й как о
родной сестре, и так скоро! Пожалуйста, леди Августа, умоляю  вас.  Это  так
много значит для меня. Подарите мне один танец с Николасом,  и  в  тот  миг,
когда он кончится, мы исчезнем. Я не буду устраивать  никаких  сцен.  Вы  же
можете переместить нас, когда вам угодно. Исполните одно мое желание,  чтобы
я могла попрощаться с ним по-своему. Он ничего никогда не узнает, но я смогу
положить конец всему в моем сердце и знать, что наше с ним время истекло.
   - Поклянись, что будешь взвешивать каждое слово.
   - Я уже сказала, что так будет, но хорошо - клянусь своей любовью.
   - Я не очень рада твоей просьбе, но вижу,  что  ты  действительно  любишь
Николаса. Сейчас тебе горько расставаться с ним, и ты мне не  поверишь,  что
тебе везет. За всю свою долгую жизнь на земле я никогда не  любила,  как  ты
теперь. Возможно, если бы я разрешила себе любить вот  так,  от  всей  души,
сейчас я не испытывала бы таких трудностей. Хорошо, я  дарю  тебе  несколько
часов, начиная с этого момента и до  конца  первого  вальса.  Но  помни:  мы
исчезнем, как только затихнут последние звуки музыки.
   Торопливо направившись к своей комнате после разговора с  леди  Августой,
Кэрол обнаружила в холле слоняющуюся без всякого дела Пенелопу.
   - Я жду тебя! - воскликнула та, едва увидев Кэрол.  -  Сообщила  ли  тебе
тетя Августа мою замечательную новость?
   - Нет, - ответила Кэрол, - мы говорили только о Николасе. Что  случилось,
дорогая? - Ей показалось так естественно обнять сестру леди Кэролайн,  будто
она и впрямь была ей родня.
   - Мы выпили шоколад и съели очень вкусные пирожные, и Элвин, то есть лорд
Симмонс, - поправилась девушка, покраснев, - повез меня  домой,  а  дома  он
поговорил с тетей. Он  настоял,  чтобы  я  была  при  разговоре,  хотя  тетя
сказала, что это не положено. Лорд Симмонс сказал,  что  получил  разрешение
своего отца на наш брак. - Пенелопа помолчала, а потом закончила:
   - Кэролайн, Элвин официально просил моей руки,  прямо  при  мне,  и  тетя
Августа согласилась. Мы поженимся весной, вскоре после вас с Николасом.
   - Ах, Пенелопа, - Кэрол обняла и поцеловала девушку, - желаю тебе счастья
на всю жизнь, моя дорогая сестричка. Ты сестра моего сердца.
   - Кэрол, ты плачешь от радости за меня?  -  Пенелопа  нежно  и  заботливо
вытирала слезы Кэрол. Откуда ей было знать, что  та  плакала  не  только  от
радости за нее, но и из-за скорой разлуки. Это ведь было их прощанием.  Хотя
Кэрол и будет присутствовать на обеде с Пенелопой и леди Августой,  а  потом
они поедут на бал, побыть наедине им больше никогда не удастся.
   Но Пенелопа была отнюдь не слепа, хотя и не могла знать истинную  причину
слез Кэрол. Она заметила:
   - Кэролайн, ты чем-то расстроена. Ты небрежно одета, а  это  на  тебя  на
похоже.  Что-то  случилось?  Я  начала  беспокоиться,  когда  мы  с  Элвином
вернулись и тетя Августа сказала, что тебя еще нет. Где же ты была?
   - Я ходила повидаться с Николасом. Мы провели некоторое  время  вместе...
мы поговорили. - Кэрол почувствовала, что краснеет.
   - Ты пошла к нему одна, без провожатого? Глядя на тебя,  можно  подумать,
что вы не только разговаривали. Неужели Николас позволил себе вольности?
   - А я и не возражала, - совершенно честно ответила Кэрол.
   - Кэролайн, - Пенелопа раскрыла рот, а потом хихикнула, - как это можно?
   - Я люблю его.
   - Ах, какое облегчение! - Пенелопа шумно вздохнула. - А то я думала,  что
ты идешь замуж ради меня, чтобы добыть мне приданое.
   - Тебе не следовало бы этого знать. Откуда же ты знаешь?
   - Ты думаешь, я совсем дурочка? Я догадалась  об  этом,  когда  несколько
недель тому назад тетя сообщила, что я буду хорошо обеспечена в соответствии
с твоим брачным договором. Я думала, что ты согласилась  выйти  за  Николаса
только поэтому.
   - Она никогда не говорила мне, что ты все знаешь! И я  так  старалась  не
проронить ни слова, чтобы даже  не  намекнуть  тебе  ни  о  чем!  Ты  хочешь
сказать, что мы с тобой скрывали друг от друга одну и ту же тайну?
   - Похоже, что так. - Послышался короткий смешок. - Славная шутка!  И  все
это время я раздумывала, как отблагодарить тебя за  готовность  пожертвовать
собой ради меня - ведь ты столько  лет  твердила,  что  никогда  не  выйдешь
замуж. Как замечательно, что Николас помог тебе изменить свои взгляды...  да
и чувства тоже.
   - Я люблю тебя, Пенелопа. - Оказывается, это  совсем  просто  -  взять  и
сказать этой симпатичной девушке, что она к ней испытывает.
   - Я тоже люблю тебя. Ты - лучшая из всех сестер на свете. - И с радостной
улыбкой Пенелопа добавила:
   - А как удачно, что Элвин и Николас - такие друзья, правда? И поместья  у
них расположены рядом, так что замужество нас не разлучит,  как  это  обычно
бывает с сестрами.
   - Не представляю себе, что в этом мире могло бы разлучить  с  тобой  твою
сестру, - ответила Кэрол, совершенно уверенная,  что  леди  Кэролайн  с  ней
согласится.
   Бал в честь рождественского сочельника давали владельцы одного  из  самых
больших домов Лондона, в который часто приглашали леди Кэролайн с сестрой  и
теткой. Этот дом был убран к Рождеству еще пышнее, чем Марлоу-Хаус.  Тяжелые
гирлянды из вечнозеленых растений  украшали  зеркальные  позолоченные  стены
бального зала и соседние небольшие комнаты. К резкому запаху богатой  зелени
примешивался запах  оранжерейных  цветов,  наполняющих  вазы.  Сотни  тонких
восковых свечей в сверкающих канделябрах лили свет  на  разодетую  толпу.  В
ожидании бала гости обменивались рождественскими приветствиями.
   Кэрол отметила, что праздничное веселье плохо сочетается  с  ее  грустным
настроением, хотя по ее виду вряд ли можно было что-то заметить. На ней было
шелковое платье нежно-розового цвета и ожерелье из сапфиров  и  бриллиантов,
которое Николас подарил своей невесте.
   Леди Августа была великолепна в жемчугах  и  драпированном  платье  цвета
лаванды. Увидев ее теперь, когда они готовились покинуть Марлоу-Хаус,  Кэрол
похолодела: она вспомнила о платье леди Августы в ту ночь, когда та  впервые
появилась в комнате Кэрол. Мысль о том, что ее опять окутают эти  лавандовые
драпировки, была тем более невыносима, что на  этот  раз  Кэрол  оторвут  от
людей, которых она по-настоящему полюбила.
   Три леди поздоровались с хозяином и хозяйкой и направились в бальный зал,
и тут же появился лорд Симмонс, встретивший их так  приветливо  и  радостно,
что Кэрол поняла, почему Пенелопа так тянулась к нему. Он сразу  же  записал
за собой на бальной карточке  три  танца,  допускаемых  этикетом,  и  дважды
написал свое имя на карточке Кэрол.
   - Могу ли я несколько расширить правила приличия  и  просить  у  Пенелопы
четвертый танец, поскольку она моя невеста? - спросил он у леди  Августы.  -
Пусть сплетничают вволю, скоро о нашей помолвке узнают, и все объяснится.
   Леди Августа дала согласие, и лорд Симмонс повел Пенелопу занять места  в
первом танце. Кэрол смотрела им вслед, чувствуя, что  все  кончено,  что  ей
никогда больше не разговаривать с девушкой,  которую  она  привыкла  считать
сестрой.
   - Расскажите мне о них, - прошептала она, - об их дальнейшей жизни.
   Леди Августа ответила не сразу.  Она  тоже  смотрела  на  Пенелопу  и  ее
жениха. После долгого молчания она сказала,  по-прежнему  глядя  на  молодую
чету:
   - Конечно, они поженятся. У них будет четверо сыновей и дочь.
   - А как же имя? Лорда Симмонса зовут Элвин. Это второе имя моего отца.
   - Ах да, думаю, что ты правильно догадалась. Через тридцать  лет  младший
сын Пенелопы и лорда Симмонса совершит путешествие в Америку и останется там
жить. Эта танцующая пара - твои отдаленные предки.
   - Пенелопа - мой предок? - Кэрол широко раскрыла глаза, а потом захлопала
ресницами. - Спасибо, что сказали. А что же Николас и Кэролайн?
   - В самом деле, что же Николас и Кэролайн?  -  спросил  любимый  голос  у
Кэрол за спиной. - Уж не  переиначиваете  ли  вы  наши  свадебные  планы?  -
продолжал он шутливо. - Если так, умоляю перенести свадьбу поближе. Кажется,
я начинаю терять терпение. - Последние слова он произнес, с такой  нежностью
заглянув в глаза Кэрол, что у нее чуть не разорвалось сердце.
   - В действительности, - сказала леди Августа, - мы говорили о Пенелопе  и
Элвине.
   - Он уже стал Элвином? - разговаривая с леди Августой,  Николас  все  еще
улыбался, глядя в глаза Кэрол. - Значит  ли  это,  что  помолвка  состоялась
официально?
   - Я дала согласие сегодня днем, и вам это прекрасно  известно,  поскольку
вы помогали на пути к осуществлению их сердечных желаний,  -  ответила  леди
Августа. Внезапно ее голос стал резче. Это показалось Кэрол странным,  а  та
добавила:
   - Я полагаю, вы появились для того,  чтобы  пригласить  вашу  невесту  на
следующий танец. Кажется, в карточках  написано,  что  это  вальс.  Я  пойду
сыграю партию в пике с лордом Феллонером, пока вы не кончите.
   Кэрол  хотела  было  попросить  Николаса  подождать,   посидеть   с   ней
где-нибудь, не выводить ее на середину зала до следующего  вальса.  Но  леди
Августа глянула на нее так сурово, что она не  осмелилась  даже  попробовать
получить отсрочку и побыть с ним подольше. Сердце у  нее  ныло  от  любви  и
горя, и она вложила свою руку в его и вышла на середину зала. Николас  обнял
ее, и танец начался.
   Кэрол знала, что у нее есть лишь несколько минут, чтобы  касаться  его  и
запоминать его лицо, сильное и красивое. Они кружились по  залу,  и  она  не
сводила с него глаз. Он вел ее уверенно, и она  с  легкостью  слушалась,  не
думая о том, что делает. Они были созданы для  того,  чтобы  быть  вот  так,
вместе, чтобы Кэрол чувствовала себя в безопасности в  его  объятиях,  чтобы
Николас смотрел на нее с любовью и не пытался скрыть эту  любовь.  Последние
короткие мгновения они были вместе,  кружась  и  скользя  в  их  собственном
очарованном пространстве, куда остальной мир  и  остальное  время  не  могли
проникнуть.
   - Я так люблю тебя, - прошептала она. - Что бы  ни  случилось  потом,  не
забывай этого никогда и никогда не сомневайся, что я благодарна тебе за  то,
как ты поступил со мной сегодня днем. Я не жалею о том, что  мы  сделали,  и
никогда не пожалею.
   - Я тоже не жалею об этих минутах. -  Она  чуть  не  разрыдалась  от  его
ласковой улыбки.
   - Я люблю тебя, Николас! - Она не знала, слышит ли он ее. Но вместо  него
она услышала голос леди Августы,  хотя  та  была  по-прежнему  за  карточным
столом. Только теперь, очевидно, это была настоящая леди Августа, играющая в
пике с лордом Феллонером, и ни один из них не подозревал, что происходит. Та
леди Августа, которую знала Кэрол, была рядом с  ней  в  зале,  и  эта  леди
Августа была невидимой.
   - Танец, который я разрешила тебе протанцевать  в  виде  особой  милости,
окончен. Мы отбываем.
   Еще мгновение - и Кэрол перестала ощущать объятия Николаса, и его  фигура
начала превращаться в неясное пятно. Кэрол показалось, что в зале  стемнело,
а музыканты, которые заиграли следующий танец, стали удаляться  от  нее  все
дальше и дальше, и она их уже совсем не слышала.
   - Леди  Августа,  пожалуйста,  -  умоляюще  сказала  Кэрол,  -  подождите
минутку. Позвольте мне увидеть, что он счастлив с ней.
   Позвольте мне убедиться, что мое сердце разбито не напрасно.
   - У меня нет  права  оттягивать  время  твоего  отбытия,  -  начала  леди
Августа, но ее прервали. Другой голос, более глубокий,  заговорил  так,  что
звуки его отдались у Кэрол в голове подобно громовым раскатам, и все же этот
голос был легче вздоха.
   - Ты любила от всей души, - произнес голос,  -  и  будешь  вознаграждена.
Смотри же!
   Мрак, окружавший ее, рассеялся, и Кэрол опять увидела бальный  зал,  ярко
освещенный свечами и украшенный к Рождеству. Леди Кэролайн  стояла  рядом  с
Николасом, державшим ее за руку.  Как  показалось  Кэрол,  леди  колебалась,
прижав  другую  руку  ко  лбу.  Николас  наклонился  к  ней  с  нескрываемым
беспокойством. Она что-то сказала, и Николас улыбнулся. Он взял ее под  руку
и повел из круга танцующих к французским окнам,  выходившим  в  сад.  Каждая
линия его фигуры, взгляд, которым он смотрел на свою невесту, - все выражало
готовность любящего человека защищать и охранять любимую.
   - Они будут счастливы, - сказал голос, - и это счастье - дело твоих рук.
   - Благодарю, - сказала Кэрол вслух,  хотя  и  не  знала,  что  тот,  кому
принадлежит голос, услышал бы ее, даже если  бы  она  произнесла  эти  слова
мысленно.
   - Идем, Кэрол, - это говорила леди Августа, - мы были здесь  дольше,  чем
нам отпущено.
   И опять кольцо ее рук окружило  Кэрол.  На  этот  раз  Кэрол  была  лучше
подготовлена к этим ледяным прикосновениям. На этот раз  ледяной  холод  был
ничто по сравнению с горечью разлуки и с острой как нож болью  в  сердце  от
сознания своего полного одиночества.
   - Николас! - сорвалось с ее губ, и  это  было  подобно  воплю  потерянной
души, брошенной во внешние пределы мрачной преисподней.
   - Ах, Кэрол, - пробормотала леди Августа, - ты ничего не  понимаешь.  Еще
так много всего... так много всего впереди...

ЧАСТЬ 3

РОЖДЕСТВО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Лондон, 1993

Глава 7

   Она проснулась от того, что по  ногам  сильно  потянуло  холодом.  Первые
мгновения Кэрол сидела не шевелясь в  старом  кресле  перед  кучкой  мертвой
золы, в которую превратился вчерашний огонь. Она  пыталась  сообразить,  где
она. Все ее тело  окоченело  и  затекло,  будто  она  долго  спала  в  одном
положении и без одеяла. В голове была полная путаница, и самая простая мысль
казалась неимоверно сложной.
   Заметив слабый серый  свет,  проникавший  в  комнату  сквозь  щель  между
занавесями, она вскочила и, отдернув их,  посмотрела  на  маленькую  площадь
перед Марлоу-Хаус. Туман исчез, солнце сияло, и яркие разноцветные  лампочки
на рождественской елке, стоявшей посреди площади, мерцали,  когда  ее  ветки
шевелились от утреннего ветерка. Деловито  шли  ранние  прохожие,  одетые  в
одежду XX века.
   - Что случилось? - Отвернувшись от Этой веселой картинки, Кэрол  оглядела
свою обшарпанную, некрасивую комнату. - Что я  здесь  делаю?  Я  же  была  в
голубой спальне, рядом с комнатой Пенелопы. Это, наверное, комната прислуги,
но почему я здесь?
   Только когда она распахнула дверь и вышла в  холл,  память  стала  к  ней
возвращаться. Она увидела стену, которая вскоре после второй  мировой  войны
разделила некогда просторный  Марлоу-Хаус  на  два  дома  поменьше.  Голубая
спальня - спальня леди Кэролайн Хайд -  была  по  ту  сторону  этой  толстой
стены, этажом ниже.
   - Так это был сон? Разве это возможно? Такой долгий и подробный! -  Кэрол
вернулась к себе и закрыла дверь,  глубоко  задумавшись,  по-прежнему  плохо
понимая происходящее. - Должно быть, сон. Другие варианты просто  немыслимы.
Призрак леди Августы? Смешно. Я не верю в призраки. Ни один разумный человек
в них не верит. Наверное, я чем-то отравилась. Несвежая пища  может  вызвать
кошмары.
   На столике у кресла стояла тарелка с полусъеденным куриным супом,  поверх
бульона  плавал  тоненький  почерневший  кусок  гриба.  Подняв  над   блюдом
куполообразную  металлическую  крышку,  Кэрол  увидела  застывшую  смесь  из
цыпленка и  овощей.  Нетронутый  кусок  яблочного  пирога  выглядел  так  же
неаппетитно. Кэрол быстро опустила купол на место.
   - Если я ничего не ела, значит, и отравиться не могла, - решила она. -  В
жизни не слыхала, чтобы на пустой желудок снились дурные сны. Скорее,  я  не
смогла бы уснуть не поев. Так что же произошло ночью? И какой ночью  -  этой
или прошло несколько дней?
   Она опять опустилась в кресло, напряженно раздумывая и пытаясь  вспомнить
во всех подробностях свое путешествие в начало  XIX  века.  Должно  же  быть
рациональное объяснение этим событиям! Она ведь помнила  их  так  живо,  так
подробно! Призрачное появление леди Августы  поздно  вечером...  Пенелопа...
Николас...
   Николас. Ее пронзила резкая боль, горечь и чувство  ужасного  одиночества
наполнили сердце. Путаница все еще не  прояснилась,  но  в  одном  она  была
твердо уверена: любовь, которую она испытывала к Николасу, реальна.
   - Николас, - прошептала она, - любовь моя. Мой  дорогой,  мой  утраченный
любимый. - Слезы потекли по лицу.  Она  не  вытирала  их.  Она  съежилась  в
кресле, ища утешения в его знакомых объятиях. Она плакала до тех  пор,  пока
Нелл, горничная, не постучала в дверь и не  вошла  с  подносом,  неся  Кэрол
завтрак. Тогда Кэрол быстро вытерла лицо рукавом купального халата  и  села,
немного выпрямившись и притворяясь более спокойной, чем была на самом деле.
   -  Вы  уже  не  в  постели?  -  удивленно  спросила  Нелл   и   добавила,
приглядевшись:
   - Нет, вы ЕЩЕ не в постели. Вы так и не ложились, да? Всю ночь  просидели
в этом допотопном кресле?  Ох,  мисс,  вы  заработаете  пневмонию  или  чего
похуже, если не будете держать себя в тепле.
   - Я не больна. Просто немного озябла. - Только это Кэрол и смогла из себя
выдавить, но  ей  не  хотелось  беспокоить  девушку.  Нелл  очень  старалась
скрасить пребывание Кэрол в Марлоу-Хаус, и  Кэрол  понимала,  что  могла  бы
платить ей большей любезностью. Впервые  она  почувствовала  себя  виноватой
перед Нелл.
   - А вы попейте  чаю,  покушайте,  вам  и  станет  лучше,  -  посоветовала
девушка. - Горячая ванна тоже не помешает, - добавила  она,  наливая  чай  и
подавая его Кэрол.
   Та глянула на горничную сквозь парок  над  чашкой  и  подумала,  что  она
удивительно похожа на Эллу, которая прислуживала ей в последние дни.
   - Нелл, - спросила она, - а какой сегодня день?
   - Среда, двадцать второе декабря. Еще три дня до Рождества. Понятно,  что
вы забыли, какой сегодня день: вы так заняты были в последнее время, за леди
Августой ухаживали, потом похороны устраивали и все такое.
   - Похороны. Нелл, а вы или другие не слышали или  не  видели  чего-нибудь
странного сегодня ночью?
   - Это как это - странного?
   - Ну, необычные звуки или кто-то, кого здесь не должно быть.
   - Вроде грабителей? Нет, Крэмптон проверил все замки, когда гости ушли, и
сигнализацию включил. Вы  же  знаете,  как  леди  Августа  носилась  с  этой
сигнализацией. Все думала, что ее ограбят, а после убьют в постели, если  не
включать ее каждый раз на ночь, а Крэмптон не  такой,  чтобы  менять  старые
привычки.  -  Нелл  помолчала,  и  Кэрол  показалось,  что  девушка   слегка
побледнела. - А почему вы спрашиваете, мисс? Вы что-то видели?  Мне  бабушка
часто рассказывала, что покойники, случается, и приходят домой после похорон
как призраки, понимаете? Они  пока  не  готовы  отправиться  на  небеса  или
куда-нибудь еще. Вроде и осуждать-то их за это нельзя. Это  ведь  страшно  -
живешь-живешь столько лет, а потом вдруг раз - ив рай. А что до  пекла  там,
внизу, ну туда уж навряд ли кто захочет попасть, да?
   - Не знаю, что именно я видела и слышала, - сказала Кэрол, - может  быть,
просто ветер.
   - Не было ночью никакого ветра. Только ясное небо и  пара  звездочек.  Но
ведь много звезд и не увидишь, когда город весь в огнях, верно?
   - Значит, приснилось. -  Кэрол  не  хотелось  продолжать  разговор.  Нелл
заявила, что ночь была ясная, но сама она отчетливо помнила, что был  густой
туман. И она слышала ветер, без сомнения. -  Я  так  устала,  что  уснула  в
кресле и - вы угадали - до постели так и не добралась.
   - В таком неудобном старом кресле только и видеть, что  страшные  сны,  -
согласилась Нелл. - А вы, мисс, сделайте, как я вам советую: погрейтесь  как
следует в горячей ванне.
   - Хорошо, - пообещала Кэрол и добавила:
   - Я уйду почти на весь день, так что передайте, пожалуйста,  мисс  Маркс,
что ленч мне не нужен.
   - Передам. - Взяв поднос с обедом, Нелл  оставила  Кэрол  за  ее  обычным
завтраком - чаем с простой булочкой.
   Поев и приняв горячую ванну, Кэрол почувствовала себя лучше. Войдя к себе
после ванны,  она