и села на  широкую
спину мула.
   Она не обернулась, когда они с Юсуфом выехали из ворот Правосудия. Ее
мул отказывался даже попытаться идти наравне с пони,  чья  поступь  была
намного быстрее. Увидит ли она когда-либо Альгамбру снова? И захочет  ли
вернуться в эту золоченую клетку? Но Абул и Альгамбра были  неразделимы.
И если, чтобы быть с ним, ей  придется  жить  за  ее  решеткой,  то  она
смирится с этим, как сделала это много  недель  назад.  Именно  по  этой
причине, из желания продолжить жизнь, полную  любви,  и  собиралась  она
сейчас рискнуть своей собственной жизнью.
   Они молча ехали в течение часа  по  тропинкам,  ведущим  к  испанской
границе, к Кордове. Сарита знала, что дворец Абенцаррати лежит близко от
этой границы и пока выжидала  время.  Было  раннее  апрельское  утро,  и
воздух источал ароматы весны Когда же Сарита уверилась в  том,  что  они
уехали так  далеко,  что  о  возвращении  не  может  быть  и  речи,  она
заговорила.
   - Юсуф, близко ли находится отсюда дворец Абенцаррати?
   Он удивленно взглянул на нее и пожал плечами.
   - Не так уж и далеко, чтобы бояться.
   - Я не боюсь, - сказала она, - но хочу,  чтобы  ты  проводил  меня  к
нему. Я люблю твоего господина Абула.
   - Я пойду к эмиру Абенцаррати, - сказала  Сарита,  подбирая  слова  и
жалея о том, что она еще плохо говорит на языке Юсуфа. - Я расскажу  ему
правду о госпоже Айке, и о себе.  Я  объясню  ему,  что  не  представляю
никакой угрозы заведенному порядку, что никогда не стану женой господина
Абула. Я знаю, что это было бы против всех традиций и  верований  вашего
народа и, кроме того, не желаю занять это положение.
   Юсуф ничего не сказал, но  в  глазах  его  появился  интерес.  Сарита
продолжила.
   - Если господина Абула свергнут, это пойдет  на  пользу  только  роду
Мокарабов. И, может быть, Абенцаррати не будут больше  поддерживать  род
Мокарабов, если поймут, что те используют  их  для  своих  целей.  Может
быть, они пересмотрят свою позицию, если мне удастся убедить их  в  том,
что калиф не собирается нанести обиду своему народу, и что это не более,
чем сказка, придуманная теми, кто жаждет его падения. По  крайней  мере,
может быть, они задумаются над этим...
   - А почему ты так  думаешь,  что  они  поверят  тебе?  Женщине  и  не
правоверной?
   - Именно поэтому они и прислушаются ко мне, - сказала она.
   Юсуф подергал свою короткую бородку:
   - А почему ты не должна хотеть стать женой калифа? Кто поверит в  то,
что какая-нибудь женщина способна отвергнуть подобное положение?
   - Я не принадлежу к вашему народу, - тихо сказала Сарита, и для  меня
радости жизни совсем в другом. Я не желаю жить в серале.
   - Но пока ты будешь делить  с  калифом  ложе,  в  твоих  руках  будет
власть, которой обладает фаворитка. Вот в чем они видят угрозу.
   Об этом Сарита действительно не подумала.
   Близость к Абулу давала власть. Именно эту близость она  и  отняла  у
Айки, и именно поэтому она и решила ее отравить.
   - Так ты считаешь, что я должна отречься от калифа полностью,  и  что
только мое полное отречение от него может повлиять на ход событий?
   Юсуф кивнул.
   - Потому что до тех пор пока ты с ним, мокарабы могут утверждать, что
все обстоит именно так, как они говорили.
   Может ли она от чистого сердца обещать такое?
   Она подумала об Абуле без Альгамбры, как об орле без своих  воздушных
пенатов, как об орле, лишенном  земли,  над  которой  он  мог  парить  и
которую мог  обозревать  во  время  полета.  Она  думала  о  том,  чтобы
подрезать орлу крылья.., и знала, что это было немыслимо.
   - Если я  должна  сделать  это,  что  ж,  так  тому  и  быть,  -  она
постарается, чтобы ей поверили, хотя и будет знать, что Абул  не  примет
ее отречения. Он приедет и найдет ее, как только все успокоится. Но  она
должна вести себя так, будто ото и имеет в виду, и если  она  сумеет  их
убедить, появится какая-то надежда. А потом, если она не будет больше  в
центре внимания, то, может быть, в ней и не будут видеть  такую  угрозу.
Она сможет тихо жить во  дворце  у  моря,  а  он  будет,  когда  сможет,
навещать  ее.  Жизнь,  которую  ее  любимый  будет  делить  с  ней  хоть
наполовину лучше, чем вообще никакой.
   - Я так и сделаю,  -  сказала  она  твердо,  встретив  вопросительный
взгляд Юсуфа, и говоря самой себе, что если  она  смогла  убедить  этого
человека, то сможет убедить любого. Он долго молчал, а затем кивнул.
   - Они могут выслушать тебя, а потом убить, - заметил он.
   - Я готова и к этому. Ты отведешь меня туда?
   - Господин Абул с меня голову снимет за это, - сказал он.
   А ты не говори ему.
   - Обмануть калифа?
   - Ну тогда подведи меня к дворцу.
   - Но они убьют тебя, а меня - может быть, и нет.
   С этим трудно было спорить.
   - Вернись к господину Абулу и скажи ему,  что  я  не  разрешила  тебе
сопровождать себя через границу. Скажи ему, что я поехала  в  Кордову  и
буду ждать его там.
   Юсуф долго сидел, насупившись.
   - Вообще-то, возможно, что ты и сумеешь  убедить  их.  Абенцаррати  и
Мокарабы всегда имели сложные отношения. Если ты сумеешь уверить эмира в
том, что им вертели, как хотели, тогда... - он пожал плечами,  -  только
тогда это возможно.
   - Так ты отведешь меня?
   - Да, - не говоря ни слова, он пустил пони аллюром.  Они  поехали  по
склону  горы,  пока  Юсуф  не  нашел  узкую  тропинку,  вьющуюся  сквозь
кустарник и скалы.
   В полдень они остановились у ручья. Юсуф  разжег  костер,  потом  они
молча  поели.  Сарита  вдруг  осознала,  что  Юсуф,  пустившись  в   это
предприятие, тоже многим рискует, рискует быть  пойманным  и  казненным,
как шпион.., навлечет на себя гнев калифа  за  ослушание  и  повиновение
непокорной женщине. Вряд ли Юсуф, столь  мужественный  и  верный  калифу
человек, стал бы ее слушать, если бы не думал, что  то,  что  она  хочет
сделать, пойдет на пользу его господину.
   Они встретили на своем пути несколько крестьян и пастухов,  никто  из
которых не проявил особого интереса к обычным путешественникам.
   Однажды их окликнул небольшой патрульный отряд, который  разрешил  им
идти дальше, когда Юсуф сказал, что они навещали его  отца,  живущего  в
соседней деревне.  К  ночи  они  были  уже  на  земле  Абенцаррати.  Они
остановились в оливковой роще.
   Юсуф не стал разжигать костер. Поев сыра, оливок и  фиников  и  выпив
воды из фляги - когда наступила полная  темнота  -  они  вышли  из  тени
деревьев и полезли вверх по холму. С его высоты они увидели внизу свет.
   - Там крепость Абенцаррати, - сказал Юсуф, - примерно  в  двух  часах
хода от рощи. - Отсюда будет легче добраться до нее, - сказала Сарита.
   Юсуф хмыкнул, и они вернулись  обратно,  Закутавшись  в  одеяла,  они
легли возле привязанных животных. Немного  погодя  она  выскользнула  из
одеяла и встала. Юсуф не пошевелился.
   Она вытащила из седельного мешка горсть кураги.
   Странно, что почувствовала голод  сейчас,  когда  готовилась  идти  в
логово льва. Она проверила - на месте ли нож. Он был там, где  и  должен
был быть - в складках бурнуса. Маловероятно,  что  у  нее  будет  время,
чтобы использовать его в случае атаки. Важно, что он был  у  нее  -  это
успокаивало.
   Она бесшумно вышла из рощи и пошла по тропинке, по которой  проходила
уже с Юсуфом. Вдруг она вспомнила то давнее утро,  когда  ела  абрикосы,
лежа на диване перед калифом, бросая ему вызов и негодуя, чтобы потом, в
банях, испытать, несмотря на это, чувственное наслаждение... О,  как  же
давно это было.
   Она спустилась по склону горы  босиком  и  задумалась  о  том,  каким
образом ей лучше приблизиться к своей цели. Ведь тут  неподалеку  должны
были быть часовые и караульное помещение. Обратят  ли  они  внимание  на
какого-то пастуха?
   За ее приближением пристально следили. Ведь она была пастухом без коз
и овец, и появилась из ночной темноты.  В  эти  смутные  времена  любого
пришельца рассматривали с подозрением,  даже  если  он  был  всего  лишь
мальчишкой, - поэтому за нею были посланы трое  солдат,  которые  должны
были привести ее в сторожевую башню. Увидев их, Сарита  испугалась.  Она
попыталась ответить им смело, но язык от страха не повиновался ей, и она
с трудом выговорила арабские слова:
   - У меня дело к эмиру Абенцаррати.
   - Ты откуда?
   - Из Альгамбры, - выдавила она из себя. - У меня сообщение для эмира.
   Один из солдат схватил ее за руку и потащил наверх. Он  кинул  ее  на
седло. Она старалась, чтобы он не учуял в ней нечто женское, но солдат и
не пытался касаться ее. Они поскакали к воротам крепости - они  за  ними
закрылись и они оказались на площади. Почти такой же, как в Альгамбре.
   Крепость была похожа на крепость в Альгамбре, только в ней  все  было
гораздо более скромно и менее величественно. Однако и здесь  было  много
вооруженных солдат и стражников.
   Ее отвели в круглую комнату, находившуюся в сторожевой башне, где  ее
уже ждал офицер охраны.
   Он уставился на  паренька  с  грязным  лицом  и  необычайно  зелеными
глазами - что-то в нем было не так, но что?
   - Какое у тебя дело?
   - Я прибыл из Альгамбры с сообщением для эмира.
   - Так доложи его мне.
   - Нет, я должен сделать это лично.
   Офицер все смотрел и смотрел. Может, это паренек послан, чтобы  убить
эмира? Но у него не будет  возможности  приблизиться  к  нему  на  такое
расстояние, чтобы нанести удар. А в  парне  все  же  есть  что-то  очень
странное, очень... Надо будет сказать о нем эмиру:
   - Запри его наверху, - сказал он солдату.
   - Но я должен...
   Солдат хлопнул ее ладонью по губам, а потом ее то ли поволокли, то ли
понесли в маленькое пространство.  Дверь  за  ней  захлопнулась,  и  она
оказалась в черном каменном аду,  где  задрожала  от  холода  и  страха.
Неужели они оставят ее здесь и так и не отведут к эмиру?
   Юсуф слышал, как она ушла. Если он хочет соврать  калифу,  то  должен
ждать здесь до завтрашней ночи и только потом пускаться в обратный путь.
   Внезапно Юсуф вскочил. Почему он вообще подумал, что это возможно? Он
взобрался на пони и поскакал так быстро, словно  за  ним  гналась  целая
армия Абенцаррати. Он не знал, как объяснить  калифу  случившееся  -  не
сносить ему головы. Его действия не укладывались  в  рамки  верований  и
представлений его народа. Он ослушался приказа калифа, пойдя на поводу у
женщины, и тем самым подверг риску то, что калиф считал для  себя  самым
дорогим.
   Женщина сумела убедить его, что ее попытка  будет  успешной.  А  Юсуф
любил Мули Абула Хассана не меньше, чем эта женщина.
   Но теперь ему необходимо сообщить калифу о  том,  что  он  сделал,  о
плане женщины, об опасности, в которой она теперь находилась.  Он  знал,
что должен это сделать, даже не сознавая, почему.
   Его взмыленный пони с пеной у рта вбежал в ворота Правосудия  и  упал
на землю.
   Юсуф, не обращая внимания  на  восклицания  по  поводу  его  приезда,
помчался в  Мексуар,  где  должен  был  сейчас,  судя  по  времени  дня,
находиться калиф.
   Мысли Абула были заняты не делом, которое он рассматривал,  а  чем-то
совсем иным. Сейчас он мог думать  только  о  том,  в  пути  ли  Юсуф  с
Саритой, или уже прибыли на место. Визирь говорил о том, что  подсудимый
совершил кражу, и тот трясся от страха -  ему  могут  отрубить  руку,  и
только калиф мог вынести окончательное решение.
   Из приемной раздался какой-то шум. В зал вошел задыхающийся Юсуф.
   - Что произошло? - увидев его взволнованное лицо, спросил Абул:
   - Где Сарита?
   Юсуф помедлил, изо всех сил стараясь подобрать  нужные  слова,  чтобы
объяснить происшедшее. Глядя Абулу в глаза, он понял, что любовь к этому
человеку  заставила  его  принять  неверное  решение.  Позволив   самому
дорогому для калифа существу подвергнуть себя опасности, он  сделал  как
раз то единственное, что способно было  вывести  калифа  из  равновесия.
Господин Абул был готов на все ради спасения своей гурии.
   - Говори! - люди, находившиеся в Мексуаре, поразились слепой страсти,
исходившей от калифа.
   - Мой господин, не здесь, - тихо произнес Юсуф.
   Абул с трудом взял себя в руки, осознав, что находится  среди  людей,
что рядом  вор  и  его  обвинитель.  Что  бы  ни  случилось  с  Саритой,
поддавшись панике, он ничего не достигнет.
   Он повернулся к визирю.
   - У меня сейчас нет времени, чтобы рассмотреть это дело так, как  оно
того заслуживает, и я  не  хочу  принимать  поспешных  решений.  Давайте
продолжим утром, к тому времени я решу, как поступить.
   Он обвел присутствующих глазами и лишь затем обратился к Юсуфу.
   - Пойдем, - и Абул в сопровождении Юсуфа направился в свою мечеть.
   Придя в помещение,  предназначенное  для  молитв  и  медитации,  Абул
подошел к восточной нише, помолчал, собираясь с силами, и  только  потом
сказал.
   - Рассказывай, что случилось.
   Ни один мускул не дрогнул на лице  Абула  во  время  рассказа  Юсуфа.
Когда же тот  закончил  его,  Абул  так  на  него  посмотрел,  что  Юсуф
задрожал.
   - По-моему, ты просто сошел с ума, - сказал Абул как-то  странно.  Не
думаю, что это будет справедливо - наказывать тебя за то, что разум твой
помутился.
   - Казните меня, мой господин, - взмолился Юсуф. - Я сделал это  из-за
своей любви к вам. Я подумал, что женщине, может удастся...
   - Я уже сказал, что ты сошел с ума,  -  прервал  его  Абул.  -  Иного
объяснения твоим поступкам я не нахожу.
   - Что я должен делать, господин? - произнес Юсуф шепотом.
   Абул знал, что если позволит себе думать о том, что могло случиться с
Саритой, то сойдет с ума.
   - Возвращайся назад, - сказал он.  -  Не  знаю,  как,  но  ты  должен
узнать, что с ней случилось, и суметь передать мне. Ни ешь, ни пей, пока
не вернешься с нужными мне сведениями.
   - Именем Аллаха, - сказал Юсуф,  падая  ниц  перед  нишей,  -  именем
Аллаха - клянусь, я не буду ни пить, ни есть, пока не исполню волю моего
господина.
   Оставшись один, Абул успокаивал себя тем, что нет смысла причинять ей
боль. Но нужны ли  им  для  этого  причины?  Нет,  не  живой  она  может
оказаться им более  полезной.  Они  могут  найти  способ,  чтобы  Сарита
рассказала то, что им нужно. А будучи мертвой, она  будет  лишь  добычей
стервятников.
   Рассудив так, он сможет сохранить разум до возвращения  Юсуфа.  А  он
обязательно  вернется.  И   тогда   он   узнает,   что   произошло,   и,
следовательно, поймет, что ему делать дальше.
   И почему он не подумал о том,  что  ей  может  прийти  в  голову  это
безумие? Женщина, способная спускаться по шелковым  веревкам  в  ущелье,
чтобы избежать бархатных пут мужчины, которого любит только потому,  что
он не принимает ее точку зрения, была способна на  все.  Но  она,  кроме
того, умела бороться с жизненными трудностями. Он может рассчитывать  на
это - она умеет бороться.
   Но она не понимает его народа, не  понимает  истинную  природу  этого
конфликта, видит его в черно-белых  красках  и  думает,  что  речь  идет
только о том, что останется ли Абул калифом? Но все не так просто.  Если
бы это было так, то Абул уже давно бы отдал бразды  правления  испанцам.
Только семейная гордость заставляет его участвовать в сражениях, которых
он больше не хотел. И Сарита не понимало одного - того, что то, что  она
сделала, возымеет эффект, противоположный желаемому.
   Своим поступком она подбросила его противникам козырь, который он  не
может и не станет крыть.
   Он не пожертвует Саритой, ради верховенства в Гранаде.
 
Глава 20 
 
   Звук отодвигаемой задвижки вывел  Сариту  из  оцепенения.  Отойдя  от
стены и увидев, как  распахнулась  дверь,  она  приготовилась  к  самому
худшему.
   Снаружи стояли четверо солдат. Ей махнули рукой, чтобы она  выходила.
Сарита непроизвольно вжалась в бурнус.
   Один из солдат взял ее за  руки  и  она  поняла,  что  ее  собираются
обыскать.
   - У меня есть нож, - сказала она поспешно.
   Они взяли его и довольно небрежно обыскали  ее,  но,  к  счастью,  не
обнаружили ничего, что сказало бы им о том, что она не тот, за кого себя
выдает.
   - Иди! - скомандовал ей старший, ткнув в спину.
   - Куда вы меня  ведете?  -  она  постаралась  придать  своему  голосу
решительность, чтобы у окружающих создалось впечатление, что ей есть что
предложить, и что она так просто не согласится на роль пленницы.
   - Я должен поговорить с эмиром.
   - Ты и поговоришь с ним, - сказал старший, - другое дело,  что  я  не
уверен, что это тебе так уж понравится, - и рассмеялся.
   Они повели ее через коридоры, дворы, вдоль колоннад Архитектура замка
была ей знакома, но была более бедной, чем  в  Альгамбре.  Тут  не  было
воды: не было фонтанов, ручьев и вследствие этого здешняя  природа  была
крайне скудна. Все было каким-то спартанским - не  было  элегантности  и
приятности. Наконец, они вошли в приемную.
   При мысли о том, что ждет ее за этой дверью сердце ее снова забилось.
Смерть! Смерть ждет ее в том случае, если эмир не пожелает выслушать ее.
   Дверь открылась и ее втолкнули пред  очи  эмира,  четверо  охранников
по-прежнему стояли рядом. Сарита подняла голову и смело посмотрела эмиру
в глаза, чувствуя, что именно так - с гордо поднятой  головой  -  должна
она предстать перед ним. Глаза ее натолкнулись на холодный взгляд.
   Эмир Абенцаррати был высоким мужчиной и старше Абула Он был бородат и
производил впечатление волевого человека, но глаза его были бесцветны  и
в них не было ни тепла, ни искры любопытства. При виде его у  Сариты  не
возникло ощущения, что этому человеку она может довериться, и  по  спине
ее поползли мурашки, так как она осознала,  что,  по  всей  вероятности,
поставив на карту свою  жизнь,  проиграла.  Победить  этого  человека  с
помощью правды и обещаний было, очевидно, невозможно, если только он сам
не захочет этого. А может, и захочет. Она вызывающе смотрела на эмира.
   - Кто ты? - голос эмира был жестким.
   Она вскинула голову, сбросив капюшон, и  сняла  тюрбан  -  Сарита  из
племени Рафаэля, - ее волосы заструились по  плечам,  казалось,  осветив
мрачную залу.
   Наступила полная тишина.
   Сарита спокойно стояла, не сводя с эмира глаз.
   Эмир перевел дух.
   - Ну, - сказал он на испанском, - Сарита из племени Рафаэля, какое же
у тебя ко мне дело?
   - Я хотела бы сказать об этом наедине, мой господин эмир.
   Перед тем, как ответить, он снова помолчал.
   - Я выслушаю тебя наедине, но не в одежде пастуха, и хочу  посмотреть
на то, что далеко увело моего брата Мули Абула Хассана.
   Поняв свою уязвимость, Сариту  вновь  охватил  страх.  Ей  надо  было
бояться не только смерти.
   -  Мой  наряд  не  имеет  никакого  отношения  к  тому,  что  я  хочу
рассказать.
   - Может быть.., может быть. Тем не менее видеть женщину, одетую таким
образом?  Это  оскорбляет  мои  чувства,  -  он  обратился  к   старшему
охраннику:
   - Оденьте ее подобающим образом, а затем снова приведите ко мне.
   Ее эскорт, пораженный происшедшей с ней  метаморфозой,  испепелял  ее
похотливыми взглядами.
   Эмир встал, чтобы покинуть залу.
   К горлу Сариты подступила тошнота, когда она осознала, что, по  сути,
он отдал ее на откуп этим солдафонам, которые видят в  ней  справедливую
добычу, - ведь она была женщиной не правоверной и, вследствие этого,  не
заслуживала с их точки  зрения  обращения,  подобающего  женщине  из  их
собственного рода.
   Уже в дверях эмир остановился и в тот момент, когда стражник  заломил
ее руку за спину, бросил через плечо:
   - Найдите женщин для переодевания. Теперь наша гостья  находится  под
моей охраной.
   Стражник не освободил Сариту, но выразил свое разочарование тем,  что
чуть не вывихнул ей руку, так что  на  ее  глазах  появились  слезы.  Но
облегчение, испытанное ею после того, что сказал эмир, было так  велико,
что она не придала значения боли.
   Через несколько минут ее уже снова заперли в той же темной  камере  в
сторожевой башне. Пока что ее не тронули, но сумели  вну