нности, если вы не возражаете. - Он вытащил
трубку из вереска и кисет. - Но, полагаю,  вы  не  часто  позволяете  себе
такое.
     - Нет,  сэр.  И  без  того  трудно  должным  образом  выполнять  свои
обязанности.  Как  вы  понимаете,  значительную  часть  времени  поглощает
пребывание на людях, так сказать, мой имидж. Заботы гильдии, нужды церкви,
всего не перечислить.
     Кох прикурил Сигару и с блаженным видом откинулся на спинку стула. Им
не было  нужды  волноваться  о  вреде  никотина.  Иммунизация  сотрудников
Патруля, основанная на отличных  от  вакцинации  принципах,  предотвращала
рак, атеросклероз,  а  также  инфекционные  заболевания,  свирепствовавшие
веками.
     - Чем могу быть полезен?
     Эверард, мрачнея на глазах, объяснил суть дела.
     Лицо Коха исказил ужас.
     - Что?! В этом году, сейчас - л-ликвидация? Но это... это неслыханно!
     - Считайте, что вы ничего и не слышали. Необходимо  все  сохранить  в
абсолютной тайне. Ясно?
     Привычка к двойной жизни взяла верх. Кох перекрестился  раз,  другой,
третий. А может, он просто был истовым католиком?
     - Не пугайтесь, - медленно произнес Эверард.
     Озабоченность Коха вытеснила изумление.
     - Совершенно естественно, что я тревожусь за работников,  друзей,  за
семью, которая у меня в этой эпохе.
     - Никто из вас не исчезнет в критический момент. Вот  только  визитов
из будущего больше не будет, и никаких новых постов, начиная с этого года.
     Бездна разверзлась на глазах у Коха. Он откинулся на спинку стула.
     - Будущее, - прошептал он. - Мое детство, родители, братья, все, кого
я так любил дома. Я не смогу их больше  видеть?  Они  поверили,  что  я  в
Америке, и я встречался с ними, несколько раз приезжал  в  Германию,  пока
Гитлер не пришел к власти... Позже я не появлялся.
     Кох заговорил на немецком языке XX  века,  но  ни  один  язык,  кроме
темпорального, не имел грамматики, подходившей для путешествий во времени.
     - Вы можете помочь мне восстановить все, что мы  утратили,  -  сказал
Эверард.
     Кох удивительно быстро овладел собой.
     - Прекрасно. Я в вашем распоряжении. Простите мне минутную  слабость.
Много лет утекло в моей жизни  с  той  поры,  когда  я  изучал  историю  в
Академии, да и то поверхностно, потому что  ничего  подобного  никогда  не
должно было случиться. Патруль охраняет мир  от  таких  происшествий.  Где
по-вашему, произошел сбой?
     - Как раз это я и надеюсь выяснить.
     Эверарда, облаченного в подобающий костюм, представили  как  торговца
из Англии. Такая версия показалась им оптимальной. Никто, правда, не видел
его входящим в дверь, но это была очень большая лавка, а дворецких держали
лишь коронованные особы.
     Домашние Коха редко попадались Эверарду за три дня его  пребывания  в
гостях.  Они  уяснили,  что  мастер  и  чужеземный  купец  уединились  для
обсуждения конфиденциальных вопросов. Рост  городов  порождал  неслыханные
коммерческие возможности.
     В потайной части штаб-квартиры в Майнце хранился компьютер с обширной
базой данных и устройство для внедрения информации непосредственно в  мозг
сотрудников Патруля.
     Эверард основательно изучил  текущие  события.  Никакая  человеческая
память не могла бы вместить подробности законов и нравов различных народов
с их широким спектром вариаций  в  зависимости  от  места  применения,  но
Эверард усвоил достаточно для того, чтобы, по  возможности,  не  совершать
губительных ошибок. Пополнил  он  и  знание  языков.  Эверард  уже  владел
средневековой латынью и греческим.  Немецкий,  французский  и  итальянский
пока еще не существовали в виде набора диалектов, не всегда понятных  даже
жителям разных регионов одной страны. Но теперь он в  достаточной  степени
изучил и их. Арабским Эверард  решил  не  забивать  себе  голову  -  любой
сарацин, с которым случится иметь дело,  обязательно  говорит  по  крайней
мере на дурном французском.
     Эверард составил план действий и подготовился к работе. Прежде  всего
он намеревался встретиться со служащим Патруля  в  Палермо,  вскоре  после
известия о кончине Роджера,  чтобы  изучить  ситуацию  на  месте.  Другого
способа получить информацию не было. Таким  образом,  Эверард  должен  был
проникнуть в город незаметно и под благовидным предлогом. Хорошо бы,  черт
побери, иметь в резерве подкрепление.
     Подкрепление явилось в образе служащего Патруля, откомандированного в
его распоряжение. Карел Новак бежал от чехословацких властей в 1950  году.
Его знакомый, у которого он скрывался, уговорил беглеца пройти  загадочные
тесты.  Оказалось,  что  тот  был  агентом  Патруля  по  вербовке,  и  ему
приглянулся  молодой  человек  из  Чехословакии.  Позже  Новак  служил   в
различных подразделениях, прежде чем получил назначение в имперский Майнц.
Типичная полицейская работа, только  с  путешественниками  во  времени,  -
давать советы и помогать.  Нередко  он  удерживал  коллег  от  запрещенных
действий, выручал из затруднительных ситуаций. В этой эпохе он играл  роль
посыльного, телохранителя, доверенного лица и слуги  мастера  Отто.  Новак
неплохо знал жизнь и обычаи Майнца, но не изучал их специально, поскольку,
по легенде, он вырос в лесной глубинке, в Богемии.  Повествование  о  том,
как он оказался так далеко от дома, когда большинство простых людей  этого
века никогда не покидали родных мест, выглядело вполне правдоподобно, даже
трогательно, и, расчувствовавшись, слушатели в тавернах нередко  подносили
ему чарку-другую. Новак был темноволос, приземист и крепок,  с  маленькими
глазами на широком лице.
     - Вы уверены, что не следует больше никого посвящать в случившееся? -
спросил Кох во время прощания.
     Американец кивнул.
     - Пока не возникнет очевидной необходимости. У нас и без того проблем
выше крыши, так что лучше избегать побочных эффектов. Они могут иметь свои
последствия, и тогда ситуация вообще выйдет из-под  контроля.  Поэтому  ни
вашим друзьям, ни кому-либо из  путешественников,  которые  могут  прибыть
сюда по обычным служебным делам, ни единого намека.
     - Вы говорили, что в ближайшее время их не будет.
     - Из будущего. Но кто-то может явиться из настоящего или из прошлого.
     - Но вы же сказали, количество визитов  сократится,  а  потом  вообще
сойдет на нет. Мои люди непременно заметят перемену и заподозрят неладное.
     - Придумайте для них  какую-нибудь  отговорку.  Послушайте,  если  мы
разрешим возникшую проблему и восстановим правильный ход истории, провалов
в вашей работе не произойдет. С точки зрения работающих здесь  сотрудников
Патруля все будет нормально.
     "Интересно, что можно считать нормой, когда деформируется  время?"  -
подумал Эверард.
     - Но у меня будут совсем другие воспоминания об этом периоде.
     - Да, до переломного момента, который наступит спустя какое-то  время
в этом году. Тогда, если все утрясется, прибудет агент и сообщит вам,  что
все в порядке. И  вы  забудете  все,  что  делали  до  того,  поскольку  в
недеформированном времени вам  не  придется  заниматься  этим.  Вы  будете
просто продолжать вашу обычную жизнь и работу.
     - То есть, пока я нахожусь в деформированном мире, я должен  помнить,
что все, что я делаю, обратится в ничто?
     - Если мы справимся с заданием. Я понимаю, это не слишком приятно, но
и не смертельно. Мы полагаемся на ваше чувство долга.
     - О да! Я постараюсь сделать все, что в моих силах, но... Бр-р!
     - Возможно, мы проиграем, - предупредил Эверард. - В этом  случае  вы
присоединитесь к уцелевшим сотрудникам Патруля, когда  они  соберутся  для
обсуждения плана действий.
     "Окажусь ли я среди них? Маловероятно. Погиб при исполнении служебных
обязанностей. Не самый плохой исход. Для нас это будет кошмарный  мир",  -
подумалось Эверарду.
     Он отбросил воспоминания, теперь утратившие  реальность,  и  заставил
себя не думать даже о Ванде.
     - Ну что ж, к делу, - сказал он. - Пожелайте нам удачи.
     - Да пребудет с вами Господь! - тихо отозвался Кох.
     Они пожали друг другу руки.
     "Обойдемся без молитв. И так в голове каша".
     Он встретился с Новаком в гараже и уселся на заднее сиденье  роллера.
Чех сверился с картой на пульте управления, затем установил курс и включил
двигатель.



                   1137-АЛЬФА ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

     Аппарат мгновенно вошел в  антигравитационный  режим  и  поднялся  на
большую высоту. Звезды мерцали бриллиантовой россыпью, какую редко увидишь
в конце XX века. Мир внизу разделялся на сияющие  воды  и  грубую  твердь,
объятую мраком. Воздух был холоден и тих, ведь на Земле не работал ни один
мотор.
     Новак, увеличив изображение, занялся изучением земной поверхности.
     - Совершенно пустынно, сэр, -  прокомментировал  он.  Новак  проверил
большую территорию и уже отыскал площадку для приземления.
     Эверард тоже не отрывал глаз от дисплея. Он увидел ущелье среди гор в
форме полукруга, за плоской равниной по берегу залива,  на  котором  стоял
Палермо. Тяжелый рельеф, скалы, лишь низкорослый кустарник кругом, поэтому
здесь вряд ли встретишь Пастухов и охотников.
     - Вы будете ждать здесь? - машинально спросил Эверард.
     - Да, сэр. До получения дальнейших указаний.
     Новак,  понятно,  не  собирался  ждать  здесь   постоянно;   он   мог
перескочить куда-нибудь поесть  и  выспаться,  а  затем  вернуться  спустя
несколько минут. Если кто-то вдруг забредет в эти  негостеприимные  места,
ему тоже следовало исчезнуть, но вернуться как можно скорее.
     "Отличный солдат. Мгновенно выполняет приказ  и  не  задает  ненужных
вопросов".
     - Сначала доставьте меня к дороге.  Летите  над  самой  землей.  Хочу
запомнить, как отыскать вас в случае необходимости.
     Она  могла  возникнуть,  если  Эверарду  не  удастся  воспользоваться
коммуникатором. Он был вмонтирован в образок, висевший у него  на  цепочке
под одеждой. Диапазон достаточно велик, но никогда нельзя предугадать, что
может случиться. Новак был хорошо вооружен - в дополнение к  парализатору,
хранящемуся в багажнике каждого темпороллера. Эверард,  однако,  оружия  с
собой не  брал,  чтобы  не  попасть  в  рискованную  ситуацию  с  местными
властями. Он не мог взять ничего необычного, но, как и  подобало  мужчинам
этой эпохи, у него было нож, уместный  за  обеденным  столом  и  в  случае
всяких осложнений, плюс посох, плюс его знание боевых искусств. Что-то еще
могло бы вызвать подозрения у окружающих. Аппарат пролетел несколько ярдов
на двухметровой высоте и теперь оказался над горной  тропой,  протоптанной
козами и пастухами.  Впереди  раскинулась  равнина,  и  темпороллер  взмыл
ввысь, чтобы его не заметили жители  какой-нибудь  деревни.  Собаки  могли
лаем разбудить селян. До  изобретения  искусственного  освещения  люди  на
удивление зорко видели в  темноте.  Эверард  запечатлел  в  памяти  особые
приметы ландшафта. Новак плавно развернулся и полетел над дорогой,  шедшей
вдоль побережья.
     - Позвольте, сэр, высадить вас до рассвета, - произнес он. -  В  двух
километрах на запад есть постоялый двор "Петух и бык". Пусть  думают,  что
вы провели там ночь, а с утра пораньше двинулись в путь.
     Эверард присвистнул.
     - Очень подходящее название...
     - Что вы сказали, сэр?
     - Нет, ничего. Не обращайте внимания.
     Новак коснулся пульта управления. Восток уже начал бледнеть.  Эверард
спрыгнул на землю.
     - Удачной охоты, сэр! - пожелал Новак.
     - Спасибо. Auf Wiedersehen!
     Аппарат с  Новаком  исчез.  Эверард  двинулся  навстречу  восходящему
солнцу.
     Дорога была грязной, разбитой, с ямами и колдобинами, но зимние дожди
еще не превратили ее в непроходимое болото.  Рассвело,  и  Эверард  увидел
пятна зелени, приукрасившие неряшливые пашни и ржавые горы.  Вдали,  слева
сияло море. Вскоре  он  рассмотрел  несколько  крошечных  парусов.  Моряки
промышляли, в основном, в дневное время и в прибрежных  водах,  избегая  в
эту позднюю пору дальних плаваний.  Находясь  около  Сицилии,  они  всегда
могли зайти в безопасную гавань, да к тому же норманны очистили этот район
от пиратов.
     Край  процветал.  Дома  и  сараи  кучками   стояли   посреди   полей,
возделанных  руками  их  хозяев.   Аккуратные   глинобитные   домики   под
соломенными крышами были живописно разрисованы поверх побелки, всюду росли
сады - сливы, инжир, цитрусы, каштаны, яблоки  и  даже  финиковые  пальмы,
посаженные сарацинами  во  времена,  когда  они  хозяйничали  на  острове.
Эверард миновал пару приходских церквей и увидел на некотором удалении  от
них массивное строение - вероятно, монастырь или аббатство.
     Дорога  становилась  все  оживленнее.  В  основном  ему   встречались
крестьяне: мужчины в холщовых рубахах и узких  штанах,  женщины  в  грубых
платьях с расшитыми юбками, дети. Поклажу несли  на  головах,  плечах  или
везли на маленьких осликах. Люди  -  низкорослые,  черноволосые,  живые  -
потомки местных племен, финикийских  и  греческих  колонистов,  римских  и
мавританских завоевателей, а в последнее время -  и  случайных  торговцев,
воинов с материковой Италии, из Нормандии, с  юга  Франции  и  из  Иберии.
Большинство,  несомненно,  крепостные,  но  никто  не  выглядел  обиженным
судьбой. Они болтали, жестикулировали, смеялись, внезапно впадали в гнев и
принимались браниться, но столь же быстро отходили, возвращая себе веселое
расположение духа. В толпе  сновали  уличные  торговцы.  Перебирая  четки,
бормотали молитвы одинокие монахи.
     Весть о  смерти  короля  не  повергла  жителей  в  скорбь.  Вероятно,
большинство сицилийцев  пока  еще  об  этом  не  знали.  В  любом  случае,
простолюдины,  которые  редко  удалялись  от  родного  дома,  воспринимали
подобные новости как нечто далекое и почти  нереальное.  История  для  них
была слепой силой - тем, что необходимо просто терпеть: войны,  пиратство,
чума, налоги, дань, подневольный труд,  судьбы,  разбитые  бессмысленно  и
жестоко.
     Обыватель двадцатого века намного шире,  хотя  и  более  поверхностно
осознавал окружающий мир, но мог ли и он изменять свою судьбу?
     Эверард шел, рассекая  людскую  волну.  На  него  обращали  внимание,
несмотря на то что одежда его, простоя по  покрою,  вполне  подходила  для
горожанина или путника - дублет до колен, ноги обтянуты кожаными  чулками,
шляпа с длинным пером, свисающим на спину, нож и кошелек на поясе, крепкие
башмаки, - все неброских  цветов.  Костюм  Эверарда  подошел  бы  к  любой
местности. В правой руке он держал посох, на левом плече  висела  торба  с
пожитками. Эверард не брил лицо, как было принято в эту эпоху, борода  его
выглядела солидно, густые каштановые волосы доходили до ушей. Даже дома он
считался высоким человеком, здесь же его рост сразу выдавал в нем чужака.
     Люди  разглядывали  Эверарда  и  обсуждали  между  собой.   Некоторые
приветствовали его. Он, не замедляя шага, вежливо  отвечал  им  с  сильным
акцентом. Никто не пытался задержать его.  Связываться  с  таким  гигантом
небезопасно. К тому же и выглядел  он  респектабельно  -  путник,  который
высадился на берег в Марсале  или  Трапани  и  направляется  по  делам  на
восток,  а  может  быть,  совершает  паломничество.   Такие   люди   часто
встречались в Сицилии.
     Солнце поднялось. Крестьянские дворы сменились поместьями. За стенами
Эверард видел террасы, сады, фонтаны,  постройки  -  такие  же  здания  их
строители возвели и в Северной Африке. Появились  слуги,  в  том  числе  и
чернокожие, евнухи в струящихся одеждах и  тюрбанах.  Поместья  перешли  в
другие руки, но и новые владельцы, подобно крестоносцам на Востоке, вскоре
переняли уклад жизни прежних хозяев.
     Эверард отступил в  сторону  и  снял  шляпу,  когда  мимо  на  богато
убранном  жеребце  проехал  знатный  норманнский  вельможа  в  европейском
платье, аляповато расшитом, с золотой цепью на шее, в кольцах, унизывающих
пальцы. Его дама - тоже верхом, юбка подобрана, но  ноги  скрыты  кожаными
чулками, оберегающими ее от нескромных  глаз.  Она  была  одета  столь  же
кричаще и выглядела столь же надменно. За ними следовали слуги  и  четверо
оруженосцев. Стражи являли собой типичных воинов-норманнов  -  коренастые,
крепкие,  в  конических  шлемах   со   стрелками,   защищающими   нос,   в
отполированных до блеска и смазанных маслом кольчугах, с прямыми мечами на
бедре и ромбовидными щитами, висящими на боку лошадей.
     Позже Эверарду повстречался знатный сарацин со свитой.  Эти  не  были
вооружены, зато одеты с  утонченной  роскошью.  В  отличие  от  Вильгельма
Завоевателя в Англии,  норманны  здесь  были  великодушны  к  поверженному
противнику. Крестьяне-мусульмане стали крепостными, но большинство городов
сохранили свое богатство и лишь  платили  налоги,  весьма  умеренные.  Они
продолжали жить по своим законам и подчиняться своему суду. Хотя  муэдзины
могли созывать их ко всеобщей  молитве  только  раз  в  год,  в  остальном
религиозные обряды мусульмане отправляли свободно и так же  свободно  вели
торговлю. Среди них были высокообразованные люди, некоторые даже  занимали
важные посты при дворе, а хорошо обученные воины составили ударные  отряды
в армии. Арабские слова проникали в язык, например, "адмирал"  восходил  к
арабскому "эмир".
     Греческое православное население тоже жило спокойно -  норманны  были
терпимы и к ним. Подобным было и отношение к евреям.  Горожане  различного
вероисповедания жили бок о бок, обменивались товарами и идеями, вступали в
деловые отношения, пускались в рискованные предприятия в уверенности,  что
вся прибыль достанется им. Плодом подобных  отношений  стало  материальное
благополучие и блистательная культура -  Ренессанс  в  миниатюре,  зародыш
новой цивилизации.
     Так будет на протяжении  всего  лишь  полдюжины  поколений,  но  след
останется в веках. Сведения об этом  содержал  банк  данных  Патруля.  Он,
правда, выдавал информацию о том, что король Роджер II  проживет  еще  два
десятилетия, во время которых Сицилия достигнет  вершин  расцвета.  Однако
теперь Роджер покоился во всеми забытой могиле, - такую участь  его  враги
сочли для него самой подходящей.
     Открылся вид на Палермо. Большинство великолепных сооружений  еще  не
было возведено, но город уже сиял за крепостными  стенами.  Многочисленные
дома, причудливо изукрашенные мозаикой и позолотой, устремлялись  в  небо,
возвышаясь даже над шпилями католических соборов. Пройдя через распахнутые
городские ворота без всяких препятствий  со  стороны  стражников,  Эверард
оказался на оживленной улице, заполненной шумной толпой. Здесь было  чище,
запахи приятнее, чем  в  любом  другом  месте  средневековой  Европы,  где
довелось побывать Эверарду. Навигация  закончилась,  и  суда  теснились  у
входа в узкий залив,  который  в  эту  эпоху  служил  гаванью.  На  волнах
покачивались  похожие  на  замки  галеоны,  суденышки   под   треугольными
парусами, боевые галеры, различные корабли со всех концов  Средиземноморья
и с Севера. Не все они стояли на  якоре.  Жизнь  не  замирала  зимой,  она
продолжалась в больших пакгаузах и мелочных лавках, как и в  любом  другом
месте.
     Ориентируясь по карте, которую он хранил в памяти, Эверард шел сквозь
толпу. Пробираться в живом потоке было непросто. Он обладал высоким ростом
и силой для  того,  чтобы  расчистить  себе  дорогу,  но  ему  не  хватало
темперамента здешних жителей. Кроме того, он не хотел неприятностей.  Черт
побери! Голод и жажда давали о себе знать. Солнце спустилось  к  западному
краю  небосвода,  тени  вытянулись  по  узким  улочкам.  Эверард  проделал
многокилометровый путь.
     Навьюченный верблюд протискивался  между  стенами  в  переулке.  Рабы
несли носилки, на которых восседал человек - судя по внешнему виду, важная
персона в своей гильдии. На вторых  носилках  ехала  женщина,  несомненно,
дорогая куртизанка. Несколько хозяек с корзинами на голова