кой необходимости сопровождать меня, - в том, как она это
сказала, был вызов.
   - Ну ты ведь вряд ли хочешь гулять в одиночестве, -  заявила  Кадига.
Голос ее прозвучал совершенно естественно.
   - Ты можешь перепутать тропинки, - вмешалась Зулема.
   - Если вы хотите пойти со мной, я буду очень этому рада, -  на  самом
деле Сарита вовсе не возражала против их общества. Жизнь  в  племени  не
способствовала одиночеству и она привыкла находиться в гуще соплеменниц.
   Женщины  обменялись  взглядами,  в   которых   сквозило   облегчение,
взглядами,  которых  Сарита  не  заметила,   поскольку   в   это   время
расчесывалась перед зеркалом. Она не знала, да и  не  могла  знать,  что
служанки ее были соответствующим образом проинструктированы султаншей, и
инструкции эти требовали присутствия Сариты на определенной  тропинке  в
определенное время. Женщины вышли в прохладное  и  чистое  утро.  В  это
время дня солнце только слегка пригревало,  приберегая  жару  для  более
позднего часа.
   Сарита  быстро  шагала  и  ее  закутанные  компаньонки  едва  за  ней
поспевали.
   - Ну почему мы должны бежать? Если бы мы были одеты так же нескромно,
как и ты, то нам бы ничего не стоило поддерживать тот же темп, - заявила
Кадига. Она остановилась и вытерла лоб платком.
   Сарита повернулась, чтобы посмотреть на них.
   Вид у них был действительно жалкий. Их платья прилипали  к  ногам,  а
туфли с острыми носами застревали  в  пыли.  Она  непроизвольно  провела
рукой по своим разлетающимся  волосам,  прохладный  ветерок  шевелил  ее
кудри и охлаждал кожу.
   - Не ходите, если не хотите, - сказала она, - вы правы,  ваша  одежда
не подходит для прогулок такого рода, хотя, - она усмехнулась,  -  я  не
принимаю вашего замечания в нескромности моей одежды.
   - Ничего, мы будем поспевать за тобой, - уверила ее Кадига,  вспомнив
об ожидавшей их султанше. Ведь если Сарита пошла бы  одна,  нельзя  было
быть уверенной в том, что она выберет верное направление и выйдет на  ту
тропинку, где ее ждала султанша. Кадига взяла Сариту за руку:
   - Пойдем налево, тогда мы  сможем  попасть  к  воротам  Дженералайфа.
Сарита замедлила шаг.
   Ладно, она пойдет навстречу этим девушкам, и начала расспрашивать  их
о здешней жизни. Компаньонки были не  очень  многословны,  поскольку  не
знали, какие именно аспекты  здешней  жизни  интересуют  Сариту  больше.
Внезапно до них донеслись голоса. Один из них явно принадлежал  ребенку,
другой - женщине, а именно,  госпоже  Айке.  Они  повернули  за  угол  и
увидели Айку, мальчика и бородатого джентльмена в чалме и темной одежде.
   - Какое счастливое совпадение, - воскликнула султанша, увидев  их,  -
причем второе по счету!
   - Она взяла ребенка за руку и притянула к себе.
   - Я встретила своего сына с репетитором.
   Приветствуй же госпожу Сариту, Бобдил!
   Ребенок уставился  на  нее  темными  глазами,  в  которых,  к  своему
удивлению, Сарита увидела враждебность.  Однако  он  наклонил  голову  и
что-то пробормотал по-арабски.
   - Госпожа Сарита говорит только по-испански, - сказал Айка - Ведь  ты
можешь поздороваться с ней  по-испански,  не  так  ли?  Мальчик  покачал
головой и повернулся спиной к Сарите.
   - Ты не должен быть таким невежливым, - сказал  Ахмед  Эбен.  Мальчик
прижался к матери.
   - Не ругайте его, Ахмед Эбен, - Айка потрепала ребенка по щеке. -  Он
еще так мал.
   - Извините, госпожа, он не так уж  мал,  чтобы  не  знать,  как  себя
следует вести. И, кроме того, мы должны продолжить свой путь, -  учитель
вслух  не  сказал,  что  встреча  эта,  хоть  и  случайная,  не   должна
затягиваться, поскольку противоречила воде господина Абула.
   Не зная арабского языка, Сарита все же сумела понять по  их  виду,  о
чем они говорили.
   Грубый ребенок, льнущий к матери, рассерженный репетитор  -  все  это
было более чем очевидно.
   Кто она? - внезапно спросил Бобдил на  прекрасном  испанском,  смерив
Сариту еще одним неодобрительным взглядом. - Одна из жен моего отца?
   - Не совсем так, милый,  -  проворковала  Айка,  -  она  новенькая  в
Альгамбре.
   - Когда я буду калифом, - заявил  Бобдил,  -  я  отошлю  отсюда  всех
отцовских жен, и тогда мы будем здесь совсем одни, правда, мама?
   - Ты не должен говорить так, мальчик мой, - сказала Айка, но  Сарита,
однако, не услышала в ее голосе убежденности. Для  нее  было  совершенно
очевидным то, что сын Абула был невоспитанным и избалованным мальчишкой.
   "Как удивительно, - подумала она, - что султанша не замечает  этого!"
С другой стороны, любящие матери часто склонны не  замечать  недостатков
своих отпрысков, в особенности, если  могут  проводить  с  ними  немного
времени.
   Решив продолжить прогулку,  Сарита  оглянулась  в  поисках  Кадиги  и
Зулемы. Их нигде не было видно.
   - Твои служанки вернулись в башню, - сказала Айка. Увидев, что Сарита
очень удивлена этим обстоятельством, она сочла нужным объяснить.  -  Они
решили, что раз ты находишься со  мной,  то  их  присутствие  больше  не
требуется.
   - Госпожа, - решительно промолвил Ахмед Эбен, - мы должны  продолжить
свой путь. Через час Бобдил должен быть на  конюшне  на  уроке  верховой
езды.
   - Я не хочу на урок верховой езды, - воскликнул Бобдил. - Это ужасная
лошадь, мама, слишком большая и она кусается!
   - Глупости, - голос Мули Абул Хассана возвестил  о  его  прибытии.  -
Султан кроткий как ягненок. Он просто больше, чем твой пони - это да, но
тебе пора уже научиться ездить на настоящей лошади. Как странно, что мы,
при наличии таких обширных угодий, ухитрились встретиться здесь  все,  -
голос его был холодным и злым, и Сарита тут же почувствовала свою  вину,
хотя и не поняв почему.
   - Доброе утро, мой господин калиф,  -  сказала  она.  Он  без  улыбки
ответил на ее приветствие и повернулся к жене:
   - Я и не знал, что ты так любишь утренние прогулки, Айка.
   Она мягко улыбнулась, как будто услышала в  его  голосе  один  только
мед.
   - Сегодня утром, проснувшись, я была просто  переполнена  радостью  и
оттого не могла оставаться в  четырех  стенах,  -  голос  ее  чувственно
звенел.
   - Мы встретились здесь с госпожой  Айкой,  когда  предпринимали  нашу
обычную  прогулку,  изучая  дикорастущие  травы,  -   вмешался   заметно
нервничающий репетитор.
   - Все это вполне объяснимо, - тон Абула был все  так  же  холоден.  -
Предлагаю вам продолжать путь, Ахмед.
   - А почему мама не может пойти с нами? - заскулил Бобдил.  -  Я  хочу
гулять с моей мамой.
   Это несправедливо, что я не могу... - он почти пищал.  "Склонность  к
нытью, это, вероятно, наименее привлекательная черта характера ребенка"
   - бесстрастно подумала Сарита. В их племени  нытики  всегда  получали
тумаки и от старших, и от сверстников. Впрочем, не ее дело думать о том,
как родители управляются со своим ребенком. Судя по его  поведению,  они
не очень хорошо это делали.
   Сарита решила, что является лишней в  этой  компании  и  повернулась,
чтобы дойти до развилки, а затем свернуть на другую тропинку.
   - Сарита, подожди меня на каменной скамейке, что  стоит  у  развилки,
погуляем вместе! - бросил Абул через плечо.
   Сарита остановилась. Глаза ее загорелись зеленым пламенем:
   - У меня нет  больше  никакого  желания  гулять,  господин  калиф,  я
возвращаюсь в свою тюрьму.
   Она едва не рассмеялась, увидев выражение лица Абула. До этого  никто
не осмеливался так разговаривать с калифом Гранады. Айка  задохнулась  и
на минуту забыла о сыне. Девушка же уже почти бежала в сторону башни.
   Глядя на нее, Абул снова подумал о маленьком лесном зверьке, которого
невозможно приручить и. которым можно только любоваться.
   Он дал ей уйти, прекрасно сознавая, что если не  сможет  удержать  ее
снова, то от этого отнюдь не выиграет в глазах жены и сына, который  так
и не перестал ныть.
   - О, успокойся же, Бобдил. Ты уже слишком большой, чтобы  непрестанно
плакать. Заберите его, Ахмед Эбен.
   Репетитор коснулся  плеча  ребенка,  в  результате  чего  Бобдил  еще
сильнее прижался к Айке.
   Увидев выражение лица Абула, Айка поспешила освободиться от ребенка.
   - Иди с Ахмедом, Бобдил, - сказала она. - Не  плачь,  дорогой.  Скоро
будет закат и мы снова увидимся. И ты сможешь рассказать  мне  обо  всех
своих делах, - только глухой не услышал бы в словах Айки того, что она в
действительности хотела сказать мальчику.
   Она предостерегала ребенка от плохого  человека,  которым,  очевидно,
считала его отца. Но в данный момент Абул не мог открыто  обвинить  Айку
ни в этом, ни в том, что она устроила якобы  случайную  встречу,  потому
что внешне ее поведение было абсолютно безупречным.  Ведь  она  дружески
пообещала мальчику скоро увидеться и отослала его. Но как же вывести  ее
на чистую воду? И была ли совпадением встреча Сариты с Айкой и Бобдилом?
К  каким  же  выводам   пришла   она,   явившись   свидетельницей   этой
отвратительной сцены? Она показала его явно  в  невыгодном  свете,  если
видеть только внешнюю сторону и не утруждать себя поиском подоплеки.
   - Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не портила то, что я  стараюсь
сделать с нашим сыном!  -  сказал  Абул,  когда  они  остались  с  Айкой
наедине. - Ты сослужишь ему плохую службу, если будешь  поощрять  его  в
том, чтобы он держался за твою юбку. Ему надо научиться быть независимым
ни от кого, научиться делать вещи,  которых  он  не  любит  и  не  умеет
делать.
   Айка опустила глаза, чтобы скрыть свои истинные чувства.  Она  должна
была притвориться, что согласна с Абулом. Если она это  не  сделает,  то
неизвестно, какие ограничения последуют дальше.
   - Я знаю, что ты прав, - мягко сказала она, - но это так  трудно,  Он
еще такой ребенок.
   - И будет оставаться им, если ты будешь его в этом поощрять,  -  Абул
внимательно посмотрел на жену. Он не верил ей, но не мог показать этого.
- А когда он не будет так от тебя зависим, ты сможешь  проводить  с  ним
столько времени, сколько захочешь.
   Айка улыбнулась ему:
   - Сегодня ночью, мой господин, я испытала такую смесь  и  радости,  и
боли. Так больно думать, что по  глупости  я  лишила  нас  обоих  такого
удовольствия, - она коснулась его руки. Глаза ее все  еще  выражали  то,
что она только что сказала.
   Айка знала, что он рассердился увидев, что они встретились, но  также
знала и то, что он не сможет доказать  то,  что  встреча  эта  произошла
предумышленно. В следующий раз следует проявить больше осторожности, а в
этот... Ей так хотелось, чтобы испанка увидела ребенка, увидела то,  как
он нуждается в матери, чтобы потом  сыграть  на  ее  симпатиях,  которые
Сарита не могла не почувствовать, и сделать из нее своего союзника. Айка
все еще продолжала улыбаться Абулу, показывая свои белые зубы,  которыми
по праву гордилась. Немногие женщины в возрасте  султанши  могли  такими
похвастаться. Только тут Абул заметил, что глаза Айки не улыбаются  и  в
них присутствует один расчет. Красивые внешне, они не имели глубины и не
выражали никакого чувства. Как же он не заметил этого  раньше?  Наверно,
просто потому, что никогда  не  утруждал  себя  тем,  чтобы  внимательно
посмотреть на нее. Ведь она была его женой,  просто  женщиной...  Дурное
предчувствие охватило Абула.
   Расплатится ли он  за  свое  высокомерное  пренебрежение...  С  этими
мыслями он отвернулся от Айки и зашагал в сторону Саритиной башни.
   Айка стояла, ожидая, когда в ней утихнет гнев на Абула, так  резко  и
грубо  покинувшего  ее.  Он  обошелся  с  ней  с  таким  пренебрежением!
Проигнорировал все ее сладкие речи и  чувственные  призывы.  И  то,  что
раньше казалось Айке невозможным, обрело  теперь  конкретные  очертания,
если Абул отвергнет ее как жену, сын ее перестанет  быть  наследником  и
это положит конец всем ее планам Только через Бобдила она в конце концов
сможет править Альгамброй, для чего привяжет к себе ребенка так  сильно,
что он и шагу не сможет ступить, не  посоветовавшись  с  матерью.  Через
несколько лет, когда он вырастет, она  изыщет  способ  для  того,  чтобы
удалить Мули Абула Хассана. Яд будет, пожалуй, самым  простым  средством
для того, чтобы это сделать. Тем более, что Айка весьма  сведуща  в  его
применении. Но всему этому суждено  случиться,  только  если  она  будет
близка Абулу, если он будет доверять ей. Но если он найдет  себе  другую
женщину и поместит на ее место, тогда... Тогда  все  ее  заботы  о  сыне
будут напрасны, а все великолепные планы останутся всего  лишь  планами.
Она попыталась взять себя в руки. Ну что ж,  если  опасность  кроется  в
испанке, значит, она должна будет мало-помалу удалить ее. А пока ей надо
будет попробовать добиться ее доверия, пока Абул не придумал чего-нибудь
для того, чтобы  затруднить  их  встречи.  И  Айка  вернулась  в  гарем,
обдумывая свой следующий шаг.
 
*** 
 
   Абул вошел в  башню  Сариты.  Там  кипела  работа.  Женщины  взбивали
подушки,  подметали  и  наполняли  кувшины  цветами.  Увидев  его,   они
прекратили работать и опустили глаза. Абул собирался сначала позвать ее,
но потом передумал и поднялся по лестнице.  Сарита  стояла  около  окна,
выходящего на ущелье. Было видно, что она необычайно сосредоточена.
   - Сарита!
   Она повернулась к нему:
   - О, это вы, мой господин калиф, и что же вы от меня хотите?
   Знакомая игра началась и его раздражение погасло.
   - Ты, прекрасно знаешь, чего я от тебя хочу, - улыбаясь, сказал он.
   - По всей видимости, вы, господин калиф,  забыли  о  том,  что  башня
полна женщин. Или вы не обращаете на них внимания и  можете  вести  себя
так, как будто бы их не существует?
   - Может быть, ты и права, но здесь, наверху, их же нет? Не  могла  бы
ты пожелать мне доброго утра в более дружеской форме?
   - Не вижу в том нужды. Вы были со мной не слишком  любезны,  когда  я
ранее приветствовала вас.
   Абул нахмурился, но решил быть честным с Саритой.
   - Я был в ужасном настроении, Сарита. Мой сын плохо вел себя, а  мать
потворствовала ему в этом, - он пожал плечами,  надеясь  положить  конец
этой теме. - Извини, если я показался тебе грубым и невежливым. Не могли
бы мы начать день сначала?
   - А почему все-таки ваш сын так  себя  ведет?  -  на  секунду  Сарита
забыла о том, как неприятна была для Абула эта тема и задала этот вопрос
с естественным интересом. - И почему Айка потворствует ему в этом?
   Абул подавил вновь вспыхнувшее раздражение и заставил  себя  говорить
спокойно.
   - Вчера я уже пытался объяснить тебе, что мать Бобдила  не  понимает,
что Бобдилу необходимо учиться обуздывать себя и делать то, что  ему  не
хочется для того, чтобы потом стать мудрым калифом. Поэтому  я  вынужден
настаивать на этом.
   - Но ведь для Бобдила будет намного лучше, если он не  будет  видеть,
что вы с его матерью спорите о его воспитании. - Она говорила то, что  в
действительности думала, забыв о своем  решении  использовать  эту  тему
тогда, когда ей понадобится избавиться от Абула.
   - Ты не понимаешь обычаи нашего, народа. Я не хочу ссориться с Айкой,
да и не ссорюсь с ней.
   Для представителя нашего народа конфликт с женщиной невозможен.
   - Да? - удивилась Сарита, - а разве мы с вами не конфликтуем?
   Абул рассмеялся:
   - Мы? Конечно, нет. Мы просто играем в игру, которая рано или  поздно
закончится так, как и должна.
   "Так вот что он думал? Что все это не более, чем игра? Ну  так  очень
скоро он поймет, что между мужчинами и женщинами бывают самые настоящие,
а не игрушечные конфликты".  И  Сарита  заговорила,  умышленно  подбирая
самые жесткие слова:
   - Я думаю, что очень скоро  вы  обнаружите,  что  материнская  любовь
гораздо важнее для сына, чем власть отца. Вы взращиваете  в  ребенке  не
силу  и  зрелость,  а  ненависть.  Я  советовала  бы  вам   внимательнее
задуматься о мотивах собственного поведения.
   Абул был ошеломлен, а она посмотрела ему прямо в  глаза,  после  чего
рассмеялась и повернулась к нему спиной, чтобы бросить еще  один  взгляд
на ущелье, которое должно было даровать ей свободу.
   Абул поспешно ушел, чувствуя, что если задержится здесь еще  на  одну
минуту, то может не совладать с собой и сорваться. Но мужчины не  должны
срываться из-за женщин, а с этой все возможно...  Он  предчувствовал  ее
поражение, но в данный момент не мог придумать способа выхватить  у  нее
победу.
 
Глава 10 
 
   Выходя из башни, Абул  наткнулся  на  Зулему  и  Кадигу,  входящих  в
ворота.  Увидев  выражение  лица  калифа,  они  запнулись  и   поспешили
поклониться ему. Сперва Абул  едва  признал  их,  но  потом,  пораженный
какой-то мыслью, остановился:
   - Почему вы этим утром не сопровождали Сариту на прогулке?
   - Мы сопровождали ее, господин Абул, - поспешила вымолвить Зулема,  -
чтобы привести ее к госпоже Айке. - В этот момент  Кадига  ткнула  ее  в
бок, отчего Зулема покраснела. - Мы встретились  с  султаншей,  господин
калиф, и потому решили, что присутствие наше вовсе необязательно.
   Абул еще больше нахмурился, но так как он  не  отпустил  их,  девушки
молча стояли, опустив очи долу.
   - Так вам было  приказано  привести  госпожу  Сариту  к  султанше?  -
наконец спросил Абул.
   Было видно, что Кадиге очень хочется что-то сказать, но она не могла,
потому что по традиции  это  надо  делать  только  тогда,  когда  к  ней
обращались.
   - Ну же, Зулема, ведь это такой  простой  вопрос.  Так  госпожа  Айка
действительно искала встречи с Саритой?
   - Да, мой господин, - Зулема снова вздохнула.
   - Она сказала, что будет гулять по тропинке, ведущей в Дженералайф, и
хотела, чтобы мы направили Сариту к ней.
   - Ну вот, всего лишь простой ответ на  простой  вопрос,  в  этом  нет
никакого вреда, - и он продолжил свой путь.
   - Ну как я могла не сказать ему? - прошептала Зулема, закусив губу, -
и почему он не должен был знать об этом?
   Кадига пожала плечами:
   - Тут какая-то интрига. Ты же знаешь госпожу Айку не хуже  меня.  Она
будет вне себя, если узнает о том, что мы рассказали об  этом  господину
Абулу.
   Зулема вздрогнула.
   - Но почему-то, - задумчиво протянула  Кадига,  -  мне  кажется,  что
госпожа Айка никогда не узнает  об  этом.  По-моему,  господин  Абул  не
станет делиться с ней тем, что разведал.
   За всем этим крылась какая-то тайна, но это было в порядке вещей  для
Альгамбры. На первый взгляд казалось, что не  было  никаких  причин,  по
которым султанша и новая женщина калифа не могли проводить время вместе.
Между ними не могло быть никакого соперничества -  сама  мысль  об  этим
была абсурдной. Госпожа Айка по праву главенствовала в гареме и отнять у
нее это право мог только муж. Так почему же султанша хотела,  чтобы  все
думали, что встреча  между  ними  произошла  случайно?  И  почему  калиф
находил это интересным?
   Кадига снова пожала  плечами.  Ответить  на  эти  вопросы  сейчас  не
представлялось возможным,  но,  весьма  вероятно,  что  если  они  будут
держать глаза и уши открытыми, то скоро все поймут.
   - Пойдем, Зулема, узнаем, как Сарита  хочет  провести  оставшиеся  до
вечера часы.
   - Возможно, она снова захочет пойти погулять, - отозвалась Зулема,  -
а солнце уже высоко.
   Кадига рассмеялась:
   - Ну, может быть, нам удастся убедить ее посидеть с нами во дворике и
поиграть в шахматы.
   К их радости они  нашил  Сариту  в  рассеянном  состоянии,  благодаря
которому она не отказалась посидеть с  ними  за  шахматами  в  спокойной
прохладе внутреннего дворика.
   Было абсолютно ясно, что мыслями она находится где-то  далеко-далеко.
Однако женщины никак  не  прокомментировали  ее  состояние  и  принялись
болтать между собой.
   Абул же приступил к своим обычным делам и по его поведению  никто  бы
не догадался о том, какие мысли  роятся  в  его  голове.  Он  выслушивал
отчеты  от  своих  посланников  при  различных   испанских   Дворах,   о
происшествиях на дорогах и в городах Кастилии, разговаривал с визирем  и
кади, впитывая информацию, вынося суждения