их способности чуять яды, поэтому один зверек  стоил
целое  состояние. Ученикам немало рассказывали  о  римми,  и
Эрвин  вспомнил  многое об их повадках, питании,  внутреннем
строении  и особенностях ухода за ними. Как и все  волшебные
звери, они говорили на алайни, но неизвестно, был ли  у  них
свой  язык. Единственное, о чем не упоминалось ни  слова,  -
это болезни римми.
      Оставалась надежда, что сам зверек расскажет,  чем  он
болен.  Эрвин  поблагодарил Тирсу и сказал,  что  попытается
взяться за эту работу. Та объяснила ему, куда нужно прийти -
не  к  главным  воротам, а к боковому входу для  прислуги  и
позвать  старшего  дворецкого. Они поговорили  еще  немного,
затем  Эрвин  вернулся в гостиницу, где  его  уже  дожидался
@рмандас, и сообщил своему другу, что снова нашел работу.
       -  Надеюсь,  это  будет  не  как  в  прошлый  раз?  -
забеспокоился Армандас. - Твоей жизни не грозит опасность?
      -  Если  только  у  меня  не получится  и  лорд  Астур
разгневается,  -  хмыкнул  Эрвин.  -  А  так  -   совершенно
безопасно.
      Наутро он пришел на указанное место и спросил старшего
дворецкого. Тот вышел и окинул его подозрительным взглядом.
     - Ты берешься лечить римми его светлости? - недоверчиво
спросил  дворецкий. - Ты хоть понимаешь, что с тобой  будет,
если ты его уморишь?
      - Я сначала только осмотрю его. В вашем присутствии, -
сказал Эрвин. - Если я не смогу вылечить его, я уйду.
      Рассудив,  что  осмотр  не повредит  зверьку,  старший
дворецкий  повел  Эрвина с собой через  парк  и  дальше,  во
дворец.  Они  поднялись на второй этаж и вскоре оказались  в
комнате, отведенной для редкостного зверька.
      Римми лежал на мягкой меховой подстилке, служившей ему
гнездом.  Длинный  полосатый хвост зверька,  обычно  стоящий
трубой,  бессильно свешивался на пол, еда в золотой  мисочке
оставалась нетронутой.
      -  Вот  он, - указал на зверька дворецкий.  -  Ты  его
осматривай, а я постою рядом.
      Эрвин  уже  осматривал римми, мысленно прощупывая  его
гибкое тельце в поисках внутренних повреждений и воспалений.
Все было совершенно нормальным, словно на учебном пособии  в
академии.
      -  Что с тобой? - спросил он зверька на алайни.  Римми
приоткрыл   карие  глаза,  его  круглые  ушки  приподнялись,
вибриссы на рыльце зашевелились.
     - Поднеси ко мне руку, - ответил он.
      Эрвин  поднес ладонь к чувствительным вибриссам римми.
Те    прикоснулись   к   ней   ощупывающими,   обнюхивающими
движениями, затем отстранились.
     - Мое дерево гибнет, - сказал зверек.
     - Какое дерево?
      -  Вы, люди, не знаете этого, - заговорил римми.  -  У
каждого из нас есть свое дерево. Пока оно здорово, здоров  и
римми.  Когда  оно  гибнет, римми тоже  гибнет.  Мое  дерево
повреждено, и я бессилен спасти его.
     Эрвин мгновенно заподозрил, что это дерево где-то очень
далеко.  Как жаль, что у него нет карты каналов! Но в  любом
случае  дерево римми наверняка было так далеко, что туда  не
успеть вовремя.
       -   Значит,  тебе  нельзя  помочь...  -   сделал   он
единственный вывод.
      -  Можно, - ответил зверек. - Я рассказал тебе об этом
потому, что ты можешь спасти мое дерево.
     - Но оно же очень далеко!
      - Любой римми знает дорогу к своему дереву. Я перенесу
тебя туда, если ты дашь мне выпить своей крови.
      Это было нетрудно. Эрвин полез в котомку и отыскал там
кожаный  футляр, в котором лежал острый кинжальчик величиной
с  палец.  Такие  кинжальчики предназначались  для  вскрытия
-  `k"." и выдавались каждому ученику. Вынув кинжальчик,  он
сделал себе надрез на пальце и дал зверьку слизать кровь.
      -  А  теперь пусть он уйдет, - сказал римми.  Эрвин  с
большим трудом убедил дворецкого выйти, сказав, что на  этом
настаивает зверек.
      -  Возьми  меня  на руки, - попросил римми,  когда  за
дворецким закрылась дверь.
      Эрвин поднял пушистое тельце на руки. Почти сразу же у
него  возникло знакомое ощущение входа в канал, а  несколько
мгновений  спустя он оказался на луговине у ручья.  Ни  одна
травинка здесь не была известной ему - и это при том, что  в
академии  огромное внимание уделялось изучению  трав.  Прямо
перед ним лежал невысокий кудрявый кустик или даже небольшое
деревце, сломанное скатившимся со склона валуном.
      -  Это  мое дерево, - римми указал на него  лапкой.  -
Вылечи его.
      Эрвин опустил зверька на траву, оттащил с дерева валун
и  начал  осматривать надломленный ствол. Место надлома  уже
начинало подсыхать. Он выпрямил ствол, соединив поврежденные
края.  Ствол  следовало  закрепить  какой-нибудь  палкой   и
перевязать  до  срастания,  но  вряд  ли  будет  возможность
вернуться  сюда,  чтобы снять повязку, -  да  и  кто  знает,
какими будут последствия, если в этом мире сорвешь хоть одну
травинку. Значит, все нужно было сделать прямо сейчас.
      Придерживая  ствол  одной рукой,  Эрвин  начал  водить
другой   рукой   по  надлому,  шепча  про  себя   заклинание
заживления   дерева.  Они  были  разными,   эти   заклинания
срастания - дерева, травы, мышцы, кожи, кости, даже камня  и
металла. Эрвин еще не восстановился после борьбы с провалом,
но  чувствовал  в  себе  достаточно силы,  чтобы  подкрепить
заклинание.
      Трещина в стволе понемногу смыкалась, становилась  все
незаметнее.  Римми поднялся на ноги, подошел  и  сел  рядом,
наблюдая за работой мага. Наконец ствол окончательно сросся,
а  Эрвин выпрямился и устало разогнул спину. Теперь ему  еще
пару дней можно было даже не думать о колдовстве.
      -  Спасибо, - сказал римми, потершись головой  об  его
ногу.  -  Ты  теперь - мой кровный друг. Меня  зовут  Майли.
Назови это имя любому римми - и он будет твоим другом.
      Эрвин  поднял  зверька на руки  и  снова  почувствовал
холодок перехода в другой мир. Мгновение спустя он уже стоял
во  дворце лорда Астура, в комнате римми. Он хотел  положить
зверька  на подстилку, но тот спрыгнул с его рук и  с  бодро
поднятым хвостом закружил у его ног.
     Итак, в академии не знали эту тайну римми. И не узнают.
Даже  не  потому, что он больше не принадлежит  академии,  а
потому, что некоторые вещи - не для общего пользования.  Они
передаются только по доверию.
      Он  выглянул в дверь и позвал дворецкого. Тот, не веря
собственным глазам, уставился на ожившего зверька. Римми тем
временем подбежал к золотой мисочке и начал есть.
      -  Он  выздоровел. - Эрвин хотел было добавить, что  в
случае  чего пусть посылают за ним, но вспомнил, что у  него
нет постоянного жилья.
       -  Лорд  Астур  будет  благодарен  тебе,  парень,   -
проникновенно сказал дворецкий. - Пойдем, я выдам  тебе  что
полагается.
      Оказалось,  что  ему  полагается  не  менее  увесистый
кошелек,  чем в прошлый раз. Много это было или мало,  Эрвин
не  знал, и ему, по правде говоря, было все равно. Из дворца
он  сразу  же  пошел  к Тирсе и поделился  заработанным.  Та
обещала подыскать ему новую работу.
      Вечером,  когда Армандас вернулся из оружейной  школы,
Эрвин порадовал его сообщением, что теперь у них есть деньги
на  покупку  меча, о котором так мечтал его  друг.  Армандас
сначала расцвел, но затем загрустил.
      -  Пока  мы  здесь, ты вон сколько всего заработал,  -
вздохнул  он,  -  а  я - каких-то несчастных  пять  медяков.
Получается, что я сижу у тебя на шее.
      -  Я  все-таки учился четырнадцать лет, а  ты  еще  не
тренировался и недели, - ответил Эрвин. - Ты пока учись и ни
о  чем  не  думай,  а там посмотрим, каким ты  будешь  через
четырнадцать лет. Все равно мне одному этого много.
     Армандас утешился и начал рассказывать о школе, о новых
ударах и способах защиты, которые показал ему Гариб, о  том,
как  они  с мастером ходили в оружейную лавку и тот подробно
объяснил  ему,  как  выбирать оружие и чем  хорош  или  плох
каждый из выставленных там мечей. Они присмотрели подходящий
меч, но тот оказался не по карману Армандасу. Но теперь...
      На  следующий  вечер Армандас вернулся в  гостиницу  с
длинным  мечом в добротных кожаных ножнах. Он долго объяснял
и  показывал  Эрвину,  в чем заключаются  достоинства  этого
меча.
      -  Да  ты  подержи, ты только подержи его! - Он  сунул
своему другу рукоять. - Чувствуешь?
       Эрвин   взял  оружие  в  руку,  с  усилием  приподнял
голубоватое лезвие. Того, на что рассчитывал Армандас, он не
чувствовал. Ему было непонятно назначение этой железки в его
руке.  Лист  усача, который прикладывают  к  ожогам,  -  это
понятно.     Ветвь    руунаги,    позволяющая     остановить
рассвирепевшего  рууна,  -  это  понятно.  Кинжальчик  мага,
которым  вскрывают  нарывы  и  змеиные  укусы,  -  это  тоже
понятно. Но меч?
     - Какой тяжелый, - сказал он Армандасу.
     - Да, он тяжелый, - подтвердил тот. - Гариб сказал, что
я  -  сильный парень и он будет мне как раз по руке. Тяжелое
оружие реже бьет, но зато какие удары! Гариб сказал,  что  я
должен  сразу  привыкать к своему мечу,  а  не  пользоваться
школьным.
      Теперь  Армандас  ходил в школу  с  мечом  у  пояса  и
нескрываемо гордился этим. Эрвин отдохнул пару дней и  снова
заглянул к Тирсе - не то чтобы они с Армандасом нуждались  в
деньгах, но ведь скучно болтаться по городу без дела.
      Колдунья  рассказала ему, что в дне пути от  Дангалора
есть  село, где появилась неуловимая тварь, которая по ночам
высасывает  молоко  у  скотины. Сегодня  на  рынок  приходил
житель  из  этого  села,  предлагавший  приличную  сумму  за
избавление от твари.
      Эрвин отказался от этой работы. Судя по описанию,  это
был  один  из  видов  зукса - безобидный  зукс-дояр.  Зукса-
вампира Эрвин бы еще взялся прикончить, но дояра он пожалел.
Ему было бы неприятно убить это небольшое скрытное существо,
не   имеющее   никакой   защиты,   кроме   осторожности    и
прозрачности,  которое,  словно  ребенок,  питалось   теплым
молоком.   Зуксы-дояры  встречались  редко  и  не   наносили
заметного  ущерба  -  не обеднеют крестьяне  от  пары-другой
кружек  молока. Поймать его, конечно, не поймают -  вряд  ли
здесь найдутся такие колдуны, которые знают, что зукса нужно
ловить  только при полной луне, когда он менее прозрачен,  и
выпив  перед  охотой  кружку  отвара  корня  лопастника  для
улучшения ночного зрения.
      Они  с  Тирсой посидели немного за чашечкой  душистого
настоя.  Колдунья  приберегла пару  сырых  яиц  для  Дики  и
угостила  ими  кикимору. Дика, давно  привыкшая  к  яйцам  в
яичных рюмках, похоже, даже растерялась, когда ей подали  их
вылитыми  в  мисочку, но быстро сообразила, что  к  чему,  и
вылакала угощение досуха.
      Тирса  рассказала Эрвину о Кейтангуре, где она прожила
почти  до  сорока  лет.  Хотя  на  первом  континенте   было
несколько   государств  со  своими  правителями,   Кейтангур
издавна  считался  столицей всего континента.  Его  обширные
кварталы   и   пригороды  раскинулись  в   океанском   устье
полноводной   Кейты,   протекавшей  почти   через   половину
континентальных земель. Туда приплывали корабли со всех пяти
континентов,  там продавали самые диковинные товары,  в  том
числе  и  магические,  там встречались  представители  самых
различных  рас и наций. Нигде на континенте не  было  такого
изобилия  колдунов, как в Кейтангуре, - они и  жили  там,  и
приезжали туда в поисках работы, нанимались в другие  города
и на корабли.
     Возникал естественный вопрос - почему колдунья оставила
это  украшение континента и перебралась в Дангалор, но Эрвин
не задал его, прикинув, что ректор Зербинас начал работать в
академии  как  раз  около двадцати лет  назад.  Было  и  так
понятно,  что  Тирсе захотелось быть поближе к кумиру  своей
юности.
      Ему самому, напротив, все больше хотелось уехать куда-
нибудь   подальше  от  академии.  Было  так  трудно   забыть
академию,  когда она была так близко от него, всего  в  трех
днях  пути отсюда. Может быть, с увеличением расстояния  это
будет   легче?  Но  от  него  зависело  обучение  Армандаса,
бредившего военной карьерой, - значит, об отъезде можно было
пока  не  думать.  Все-таки не такой уж  плохой  город  этот
Дангалор.

                           Глава 7

      На  следующий  день  Тирса  сама  пришла  к  Эрвину  в
гостиницу. Она сообщила ему, что вчера вечером в порт прибыл
корабль  с  третьего континента, людей на  котором  поразила
странная  болезнь.  Больше половины членов  экипажа,  в  том
числе  и  капитан,  так обессилели, что едва  поднимались  с
*.%*.  Едва корабль спустил якорь, помощник капитана побежал
по дангалорским лекарям и магам, разыскивая опытного мага.
      Это  оказался  самун из голодных  духов,  попавший  на
корабль, вероятно, с одного из необитаемых островов во время
пополнения  запасов  пресной воды.  Голодные  духи  питались
жизненной силой, которую они высасывали из людей и животных.
Самуна  нельзя  было оставлять в живых,  и  Эрвин  сжег  его
магическим огнем, обнаружив в трюме, в пустом бочонке из-под
воды.  Затем  он  еще  немного задержался  на  судне,  чтобы
частично восстановить жизненную силу пострадавших людей. Сам
он,  конечно,  остался без сил и едва  дошел  до  гостиницы.
Хорошо  еще,  что за работу он получил достаточно,  чтобы  в
ближайшее время не думать ни о какой другой.
     В течение последующего месяца он выполнил еще несколько
работ,  преимущественно лечебного характера. Не для всех  из
них  требовалась  работа  мага - кое-где  хватало  лекарских
знаний,  но  Эрвин  всегда использовал магию  для  ускорения
выздоровления     больных.     Тирса     умела      находить
высокооплачиваемые работы, поэтому вскоре у друзей скопилось
достаточно денег, чтобы купить Армандасу хорошие доспехи.
      За полтора месяца дангалорской жизни Армандас приобрел
и  обещанное  Гарибом воинское мастерство. Теперь,  когда  у
него было снаряжение, ничто не мешало ему наняться на службу
к лорду Астуру. Посоветовавшись с Гарибом, он сказал Эрвину,
что  теперь  сможет  сам зарабатывать себе  на  жизнь  и  на
дальнейшее обучение.
     Войско лорда Астура размещалось в казарме. Нанявшись на
службу,  Армандас  должен  был переселиться  туда,  и  Эрвин
оставался  в  гостинице  один. Армандас  обещал,  что  будет
навещать  его,  но  было понятно, что дружба,  не  связанная
общими  интересами, не может оставаться тесной. У  Армандаса
появилось  множество  знакомых  среди  мастеров  и  учеников
оружейной  школы,  и  теперь  он  достаточно  хорошо  владел
оружием, чтобы быстро завоевать уважение среди воинов  лорда
Астура.   Эрвин  снова  начал  подумывать  об   отъезде   из
Дангалора.
      В  этот  день  Армандас собирал  своих  друзей,  чтобы
отметить  первый  заработок. Он уже  несколько  дней  жил  в
казарме,  но  накануне вечером зашел к  Эрвину  и  пригласил
своего   друга  на  это  выдающееся  событие.  Эрвин   долго
отнекивался,  потому  что  не  понимал,  зачем  он  нужен  в
компании  военных,  но наконец согласился,  чтобы  доставить
другу удовольствие. Они договорились, что Армандас зайдет за
ним  вскоре  после  полудня  -  видимо,  кутеж  обещал  быть
длительным.
      После  завтрака  Эрвин заглянул  в  гости  к  Тирсе  -
колдунья  больше  не  ловила клиентов  на  рынке,  полностью
перейдя на поиски работы для своего нового знакомого. Работы
сегодня  не  было, и они посидели за чашечкой  настоя,  пока
Эрвин не вспомнил, что ему пора в гостиницу.
      Выйдя из-за угла, он не узнал знакомую улицу. У дверей
гостиницы   скопилась  огромная  толпа,  широким  полукругом
обступившая что-то. Здесь собрались, наверное, все жители не
только  этой  улицы, но и соседних. В толпе  маячила  фигура
@рмандаса,  на  полголовы  возвышавшаяся  над  общей  массой
зевак.
      - Что случилось? - спросил Эрвин в спину Армандасу,  с
трудом протолкавшись к нему сквозь толпу.
     - Ты посмотри, какие лошади! - восхищенно протянул тот,
пропуская его перед собой.
     Эрвин вылез в первый ряд и тоже остолбенел.
       -  Это  не  лошади,  -  не  оборачиваясь,  бросил  он
Армандасу. - Это лары.
      Их  было  двое,  лар и лара. Стройные, длинноногие,  с
узкими  мордами, с выгнутыми шеями, они были  выше  и  легче
лошадей,  но  главным отличием, конечно, были  сложенные  на
спине крылья огненных скакунов. Их длинные гривы и хвосты не
были  жесткими и прямыми, как у обычных лошадей, - они  были
тоньше  и  мягче  женского волоса,  и  они  вились  крупными
кольцами. Но эта тонкость и мягкость была обманчива -  Эрвин
знал, что мало что на свете прочнее волоса лара. Кроме того,
волосы ларов не горели ни в каком огне.
      Лар был пепельно-серым, как Ки-и-скаль, но его грива и
хвост были не темными, а одного оттенка со шкурой. А лара  -
лара  была  белой. Она была чистейшего белого цвета,  самого
чистого, какой только можно представить. Ее пышная  грива  и
хвост вились, словно весенние облака в голубом небе. Ее  шея
горделиво  выгибалась,  неся  на  себе  небольшую,   изящную
голову.   На   ее   узкой  точеной  морде  светились   глаза
изумительного оттенка - нежно-зеленого, цвета молодой травы,
- обведенные длинными ресницами.
      Эрвин,  казалось, весь обратился в зрение.  Никогда  в
жизни  он  не  видел ничего прекраснее этой лары  -  дивного
небесного  создания, словно вышедшего в этот мир  из  мечты.
Его  глаза  утопали в белой гриве, казавшейся  нежнее  волос
любимой  женщины,  скользили  по  ослепительной  бархатистой
шкуре, ласкали серебряные бокальчики ее копыт...
     - ...везде одно и то же, Ги-и-рраль, - услышал он слова
на  и-илари. - Где бы мы ни останавливались, везде эта толпа
неотесаных зевак, которые пялятся на нас, словно  на  каких-
нибудь лошадей. Как мне это надоело...
      Эрвин  не  сразу понял, что этот тихий, певучий  голос
принадлежит ларе.
      -  На  лошадей  они не пялятся, дорогая  Ди-и-ниль,  -
поправил ее лар. - Потерпи немного, мы уже почти на месте.
       Нежно-зеленый   взгляд  лары  обошел   толпу.   Эрвин
почувствовал легкое прикосновение ее глаз.
      -  Вот  этот какой-то другой. - Она кивнула мордой  на
Эрвина,  уверенная,  что он не понимает  смысла  ее  слов  и
жестов.
     - Все люди одинаковы, дорогая Ди-и-ниль, - ответил Ги-и-
рраль. - Только маги другие.
      - Пожалуй. - Она отвела зеленый взгляд от Эрвина. -  К
счастью, маги другие.
      Ну  и пусть, подумал Эрвин. Пусть неотесаный зевака  -
это  даже хорошо. Значит, можно сколько угодно стоять  среди
других   неотесаных   зевак  и  беззастенчиво   разглядывать
восхитительные линии ее стройного тела.
      Из  дверей гостиницы вышел слуга. В его руках дымилась
жаровня  с  почерневшими углями, лежавшими там вперемешку  с
головешками.  Он подставил угли под морды ларам.  Ги-и-рраль
опустил  морду  в  жаровню  и начал  ворошить  языком  угли,
разыскивая    еще    тлеющие,    Ди-и-ниль    демонстративно
отвернулась.
      -  Ну почему я должна есть это! - раздался ее жалобный
голос.  -  Мы  третий месяц в пути, и все время эта  ужасная
пища. Я не могу ее есть. И зачем только мы согласились!..
      - Мы почти на месте, дорогая Ди-и-ниль, - сказал Ги-и-
рраль.  -  Не  могли же мы не оказать эту  маленькую  услугу
нашему доброму другу Гримальдусу.
      -  Я начинаю находить эту услугу большой, - продолжала
жаловаться лара. - Даже слишком большой.
      - Скоро мы прибудем в академию, и там тебя накормят, -
попытался  утешить  ее спутник. - Маги  знают,  как  кормить
ларов.  Кроме того, Гримальдус не просто так послал  тебя  в
академию. Возможно, тот маг, за которым мы поехали, окажется
твоим седоком.
      Только сейчас Эрвин заметил седло на спине Ги-и-рраля.
Ему было прекрасно известно, что маги садятся на своих ларов
без  седла. Видимо, это был лар Гримальдуса, но на нем  ехал
кто-то  другой.  Ехал,  чтобы нанять на  службу  кого-то  из
выпускников  академии, а Ди-и-ниль, конечно, предназначалась
тому, кого наймут. И она была без