рживать в нем жизнь. Длинная  комната  заполнилась  мраком,  чадом  и
запахом сгрудившихся тел в кожаных одеждах. Было  жарко.  Когда  пламя  на
секунду взметнулось вверх, капельки пота блеснули на лицах Красного Волка,
Солнечных Волос, Ответствующего и тех, кто стоял неподалеку от очага.
     Тот же свет скользил по стальному лезвию,  которое  Тамберли  подняла
над головой.
     - Вы слышали, вы поняли, вы знаете, - произнесла нараспев Ванда.
     В  торжественных  случаях  Облачные  Люди  изъяснялись  утомительными
повторами, которые казались ей похожими на библейские речитативы.
     - За то, о чем я вас прошу, за то, что вы выполните  мою  просьбу,  я
дам вам этот нож. Прими его от меня, Красный Волк, попробуй его,  убедись,
что он хорош.
     Мужчина взял нож. Резкие черты лица Красного Волка  разгладились.  Он
был похож на ребенка, получающего подарки в рождественское утро.  Молчание
сковало собравшихся, а потом толпа издала выдох, громкий, как порыв  бури,
и тяжелый,  как  удар  прибоя.  Красный  Волк  прикинул  вес  ножа,  ловко
удерживая его на ладони. Он наклонился  и  поднял  с  пола  палку.  Первая
попытка разрубить ее не удалась. Кремень и обсидиан затачивались  не  хуже
любого металла, но из-за хрупкости они не брали  задубевшую  древесину,  и
ими невозможно было  строгать.  Острота,  рукоятка  ножа  были  непривычны
Красному Волку. Но он быстро приноровился к новому приспособлению.
     - Он оживает в моих руках! - восхищенно прошептал Красный Волк.
     - Нож умеет делать много вещей, - сказала Тамберли. - Я  покажу,  как
пользоваться им и как заботиться о лезвии.
     Когда камень затупляется, его надо обтесывать заново, пока он  совсем
не истончится. Заточка стали - это  искусство,  но  она  чувствовала,  что
Красный Волк овладеет им.
     - Вы получите нож, если исполните мое желание, о люди!
     Красный Волк огляделся по сторонам.
     - Есть ли на то наша воля? - звучно спросил он. - Я принимаю  нож  от
имени всех нас, а нашим ответным даром будет  прощение  дани,  которую  не
доставил Арюк из рода Полевых Мышей.
     Рой голосов зажужжал между тенями. Пронзительный голос Ответствующего
оборвал их.
     - Нет, этого нельзя делать!
     "Черт!  Я-то  думала,  что  дело  будет  простой  формальностью.  Что
беспокоит этого негодяя?"
     Жужжание переросло в негромкий гул и замерло. Глаза сверкали. Красный
Волк не сводил тяжелого взгляда с шамана.
     - Мы видели, что умеет Блестящий Камень, - медленно произнес  Красный
Волк. - И ты видел. Разве он не стоит нескольких вязанок дров, связок рыбы
и шкурок зайца?
     Морщинистое лицо шамана скривилось.
     - Почему высокие  бледнокожие  чужеземцы  благоволят  народу  Полевых
Мышей? Какие у них общие тайны?
     Гнев закипел в Тамберли.
     - Все знают, что я жила среди них до того,  как  вы  ступили  на  эту
землю, - резко бросила Ванда. - Они мои  друзья.  Разве  вы  не  защищаете
своих друзей. Облачные Люди?
     - А нам вы друзья? - взвизгнул Ответствующий.
     - Если вы позволите мне стать вашим другом.
     Красный Волк опустил руку между Вандой и шаманом.
     - Хватит, - сказал он. - Неужели  мы  будем  браниться  из-за  жалких
подношений, которые единственный раз не принесла нам какая-то семья? Мы же
не чайки над трупом зверя. Ты боишься народа Полевых Мышей, Ответствующий?
     "Молодец!" Тамберли воспряла духом. Шаману оставалось только  бросить
свирепый взгляд и ответить угрюмо:
     - Мы не ведаем, какое  колдовство  подвластно  им,  мы  не  знаем  их
коварных уловок.
     Она вспомнила, как Мэнс  Эверард  однажды  заметил,  что  первобытные
частенько наделяли сверхъестественной силой  тех,  кем  помыкали:  древние
скандинавы - финнов, средневековые христиане - евреев, белые американцы  -
чернокожих...
     Красный Волк сухо сказал:
     - Я не слышал об  этом.  Кто-нибудь  слышал?  -  он  поднял  нож  над
головой.
     "Прирожденный лидер, никаких сомнений. Осанка просто  царственная,  и
до чего хорош собой!"
     Не последовало ни дебатов, ни  голосования.  Ванайимо  не  признавали
подобных обычаев, в них просто не было нужды. Они зависели  от  шамана  во
всем, что касалось сверхъестественного или заговоров против болезней, но в
то же время они не баловали его излишним почтением и поглядывали  на  него
искоса  -  холостой,  малоподвижный,  странный  человек.  Тамберли  иногда
припоминала знакомых католиков, которые хоть и уважали своих пастырей,  но
никогда не раболепствовали перед ними и  часто  возражали  своим  духовным
наставникам.
     Ее предложение прошло, как тихая волна, его приняли душой, не облекая
согласие в слова. Ответствующий сидел на полу, скрестив ноги, надвинув  на
голову капюшон из оленьей кожи и всем своим  видом  выражая  недовольство.
Мужчины столпились вокруг Красного Волка, чтобы полюбоваться обретенной им
диковинкой. Теперь Тамберли могла уйти.
     Корвин догнал ее у выхода. Он молча простоял в дальнем углу  комнаты,
словно  случайно  забредший  на   совет   посторонний   человек,   вежливо
дожидающийся конца собрания. Даже в тусклом свете костра она  видела,  как
сурово его лицо.
     - Зайдите ко мне! - приказал он.
     Ванда сдержала возмущение. Впрочем, она предполагала  что-то  в  этом
духе.
     Дверь была без петель, но тщательно подогнанная  к  входному  проему.
Материалом для нее  послужили  палки,  шкура,  ивовая  лоза,  мох.  Корвин
отодвинул дверь, но ветер рвал ее из рук. Они с Вандой вышли на  улицу,  и
он вставил дверь на место. Накинув капюшоны и поплотнее  запахнув  куртки,
они двинулись  в  сторону  лагеря.  Ветер  неистовствовал,  бил,  царапал,
оглушающе ревел. Снег затмевал  все  вокруг.  Чтобы  не  сбиться  с  пути,
Корвину потребовался похожий на компас индикатор направления.
     Когда они  добрались  до  своего  приюта,  оба  закоченели.  Непогода
бушевала, сотрясая  стены  дома.  Все  предметы  содрогались  и  выглядели
хрупкими и невесомыми.
     Когда Корвин заговорил, они по-прежнему стояли друг против друга.
     - Ну что же, - сказал он, -  я  оказался  прав.  Патруль  должен  был
держать вас дома.
     Тамберли собралась с мыслями.
     "Никакой дерзости, своеволия, только твердость. Он выше по положению,
но  он  не  мой  начальник.  И  Мэнс  говорил  мне,  что   Патруль   ценит
независимость, когда она подкреплена профессионализмом".
     - Что я сделала неправильно... сэр? - произнесла она как можно  мягче
в неистовом шуме бурана.
     - Вы  сами  прекрасно  знаете!  -  отрезал  Корвин.  -  Недозволенное
вмешательство.
     - Не думаю, что я его совершила, сэр. Ничего, что  могло  бы  оказать
более  значительное  влияние  на  события,  чем  это  делает   само   наше
присутствие здесь.
     "И все это уже в прошлом. Мы "всегда" были лишь маленьким  фрагментом
предыстории".
     - В таком случае почему вы предварительно не согласовали этот  вопрос
со мной?
     "Потому, что ты, конечно, запретил бы мне, и я ничего  не  смогла  бы
сделать".
     - Простите, если я обидела вас. Честное слово, у меня не было  такого
намерения.
     "Ха!" - воскликнула про себя Ванда.
     - Хорошо, положим, я поступила неправильно.  Какая  в  том  беда?  Мы
общаемся с этими людьми. Говорим с ними, бываем среди них,  пользуемся  их
проводниками, сами ходим  с  ними,  а  в  знак  признательности  дарим  им
безделушки из будущих времен. Так ведь? Живя среди тулатов, я  делала  для
них гораздо больше и на протяжении более  долгого  времени.  Штаб-квартира
никогда не возражала. Подумаешь, всего один нож. Они не смогут  изготовить
нечто подобное. Он сломается, сточится, заржавеет или затеряется уже через
два поколения, и никто о нем не вспомнит.
     - Вы - новый, начинающий агент... - у Корвина перехватило дыхание. Он
продолжил  менее  официальным  тоном:  -  Да,   вам   тоже   предоставлена
определенная свобода действий. С этим ничего не поделаешь. Но каковы  ваши
побудительные мотивы? У вас нет убедительного довода в пользу совершенного
поступка, кроме  детской  чувствительности.  Мы  не  можем  потворствовать
такому своеволию.
     "А я не могу  допустить,  чтобы  Арюка,  Тсешу,  их  детей  и  внуков
истязали или убивали. Я... не хочу, чтобы Красный  Волк  был  причастен  к
зверствам".
     - Мне неизвестны инструкции,  запрещающие  нам  делать  добро,  когда
предоставляется такая возможность. - Она изобразила улыбку. - Не могу себе
представить, что вы никогда не были добры к дорогим вам людям.
     Несколько мгновений он стоял с бесстрастным лицом. Затем улыбка смыла
его безразличие.
     - Туше! Сдаюсь! - И мрачно: - Вы взяли на себя слишком  много.  Я  не
намерен усугублять случившееся, но для  вас  это  должно  стать  уроком  и
предостережением.  -  И  вновь  добродушно:  -  Вопрос   улажен,   давайте
восстановим дипломатические отношения. Садитесь, пожалуйста. Я сварю кофе,
выпьем бренди, и вообще мы так давно не трапезничали вместе.
     - Я провожу много времени в поле, - напомнила Ванда.
     - Да-да. Теперь мы, однако, в плену у непогоды.
     -  Я  планирую  отправиться  на  время  в  будущее,  пока  погода  не
установится.
     - Гм, действительно, моя милая, ваше усердие похвально,  но  внемлите
голосу опыта.  Периодический  отдых,  восстановление  сил,  праздная  нега
чрезвычайно полезны. Одна работа без развлечений, вы знаете, до  добра  не
доводит.
     "Ну да, я-то знаю, что у тебя на уме, когда ты говоришь об  отдыхе  и
восстановлении  сил".  Ванда  не  обиделась.  Естественное  побуждение   в
подобной ситуации, и, возможно, он вообразил,  что  делает  ей  одолжение.
"Нет, увольте! И надо  как-то  поделикатнее  выйти  из  этого  щекотливого
положения".


     Самой маленькой в поселке была хижина  Ответствующего,  где  шаман  в
одиночестве, защищенный от злых духов, проводил свою жизнь. Однако мужчины
и женщины из племени нередко заходили в его жилище.
     Шаман и Бегущая Лисица сидели у огня. Пламя давало больше света,  чем
отверстие в крыше, через которое уходил дым. Ясная,  почти  теплая  погода
сменила бушующий ветер. Магические предметы застыли в полумраке.  Их  было
немного - барабан, свисток, кости с выгравированным рисунком, сухие травы.
Скудной была и домашняя утварь. Силы  и  жизнь  шамана  исходили  из  мира
духов.
     Ответствующий  посмотрел  на  гостя.  Они   обменялись   осторожными,
многозначительными словами.
     - У тебя тоже есть причины для беспокойства, - произнес шаман.
     В пронзительном взгляде Бегущей Лисицы отразилась злоба.
     - Есть, - ответил он. - Какую ссору затевают между нами двое  высоких
чужаков?
     - Кто знает? - выдохнул Ответствующий. - Я вызывал видения. Ничего не
получилось.
     - Нет ли у них заклинаний против тебя?
     - Все может быть.
     - А как им это удается?
     - Мы находимся далеко от могил наших предков. Продвигаясь вперед,  мы
оставляли их где придется В этих местах мало кто поможет нам.
     - Дух Преодолевающего Снега, должно быть, обладает большой силой.
     - Он один. А сколько против него духов из племени Полевых Мышей?
     Бегущая Лисица поджал губы.
     - Ты прав. Мускусный бык или бизон сильнее любого  волка,  но  волчья
стая способна загнать любого быка.
     Поразмыслив, он спросил:
     - А вот народ Полевых Мышей... Они берегут могилы и дружат со  своими
мертвыми, подобно нам? У них вообще есть духи?
     - Мы этого не знаем, - отозвался Ответствующий.
     Оба поежились. Тайна куда страшнее, чем самая жестокая правда.
     - Высокий Человек и Солнечные Волосы владеют могущественными чарами и
силами, наконец произнес  Бегущая  Лисица.  -  Они  называют  себя  нашими
друзьями.
     - Сколько еще они здесь пробудут? - резко спросил Ответствующий. -  И
помогут ли нам в случае необходимости? Может,  они  просто  усыпляют  нашу
бдительность, а на самом деле готовят нам расправу?
     Бегущая Лисица мрачно усмехнулся.
     - Одним своим присутствием Высокие Люди угрожают твоему положению.
     - Замолчи! - взорвался шаман. - Ты сам их боишься!
     Охотник опустил глаза.
     - Ладно. Красный Волк и  большинство  остальных...  почитают  чужаков
сверх разумной меры.
     - А Красному Волку ты стал нужен теперь меньше, чем прежде.
     - Хватит! - Бегущая Лисица издал лающий смешок. - Что бы ты сделал  -
если бы, конечно, мог?
     - Если бы мы узнали их больше и получили над ними власть...
     Бегущая Лисица сделал предостерегающий жест.
     - Было бы безумием в открытую выступать против них. Но они  оберегают
народ Полевых Мышей. По крайней мере Солнечные Волосы.
     - Я тоже так считаю. Что у них общего, какие тайные силы?
     -  Волосатые  сами  по  себе  ничтожны.  Они  действительно   подобны
полевкам, которых  лисица  убивает  одним  ударом.  Если  мы  захватим  их
врасплох, втайне от Высокого Человека и Солнечных Волос...
     - Возможно ли скрыть такое дело от этих двоих?
     - Я видел, как они оба удивлялись, когда случалось что-то неожиданное
- белая куропатка вспорхнет из-под снега, речной лед вдруг провалится  под
ногами, - словом, обычные вещи. Им не все ведомо на  свете,  -  во  всяком
случае, не более, чем тебе.
     - Ты - дерзкий человек.
     Но не глупец, - сказал Бегущая Лисица, теряя терпение. - Сколько дней
мы приглядывались друг к другу, ты и я?
     - Настала пора откровенного разговора, - согласился Ответствующий.  -
Ты собираешься пойти туда, к этому самому  Арюку,  которого  она  особенно
любит, и вытрясти из него правду?
     - Мне нужен помощник.
     - Я не умею обращаться с оружием.
     - Это мое дело. Твое - разбираться в чарах, злых божествах и духах. -
Бегущая Лисица внимательно посмотрел на шамана. - А у тебя хватит сил?
     - Я не из слабых, - сказал Ответствующий твердым голосом.
     Шаман был худым, жилистым стариком  и,  хотя  ухе  потерял  несколько
зубов и выглядел хилым, мог ходить на большие расстояния и довольно быстро
бегать.
     - Мне следовало спросить, есть ли у тебя  желание  путешествовать?  -
добавил Бегущая Лисица.
     Смягчившись, шаман ответил согласием.
     - Дня через  два  ударит  мороз,  -  предсказал  он.  -  Мягкий  снег
покроется настом, по нему легче будет идти.
     Нетерпение сверкнуло  в  глазах  Бегущей  Лисицы,  но  лицо  осталось
непроницаемым. Он задумчиво проговорил:
     - Лучше выйти под покровом тьмы. Я скажу,  что  хочу  обследовать  те
края и все хорошенько обдумать.
     Люди воспримут это как должное.
     - А я скажу, что буду общаться с духами и что меня  нельзя  тревожить
несколько дней и ночей, пока я сам не появлюсь, - решил шаман.
     - К тому времени у тебя, возможно, будут важные вести.
     - А ты завоюешь себе почет.
     - Я это делаю ради Облачных Людей.
     - Во имя всех Облачных Людей, - сказал  Ответствующий,  -  живущих  и
будущих.


     Как ястреб над леммингом,  нависли  Облачные  Люди  над  "мы".  Вопль
прервал зимнюю дрему Арюка. Он с  трудом  очнулся  от  оцепенения.  Другой
вопль разорвал зимнюю тишину. Женщины и маленькие дети кричали от ужаса.
     Его жена Тсешу прижалась к нему.
     - Жди здесь! - велел Арюк.
     Безошибочно нащупав камень в темноте жилища,  он  выбрался  из  шкур,
трав и сучьев, в которых они лежали, согревая друг друга. Его обуял  ужас,
но ярость взяла верх. Неужели зверь напал на людей? Стоя на  четвереньках,
Арюк  отодвинул  в  сторону  заслон  дверного  проема  и  выполз   наружу.
Приподнявшись, он увидел, что надвигается на них.  Мужество  оставило  его
подобно воде, вытекающей из разомкнутой чаши ладоней.
     Стужа опалила нагое тело. Низкое солнце на юге сверкало в  ярко-синем
небе, отбрасывая на бриллиантовую белизну снегов тени от ольховых веточек.
Темный лед поблескивал на поверхности ручья до чистоты выметенный  ветром.
Там, где кончалось ущелье, громоздились прибрежные валуны, покрытые инеем,
море скрылось под широкой кромкой  льда.  Где-то  далеко  рокотал  прибой,
словно бы сам Дух Медведя рычал в гневе.
     Перед ним стояли двое. Кожа и  меха  укутывали  мужчин.  Один  держал
копье в правой  руке  и  топорик  в  левой.  Арюк  прежде  встречал  этого
человека, да, ему точно знакомо это  тонкое  лицо  с  блестящими  глазами.
Облачные  люди  называют  его  Бегущей  Лисицей.  Второй  -   морщинистый,
сухопарый  старик,  не  выглядевший,  однако,  изнуренным  после   долгого
путешествия, сжимал в руке кость с выгравированными на ней знаками. Лоб  и
щеки у обоих были покрыты магическими  знаками.  Следы  свидетельствовали,
что чужаки спустились со склона - тихо и незаметно, пока не  добрались  до
жилища Арюка.
     Баракун и Олтас ушли на проверку капканов. Домой их ждали  не  раньше
завтрашнего дня.
     "Неужели эти двое знали, когда сильные помощники отлучатся из дома?"
     Сесет, жена Баракуна, стояла у входа в жилище,  съежившись  в  комок.
Дзурян, третий сын Арюка, совсем еще мальчик, находился  около  хижины,  в
которой жил с Олтасом, помогая тому по хозяйству. Он дрожал от страха.
     - Что... что вы хотите? - запинаясь, спросил Арюк.
     Он преодолел страх, сковавший ему язык,  но  не  мог  заставить  себя
пожелать удачи этим гостям, хотя  у  "мы"  принято  встречать  так  любого
гостя.
     Бегущая  Лисица  ответил  ледяным  тоном  -  студенее  облачка  пара,
слетевшего с его губ. Он  освоил  язык  "мы"  лучше  всех  своих  Облачных
соплеменников - видимо, не один раз упражнялся с Дараку.
     - Я говорить с тобой. Ты говорить со мной.
     "Само собой. Говорить. Что у нас осталось, кроме слов? Или они  хотят
овладеть Сесет? Она молода, еще с зубами. Нет,  я  не  должен  поддаваться
ярости. Они даже не смотрят на нее".
     - Входите, - предложил Арюк.
     - Нет! - фыркнул Бегущая Лисица презрительно.
     И настороженно, догадался Арюк.  В  тесноте  жилища  Тула  ему  негде
развернуться с его красивым оружием, несущим смерть.
     - Мы говорить здесь.
     - Тогда я должен одеться, - отозвался Арюк. Ступни  и  пальцы  рук  у
него закоченели.
     В знак согласия Бегущая Лисица сделал небрежный жест. Тсешу  выползла
из хижины. Она обулась и закуталась в шкуру, изо  всех  сил  стискивая  ее
руками, словно боялась или  стеснялась  того,  как  бы  чужие  мужчины  не
заметили ее поникших грудей и отвислого  живота.  Она  принесла  такую  же
одежду и для мужа.  Дзурян  и  Сесет  шмыгнули  в  свое  жилище  и  вскоре
появились в одинаковых  одеяниях.  Они  тихо  пристроились  у  входа.  Тем
временем Тсешу помогала Арюку одеться.
     Занятие это немного отвлекло его от грустных мыслей, и вопрос Бегущей
Лисицы он выслушал как бы между делом.
     - Что общего... у тебя и... Солнечными Волосами?
     Арюк разинул рот.
     - Волосы Солнца? Что это?
     - Женщина. Высокая. Волосы как солнце. Глаза как... - Бегущая  Лисица
показал на небо.
     - Та, Которой Ведомо Неизвестное? Мы... мы были друзьями.
     "Друзья ли мы до сих пор? Она теперь у них".
     - А кроме этого? Говори!
     - Ничего! Ничего!
     - Вот как? Ничего! Почему же она дала за тебя выкуп?
     Арюк остолбенел. Тсешу завязывала у него на  ногах  мешочки,  набитые
мхом, которые служили "мы" обувью.
     - Она это сделала? Правда? -  радость  переполнила  его.  -  Да,  она
обещала спасти нас!
     Тсешу выпрямилась и встала сбоку  от  мужа.  Это  было  ее  привычное
место.
     Мимолетное счастье Арюка разбилось о лед.
     - Какой кайок в ноже? - прорычал Бегущая Лисица.
     - Кайок? Нож? Я не понимаю!
     Может, это заклинание? Арюк поднял  свободную  руку  и  сделал  жест,
прогоняющий чары.
     Назойливые чужаки насторожились. Бегущая Лисица  обратился  к  своему
спутнику. Пожилой человек, указывая узорчатой костью на  Арюка,  выкрикнул
что-то короткое и пронзительное.
     - Никаких штучек!  -  проскрежетал  Бегущая  Лисица.  -  Его  топорик
колыхнулся в сторону старика. - Это Аакиннинен, по  вашему  Ответствующий.
Он - кайокалайа. Его кайок сильн