то произошло в гараже?
   - Нет. В этом не было необходимости.
   - Если бы вы приняли поведение Риты Касл  за  чистую  монету,  вы  бы  им
воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:
   - Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет,  но  это  был  бы
особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.
   - От чего же?
   - От обстоятельств моей личной жизни в то время.
   - То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?
   - И от этого тоже.
   - А сейчас у вас кто-нибудь есть?
   Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:
   - Да.
   - Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?
   - Она живет в Вашингтоне, - заметил он.
   - Ничего страшного.
   - И замужем.
   - Я буду максимально корректен.
   Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто  мог  бы
подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца  мотеля  в
Чеви-Чейз,  близкого  друга  вышеупомянутой  дамы,  недавно  ставшего  также
близким другом Хогана.
   Записав все данные, я сказал:
   - Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.
   - Правильно.
   - И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?
   - Если в, этом будет необходимость, - холодно произнес он.
   - Может, и не будет, - согласился я. - Миссис Хоган дома?
   - Нет, она на собрании. - Он встрепенулся и  повернул  голову  в  сторону
открытой  двери,  откуда  доносилась  камерная  музыка.  -  Моя   дочь.   Ей
пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что
молодежь бывает разная. - Впервые со времени нашего  прихода  он  улыбнулся,
преисполненный отцовской гордости, и заметил:
   - Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению,  как
говорится, медведь на ухо наступил.
   - Спасибо, - поблагодарил я, поднимаясь. - Пока больше вопросов не имею.
   -  Рад  был  помочь,  -  вставая,  сказал  он.  -  Надеюсь,   вы   будете
осмотрительны, ведя расспросы  в  Вашингтоне...  Я  пообещал  исполнить  его
просьбу, и мы удалились.

Глава 14

   Сидя на заднем сиденье очередного такси, мы пересекли  мост  Трайборо  и,
въехав  в  Куинс,  направились  на  восток.  Очередное  собеседование   было
назначено с Джозефом  Лайдоном,  занимавшимся  операциями  по  купле-продаже
недвижимости  и  проживавшем  в  высотном  доме  неподалеку  от   спуска   с
Лонг-Айлендского шоссе на Сто восьмую улицу.
   По дороге Керриган рассказал мне кое-что про  этого  Лайдона,  сына  ныне
покойного приятеля Эрни Рембека. Его отец, Ральф Лайдон, вложил полученную в
корпорации прибыль в недвижимость, со временем сколотив крупный  риэлторский
концерн, располагающий  собственностью  в  Куинсе  и  Бруклине,  начиная  от
роскошных особняков типа того, в котором сейчас проживает Джозеф Лайдон,  до
жалких лачуг в трущобах вроде Бушвика. Так же,  как  и  Луис  Хоган,  Джозеф
Лайдон поддерживал теперь с Рембеком в основном светские отношения,  хотя  в
его работе и возникали моменты, когда он с удовольствием прибегал  к  помощи
корпорации или предлагал ей свои услуги.  Для  некоторых  своих  предприятий
корпорация арендовала помещение у фирмы Джозефа Лайдона; были у них и другие
общие дела.
   Высотный дом, когда мы подъехали к нему ближе, оказался частью городского
комплекса, в котором среди ухоженного парка с  детскими  площадками,  словно
сложенные друг  на  друга  пачки  прямоугольных  крекеров,  возвышались  три
многоквартирных дома, где на первом этаже находились  ясли,  детский  садик,
подземные гаражи и тут же рядом - супермаркет, церковь и синагога.
   Лайдон жил в фешенебельном пентхаусе главного здания. Мы позвонили снизу,
наши лица, похоже, тут же появились на мониторе в апартаментах  Лайдона.  Из
металлической решетки слева раздался скрипучий  мужской  голос,  спросивший,
кто мы такие. Мы назвали себя, голос ответил, что за нами сейчас спустятся и
проводят наверх, и  входная  дверь  с  жужжанием  открылась,  пропустив  нас
внутрь.
   Вскоре я понял, почему нам понадобилось сопровождение из холла:  в  лифте
не было кнопки верхнего этажа. Вместо нее в панели над  кнопками  находилось
отверстие для ключа, который нужно было вставить  туда  и  повернуть,  чтобы
лифт тронулся.
   К нам вышел низенький человек с седеющими  волосами,  сутулый  и  робкий,
держащий себя по отношению к нам так, будто от наших рекомендаций  зависело,
удержится он на своей службе или потеряет ее, а еще будто его  предупредили,
что судить мы будем строго. Он поклонился, препроводил нас в лифт,  повернул
ключ, сунул его в карман и всю дорогу в напряженном  молчании  стоял  к  нам
лицом, желая, похоже, сделаться невидимкой, чтобы уж вовсе не причинять  нам
никакого беспокойства.
   Наконец мы доехали до пентхауса. Двери лифта автоматически  раздвинулись,
и мы попали  в  изысканно  меблированный  холл,  устланный  красным  ковром.
Сопровождающий провел нас под  арку,  за  которой  располагалась  просторная
продолговатая гостиная с огромными окнами.
   Панораму, открывавшуюся оттуда, точнее всего было бы охарактеризовать как
объемную. До самого горизонта  простирался  район  Куинс,  с  котлованом  на
стройплощадке,   где   возводился   новый   небоскреб,   с   серым    шрамом
Лонг-Айлендского шоссе посередине и приземистыми домиками на одну-две семьи,
сгрудившимися почти стена к стене и заполнявшими все обозримое  пространство
- и все выглядело как пародия на мечту Фауста. От сознания, что я тоже  живу
где-то там, хотя так далеко, что  отсюда  и  не  видно,  я  вдруг  пришел  в
замешательство  и  почувствовал  несвойственную  мне  ранее  неловкость.   Я
торопливо отвернулся от окна и переключил внимание на человека, который всем
этим владел.
   Джозеф Лайдон, мужчина лет тридцати, невысокий, плотный, шикарно  одетый,
держал в одной руке высокий стакан с напитком  и,  что  вызвало  мое  особое
раздражение, смотрел на меня насмешливо-снисходительно. У него были  толстые
пухлые щечки  и  надутые  губки  человека,  который  начал  жизнь  капризным
ребенком и до сих пор не нашел нужным повзрослеть. В  его  глазах  мелькнуло
злобное выражение, которое обычно бывает у нашкодивших  школьников,  за  чье
озорство наказывают их одноклассников.
   - Эрни Рембек рассказал мне про вас, - соизволил он заговорить со мной. -
Никогда  прежде  не  видел  уволенных  полицейских.  Это   все   равно   что
священник-расстрига, да? С Керриганом он даже не поздоровался  и  никому  из
нас не предложил выпить.
   Я сел без приглашения, положил ногу на ногу и спросил:
   - Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
   - Так, так, - ухмыльнулся он, - время зря не теряете? Сразу к делу, а?
   - У меня  не  так  много  времени,  чтобы  растрачивать  его  попусту,  -
парировал я.
   - Тогда поехали! - Он уселся напротив меня. - Повторите-ка свой вопрос!
   - Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
   - Дайте подумать... - Лайдон наморщил лоб. - Недели три назад, -  ответил
он.
   Я перевел взгляд на Керригана, а потом снова на Лай-дона.
   - Три недели назад? А до этого вы не были знакомы?
   - Ах, вы имеете в виду первый раз! Я подумал последний!  Его  оплошность,
очевидно, показалась ему забавной, и он рассмеялся.
   - Если вы будете меня внимательно слушать,  Лайдон,  -  сказал  я,  -  мы
быстрее закончим.
   - Вы, разумеется, правы, - согласился он,  посерьезнев  ровно  настолько,
чтобы продемонстрировать, что понял меня. Почему-то он меня сразу невзлюбил.
- В первый раз я увидел Риту.., года полтора назад.
   - Где?
   - Здесь. Эрни привез ее ко мне в гости. Я посмотрел на Керригана:
   - Он не был на той знаменитой вечеринке  у  Доннера?  На  мой  вопрос  со
смехом ответил сам Лайдон:
   - У Фрэнка Доннера? Ходить на те сборища, что он у себя  устраивает?  Нет
уж, спасибо.
   - Вас не пригласили или вы просто не пошли?
   - Мы с Фрэнком Доннером редко видимся. У нас мало общего.
   - Ну а в последний раз? Вы говорили, что  видели  Риту  Касл  три  недели
назад. Где это было?
   - У нее дома. Давали шоу, иные из нас вложили деньги,  знаете  ли,  и  мы
пошли на премьеру, а потом Эрни устроил небольшой закрытый прием  у  Риты  в
апартаментах.
   - Кто еще там был? Он пожал плечами:
   - Несколько завсегдатаев - Луис Хоган,  Фриц  Кенн,  Джек  Харпер,  Юстас
Кэнфилд. Может быть, еще человека два.
   Кенн и Харпер - эти имена, так же как и имя Кэнфилда, адвоката, значились
в списке по проверке алиби.
   - Вы были с дамами? - спросил я.
   - Вы еще спрашиваете? - саркастически рассмеялся Лайдон. - Я  же  сказал,
мы ходили в театр, на премьеру. Это для женушек.  Даже  Луис  притащил  свое
чудовище.
   - Вы женаты, не так ли? Его улыбка стала жестокой.
   - Что, у меня на лбу написано?
   - Написано в рапорте, - объяснил я.  -  Там  еще  сказано,  что  ночь  на
четверг вы провели со своей любовницей. Холостяки обычно не называют  подруг
любовницами.
   -  Элементарно,  Ватсон!  -  насмешливо  воскликнул  он  и,  обращаясь  к
Керригану, заметил:
   - Ты погляди! Эрни нанял настоящего Шерлока Холмса!
   - Ваша жена дома? - спросил я.
   - Нет, - отрезал он. - Мне неизвестно, где она. Мне никогда это не бывает
известно. Если хотите с ней поговорить, я оставлю ей записку. Только не могу
ручаться, что она с вами свяжется.
   - В этом нет необходимости, - сказал я. - По крайней мере пока. Какого вы
были мнения о Рите Касл?
   - О Рите? - Он пожал плечами. - Очередная телка.  Знала,  чего  хочет,  и
другим не мешала. Мы с ней и десятком слов не обменялись.
   - Она никогда.., не флиртовала с вами? Так, в шутку?
   - Никогда, - ответил он. - Может быть, с другими, не знаю, но со  мной  -
никогда.
   - Как часто вы с ней встречались?
   - Наверное.., раз в месяц.., может  быть,  реже.  Только  на  вечеринках.
Больше мы нигде не виделись.
   - Ясно. Благодарю, что уделили нам время. - Я встал и направился к лифту,
а следом за мной - Керриган.
   Лайдон затрусил за нами, в некотором замешательстве повторяя:
   - И это все? Вы больше ни о чем не хотите спросить?
   - Возможно, как-нибудь в другой раз, - небрежно бросил я через  плечо  и,
пройдя по красному ковру через холл, нажал кнопку вызова лифта.
   - Вы так внезапно вскочили, - пробормотал Лайдон,  нервно  переминаясь  с
ноги на ногу. От его насмешливо-саркастического тона не осталось и следа.  -
Только пришли и уже уходите. Я даже не успел предложить вам выпить.
   Появился  лифт,  мы  вошли  и  нажали  на  кнопку  нижнего  этажа.  Двери
сомкнулись, скрыв от нас покрасневшее от смущения лицо Лайдона.
   В кабине лифта Керриган заметил:
   - По-моему, насчет Риты он лгал.
   - Надо думать, - поддержал я его.
   - Она строила глазки всем подряд, - продолжил он. - С какой стати ей было
пропускать Джо Лайдона?
   -  Наверное,  он  солгал,  потому  что  ответил  на  ее  заигрывания,   -
предположил я.
   - Вы думаете, он и есть "настоящий мужчина"?
   - Понятия не  имею.  Судя  по  всему,  роман  не  состоялся.  Унижение  и
замешательство могут служить такой же причиной для лжи, как и  виновность  в
убийстве.
   - Однако пока что он более  кого-либо  подходит,  -  настаивал  на  своем
Керриган.
   - Возможно, - согласился я, не видя смысла добавлять, что он сам  годится
на роль тайной пассии Риты Касл гораздо больше, чем Джозеф Лайдон.
   К тому же в ту минуту мое внимание было сосредоточено никак не на Лайдоне
и не на деле Риты Касл, а на мне самом. Я  с  некоторым  недоверием  и  даже
удивлением заметил, что начинаю  вести  себя  как  старая  пожарная  лошадь,
услышавшая колокол. Как бы помимо моей воли, мой интерес к расследованию все
возрастал, и мне не терпелось увидеть остальных действующих лиц, услышать их
голоса, заглянуть в их глаза, попасть в дома и покопаться в личной жизни.
   И эта записка! Надо еще раз взглянуть на записку Риты Касл.

Глава 15

   На  сегодняшний  вечер  оставалась  еще   одна   встреча,   со   служащим
авиакомпании Полом Айнхорном. Нам надо было ехать обратно в Манхэттен,  куда
мы, снова взяв такси, понеслись по Лонг-Айлендскому шоссе.
   Во время этого переезда Керриган, как всегда, снабдил меня информацией  о
человеке,  с  которым  предстояло  вести  беседу.  Айнхорн,  как  и  Лайдон,
принадлежал уже ко второму поколению мафии; непосредственно  с  рэкетом  был
связан его отец, в то  время  как  сын  имел  к  корпорации  лишь  косвенное
отношение. Существенная разница между Айнхорном  и  Лайдоном  заключалась  в
том, что Айнхорн был не женат, что его мафиози-отец и два мафиози-дяди  были
еще живы и что Айнхорн сам пробил себе дорогу  в  легальный  бизнес,  вместо
того чтобы, как Лайдон, идти по пути, проложенному отцом.
   - Пол вылез, что называется, из грязи в князи, - объяснил Керриган. -  Он
чист как стеклышко, работает в крупной авиакомпании, но  через  отца  и  его
братьев вхож в корпорацию и, хотя делами с ней не связан, просто ловит  кайф
оттого, что имеет возможность проводить время в компании крупных воротил.  -
Последние слова он договорил с ноткой сарказма в голосе.
   - И никакого "ты - мне, я - тебе"? - спросил я. - Как у Лайдона?
   - Ничего подобного, - покачал головой Керриган. - Подождите - вот увидите
его, поймете почему.
   - Мне что-нибудь нужно знать о его отце?
   - Не знаю. Когда-то Майкл Айнхорн с  двумя  братьями  орудовал  здесь,  в
городе.
   - А теперь они где?
   - Во Флориде.
   - И продолжал принадлежать корпорации?
   - Продолжают, - усмехнулся Керриган.
   - А сын - нет?
   - Я же сказал - вы его сейчас сами увидите.
   - По-моему, - начал я, - чем больше людей я вижу, тем дальше  отодвигаюсь
от мафии. Рембек разве не водит дружбу с коллегами?
   Керриган, пожав плечами, ответил:
   - Ну скажем, со мной. И с Юстасом Кэнфилдом. И бухгалтера вы тоже видели,
Пьетроджетти. В списке были еще и другие, но у всех есть алиби.
   - Какое совпадение.
   - Вряд ли это можно назвать совпадением, - возразил  он.  -  У  человека,
состоящего в корпорации, появляется естественное стремление на всякий случай
подстраховаться. Живешь так, словно завтра придется давать показания в суде.
   - Вы хотите сказать, что алиби может быть сфабриковано?
   - Нет, просто когда тебе постоянно докучает полиция, через какое-то время
учишься запоминать, где и когда был и кто это может подтвердить.
   Я чуть было не вспылил по привычке и не бросился доказывать, что  полиция
никому не докучает, однако вовремя остановился. В первую очередь потому, что
Керриган говорил  правду,  известных  профессиональных  преступников  иногда
действительно беспокоят не по делу, поскольку это себя оправдывает. А потом,
какая разница, что  говорит  Керриган  и  почему  я  должен  защищать  честь
полицейского мундира?
   Пол Айнхорн жил в  Гринвич-Виллидже,  районе,  где  за  время  последнего
поколения изменилось все,  кроме  названия.  Писатели,  художники  и  прочие
представители богемы, прославившие некогда это место, сейчас здесь не  жили,
на смену пришел средний класс - молодые клерки, которые  считали  престижным
селиться в Гринвич-Виллидже, располагаясь в современных многоэтажках - таких
же, как, скажем, в квартале Ямайки в Куинсе,  возведенных  на  месте  старых
зданий. В одной из многоэтажек мы отыскали Пола Айнхорна.
   Он уже успел основательно поднабраться и встретил  нас  в  дверях  с  той
глуповатой  ухмылкой,  которая  обычно  бывает  на  лицах  правонарушителей,
оправдывающих свои действия состоянием алкогольного опьянения.
   - Не мог дождаться, - объявил он. - Пришлось начать без вас.  Заходите  и
присоединяйтесь.
   Он, пошатываясь, побрел прочь от двери, оставив ее открытой, и по  дороге
расплескал на паркетный пол все  свое  спиртное.  Мы  с  Керриганом,  войдя,
закрыли дверь и последовали  за  ним  в  современную  скромно  меблированную
гостиную, откуда открывался вид на площадь Шеридана.
   Айнхорн стоял у передвижного  бара.  На  нем  были  черные  брюки,  белая
рубашка с черной бабочкой  и  белый  смокинг,  но  ни  носков,  ни  ботинок.
Выглядел Айнхорн лет на двадцать пять, его тонкие волосы песочного цвета уже
начинали редеть; он был высок и очень худ. На приятном, но несколько дряблом
лице жалко вырисовывались маленькие усики в стиле Эррола Флинна.
   Покачиваясь, он повернулся к нам спиной и крикнул через плечо:
   - Что вам налить, джентльмены?
   - Встяхните-ка его немного, - попросил я Керригана. Керриган  ухмыльнулся
и, кивнув, направился через гостиную к  Айнхорну,  который,  раскачиваясь  и
опустив голову на грудь,  гремел  в  баре  бокалами  и  бутылками.  Керриган
обхватил Айнхорна за плечи, склонился к нему и стал что-то  шептать  ему  на
ухо. Тот замер, перестав бестолково шарить руками среди бокалов и бутылок и,
казалось, либо напряженно слушал, либо стоя задремал.
   Из стереопроигрывателя лился медленный джаз. Я подошел к окну и  поглядел
на площадь Шеридана, всегда,  на  удивление,  темную,  гораздо  темнее,  чем
следовало бы быть такому большому и оживленному  транспортному  узлу.  Поток
автомобилей двигался на  юг  по  Седьмой  авеню,  на  Кристофер-стрит  очень
медленно свернул  "фольксваген",  а  перед  рестораном  Джека  Делани  такси
подобрало какую-то молодую парочку.  Из  метро  к  рекламному  стенду  вышла
совсем юная девушка - с виду не  старше  двадцати,  -  неся  в  руках  нечто
похожее на футляр со скрипкой, только больше по  размеру.  Может,  футляр  с
виолончелью? Когда загорелся зеленый свет, она  пересекла  Седьмую  авеню  и
исчезла на Гроув-стрит.
   - Мистер Тобин! - позвал меня Керриган.
   Повернувшись, я увидел, что Айнхорн склонился над  телефоном  и  медленно
набирает номер, изо  всех  сил  пытаясь  сосредоточиться  на  этом  занятии.
Керриган, стоявший в центре гостиной, объяснил мне:
   - Пол звонит  вниз,  в  магазин,  чтобы  принесли  кофе.  Вам  что-нибудь
заказать?
   По выражению его лица я понял, что  нужно  составить  компанию  Айнхорну,
поэтому сказал:
   - Спасибо. От чашки кофе не откажусь.
   Айнхорн к тому времени кое-как справился с  набором  телефонного  номера.
Керриган подошел к нему, взял трубку и сделал заказ.  Видимо,  он  наговорил
мальчишке чего-то такого, что произвело на того сильное впечатление. Айнхорн
почти протрезвел и широко раскрытыми глазами смотрел на нас в ожидании кофе.
   - Пол, может, тебе умыться холодной водой, а  мы  подождем?  -  предложил
Керриган. - Ты себя почувствуешь гораздо лучше.
   - Хорошая мысль, - нетвердым голосом проговорил Айнхорн. - Очень  хорошая
мысль. - Не переставая медленно  и  сосредоточенно  кивать,  он  неуверенной
походкой вышел из комнаты.
   - Он придет в норму, - заверил меня Керриган. - Правда, пока не  прибудет
кофе, лучше подождать с расспросами.
   - Ладно.
   - Я сказал ему, что, если он не протрезвеет, Эрни придется  сообщить  его
отцу, что Пол не пожелал с нами сотрудничать, и тогда старик снова  заставит
его переехать домой во Флориду.
   - У него плохие отношения с отцом?
   - Они разной породы. - И Керриган, усмехнувшись, добавил:
   - Лично я всегда полагал, что тут не обошлось без участия соседа.  Теперь
вы понимаете, почему в корпорации не хотят иметь с ним дела.
   - Такое с ним часто случается?
   -  Если  "часто"  значит  "всегда",  то  -  да,   часто.   Пластинка   на
проигрывателе закончилась. Раздались щелчки аппаратуры,  и  снова  зазвучала
музыка - на этот раз джаз-гитара. Я подошел к окну и стал наблюдать за  тем,
что происходит на площади Шеридана, которую как раз пересекал, направляясь к
дому Пола, пожилой разносчик в переднике, неся в руке зеленый бумажный пакет
с нашим заказом.
   Он прибыл до того, как  Айнхорн  вернулся  из  ванной  комнаты.  Керриган
расплатился, проводил разносчика и сказал мне:
   - Схожу за Полом.
   Я стоял у окна, глядя на улицу и слушая музыку, и вдруг  поймал  себя  на
мысли, что играю в игру под названием "Если бы я был...".  Это  игра  людей,
которым трудно не замечать, какой н