ь матово-черный, с глазами как бледно-желтые луны,
с  именем  как  клич  боевой трубы, к  его  спине  прильнула
Раундала,  черноглазая  и  черноволосая,  в  тонких  пальцах
которой  трепетала  лучевая пика, - и  глаза  Раундалы  были
глазами   Ра-а-рраля,  а  глаза  Ра-а-рраля   были   глазами
Раундалы.  Вслед за ними неслись другие маги  разных  миров,
сошедшиеся  в  общей битве, а навстречу им  летело  воинство
магов,   скалящееся  волчьими  пастями  улдаров  -  скакунов
темного огня.
      Сбитый  со  скакуна исчезал из боя, равно  как  и  сам
скакун.  Куда  они исчезали, что случалось с  ними  после  -
этого  Зербинас так не узнал. Он усидел тогда на своем Ки-и-
скале.
        Переживание   отступило,   унеся   с   собой   часть
лихорадочного  возбуждения скачки. Словно почувствовав  это,
Ки-и-скаль  замедлил  бег и ослабил  напор  мягких  крыльев.
Движение   сквозь  миры  прекратилось,  мгновенный   холодок
перехода - и они снова в своем мире, где есть небо и  земля.
Лар устремился к земле, где виднелись леса, холмы и равнины,
среди  которых  маячила группа темных  пятнышек,  постепенно
превращающихся в корпуса академии. Там он высадил  Зербинаса
на  балкон  ректорского кабинета и вернулся в свое помещение
на крыше конюшни.
      Давно  настала  ночь, а ректор все сидел  в  кабинете,
вспоминая прошлое. Наконец он оставил кабинет, но пошел не в
комнаты,  а  на  улицу.  Дойдя до конюшни,  он  поднялся  по
наружной  лестнице на крышу и вошел туда, где на  просторном
тюфяке, подобрав под себя копыта, лежал серый лар.
       Ки-и-скаль   настороженно  поднял  голову   при   его
появлении.
      -  Что  случилось?  -  спросил  он.  Зербинас  подошел
вплотную и остановился перед ним.
      -  Прости  меня, старый друг, - сказал он  лару.  -  Я
погас, это была последняя вспышка. Ты свободен.
      Дымно-желтые глаза Ки-и-скаля засветились  в  темноте,
обращаясь к ректору.
     - Я останусь.
      Тот опустился перед ларом на колени, обнял крутую  шею
скакуна и прижался к ней лбом.
     - Спасибо, мой друг, - прошептал он. - Мой единственный
друг.
      Они еще долго молчали - человек и лар. Человек обнимал
h%n  лара,  вспоминая  ушедшую  жизнь,  лар  тоже  вспоминал
прошлое.  Он  был очень стар, но жизнь лара  гораздо  дольше
человеческой,  и он переживет еще не одного седока.  Положив
тяжелую голову на плечо человеку, он вспоминал своих прежних
седоков.  Рано или поздно каждый из них приходил  к  нему  и
говорил:  "Прости меня, я погас. Ты свободен". И каждому  он
отвечал одно и то же: "Я останусь".

                           Глава 9

       Эрвин   ехал  на  подводе  по  бесконечным  кварталам
Кейтангура.  Караван заночевал у ворот города,  чтобы  войти
туда  с  утра,  поэтому впереди был еще  целый  день,  чтобы
обосноваться   на  новом  месте.  В  южной   части   первого
континента,  где располагался Кейтангур, зимнее  время  было
бесснежным,  хотя  и дождливым. Летом в  этих  краях  стояла
иссушающая  жара,  а зимой было не холоднее,  чем  летом  на
севере. Сейчас здесь было даже теплее, чем три недели  назад
в Дангалоре, хотя осень уже приближалась к середине.
      В академии, наверное, уже прошли выпускные испытания -
Эрвин  прогнал  эту мысль, едва она пришла к  нему.  Никаких
академий,  никаких испытаний - только этот город, в  котором
ему  предстоит жить. Он выспросил у караванщиков побольше  о
Кейтангуре, чтобы не оказаться совсем беспомощным новичком в
этом чужом и огромном городе. Кое-какие советы он получил  и
от  Тирсы, когда они наспех прощались в Дангалоре, и теперь,
оглядывая шумные, пестрые, грязные улицы, по которым сновало
неимоверное   количество  людей,  он  все  больше   понимал,
насколько ее советы могут оказаться полезными.
     В Кейтангуре располагался дворец Ринардуса - императора
первого  континента. Большинство городов и земельных  угодий
имели своих правителей, среди которых были свои отношения  и
усобицы,  но все эти средние и мелкие властители подчинялись
императору,  исполняли  его  приказы,  поставляли  войска  и
платили ежегодный налог в императорскую казну. Немало было и
императорских земель, управляемых наместниками,  -  к  таким
относился и Дангалор.
      Политические отношения на континенте мало интересовали
Эрвина,  хотя  в  академии давали эти  знания.  Ему  гораздо
интереснее было узнать, чем занимаются кейтангурские колдуны
и можно ли здесь пристроиться магу-недоучке. Эрвин знал, что
личным  магом  императора  был Юстас  -  один  из  известных
академиков. Кроме него, по слухам, здесь работали еще  двое-
трое  выпускников.  Эрвину не хотелось попадаться  на  глаза
никому  из  них - он стыдился своего исключения из академии.
Однако  город  выглядел обнадеживающе большим и  запутанным,
здесь наверняка можно было жить годами не встречаясь друг  с
другом.
      Стоянка  караванов размещалась неподалеку  от  гавани.
Выслушав   прощальные   напутствия,   Эрвин   расстался    с
караванщиками  и  начал свою кейтангурскую жизнь  с  поисков
подходящего  жилья. Осознав по дангалорскому опыту  важность
хорошего места, он не пожалел усилий, чтобы подыскать  такое
место, но Кейтангур, похоже, страдал безнадежным отсутствием
b  *."ke.  Во  всех  обнаруженных Эрвином гостиницах  царили
грубость, грязь и дороговизна. Полдня он бродил по городским
улицам,  расспрашивая о жилье всех подряд, пока ему  наконец
не указали одноэтажный дом, где сдавалась комната.
       Хозяйка  этого  дома,  вдова,  недавно  выдала  замуж
последнюю  дочь  и  теперь  сдавала  освободившуюся  комнату
внаем.  Это  была просторная и светлая комната с  мебелью  и
протертым ковром на полу, с окнами на боковую сторону  дома,
за   которыми   пестрел  полуосыпавшийся  цветничок.   Эрвин
договорился  с  хозяйкой  о  жилье  и  питании  по  вечерам,
расплатился за неделю вперед.
      Наутро  он  отправился бродить  по  Кейтангуру,  чтобы
запомнить расположение основных районов и улиц города. Тирса
рассказывала  ему,  что  наряду  с  мясницкими,  сенными   и
гончарными  улицами здесь есть Колдовской тупик,  где  живет
множество   колдунов   самых  различных   специальностей   и
размещается  множество  лавок с  магическими  товарами,  где
стоит знаменитая "Зеленая корова" - таверна магов, в которой
назначают  встречи,  обмениваются  новостями,  ищут  работу,
заходят и просто так, посидеть за кружкой настоя из трав.
      Ближе  к  обеду  Эрвин решил, что пора  навестить  эту
достопримечательность,  и стал расспрашивать  прохожих,  как
пройти  к  Колдовскому тупику. Горожане  неплохо  знали  это
место,  и  вскоре  он  уже входил в узкую  улочку,  дома  на
которой  словно  понятия не имели о  том,  что  у  приличных
городских  построек принято выравниваться в ряды.  Некоторые
из  них  выступали  вперед,  другие  прятались  подальше  от
дороги,  иные норовили развернуться под углом к ней,  отчего
обе  их смежные стены могли считаться фасадными. Из-за этого
улочка виляла так, что впереди виднелось не больше двух-трех
домов с каждой стороны.
     Эрвин прошел ее до конца и насчитал около трех десятков
домов    различной    формы   и   размера,   преимущественно
двухэтажных. Не меньше десятка из них имели на нижних этажах
лавки с вывесками, на которых были изображены пучки трав или
медальоны, означающие ингредиенты или амулеты. На  одном  из
домов маячила огромная вывеска, где чуть ли не в натуральную
величину   было   намалевано  зеленое  животное,   отдаленно
напоминающее  корову.  Под выменем коровы  была  пририсована
зеленая  кружка величиной с ведро, из которой стекала  такая
же зеленая пена.
      Улица  заканчивалась  глухим  тупиком,  упиравшимся  в
высокую  каменную  стену, служившую задней стеной  какого-то
городского  сооружения.  Не дойдя  до  нее  шагов  тридцати,
Эрвин,  уже  готовый  повернуть обратно, вдруг  почувствовал
присутствие  канала. Он подошел ближе  и  обнаружил  вход  в
канал,  расположенный  прямо на стене  тупика.  Трудно  было
представить, что это случайное совпадение. Либо  улица  была
построена с учетом этого канала, либо канал... Но  такое  не
укладывалось  в  воображении  Эрвина  -  в  академии  всегда
говорили,  что  каналы  -  это естественные  образования,  и
никогда  не  упоминали о том, что канал  может  быть  создан
искусственно.
      Он  развернулся и начал заходить во все лавки  подряд,
gb.!k  ознакомиться с имеющимися в них товарами.  Содержимое
этих застекленных прилавков из лакированного дерева, где  на
замшевых   подушечках   лежали   редчайшие   амулеты,   было
несравнимо  с  жалким содержимым дангалорских лотков.  Эрвин
мог поклясться чем угодно, что кое-что из продающегося здесь
невозможно  было найти даже в академии. Вот этот,  например,
отражатель  психических атак или этот заклинатель  кридов...
Эрвин  попытался  представить  себе  место,  где  невозможно
обойтись без заклинателя кридов, но потерпел неудачу.
      Тирса  посоветовала ему отыскать лавку старого Ламана,
ее  хорошего  знакомого, и обратиться к нему  от  ее  имени.
Эрвину  указали  лавку  Ламана, но за прилавком  был  только
помощник,  сказавший,  что  старик  ненадолго  вышел.  Чтобы
скоротать  время, Эрвин решил зайти в "Зеленую корову",  тем
более  что он сегодня еще ничего не ел. Он вошел под зеленую
вывеску, помешкал на пороге, дожидаясь, не скажет ли чего из-
за пазухи кикимора. Дика промолчала, и он прошел внутрь.
      Все  столы в таверне были небольшими, на двоих или  на
четверых. Они были расставлены у окон и вдоль боковых  стен,
стойка  занимала  дальнюю  половину  боковой  стены,  а  вся
середина  помещения до стены напротив входа была пустой.  На
противоположной   стене   висел   яркий   настенный   ковер,
разрисованный фантастическими животными. Картинка  на  ковре
была,   прямо  скажем,  веселенькая,  но  Эрвин  ошеломленно
уставился на нее вовсе не поэтому. Помимо картинки, на  этой
стене был канал.
     Это было уже слишком - два странно расположенных канала
в  одном  месте.  Эрвин оглядел посетителей,  затем  хозяина
таверны,  вышедшего  с  подносом из  двери  в  дальнем  углу
помещения.  Хотя до обеда было еще долго, в  таверне  сидели
несколько человек. Хозяин подошел к одному из них и поставил
перед ним поднос, на котором стоял глиняный кувшин с крышкой
и  тонко  выточенная  деревянная кружка, накрытая  ситечком.
Посетитель  снял  с  кувшина крышку и начал  переливать  его
содержимое через ситечко в кружку, а хозяин занял свое место
за стойкой.
      -  Дика,  как  тебе здесь? - не удержался  от  вопроса
Эрвин.  Он  не мог понять, как ему здесь, - такой  необычной
была атмосфера этой таверны по сравнению с другими подобными
заведениями.
      -  Большая  магия,  -  пискнула кикимора  и  оживленно
закопошилась  у  него за пазухой, хотя обычно  в  это  время
суток  она  бывала сонной и малоподвижной.  Видимо,  большая
магия разбудила ее.
      Эрвин почувствовал на себе взгляд хозяина. Тот заметил
нового посетителя и оценивающе рассматривал его.
      -  Что  будете  заказывать? - спросил  он,  перехватив
взгляд Эрвина. - Настой, отвар, бальзам, эликсир?
     - А еда у вас есть?
      - Разумеется. Жареная рыба, отварной розовый моллюск с
зеленью,  салат из водорослей. Топленое молоко с  орехами  -
вчерашнее. Сегодняшнее еще не успели приготовить.
     - А какие у вас настои? - спросил Эрвин.
      Хозяин начал перечислять ему имеющиеся в таверне травы
(  время  их  приготовления. Эрвин  наконец  остановился  на
легком  тонизирующем  составе,  требующем  двадцатиминутного
прогревания  на пару, и заказал к нему розового  моллюска  с
зеленью.
      -  И  два  сырых яйца, - высунулась из-за  его  пазухи
голова Дики.
     Эрвин содрогнулся от мысли, что сейчас будет, но хозяин
и  бровью  не  повел, увидев перед собой  кикимору.  Видимо,
здесь  появлялось  и  не такое. Облегченно  вздохнув,  Эрвин
уселся  за угловой столик у окна - удобное место под пальмой
в  кадке,  откуда  хорошо виднелась  и  улица,  и  помещение
таверны.
     Хозяин ушел на кухню заваривать настой, а Эрвин остался
ждать заказ, разглядывая окружающую обстановку. Здесь царила
непривычная,  но  приятная атмосфера, в которой  было  уютно
посидеть   и   расслабиться.  Пожалуй,  нужно  было   почаще
заглядывать в эту таверну магов.
      Вдруг посреди таверны возникла высокая фигура в  синем
плаще.  Просто так, ниоткуда. Это бы еще ничего, потому  что
Эрвин имел представление о том, как появляются из канала,  -
но  эта  фигура была синекожей, красноглазой  и  с  волосами
странного  красно-рыжего оттенка. Ее с натяжкой  можно  было
назвать человеческой, потому что она принадлежала высокому и
широкоплечему существу мужского пола. На широком плече  этой
фигуры  восседало нечто вроде побитого молью чучела  летучей
мыши,  но это чучело имело длинную вытянутую пасть, усеянную
мелкими треугольными зубами, и шиповатый вырост на затылке.
      По  этим признакам Эрвин распознал птерона - вероятно,
карликового. Но если с птероном хоть что-то прояснилось, его
хозяин  принадлежал к неизвестной Эрвину расе. Спрашивается,
чему  же  их учили в академии, если в кейтангурские  таверны
запросто  заглядывают представители совершенно не  известных
ему рас?
      Остальные посетители, кажется, нисколько не  удивились
внезапному  появлению этой парочки. Мужчина  с  птероном  на
плече  уверенным шагом подошел к соседнему с Эрвином столику
и  уселся там поджидать хозяина. Вскоре тот вышел из кухни с
заказом  Эрвина, поставил отварных моллюсков  перед  ним,  а
блюдце  с  двумя  сырыми яйцами - перед Дикой,  которая  уже
выкарабкалась  из-за  пазухи  Эрвина  и  уселась  на  столе.
Обслужив их, хозяин подошел к новому посетителю.
     - Лорд Хирро, рад вас видеть, - сказал он. - Что будете
заказывать?
      -  Как  обычно  -  пару  порций вашего  замечательного
драконьего  эликсира,  - сказал тот на слегка  исковерканном
общеконтинентальном. - Еще жареные орехи и  несколько  сырых
моллюсков.
      "Интересно, кто из них будет есть сырых моллюсков?"  -
покосился на них Эрвин, берясь за вилку. Дика в свою очередь
занялась  яйцом  на  блюдечке. Странная парочка  в  ожидании
заказа разглядывала посетителей таверны, как это только  что
делал Эрвин.
      -  Ты  посмотри на эту уродину! - раздались  щелкающие
звуки  кнузи - языка магов, предназначенного специально  для
aci%ab" с ограниченными возможностями голосового аппарата. -
Я в жизни не видывал такого страшилища!
      Эрвин  не  сразу сообразил, что разговаривало  побитое
молью  чучело на плече синекожего незнакомца. И оно имело  в
виду его приятельницу Дику.
     Кикимора перестала есть яйцо и возмущенно уставилась на
обидчика.
      -  Твоя  сама  уродина, - заговорила  она  на  ломаном
алайни. То, что кикимора знает алайни, Эрвина не удивило, но
она, оказывается, понимала кнузи! - Моя красивая!
      -  Красивая? - Клюв птерона часто защелкал,  обозначая
хохот. - Вот эта помесь лягушки с выкидышем?!
      Дика  схватила второе, еще не начатое яйцо и запустила
им  в  обидчика.  Бросок, получившийся на удивление  точным,
пришелся прямо в клювастую голову. Яичная скорлупа треснула,
ее  содержимое  потекло  по голове  и  перепончатым  крыльям
птерона. Тот соскочил с хозяйского плеча, расправил  залитые
яйцом крылья и спикировал на Дику, та прыгнула со стола  ему
навстречу и ухватилась за его крыло. Оба свалились  на  пол,
но  птерон  тут  же  вырвался из ручонок  кикиморы  и  начал
кружить над ней, норовя клюнуть в голову.
      Эрвин бросил взгляд на незнакомца, но тот как ни в чем
не  бывало  наблюдал  за  дерущимися.  Казалось,  эта  драка
забавляет  его. Эрвину было не до забавы - птерон был  вдвое
крупнее кикиморы и нападал на нее с воздуха, он запросто мог
выклевать  ей  глаз.  Однако  Дика  ловко  уворачивалась   и
норовила   ухватить  его  за  когтистые  лапы.  Пока   Эрвин
примеривался,  как  бы  выхватить ее  из  драки,  она  вдруг
прыгнула  на птерона и повалила его на пол, в доли мгновения
оказавшись   сверху.  Лягушачий  рот  кикиморы  распахнулся,
обнажая два ряда острейших зубов...
     - Дика!!!
      Эрвин выкрикнул это, не успев ничего подумать,  и  это
было  хорошо - иначе бы он опоздал. Из того, что он  знал  о
кикиморах  и  птеронах,  однозначно  следовало,  что   тощая
кожистая шея птерона не выдержит даже мимолетного знакомства
с зубами кикиморы.
      Дика  повернула  к нему голову и захлопнула  рот.  Шея
птерона   была  спасена.  Краем  глаза  Эрвин  увидел,   как
вскочивший было незнакомец садится обратно на стул.
      -  Брось  эту  гадость, - сказал он  кикиморе.  -  Еще
отравишься, чего доброго.
      Дика соскочила с трепыхающегося врага и взобралась  на
колени  к  Эрвину. Помятый птерон тяжело взлетел в воздух  и
уселся  на  плече хозяина. Эрвин поймал на себе разгневанный
взгляд  незнакомца. Тот вдруг обратился  к  нему  на  слегка
исковерканном общеконтинентальном:
     - Помериться силой - это я понимаю, но убивать...
      -  Надеюсь,  вы  примете во внимание, что  ваш  птерон
первым  начал  оскорблять мою приятельницу? - прощелкал  ему
Эрвин  на чистейшем кнузи. - К тому же незаслуженно,  потому
что  Дика  очень красивая кикимора. Вы, наверное, понимаете,
что  такое  для  красивой дамы - услышать, как  ее  называют
уродиной?
      Гнев  на лице незнакомца сменился удивлением, а  затем
веселой усмешкой.
      - Пожалуй, вы правы, - ответил он на кнузи. - Я знавал
многих  красивых дам, которые кому угодно глотку  перегрызли
бы  за  такие слова. Чанк - отличный парень и надежный друг,
но, к сожалению, он совсем не умеет вести себя с дамами.
      - Сам такой, - прощелкал птерон, обиженно запахнувшись
в кожистые крылья, с которых капал яичный белок.
      К  их  столу  подошел хозяин, поставил орехи  и  сырых
моллюсков.  Синекожий  попросил воды,  чтобы  отмыть  своего
невежливого приятеля, а Эрвин, вспомнив, что Дика  потратила
свой  обед на птерона, заказал еще одно яйцо. Сырые моллюски
предназначались все-таки Чанку. Он соскочил на стол и  начал
глотать их, предварительно подбрасывая кверху, а его  хозяин
принялся есть орехи.
      Принесли  сырое яйцо. Дика вылезла на стол  к  блюдцу,
птерон  недовольно  зашипел на нее. Кикимора  повернулась  к
нему,  из ее лягушачьего рта выскочил красный язык и быстро-
быстро замелькал в воздухе.
     Эрвин с незнакомцем переглянулись и заулыбались.
     - Кстати, меня зовут Хирро, - сказал тот.
     - Эрвин, - представился Эрвин.
     - Ты здесь недавно, Эрвин?
     - Второй день.
      - Ты из нового выпуска здешней академии? - осведомился
Хирро.
     - Нет, - нехотя признался Эрвин. - Меня исключили.
      Выражение лица Хирро неуловимо изменилось. Он отвлекся
от  орешков и пристально взглянул на Эрвина, но затем  снова
расслабился.
      - Я знаю, за что выгоняют из академии, - заметил он, -
но  ты не похож на тех, кого выгоняют. Могу я узнать, за что
тебя исключили?
      Эрвин рассказал ему злополучную историю с блохами. Как
ни странно, этот синекожий, уже немолодой мужчина, веселился
как мальчишка, дослушав ее до конца.
     - Значит, за это? - удивился он. - Что-то здесь не так,
Эрвин. Говоришь, ты всего два месяца не доучился?
     Эрвин кивнул.
      -  Ладно,  не  горюй - тебе есть с чем начинать  жить.
Кейтангур  -  интересный город для мага,  ты  найдешь  здесь
подходящее дело. Если захочешь, здесь можно наняться в любую
точку вашего мира.
      - Так вы не из нашего мира? - Эрвин, собственно, так и
думал.
      -  Нет,  я  из  Пирта,  -  ответил-Хирро.  -  Собрался
поохотиться  на снуклей, а для такой охоты очень  желательно
иметь  при себе хороший защитный амулет от яда. Свой  делать
долго,  я  и  решил заглянуть сюда, нет ли здесь  в  продаже
готовых.  Ты  ведь  знаешь  эту  гнусную  привычку   снуклей
плеваться ядом?
      - Да, - подтвердил Эрвин. - Я уже обошел се