлявшую ноги и двигавшуюся вдоль стен, глядя на мир невидящими глазами.
     Вот и ворота, распахнутые настежь. Джарво вышел в темноту, даже не удивившись тому, что стражники, которым надлежало преградить ему путь, лежат на земле в алых лужах. Мертвые не останавливают мертвецов.
     Все так же бесцельно, словно лунатик, Джарво брел по улицам города, над которым витали боги войны. Всадники и группы пеших воинов проносились мимо Джарво. Запирались на все засовы двери и ставни в домах. Слышались крики и воинственные возгласы. Джарво всего этого не замечал. Не замечал он и того, что смерть начала снимать кровавый урожай, ворвавшись в Ингольди на своих черных крыльях.
     Душа Джарво была мертва, но гнев и ненависть плясали языками пламени на ее догорающих углях. Этот огонь и освещал дорогу слепцу, бредущему сквозь охваченный страхом город.
     Ничего не замечая вокруг и никем не замеченный, он проходил по улицам и площадям, пылая жаждой мести. Так человек, получивший смертельную рану, механически продолжает двигаться, пытаясь успеть в оставшиеся ему минуты лишь одно - убить своего убийцу. Он идет к своей цели, несмотря на то что его руки обагрены его же кровью, а подкашивающиеся ноги оскальзываются на вывалившихся из вспоротого живота внутренностях.
     За спиной Джарво остались стены Седди, перед ним вознеслась к небу каменная громада Логова Ислсль.
     Дверь была приоткрыта. Джарво вошел внутрь. Темнота и тишина встретили его в башне.
     В небо уходила спиралью каменная лестница. Сам не зная зачем, он стал подниматься. Чудом не сорвавшись вниз, он дошел до верхней площадки.
     Ярость и ненависть вдруг чуть отступили, освободив мыслям уголок его сознания. Джарво с трудом осознал, что стоит на каменной площадке, обрывающейся в пропасть, а перед ним какой-то непонятный символ - полуспрут-полусолнце.
     В воспаленном мозгу с трудом сформулировался вопрос: "Зачем я пришел сюда? Это не место для спасения, не безопасное убежище. Почему, почему я оказался здесь?"
     Таинственный символ делал свое дело, воздействуя на подсознание полубезумного человека. Джарво увидел в черном солнце дверь, за которой кто-то или что-то ждало его, звало распахнуть эту дверь и пройти за нее. Это что-то чувствовало боль, терзавшую его душу. Что-то жаждало этой боли.
     Джарво, шатаясь, сделал несколько нетвердых шагов. Манящий силуэт не смог удержать ослабевшего человека на прямой линии. Одно движение в сторону - и ноги Джарво повисли в пустоте, руки бесцельно ухватились за воздух...
     Уже падая, он схватился обеими руками за край камня. Отчаянно извиваясь, он все же сумел подтянуться и втащить свое тело на ровную поверхность площадки.
     Очень долго он пролежал так - неподвижно, слишком слабый и безвольный, чтобы встать или сделать хоть что-то. Не воля к жизни, не разум, не душа, а тренированное тело и животный страх перед падением не позволили ему сорваться в пропасть, а вместе с этим и вытащили его из бездны безумия.
     Небо уже светлело, когда он наконец стряхнул с себя оцепенение. Сознание возвращалось к Джарво медленно, скачками, как к курильщику опиума. Постепенно события предшествовавшей ночи восстанавливались в его памяти, во многих местах эту цепочку прерывали черные провалы, что-то вспоминалось быстрее, что-то медленнее. Протерев руками глаза, Джарво огляделся, пытаясь определить, куда же его занесло.
     Башня Ислсль. Немудрено, что здесь его искать не стали. Видение из ночного кошмара - солнце-спрут - на миг вновь заставило его задрожать от страха.
     Все остальные события не были порождениями кошмара. Медленно-медленно, как человек, проверяющий, может ли он наступать на сломанную ногу, Джарво прошел по цепочке воспоминаний о вчерашнем вечере. Предательство Эскетры - при этой мысли Джарво вскрикнул, словно человек, которому вправили вывихнутый сустав. Что поделать, этой боли избежать не удастся. Остается лишь свыкнуться с ней.
     Джарво выругался: сейчас город, наверное, прочесывают дом за домом, пытаясь найти его. Ингольди превратился в ловушку для дерзкого и самонадеянного генерала разбитой армии, отважившегося проникнуть в логово противника. Удастся ли еще раз обмануть судьбу?
     Сразу же вслед за осознанием опасности другая мысль пришла ему в голову, заставив закричать. Он же сказал Эскетре, где прятался и жил все это время, кто помог ему! А месть Ортеда не ограничится одним несчастным с изуродованным горящим маслом лицом...
     Джарво сломя голову бросился вниз по лестнице. Его жизнь теперь ничего не стоила, но он должен был попытаться спасти Эрилл, помочь ей избежать участи, которой был достоин только он.
     Сколько времени прошло? Сколько он пролежал в башне? Пророк умеет наносить удары быстро.
     Выскочив из башни, Джарво бросился бежать по освещенным восходящим солнцем улицам. Не успев добраться до ближайшего поворота, он наткнулся на первый лежащий посреди улицы труп.
     Джарво ошарашено уставился на покойника - офицера Стражей Сатаки. Чуть поодаль лежал второй мертвый стражник, еще через несколько шагов - третий. Вся улица была завалена трупами Стражей Сатаки. Кое-где виднелись тела кавалеристов. Оказалось также, что город освещен не только утренним солнцем. Целые кварталы Ингольди горели, в воздухе пахло дымом и горелой человеческой плотью.
     Джарво был не в настроении и не в состоянии осмысливать совпадения или разгадывать тайны. Но одно стало ему ясно сразу: напряженные отношения между Ортедом и Кейном привели к бунту.
     Над трупом офицера Джарво замешкался лишь на несколько минут, потребовавшихся на то, чтобы снять с него кольчугу, шлем и алый плащ, а затем облачиться в это самому. Никто из редких попавшихся ему на глаза горожан не осмелился встать на пути несущегося по усеянной трупами улице стражника Сатаки.
     Театр был неподалеку. Дымом и гарью явно тянуло из того квартала. Завернув за угол, Джарво застонал, увидев перевернутые фургоны и снесенные лачуги артистов. Вокруг догорающих развалин столпились горожане. Сердце Джарво сжалось.
     При его приближении зеваки поспешили удалиться. Лишь дети преспокойно продолжали глядеть на пожарище, забравшись на уцелевшую перевернутую телегу.
     - Что здесь произошло? - хрипло спросил Джарво.
     - Разве вы не знаете, господин офицер? - удивленно переспросила маленькая девочка. - Сегодня ночью здесь накрыли подпольное сборище нучи. А потом генерал Кейн ускакал из города, и никто не смог остановить его. Но это-то вы наверняка уже знаете.
     - Кому-нибудь из нучи удалось бежать? - глядя в глаза девочке, спросил Джарво.
     - Конечно нет, - уверенно ответила она, примеряя серьги из змеиного камня.

XXII. ПЕРЕВОРОТ И ЕГО ЖЕРТВЫ

     Долгие дни и ночи провел Кейн в раздумьях, тщательно планируя все до мелочей. И вот единственный непредвиденный фактор - появление на сцене Джарво - спутал ему все карты.
     Непрочный союз Кейна и Ортеда мог существовать лишь до поры до времени. Один из "союзников" должен был умереть. Несомненно, у каждого из них были свои предположения по поводу того, кому в скорости придется поплатиться жизнью за свою излишнюю доверчивость.
     Скрытая неприязнь двух лидеров не переходила в открытое столкновение по двум причинам.
     Ортед опасался выступить против Кейна, понимая, что вышколенные, вымуштрованные, закаленные в боях войска генерала верны только своему командиру. Пока пехота и полки Стражей Сатаки не шли ни в какое сравнение с боевыми полками кавалерии Кейна, открыто убрать генерала представлялось довольно рискованным.
     Кейн тоже не торопился переходить в открытое наступление до тех пор, пока Ортед не раскрыл ему всех тайн, прежде всего тайн своей неуязвимости. Откровенно говоря, поначалу генерал недооценил Пророка, посчитав его зарвавшимся бандитом или остервенелым фанатиком. Сделать из Империи бездонную кормушку для содержания личной армии Кейна генералу не удалось. Ак-Седди быстро показал ему зубы и дал понять, что и сам далеко не прост. Кейн хотел узнать о нем больше,