елать  событие   невозможным.   Но,   повторяю,
разведывательная служба не посвящает оперативников в  детали,  которые  им
знать не следует. Однако, как я понял, замысел кучки фанатиков  состоит  в
следующем: царь Парфии Аршак будет низложен узурпатором, который  разорвет
мирный  договор  с  Антиохом,  затем   нападет   на   войско   Селевкидов,
возвращающееся из Индии, разобьет его и убьет самого Антиоха.
     - В результате... - прошептал Чандракумар.
     - Да. Вполне вероятно, государство Селевкидов распадется. Оно  и  без
того на пороге гражданской войны. Это  позволит  римлянам  продвинуться  в
Восточное Средиземноморье, если только парфяне не возжелают  отомстить  за
унижение Антиоха и не позволят им пройти на восток, где царит  безвластие,
что, в свою очередь, восстановит Персидскую империю  за  три  с  половиной
века до того, как это должны сделать  Сасаниды.  Можно  лишь  гадать,  что
выйдет из этой затеи, но в любом случае возникнет совсем  не  та  история,
которую мы с вами изучали.
     - Этот узурпатор... тоже путешественник во времени?
     Эверард кивнул:
     - Мы так полагаем. Повторю еще раз: мне почти ничего не  сообщили.  У
меня сложилось впечатление, что Патруль  напал  на  след  маленькой  банды
фанатиков, которые завладели каким-то образом двумя-тремя темпороллерами и
хотят... я и сам не знаю, чего. Заложить фундамент  для  Мохаммеда,  чтобы
аятоллы  захватили  мир?  Маловероятно,  но  их  истинные  замыслы   могут
оказаться еще более невероятными. В любом  случае  операция  ставит  целью
нарушить их планы - по  возможности  с  минимальным  воздействием  на  ход
истории с нашей стороны.
     - Да, осторожность тут не помешает, я понимаю... Разумеется, я  готов
сделать все, что в моих силах. А какова ваша роль, сэр?
     - Как я вам говорил, я тоже исследователь узкого профиля,  и  область
моих интересов лежит в  военной  сфере,  точнее,  меня  интересуют  приемы
ведения войны у эллинов. Я  намерен  следить  за  осадой  города  в  любом
случае. Это гораздо интереснее, чем вы готовы признать, право же.  Патруль
приказал мне слегка изменить мои планы, так же, как и вам.  Я  должен  был
войти в город, вступить с вами в контакт и получить информацию,  собранную
вами за последний год.  Завтра  я  уезжаю,  направлюсь  к  завоевателям  и
завербуюсь к ним на службу. Я слишком велик для кавалерийских лошадей этой
эпохи, но сирийцы до сих пор используют пехоту  -  старые  добрые  фаланги
македонцев, - и копьеносец моей  комплекции  будет  им  весьма  кстати.  В
надлежащий момент Патруль выйдет со  мной  на  связь,  и  я  передам  вашу
информацию. После установления мира с Эфидемом  я  последую  за  сирийской
армией в Индию, а затем вернусь  на  запад.  Агент  Патруля  передаст  мне
энергетическое оружие, и, если возникнет,  необходимость,  я  должен  буду
защищать  жизнь  Антиоха.  Естественно,  мы  надеемся,  что   худшего   не
произойдет.  С  узурпатором,  я  думаю,  можно  легко  покончить,  и   мне
необходимо будет лишь собрать данные о том, как сирийцы  проводят  военную
кампанию.
     - Понятно.
     В ответе Эверарду послышались неодобрительные нотки:  воевать  против
любимых  Чандракумаром  бактрийцев?  Тем  не  менее  он,   видимо,   понял
необходимость этих действий и поинтересовался:
     - А почему такой кружной путь? Это царство, похоже,  не  вовлечено  в
конфликт. Как бы там ни  было,  кто-нибудь  мог  просто  прибыть  сюда  на
темпороллере и повстречаться со мной в безлюдном месте.
     - Просто еще одна предосторожность. Не исключено,  что  у  неприятеля
здесь  есть  соглядатаи,  способные  зафиксировать  прибытие  или  отбытие
темпороллера. Мы бы не хотели выдавать себя таким образом.  Пока  бандитам
неизвестно, что мы установили их присутствие  в  этом  городе,  нам  будет
легче захватить их. И у Бактрии есть свое место в истории. До тех пор пока
она существует  как  военная  сила,  парфяне  вынуждены  проявлять  больше
осмотрительности.
     "Слишком многословно,  но,  по  крайней  мере,  правдиво,  -  подумал
Эверард. - А теперь немного вранья..."
     - В планы фанатиков, возможно, входит уничтожение экономической  мощи
Бактрии. А может, и нет - может, их всего жалкая кучка, но мы стараемся не
упустить ни единой мелочи. Перед отправкой с базы вам было  дано  указание
держать в поле зрения всякого гостя, который выглядит подозрительно. И вот
я здесь, чтобы выслушать, что вам удалось узнать.
     - Понятно, - повторил  Чандракумар,  однако  уже  вполне  дружелюбно,
показывая, что он жаждет помочь.
     Картина, нарисованная Эверардом, как и  следовало  ожидать,  напугала
Чандракумара, хотя внешне он хранил спокойствие, поглаживая  подбородок  и
устремив взор в тусклое пространство.
     - Трудно сказать, кто в большей степени привлек  мое  внимание.  Этот
город - словно котел, и здесь бывают люди со всего света. Будет жаль, если
по моей оплошности сыщики потратят силы на безобидного человека.
     - Не волнуйтесь.  Рассказывайте.  Вашу  информацию  проанализируют  в
будущем.
     - Не могли бы вы как-то сориентировать меня... наводящими вопросами?
     - Вот вам наводящий вопрос: кто останавливался в этом  доме,  заходил
выразить свое почтение, поболтать, а  заодно  выяснить,  появлялись  ли  в
городе необычные люди?
     - Было несколько таких приезжих.  Вихара  -  вроде  редакции  устного
вестника, и не только для буддистов, как вы понимаете.
     "Правильно, именно по этой причине. Патруль полвека  назад  незаметно
помог создать это заведение. В средневековой Европе мы делаем то же  самое
с некоторыми монастырями", - подумал про себя Эверард, а вслух сказал:
     - Продолжайте. И подробней, пожалуйста.
     - В соответствии с инструкцией я обосновался здесь, не перебираясь  в
более удобный квартал,  и  таким  образом  меня  мало  кто  мог  миновать.
Большинство из тех, кто сюда заглядывал, никаких подозрений  не  вызывают.
Желательно поточнее определить, что вас интересует.
     - Люди, которые, по вашим впечатлениям, не вписывались в эту эпоху  -
внешне или с точки  зрения  культуры...  Вообще,  как-то  выделялись.  Мне
сообщили, что банда неоднородна по составу.
     Пламя в глиняной плошке высветило неуверенную улыбку индуса.
     - Судя по тому времени,  откуда  вы  прибыли,  вам  чудятся  арабские
террористы? Здесь побывало двое арабов, но у меня нет причин сомневаться в
том, что это всего лишь торговцы пряностями, как они и сказали.  Были  еще
ирландцы...  Да,  двое,  судя  по   всему,   ирландцев.   Черные   волосы,
мраморно-белая кожа, которой словно  бы  не  коснулось  азиатское  солнце,
тонкие черты лица. Если они действительно из тех краев, то  они  не  могут
быть современниками. Сейчас ирландцы еще варвары, охотники за черепами.
     Эверарду пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать  растущий
интерес. Он доверял интуиции, но когда подкрадываешься к такому  врагу,  с
каким имел дело Эверард, нельзя давать ему лишний  шанс.  Экзальтационисты
наверняка понимают,  что  по  крайней  мере  один  специалист  по  истории
находится в  городе  постоянно.  Если  они  сочтут  необходимым  вычислить
историка, им это не составит особых хлопот. Поэтому собственные следы надо
заметать.
     - И кем они представились? - спросил Эверард.
     - Я не слышал их разговора с Зенодотом. Он - грек из  новообращенных,
наиболее активный в миру среди всех здешних монахов. Я пытался  выжать  из
него побольше информации, но, конечно,  не  забывал  приказ  не  проявлять
назойливого любопытства. Он рассказал мне, что  те  двое,  по  их  словам,
галлы, цивилизованные галлы из окрестностей Марселя.
     - Возможно. Я слышал, что галлы добирались до очень отдаленных  мест,
но чтобы они очутились здесь?
     - Сомнительно. Именно  их  внешность  и  заставила  меня  задуматься.
По-моему, южные галлы больше похожи на французов-южан нашей эпохи, а? Хотя
не исключено, что их род перебрался на юг с севера  галльских  территорий.
Они сказали Зенодоту, что здесь им понравилось, и интересовались,  выгодно
ли будет разводить лошадей, если обосноваться подальше  от  города.  Я  не
слышал, чтобы из этого что-то вышло. С той поры я раза два  мельком  видел
их или людей, похожих на них, на улицах.  Судя  по  сплетням,  куртизанка,
которая в последнее время снискала себе довольно сомнительную известность,
тоже может быть из их компании. Это все, что я знаю. Вам это пригодится?
     - Не знаю, - пробормотал Эверард. - Моя  задача  лишь  в  том,  чтобы
передать вашу информацию непосредственным участникам операции.
     "Прячемся, заметаем следы..."
     - Что еще? Какие-нибудь путники,  которые  называли  себя  ливийцами,
египтянами,  евреями,  армянами,  скифами,  или  даже   что-нибудь   более
экзотическое,  но  по  облику  не   совсем   соответствовавшее   указанной
национальности?
     - Я внимательно приглядывался к людям на городских улицах и здесь,  в
доме. Но учтите, у меня нет подобного опыта и мне нелегко распознать такие
аномалии.  У  греков  и  иранцев,  например,  слишком  сложные  для   меня
этнические корни. Однако могу сказать, что здесь,  если  мне  не  изменяет
память, месяца три назад побывал человек  из  Иерусалима.  Я  передам  вам
записи моих наблюдений. Палестина находится, как вы  знаете,  под  властью
Птолемея Египетского, с которым Антиох  в  натянутых  отношениях.  Тем  не
менее человек этот совсем  не  упоминал  о  трудностях  в  путешествии  по
территории Сирии...
     Эверард слушал уже рассеянно. Он был уверен, что "галлы" и "Феона"  -
это те, за кем он охотится. Ему, однако, не  хотелось,  чтобы  Чандракумар
понял ход его мыслей.
     -  ...С  полдюжины  представителей  племени  тохар  из   окрестностей
Джакарды,  которые  добрались  сюда,  миновав  Согдиану,  чтобы  торговать
мехами. Как они получили разрешение на въезд...
     Кто-то закричал. В  коридоре  послышались  шаги.  Затем  глухой  стук
тяжелых сапог и бряцанье металла.
     - Черт! - Эверард вскочил на ноги.
     Он отправился в город безоружным, как и полагалось гражданскому лицу;
спецснаряжение он тоже оставил в доме Гиппоника, чтобы  случайно  себя  не
выдать.
     "Это за тобой, старина Мэнс!" - отчаянная  мысль  человека,  знающего
все наперед.
     Рука  резко  рванула  занавес  в  сторону.  В  тусклом  свете  фитиля
заблестели шлем, нагрудник кирасы, поножи, обнаженный меч. Еще двое мужчин
стояли темными тенями за спиной первого. Остальные, вполне возможно, ждали
при входе в дом.
     - Городская стража! - громогласно объявил воин с мечом по-гречески. -
Меандр из Иллирии, ты арестован!
     "В какой я комнате, они узнали на входе, но откуда  им  известно  мое
имя?"
     - Великий Геракл! - вскрикнул Эверард. - За что?! Я ничего не сделал!
     Чандракумар забился в угол.
     - Ты обвиняешься в том, что ты - сирийский лазутчик.
     Закон не обязывал  командира  отряда  объяснять  причину  ареста,  но
беспокойство, придавшее грубость его голосу, развязало ему язык.
     - Выходи! - Острием меча он указал на коридор.
     Если сопротивляться, ему  достаточно  одного  шага  и  выпада,  чтобы
вонзить меч в живот противника...
     "За всем этим наверняка стоят экзальтационисты... Но как они  узнали?
Как им удалось  провернуть  это  дело  так  быстро?  -  думал  Эверард.  -
Впрочем... Тот, кто колеблется, всегда проигрывает..."
     Эверард вытянул руку и смахнул светильник с полки. Масло на мгновение
вспыхнуло, но тут же растеклось  по  полу.  Эверард  бесшумно  метнулся  в
сторону и присел на корточки. Ослепленные темнотой  македонцы  зарычали  и
заметались по комнате.
     Эверард, привыкший ко мраку, прекрасно видел их  темные  силуэты.  Он
поднялся и нанес стремительный удар открытой рукой. Треснула кость. Голова
стражника откинулась назад, меч со звоном выпал из руки, он  повалился  на
своих спутников и осел бесформенной грудой у их ног.
     Ударить кулаком  -  в  такой  темноте  можно  сломать  пальцы,  да  и
развернуться было негде. В сознании промелькнула надежда, что он  не  убил
человека, который просто выполнял свой долг и у которого, несомненно, есть
жена и дети... Мысль тут же исчезла. Действуя  руками  и  ногами,  Эверард
пробился сквозь стражу.  Впереди  вопил  и  размахивал  руками,  четвертый
стражник: он опасался, что его клинок может угодить в своего, но  надеялся
задержать беглеца, чтобы его товарищи могли  напасть  сзади.  Его  светлый
килт метался в темноте броским пятном. Эверард ударил  стражника  коленом.
Крики обратились в стон, и Эверард услышал, как еще один  воин  споткнулся
на том месте, где корчился от боли его товарищ.
     Тем временем патрульный оказался уже в общей комнате. Трое монахов  в
ужасе отшатнулись. Эверард проследовал мимо к порогу и выскочил на улицу.
     Карта в голове подсказывала  путь  -  первый  поворот  налево,  затем
третий переулок,  потому  что  он  пересекается  с  аллеей,  куда  выходит
множество одинаковых петляющих тропинок... Крики где-то вдали... Так,  вот
какая-то развалюха, палатка, в которой в оживленные часы  торгуют  дешевым
товаром... Выглядит довольно прочно... Можно подтянуться на руках и залечь
на крыше, если покажется преследователь...
     Никто не объявился. Переждав немного, Эверард спустился на землю.
     Сумерки сгущались в ночной мрак. Одна за другой над отвесными стенами
города высыпали звезды. Опустилась тишина: поскольку  уличных  фонарей  не
было, большинство жителей прятались по домам еще до  наступления  темноты.
Воздух посвежел. Эверард вздохнул  полной  грудью  и  неторопливо  зашагал
прочь...
     На улице Близнецов было, по счастью, темно и почти безлюдно. По  пути
ему попался лишь мальчишка с факелом, затем мужчина с фонарем, оправленным
роговыми пластинами.  Сам  Эверард  вышагивал  теперь  как  достопочтенный
гражданин, неожиданно застигнутый темнотой, из-за чего ему приходится идти
при свете звезд, тщательно выбирая дорогу, чтобы не  угодить  в  грязь.  У
него был с собой электрический фонарик - единственный анахронизм,  что  он
решился взять в город. Фонарик лежал среди  монет  в  кошельке  на  поясе,
замаскированный под священный амулет. Но это лишь на крайний случай.  Если
кто-то заметит свет фонарика, объяснить это будет  гораздо  сложнее,  чем,
скажем, пропахшую потом тунику.
     Изредка окна домов выходили  на  улицу  -  как  правило,  на  верхних
этажах. Ставни были  закрыты,  но  тусклый  желтоватый  свет  просачивался
сквозь щели. Обитатели домов, верно, ужинали,  выпивали  по  чаше  на  сон
грядущий, судачили о новостях дня, развлекались играми, рассказывали детям
сказки перед сном, предавались любви. Где-то звенела арфа,  мимо  Эверарда
проплыл, как дуновение бриза, обрывок грустной песни. Все вокруг  казалось
еще более далеким, чем звезды...
     Сердце патрульного тяжело билось в привычном ритме. Усилием  воли  он
пытался избавиться от напряжения  в  мышцах,  не  позволяя  себе,  однако,
расслабляться. Надо было думать...
     Почему возникло это ложное обвинение  и  кто  пытался  избавиться  от
него? Перепутали? Едва ли... Ведь  стражники  знали  его  имя.  Кто-то  не
только назвал его имя, но и описал внешность, когда  отдавал  распоряжение
об аресте. Очевидно, они хотели избежать накладок,  чтобы  не  встревожить
заранее его и  тех,  с  кем  Эверард  мог  быть  связан.  Экзальтационисты
стремились действовать незаметно - так же, как и он.
     Конечно, экзальтационисты. Кто же еще? Но у них,  скорее  всего,  нет
тайных рычагов, чтобы управлять правительством... Пока нет. Они  не  могли
отправить своих людей под видом городской  стражи  -  слишком  рискованно.
Равно как и не могли лично послать настоящую стражу. Нет, они  действовали
через кого-то, кто имеет власть или, по крайней  мере,  политический  вес,
чтобы организовать такую акцию.
     Кто? Вопрос возвращал Эверарда к исходной точке. Кто его выдал?
     "Зоил. Теперь, что называется, задним умом, я понимаю  это  предельно
отчетливо. Важная  фигура  в  городе,  кроме  того,  влюблен  в  Феону  до
самозабвения. Она, должно быть, понарассказала ему о врагах, которые  ищут
ее даже здесь, в этом  далеком  прибежище,  и  просила  Зоила  сообщать  о
чужеземцах, которые начнут расспрашивать о людях ее племени. Имея  широкий
круг знакомств. Зоил без труда мог узнать о таких незнакомцах..."
     - И надо же, я ему вчера у Гиппоника  все  сам  рассказал,  -  мрачно
пробормотал Эверард.
     "Сегодня он, видимо, и рассказал  все  Феоне.  Хотя  Зоил,  вероятно,
принял Меандра просто за  любопытствующего...  Она  же  заподозрила  нечто
более серьезное  и  уговорила  Зоила  послать  стражников.  Ему  наверняка
потребовалось несколько часов... Зоил  не  состоит  на  военной  службе  -
пришлось искать офицера, на которого он мог бы надавить... Тем более,  что
все нужно было провернуть втихую...
     При таком  росте  и  внешности  меня  легко  выследить...  -  Эверард
вздохнул. - Они схватят Чандракумара  как  возможного  соучастника.  Кроме
того, нужно же  демонстрировать  какие-то  результаты...  Им  и  без  того
достанется  по  пять-шесть  плеток  за  то,  что   упустили   преступника.
Бедняга...
     Когда экзальтационисты поймут, что индус не в состоянии выдать нужные
им сведения, в пытках не будет смысла - разве только  для  забавы.  Однако
сам факт блокировки сознания уже докажет им, что он явился из будущего. Но
даже если  у  них  есть  кирадекс  для  снятия  гипнотической  блокировки,
выболтанные им секреты все равно должны увести в  сторону...  Хорошо,  что
Шалтен меня поднатаскал перед этим заданием... По крайней мере, я  оставил
ложный след..."
     Прочие его преимущества - выучка, знания, сила,  ловкость,  природная
сообразительность, туго набитый  кошелек  -  тоже  пока  в  силе...  Если,
конечно, это  потребуется.  Были  еще  всякие  приспособления,  но,  кроме
фонарика,  все  осталось  в  доме  Гиппоника.  Кольцо,  например,  вмещало
передатчик   для   коротких   сообщений.   Мощность   его   была    совсем
незначительной, но  приемники  Патруля  могли  улавливать  даже  отдельные
фотоны, и в эти времена еще не существовало никаких помех. Медальон богини
Афины был более мощным, двухканальным передатчиком. В рукоятке ножа таился
излучатель-парализатор с двадцатью зарядами.  Меч  служил  одновременно  и
энергетическим ружьем.
     И Эверард был не одинок в  этой  эпохе.  Исследователи  истории,  как
Чандракумар, другие ученые,  предприниматели,  просто  эстеты  и  любители
необычного исчислялись  на  планете  сотнями.  Что  более  важно.  Патруль
располагал станциями в Риме, Александрии Египетской,  Антиохии  Сирийской,
Гекатомпиле, Паталипутре, Хиен-Яне, Куикуилко и региональными отделениями.
Они  все  знают  об  операции,  и  на  сигнал   бедствия   помощь   придет
незамедлительно. Если только он сможет добраться до своей аппаратуры.
     Что, в лучшем случае, было бы  поступком  безумца.  Экзальтационисты,
должно быть, предприняли все доступные им меры  предосторожности.  Эверард
не знал, какие именно у них приборы обнаружения, но они как минимум  ведут
непрерывное  наблюдение  за  возможными  сигналами   из   города   и   его
окрестностей  и  способны  выявить  появление  здесь   темпороллера.   Они
наверняка готовы сбежать, скрыться в неизвестности,  едва  только  поймут,
что Патруль вышел на их след.
     Но вряд ли все они могут удрать  сразу  же.  Многие  из  них  нередко
оказываются вдали от спрятанных темпороллеров. Но наверняка не все: кто-то
обязательно дежурит. И если сбежит хотя бы  один,  этого  уже  достаточно,
опасность сохранится...
     Даже с выученной под гипнозом картой сориентироваться  без  освещения
или вывесок было нелегко. Эверард дважды сбивался с пути  и  бранился  про
себя. Он спешил. Узнав о провале ареста, экзальтационисты непременно через
того же Зоила пошлют человека в дом Гиппоника, чтобы забрать вещи  Меандра
и устроить