любви, милосердия
и красоты, - короче говоря, если я смогу превратить тебя  -  с  собой  я  не
смогла этого сделать - в человека щедрого и любящего, мои скитания по  земле
прекратятся и я займу надлежащее место в ином мире.
   - Увы, - начала Кэрол, подняв руку, чтобы остановить поток этих страстных
слов, - увы, сей сюжет я видела в  каком-то  старом  кино.  А  также  читала
рождественский рассказ на эту тему. Это что-то вроде плановой работы, да?  И
чей же это план? Вот чего я никак не пойму.
   - А от кого, ты думаешь, создатели этих старых фильмов  и  книг  получили
сюжетные линии, как не от Величайшего Планировщика? Эти истории  остаются  в
сердцах простых людей потому, что добрые души узнают в  них  вечные  истины.
Это не игра, Кэрол, и не трюк. То, что я  тебе  говорю,  -  правда,  но  она
слишком проста и очевидна, и твой замкнутый  и  ограниченный  земной  ум  не
может этого усвоить. В свое время, предоставленная самой себе, ты поймешь  -
как поняла это я, - что главное в человеке -  любовь,  милосердие  и  добрая
воля по отношению к тем, кого ты  встречаешь.  Но  тогда  уже  будет  поздно
пытаться изменить ту вечную жизнь, которую ты себе уготовила. Но как  бы  то
ни было, ты не можешь остановить то, что сейчас произойдет.
   - Произойдет сейчас? - повторила Кэрол недоверчиво. -  Что  вы  имеете  в
виду? Что вы хотите делать?
   Так вот, - леди Августа словно и не слыхала  слов  Кэрол,  -  именно  это
время, с зимнего солнцеворота до двенадцатой ночи, мне дано для того,  чтобы
обратить тебя к лучшей жизни.
   - Не люблю слова "обратить".
   -   Неважно.   Называй   это   как   хочешь.   Изменить,   преобразовать,
трансформировать, трансмутировать - что ты  предпочитаешь.  Мне  все  равно.
Считая по вашему земному времени, до рождественского сочельника остается три
ночи, чтобы начать нашу работу. Окончательная перемена  произойдет  позже  и
будет делом только твоих рук.
   - Вы хотите сказать - "вашу работу", - заметила Кэрол. - Надеюсь,  вы  не
ждете моей помощи в осуществлении вашего проекта? Я не люблю  пожертвований.
И настроение у меня отнюдь не рождественское. -  Оно  будет  рождественским,
когда я все сделаю. - Бледное лицо леди Августы посерьезнело. -  Обязательно
будет, Кэрол, ибо будущее моей души зависит от твоего  преображения.  Борись
изо всех сил с тем, что  будет  происходить.  Если  перемены  в  твоей  душе
произойдут в результате борьбы, они будут более значительны.  В  моем  мире,
как и в вашем, не ценят того, что дается с легкостью.
   Леди Августа встала,  ее  одеяние  развевалось  вокруг  нее,  хотя  Кэрол
по-прежнему не замечала никакого ветра. Старая дама протянула руку, но Кэрол
отпрянула в глубину кресла.
   - Никуда я с вами не пойду, - заявила Кэрол.
   - Я не могу предоставить тебе право выбора, чтобы  ты  не  отказалась  от
возможности, которая никогда больше не представится  ни  тебе,  ни  мне.  Ты
обязательно пойдешь со мной, Кэрол, и отдашь всю себя - и сердце, и душу,  и
ум - тому, что будет с тобой. Начнем же!
   Леди Августа широко развела руки. Полы ее развевающегося одеяния взлетели
навстречу Кэрол, вцепившейся в подлокотники кресла. Девушка твердо решила не
принимать участия в том, что по-прежнему считала либо комедией, либо трюком.
Лавандовые шелка реяли все ближе и  ближе,  обвиваясь  вокруг  кресла,  пока
Кэрол вместе с креслом не оказалась полностью закутанной в  дымчатую  тонкую
ткань.
   - Не надо! - Кэрол вцепилась ногтями в эту ткань, отчаянно сопротивляясь,
боясь задохнуться в бледной дымке, пропитанной запахом лаванды, окрашенной в
цвет лаванды. - Перестаньте! Пустите!
   - Сопротивляйся как хочешь. - Леди Августа обняла ее. - Случится то,  что
должно случиться. Я тебя не оставлю. Я буду рядом.
   - Я не хочу! Уходите, откуда пришли! - кричала  Кэрол,  все  еще  пытаясь
отбросить ткань от лица. Она не  могла  вздохнуть,  запах  лаванды  был  так
силен, что она задыхалась, и ей стало так страшно в холодных  объятиях  леди
Августы, что сердце почти перестало биться. Никогда в жизни ей не  было  так
холодно. Холод был просто могильный. Она закричала...

ЧАСТЬ 2

РОЖДЕСТВО В ПРОШЛОМ

Лондон, 1818

Глава 2

   - Кэролайн, дорогая, проснись. Как  ты  можешь  спать  в  такой  чудесный
вечер?
   - Кто...  что?  -  Кэрол  отбросила  последние  обрывки  дымки,  пахнущей
лавандой, в глубину сознания, чтобы понять, кто это говорит с ней. Голос был
какой-то знакомый.
   - Дорогая сестрица, ты задремала. - Молодое личико, обрамленное короткими
завитками бледно-золотых волос, появилось перед растерявшейся Кэрол.
   - Задремала? - повторила Кэрол и добавила, вспомнив:
   - Нет, это затеи леди Августы.
   - О Боже мой! - прожурчал  голосок  хорошенькой  девушки.  Склоняясь  над
Кэрол, она с трудом подавляла смех. - Неужели тетя Августа приготовила  свои
любимые целебные травы и дала тебе снотворного? Ведь ты должна не  спать,  а
быстрее готовиться к балу!
   - Тетя? - повторила Кэрол. - Какой бал?
   - Рождественский бал, глупышка.  Да  проснись  же,  Кэролайн,  ведь  пора
одеваться, а ты обещала, что только я буду тебе помогать.  Выбирайся  же  из
своего кресла скорее!
   Кэрол ничего не оставалось,  как  подчиниться.  Кресло  с  подушечкой  на
спинке было то самое, только обитое другой тканью,  кресло,  в  котором  она
сидела за своей одинокой  трапезой  и  позже  -  беседуя  с  призраком  леди
Августы. Но комната,  в  которой  она  теперь  находилась,  была  совершенно
другая. Это была роскошно обставленная, красивая  и  просторная  комната,  с
бледно-голубыми  обоями  и  богатым  белым  карнизом,  шедшим  по  периметру
потолка. По верху стенных панелей шел карниз попроще. В камине горел яркий и
жаркий огонь, на широкой каминной полке пылали  свечи;  свечи  горели  и  на
столах, и  в  стенных  канделябрах.  А  прежняя  зеленая  обивка  на  кресле
превратилась в парчу ярко-голубого цвета.
   - Все-таки тетя Августа права, - сказала белокурая  девушка,  приподнимая
подол вечернего платья,  лежащего  поверх  голубого  покрывала  на  широкой,
увенчанной балдахином кровати. -  Персиковый  цвет  тебе  идет  больше,  чем
белый.
   Само же это очаровательное создание было одето в белое платье  с  высокой
талией, низким округлым вырезом и рукавчиками-буфами. На шее  висел  простой
медальон на тонкой золотой цепочке, а серьги были из маленьких жемчужинок со
свободно  свисавшими  жемчужинами-капельками.  На  личике  у  нее  не  было,
кажется, и следа косметики. Хотя Кэрол никогда не видела  эту  девушку,  она
почувствовала, что любит ее, давно ее знает и что девушка играет важную роль
в ее жизни.
   - Снимай свой капот, - сказала девушка, берясь за пояс на талии Кэрол.
   Взглянув вниз, Кэрол увидела, что на ней уже не было  старого  купального
халата  и  фланелевой  ночной  рубашки.  Вместо  этого  она  была  одета   в
бледно-желтое шелковое одеяние с кружевными оборками. Она позволила  девушке
снять его с себя и с изумлением увидела незнакомое  белье.  Вышитая  льняная
сорочка покрывала легкий корсет, в который были  вставлены  какие-то  тонкие
планки. Прозрачные чулки персикового цвета держались у колен  на  подвязках.
На ногах были плоские туфли нежного персикового цвета.
   - Вот, пожалуйста! - Девушка подвела Кэрол к  кровати.  -  Подними  руки.
Теперь осторожней. Оно очень тонкое, а мы ведь не хотим его порвать.
   Кэрол следовала указаниям молодой девушки без всякого сопротивления.  Она
стояла не шевелясь, а облако прозрачной бледно-персиковой ткани  окутало  ее
голову, опустилось на  плечи  и  упало  до  полу.  С  необычайной  быстротой
помощница  Кэрол  застегнула  мелкие  пуговки  на   спине.   Потом   легкими
прикосновениями привела все в окончательный порядок.
   - Вот. Разве я не замечательная горничная? Дорогая,  ты  никогда  еще  не
была такой хорошенькой. Монфорт будет восхищен. Посмотри на себя.
   - Монфорт?
   Девушка повернула ее за плечи, и  Кэрол  посмотрела  в  высокое  зеркало,
стоящее в углу. То, что она увидела в этом зеркале, ее потрясло.
   Лицо было ее, но каштановые волосы, говорить, чтобы не нести лунатический
бред. Девушка в белом платье опять рассмеялась:
   - И то и другое, ты же прекрасно знаешь. Мы трое и  Монфорт  договорились
об этом. И нужно сказать, что тетя Августа очень хорошо  все  устроила:  так
много цветов и лучшие музыканты! Ну и потом, ей нравится  Монфорт.  Клянусь,
она сама вышла бы за него, будь она помоложе.
   Монфорт. Кэрол закусила  губу.  Эта  хорошенькая  девушка  права:  у  нее
действительно появилась привычка повторять  ее  слова.  И  только  одно  имя
помогло ей понадеяться на то, что она сможет найти  какой-то  смысл  в  этой
путанице.
   - Тетя Августа? - переспросила она.
   - Да. Она хочет оглядеть тебя, когда ты будешь готова. Держи. - И девушка
взяла с кровати пару длинных белых перчаток и подала их Кэрол. Они  доходили
почти до плеч. Девушка помогла застегнуть пуговки.
   - Теперь веер.
   Эта принадлежность туалета  была  сделана  из  шелка  персикового  цвета,
расписанного изящными цветами  и  листьями  и  натянутого  на  пластинки  из
слоновой кости.
   - Ты пойдешь со мной? - Кэрол не знала, что лучше - чтобы девушка пошла с
ней или чтобы она осталась здесь. Если тетя Августа  -  это  та  самая  леди
Августа, которую Кэрол знала и которая создала всю  эту  путаницу,  Кэрол  с
удовольствием предстала бы перед ней, не беспокоясь о том, что ей  говорить.
С другой стороны, если это не  леди  Августа,  Кэрол  нужна  поддержка  этой
девушки, которая, судя по всему, очень ее любит.
   В этой юной особе  было  что-то  мучительно  знакомое,  как  будто  Кэрол
когда-то видела и слышала ее во сне или, может быть, мельком  встречалась  с
ней в далеком прошлом. Кэрол попристальней посмотрела на девушку, жалея, что
никак не рискнет спросить ее  имя,  но  уместно  ли  устанавливать  личность
собственной сестры? Особенно  если  учесть,  что  Кэрол  прекрасно  знала  -
девушка ей не сестра. При мысли об этом  Кэрол  почувствовала  что-то  вроде
сожаления. Совсем неплохо иметь такую сестру.
   - Меня она уже осмотрела, - сказала девушка в ответ на  вопрос  Кэрол.  -
Иди одна. Я скоро приду. Хочу еще раз  пройтись  щеткой  по  волосам,  чтобы
выглядеть наилучшим образом.
   - На тот случай, если лорд Симмонс появится на балу?
   Ласковое поддразнивание, прозвучавшее в ее голосе, поразило Кэрол.  В  ее
голосе слышится нежность!
   - О да, я надеюсь, что он придет. - Мягкие голубые глаза засияли,  нежные
юные губы тронула робкая улыбка. - Если да, он пригласит меня на вальс.
   - Да, тут есть из-за чего волноваться. И,  сознавая,  что  она  не  может
больше оставаться в этой  комнате  и  оттягивать  момент  встречи  с  "тетей
Августой", Кэрол вышла  в  длинный  холл,  освещенный  свечами,  горящими  в
настенных канделябрах.
   Холл был ей незнаком, но она пошла туда,  где  свет  был  ярче,  и  вдруг
узнала это помещение. Помогла лестница. Нельзя было не узнать этот  красивый
разворот ступеней и перил, коль скоро ты проходила здесь  вверх  и  вниз  по
несколько раз за  день  в  течение  пяти  с  половиной  лет.  А  впереди,  в
нескольких шагах, была  дверь,  ведущая  в  комнаты  леди  Августы.  Глубоко
вздохнув, Кэрол подошла к этой двери и постучала, надеясь, что не  ошиблась.
Дверь тотчас же отворила  женщина  средних  лет  в  черном  платье  и  белом
переднике.
   - Кто это? - спросил знакомый голос из глубины комнаты.
   - Я, - ответила Кэрол, проскальзывая мимо служанки.
   Убранство комнаты изменилось. На стенах - белые  и  кремовые  панели,  на
высоких окнах - бледно-зеленые занавеси из тафты, на кровати - гармонирующие
с ними занавеси, - но это определенно та же самая комната, в которой  бывала
Кэрол, служа у леди Августы в компаньонках. Женщина, сидевшая  у  туалетного
столика перед шкатулкой с драгоценностями, явно походила на ту леди Августу,
которую Кэрол знала прежде.
   - Войдите и покажитесь мне, - велела леди  Августа.  -  Мэри,  вы  можете
идти. Я позову вас, когда будет нужно.
   - Ой, мадам. - Сделав реверанс, служанка исчезла в дверях, оставив  Кэрол
наедине с женщиной, которую она считала призраком. А может быть, несмотря на
сходство, это вовсе не был тот призрак, что явился к Кэрол  в  начале  этого
вечера? Кэрол решила быть осторожней.
   - Добрый  вечер,  леди  Августа.  Услышав  это  приветствие,  женщина  за
туалетным столиком подняла брови.
   - В этом доме в этом веке тебе лучше  называть  меня  тетей  Августой.  В
противном случае все, кого ты знаешь, будут удивлены.
   - А вы действительно та, за кого я вас принимаю? - спросила Кэрол. - Если
так, то должна сообщить вам: я больше не желаю играть в эту игру, которую вы
затеяли.
   - В чем дело, Кэрол?
   Услышав  свое  настоящее  имя,  Кэрол  облегченно  вздохнула,   а   потом
разозлилась:
   - Как вы смеете бросать меня одну, без всякой помощи, с девушкой, которая
считает меня сестрой? Если бы у меня не хватило ума сохранять спокойствие  и
слушать, вместо того чтобы рассказать все, что я знаю, эта бедняжка потеряла
бы рассудок. Как, по-вашему, воспримет она мое заявление,  что  я  -  жертва
садистического трюка, который устроило привидение?
   - Но ты не стала ее пугать, рассказывая  правду,  не  так  ли?  Интересно
почему. Может ли быть,  что  ты  почувствовала  некий  проблеск  сестринской
нежности к этой девушке?
   - Не надейтесь, - ответила Кэрол, - она для меня ничто.  Кстати,  как  ее
зовут? И почему она упорно зовет меня Кэролайн?
   - Если она ничего не значит для тебя, зачем тебе знать ее имя?
   - Вы перенесли меня сюда против моей воли, - сказала Кэрол, - и,  видимо,
отождествили меня с другим человеком. На мне одежда вроде той, которую могла
носить какая-нибудь героиня Джейн Остин, а девушка,  называющая  меня  своей
сестрой, заявляет, что сегодня званый вечер в честь моего обручения. Я  даже
не знаю, кто мой жених! Если вы не хотите,  чтобы  я  при  гостях  совершила
какую-нибудь ужасную ошибку, которая смутит вас или эту бедняжку в  соседней
комнате, расскажите мне побольше.
   - Что мне надеть вечером, рубины или сапфиры? - вопросила леди Августа. -
Думается, к  этому  темно-синему  подойдут  сапфиры,  но  я  вовсе  не  хочу
затмевать тебя на твоем празднике. У тебя замечательное ожерелье, не так ли?
Я помню, покойная матушка Монфорта часто его надевала. Ты  знаешь,  что  это
была одна из моих лучших подруг?
   - Нет, - от раздражения Кэрол даже скрипнула зубами, -  не  знаю.  Откуда
мне знать?
   - Да? - Леди Августа приподняла  два  ожерелья,  одно  из  которых  сияло
рубинами и бриллиантами, другое - тяжелая  золотая  цепь  -  сверкало  тремя
крупными сапфирами в золотой оправе, усыпанной бриллиантами. -  Так  как  ты
думаешь, какое мне надеть?
   - Наденьте эти чертовы сапфиры. Только расскажите мне то,  что  я  должна
знать, чтобы не свалять дурака на балу, на котором ожидается мое  появление.
А еще лучше - отошлите меня обратно, где мне следует быть.
   - Ты до крайности нетерпелива. - Она  приложила  к  груди  сначала  одно,
потом другое ожерелье, глядя на  свое  отражение  в  настольном  зеркале.  -
Думаю, ты права. Хорошо, пусть будут сапфиры.  -  Она  застегнула  ожерелье,
встала и подошла к Кэрол. - А ты и находишься там, где  тебе  следует  быть.
Сейчас 1818 год. Ты живешь в Марлоу-Хаус, как это и было в то время.
   - Кто же я? - вскрикнула Кэрол.
   - Леди Кэролайн Хайд. Твоя младшая сестра - леди Пенелопа. Вы всегда были
очень дружны и стали еще дружней с тех пор,  как  ваши  родители  погибли  в
дорожной катастрофе четыре года тому назад. Эти годы  я,  на  правах  тетки,
слежу за вашим образованием и руковожу вами в обществе. Тебе посчастливилось
сделать одну из лучших партий в этом сезоне, хотя  в  свои  двадцать  четыре
года ты считаешься староватой для подобной удачи. Ты  выходишь  за  Николаса
Марлоу,  графа  Монфорта,  который,  по  случайному  совпадению,  приходится
дальним родственником моему покойному мужу.
   - Он имеет какое-нибудь отношение к Николасу Монфорту, который приходится
вам племянником? - Имя Монфорта Кэрол повторила особенно старательно.
   - Который будет  моим  племянником  в  будущем  веке,  -  поправила  леди
Августа. - Мой будущий племянник - прямой потомок лорда Монфорта.
   - Но тогда люди, о которых  вы  говорите,  совершенно  реальны?  -  Кэрол
помолчала, размышляя, потом продолжала:
   - Значит ли это, что вы и я обитаем в телах других людей?  Если  так,  то
где теперь личности этих людей? Что вы сделали  с  леди  Кэролайн?  И  с  ее
теткой?
   - Пока мы находимся в этом времени, ты и леди Кэролайн, я и покойная леди
Августа - одно и то же. Можешь не  бояться  за  их  безопасность.  Тот,  кто
послал меня с этой миссией, не допустит, чтобы мы чем-нибудь повредили  этим
женщинам. При этом чувства,  которые  ты  будешь  испытывать,  будут  ТВОИМИ
чувствами. То есть  в  конечном  счете  цель  нашего  посещения  прошлого  -
расшевелить чувства, которые давно в тебе умерли, вызвать  чувства,  которых
ты у себя и не предполагала.
   - Эта затея представляется  мне  совершенно  безнравственной,  -  заявила
Кэрол, ничуть не укрощенная полученным объяснением, которое ее практическому
уму показалось бессмыслицей. - Разве я не  могу  разрушить  всю  жизнь  леди
Кэролайн, если сделаю какую-нибудь глупость  и  ее  жених  расхочет  на  ней
жениться?
   - На этот счет можешь не волноваться. Монфорт не расторгнет  помолвки.  И
пока ты здесь, ты никоим образом не  сможешь  изменить  общий  ход  событий,
разве только откроешь, что ты из будущего.
   - Вы уверены? - Кэрол вспомнила научно-фантастический  роман,  в  котором
рассказывалось,  как  самые  незначительные  перемены  в  прошлом   вызывали
огромные перемены в будущем.
   - Полностью. Хотя я  и  рада  слышать,  как  ты  выражаешь  озабоченность
судьбами людей, которых даже не  знаешь.  Уверяю  тебя:  все,  что  от  тебя
требуется, - это молчать  о  своем  происхождении,  держать  глаза,  уши,  а
главное - сердце широко открытыми и плыть по течению.
   - Плыть по течению? - Кэрол удивленно рассмеялась. - Вот уж  не  подумала
бы, что могу услышать от вас такие слова.
   - Да, не правда ли? - На мгновение леди Августа выглядела очень довольной
собой, потом снова стала деловитой:
   - Слушай внимательно, Кэрол, ибо, прежде чем  начнется  бал,  тебе  нужно
многое узнать, а Пенелопа может войти в любую минуту. Ты  увидишь,  что  дом
несколько изменился. Настоящий Марлоу-Хаус вдвое  больше  того,  который  ты
знаешь. Его перестроили после второй мировой войны и превратили в два  дома,
с тем чтобы второй дом можно было сдавать.
   Затем последовал залп сведений о семействах Марлоу и Монфорт, какими  они
были в начале XIX века, одновременно с перечнем строгих правил этикета  того
времени. Через десять минут Кэрол воскликнула:
   - Не думаете ли вы, что я смогу все это запомнить?
   - Если запутаешься, советую глубоко вздохнуть, расслабиться  и  позволить
инстинктам леди Кэролайн руководить собой.
   - Это безумие! Вы же знаете это, не так ли?
   -  Мне  это  кажется  совершенно  несложным.  -  Эти  слова  старой  дамы
прозвучали несколько самодовольно.
   Леди Августа повернулась  к  зеркалу,  чтобы  надеть  сапфировые  серьги,
подходящие к ожерелью. Затем последовал золотой браслет с сапфирами, надетый
поверх белой перчатки. Разведя руки, леди Августа опять повернулась в Кэрол:
   - Как я выгляжу? Обожаю модные картинки этого времени.  Высокая  ампирная
линия талии разрешает проблемы с фигурой, которые неизбежно возникают  перед
женщиной среднего возраста.
   - По вашему поведению не скажешь, что вы в отчаянье пытаетесь спасти свою
душу. Мне кажется, вам все это очень  нравится!  -  Кэрол  оглядела  высокую
стройную фигуру в темно-синем платье.
   Огонек, вспыхнувший в глазах леди Августы, заставил Кэрол сильно смягчить
слова, которые готовы были сорваться с