ой себе - и до самого последнего времени думала, что  так
и должно быть. У нее никогда не было ни с кем обычных дружеских отношений, и
она не понимала, как ей этого не хватает. В  Пенелопе  она  нашла  настоящую
сестру. Удовольствие, которое Кэрол испытывала в обществе этой  девушки,  не
могло испортить даже воспоминание о неизбежном возвращении в XX век.
   В веселой бледно-желтой утренней столовой в окна  било  солнце  морозного
дня. Солнечные пятна лежали на фарфоровой вазе  с  остролистом,  стоявшей  в
центре стола. Стол был уставлен  тарелками  с  почками,  беконом,  яйцами  и
разными сортами хлеба. Кэрол села за стол, и горничная налила ей кофе.
   - Ты говорила с тетей Августой до ее отъезда? - Кэрол  не  видела  старую
даму со вчерашнего вечера, и ей хотелось бы знать,  как  обстоят  дела.  Она
почти привыкла, что леди Августа наблюдает за ней, и ей  казалось  странным,
что ее призрачная спутница куда-то исчезла. Кэрол  хотела  рассказать  ей  о
том, что она ощутила присутствие леди Кэролайн. Может, леди Августа объяснит
ей это.
   - Она сказала лакею, что у нее дела, - ответила Пенелопа, откусывая кусок
булочки, покрытой глазурью.
   Кэрол улыбнулась, увидев, как забавно слизывает девушка  розовым  язычком
крошку глазури  с  нижней  губки.  У  Пенелопы  были  красивые  зубы.  Кэрол
заметила, что под рукой у Пенелопы, где бы она ни находилась, всегда  стояла
тарелка со сладкими хлебцами, пирожным  или  конфетами.  Девушка  проглотила
кусок булочки с коринкой и продолжала:
   - С украшениями мы почти кончили  и  на  сегодняшнее  утро  предоставлены
самим себе.
   - Утро? - Кэрол засмеялась. - Да ведь  уже  давно  день.  Чем  ты  хочешь
заняться?
   - Покупками, - последовал немедленный  ответ.  -  Мне  необходимо  купить
несколько пар перчаток. Они так быстро пачкаются, и мне их вечно не хватает.
А Мэри Энн Хамптон сказала вчера  вечером,  что  в  витрине  у  мадам  Салль
выставлена очаровательная шляпка. Я хочу ее  примерить.  Мы  можем  взять  с
собой Эллу.
   - Значит, за покупками, - с готовностью согласилась  Кэрол,  обрадованная
возможностью отвлечься на какое-то время  от  мысли  о  леди  Кэролайн  и  о
Николасе.
   Молодые девушки приятно провели около часа в лавках на Бонд-стрит.  Кэрол
воспользовалась  возможностью  сравнить  эти  элегантные  магазины  с  теми,
которые она видела на той же улице в 90-е годы XX века. Она тоже купила себе
перчатки и флакончик духов, пахнущих розой. Ей  не  удалось  совсем  изгнать
леди Кэролайн и Николаса из своих мыслей, но она прилагала максимум  усилий,
чтобы слушать, что говорит Пенелопа.
   Та восторженно болтала о бале, который  состоится  в  канун  Рождества  в
одном из лучших домов Лондона, о планах тети Августы посетить с племянницами
завтра утром рождественскую службу и о праздничном обеде, который готовят по
указанию тети Августы.
   - Я так люблю рождественские обеды, -  говорила  Пенелопа,  -  кухарка  с
помощницами уже готовят угощение. Я заглянула к ним сегодня утром, до  того,
как ты  встала,  дорогая.  Будет  удивительно  жирный  гусь,  и  пирожные  с
глазурью, и самый большой рождественский пирог, какой ты когда-либо  видела!
Столько всего! Хорошо, что Николас тоже будет. Без помощи мужчин мы все  это
не съедим. Тетя сказала, что лорд и леди  Феллонер  тоже  приглашены,  и  их
племянница. Хорошо бы отец Элвина не заставил его провести  весь  этот  день
дома!
   - Может быть, это и к лучшему, - сказала Кэрол очень  серьезно.  Пенелопа
вопросительно посмотрела на нее, и Кэрол добавила:
   - Если лорд Симмонс увидит, сколько сладкого ты поедаешь, он от  отчаянья
разорвет вашу помолвку.
   - Не издевайся надо мной. - И Пенелопа рассмеялась.
   Переходя  из  одного  магазина   в   другой,   они   время   от   времени
останавливались, чтобы поздороваться со знакомыми дамами. Джентльмены  также
появлялись на Бонд-стрит, и  Кэрол  не  удивилась,  узнав  среди  них  лорда
Симмонса. Разглядев Пенелопу,  он  тотчас  же  подошел  к  ним,  и  хотя  он
поздоровался с Кэрол очень вежливо, было очевидно,  кто  его  интересует  на
самом деле.
   - Могу ли я пригласить вас выпить чашку шоколада с  пирожным?  -  спросил
лорд Симмонс.
   - Конечно! - восторженно выдохнула Пенелопа,  устремив  на  него  голубые
глаза. - Больше всего на свете мне хочется именно этого!
   Молодой человек посмотрел на Кэрол, ожидая, что она  примет  приглашение,
но она  уже  все  решила.  Она  подозревала,  что  встреча  была  не  совсем
случайной.  Также  она  считала,  что  лорд  Симмонс  и  Пенелопа  не   были
безответственными людьми, которые могут нарушить границы  благопристойности.
К тому же за Кэрол стояла Элла, нагруженная покупками.  С  лордом  Симмонсом
Пенелопа будет в безопасности, и никто не упрекнет ее в неблагоразумии,  раз
Элла будет ее сопровождать.
   - У меня еще есть дела, - сказала Кэрол лорду Симмонсу, - но я  не  знаю,
почему бы Пенелопе не пойти  с  вами.  Я  куплю  все,  что  надо,  и  возьму
извозчика, чтобы добраться до дому.
   По удивленным взглядам своих  собеседников  Кэрол  поняла,  что  леди  не
пристало нанимать извозчика, но ей было  все  равно.  Все  эти  ограничения,
накладываемые на незамужних  леди,  казались  ей  невероятно  скучными.  Она
решила сделать некое дело, для  которого  ей  не  нужны  сопровождающие.  Но
прежде всего надо узнать, где Николас.
   - Может быть, я встречу лорда Монфорта где-нибудь  в  лавке.  Он  отвезет
меня домой. - Говоря это, она не сводила глаз с лорда Симмонса, и он тут  же
ответил:
   - Вряд ли это возможно. Монфорт сказал мне  вчера  вечером,  что  у  него
какие-то дела дома, поэтому он никуда не  пойдет,  только  вечером  на  бал.
Видите ли, леди Кэролайн, перед Рождеством состоятельные люди обычно  заняты
несколько больше, чем всегда. Монфорт будет решать,  какие  подарки  сделать
своим слугам.
   Узнав то, что ей нужно,  Кэрол  улыбнулась  и  кивнула  в  ответ  на  это
терпеливое мужское объяснение простого факта. Ей нравился лорд Симмонс, и по
тому, как Пенелопа смотрела на него, она не сомневалась, что младшая  сестра
леди Кэролайн будет счастлива в любви.
   - Что же, тогда я найду дорогу домой сама. Не беспокойтесь обо  мне,  все
будет в порядке.
   Кэрол послала молодым  людям  сияющую  улыбку,  пожелала  им  насладиться
шоколадом с пирожными и ушла. Она  знала,  что  они  не  очень  огорчены  ее
уходом. Как только она потеряла их из виду, она стала ловить  извозчика,  но
большинство экипажей были частными, а те, которых можно было нанять, явно не
привыкли останавливаться перед одинокими женщинами. С таким же успехом можно
ловить такси в дождливый вечер в Нью-Йорке.
   В конце концов Кэрол отказалась от этой мысли. Она решила идти пешком. До
дома Николаса было не очень далеко. Она знала этот район и  часто  совершала
гораздо более далекие прогулки. К несчастью,  ее  ботинки  не  годились  для
долгой ходьбы, и  вскоре  ноги  у  нее  промокли  и  озябли.  Пару  раз  она
оскальзывалась на льду. Однажды чуть не упала самым неприличным образом,  но
все же смогла удержаться на ногах. Ей показалось, что прошло больше  часа  с
тех пор, как она ушла с Бонд-стрит,  и  наконец,  поднявшись  по  ступенькам
Монфорт-Плейс, она позвонила.
   Открывший ей лакей уставился на нее так, будто не знал, что сказать. Или,
может быть, он хотел бы сказать,  что  леди  не  приходят  к  дому  знатного
господина пешком и без сопровождающего, насколько  ему  известно  по  опыту.
Кэрол осенила забавная мысль, какого сорта женщиной она ему  представляется,
несмотря на элегантный вид.
   Но за эти два дня пребывания  в  прошлом  Кэрол  уже  кое-что  узнала  об
аристократическом этикете. Подняв голову, она прошла в холл мимо лакея.
   - Я леди Кэролайн Хайд, - сообщила она, -  мне  нужно  немедленно  видеть
моего жениха по делу чрезвычайной важности.
   -  Миледи,  -  лакей  склонил  голову,  сохраняя  на  лице  отсутствующее
выражение, - я не знал, что милорд вас ждет. Если вы соблаговолите подождать
в приемной, я доложу, что вы прибыли.
   Лакей провел ее в маленькую, просто обставленную приемную, в которую вела
дверь из холла. Лакей не поверил, что она та, за кого себя выдает,  подумала
Кэрол, глядя на эту комнату. Но он пошел за Николасом, а все прочее не имеет
значения. Она решила увидеть его во что бы  то  ни  стало  и  сказала  лакею
чистую правду. У нее действительно было важное дело.
   Все утро, занятая самыми разными занятиями, Кэрол потихоньку прокладывала
путь к трудному решению. Она любит Николаса, а раз это  так,  она  не  может
больше  лгать  ему.  Она  решила  рассказать  ему  правду  -   несмотря   на
предупреждение леди Августы, несмотря на свой страх перед тем, как  повлияет
это признание на ход истории и на  ее  отношения  с  Николасом.  Она  скажет
Николасу, что пришла к нему из будущего.

Глава 5

   - Это действительно вы? Я не поверил Бэскому, что  вы  здесь.  -  Николас
вовсе не был счастлив видеть  ее  у  себя.  -  Что  могло  случиться  такого
невероятно важного? Почему вы, рискуя своей репутацией, приходите ко мне без
провожатого?
   - Пожалуйста, не сердитесь. Я должна вам кое-что  рассказать.  Это  очень
трудно. |Я надеюсь, что леди Августа не  заберет  меня  отсюда.  Хотя  очень
может быть, что и  заберет,  потому  что  она  не  хочет,  чтобы  вы  знали.
Вероятно, вы мне не поверите, но я должна рассказать все. -  Кэрол  заметила
лакея и еще одного человека в холле рядом с дверью в  ту  комнату,  где  она
разговаривала с Николасом. И тут же замолчала.
   - Кэролайн, вы потеряли рассудок. - Кинув быстрый взгляд на слуг в холле,
Николас обратил все свое внимание на нее. - Ради Бога, что случилось?
   - Нельзя ли пойти в другое место, где мы будем одни? Я не хочу говорить в
присутствии посторонних. - И, чувствуя, что он сейчас отрицательно  покачает
головой, что с его губ готов сорваться отказ, Кэрол сказала умоляюще:
   - Пожалуйста, Николас! Если я дорога вам, как вы сказали  вчера  вечером,
выслушайте меня!
   Еще мгновение он не сводил с нее взгляда, как бы недоумевая,  что  с  ней
делать, потом кивнул.
   - Подождите здесь, пока я закончу дела с секретарем, - сказал он и  ушел.
Кэрол слышала, как он говорил с лакеем, Бэскомом. Она слышала, как открылась
и снова закрылась входная дверь, и  неясное  продолжение  разговора.  Спустя
несколько минут Николас вернулся:
   - Пойдемте.
   Когда он вел ее наверх, ни в  холле,  ни  на  широкой  лестнице  не  было
никого.
   - Вы отослали секретаря, чтобы спасти мое доброе имя? - спросила Кэрол. -
И слуг тоже?
   - Мне показалось это разумным. - Через просторную лестничную площадку  он
провел ее в комнату, которая, судя по всему, была его кабинетом.  По  стенам
шли книжные полки, письменный стол был завален бумагами,  рядом  стояли  два
кожаных кресла и стол с графинами и стаканами. В камине горел огонь.
   - Пожалуйста, закройте дверь. - Кэрол потянула завязки шляпы. Потом сняла
ее, бросила на кресло и провела рукой по своим коротким  кудрям.  Обнаружив,
что все еще в перчатках, она сняла их и  положила  поверх  шляпки  вместе  с
ридикюлем. Повернувшись, она увидела, что Николас созерцает  ее  так,  будто
она давала сеанс полного стриптиза. Она остановилась, не кончив расстегивать
пуговицы ротонды.
   - Закройте дверь, - еще раз сказала она, - я не  хочу,  чтобы  кто-нибудь
еще слышал то, что я вам скажу.
   - Я оставил дверь открытой ради вашей репутации,  Кэролайн.  Но  если  вы
хотите, я ее закрою. А теперь, - он подошел к ней, - что же  это  за  важное
дело, из-за которого вы решились пожертвовать своим добрым именем?
   - Дайте мне отдышаться. Теперь, когда я у вас, я не знаю, как начать. И я
не уверена, что вы мне поверите.
   - Я вам поверю. - Он стоял прямо перед ней, совсем рядом,  опустив  руки,
уравновешенный,  сохраняющий  самообладание,  будто  ожидал  услышать  нечто
такое, от чего задрожит земля.
   Кэрол охватил страх. То, что она хотела рассказать,  действительно  может
потрясти его мир, и она вдруг засомневалась, имеет ли право сделать это.
   - Кэролайн? - Его зеленые глаза изучали ее лицо. Он ждал.
   - Я начну свою исповедь с того, что я люблю вас, - прошептала она. - Если
вы не поверите ничему из того, что я скажу дальше, поверьте этому.
   - Было время, когда я не верил в такую возможность. Но после этих дней  я
начал надеяться.
   Его напряжение ослабло, и он улыбнулся.
   Кэрол поняла, что нужно быстро кончать с откровениями, или он подумает не
то, что нужно.
   - Я не кончила. Еще не все.
   - Мне все равно, что вы пришли сюда одна. - Он схватил ее  за  руки.  Его
глубокий голос стал грубым от нескрываемой страсти. -  Ваше  дело  в  том  и
состоит, что вы полюбили меня и пожелали мне это сообщить?
   - Подождите, Николас, - сказала она  умоляюще,  -  остальная  часть  моей
исповеди вам не понравится.
   - Какова бы она ни была, она не может идти ни в какое сравнение с  даром,
который вы мне только преподнесли.
   Кэрол проглотила слова, которые были у нее наготове. Когда он наклонился,
чтобы поцеловать ее, она  ответила  ему  со  страстью,  желая  еще  хотя  бы
несколько минут наслаждаться его любовью, перед тем как нанести ему удар  и,
возможно,  навсегда  уничтожить  всю  его  нежность  к  ней.   Его   объятия
становились все жарче; страсть, проснувшаяся накануне  вечером,  разгоралась
заново.
   - Вы дрожите, - пробормотал он, - бедняжка моя, у вас руки и лицо холодны
как лед. Снимите ротонду и подойдите к огню.
   - Огонь - это вы, - прошептала она, сбрасывая шерстяное уличное  одеяние.
Теперь признание, которое она собиралась ему сделать, казалось неважным. Оно
может и подождать.
   - Согрейте меня, Николас. Держите меня крепче. Не отпускайте.
   - Ни за что, - выдохнул он, - ни за что, пока мы живы. Идите сюда,  здесь
теплее.
   Перед камином лежал толстый восточный  ковер.  Став  на  колени,  Николас
притянул ее к себе. Так они стояли, коленопреклоненные, держась за руки и не
сводя друг с друга глаз. Потом Кэрол сказала:
   - Поцелуйте меня еще раз, прежде чем я скажу вам что-то.
   - С радостью. Не смотрите так испуганно, дорогая. Разве вы не знаете, что
я никогда не отвернусь от вас, что бы вы ни сказали? Мы вместе разрешим  все
ваши затруднения, каковы бы они ни были.
   - Это не такие затруднения... - Но он губами закрыл ей рот.
   Она не могла оторваться от него. Очевидно, он тоже не мог прекратить  то,
что происходит, потому что в мгновение ока она уже лежала  на  ковре  и  его
руки расстегивали пуговицы ее платья. Серо-голубое полосатое платье  исчезло
как по волшебству. Исчезли ее ботинки, чулки и сорочка. Николас снял  сюртук
и рубашку. Он помедлил, держась руками за пояс брюк.
   - Кэролайн?
   Она знала, о чем он спрашивает.
   - Конечно, - прошептала она, - продолжайте.
   Спустя минуту его горячее, плотное тело протянулось рядом с ней.  Николас
привлек ее к себе, помедлил, давая ей привыкнуть к ощущению  его  обнаженной
плоти рядом с собой. Коснувшись его,  она  вздрогнула  от  страха,  а  потом
намеренно замкнула  ту  часть  своего  сознания,  которая  опять  сжалась  и
задрожала, как испуганный зверек.  Кэрол  не  понимала,  был  ли  этот  ужас
вторичным  проявлением  сознания  леди  Кэролайн  или  он   явился   из   ее
собственного прошлого. Что бы это ни было, оно не запрещает ей выразить свою
любовь к Николасу. Она заставила себя расслабиться.
   Николас почувствовал ее колебания. Взяв  ее  пальцем  за  подбородок,  он
поднял ее лицо и посмотрел ей в глаза.
   - Я буду нежен, - прошептал он, - но если  вы  находите,  что  не  хотите
этого, нужно остановиться сейчас. Еще несколько поцелуев - и будет поздно.
   - Вы не сделаете мне  больно,  а  если  и  сделаете,  это  все  равно,  -
воскликнула она, прижимаясь к нему, чтобы показать, как она его хочет.
   И все равно он был удивительно нежен с ней, как если бы она  и  на  самом
деле была невинной, нетронутой девушкой, за которую он ее принимал. Умело  и
нежно, как и обещал, он пробудил в ее теле страсть.
   - Я прав, - прошептал он, - вы  -  та  страстная  женщина,  о  которой  я
мечтал. Не нужно сдерживать  себя,  Кэролайн.  Дайте  волю  вашим  чувствам.
Отдайтесь мне без страха. Я буду осторожен.
   - Дело не в осторожности, - сказала она, задыхаясь, - а в  том,  что  мне
кажется, я могу в любой момент взорваться.
   - Это свобода, - ответил он, - свобода говорить  и  делать  что  хочется,
когда мы вот так вместе. Судя по всему, вы хотите, чтобы я прикоснулся к вам
вот здесь.
   Она изогнулась от мучительного удовольствия, когда его руки стали гладить
ее грудь легкими, скользящими движениями. Но  вскоре  поняла,  что  от  этих
прикосновений ей  стало  только  хуже,  и  ей  показалось,  что  она  теряет
рассудок.
   Не торопясь, лаская, Николас трогал ее тело, вызывая в  ней  все  больший
накал желания, пока Кэрол не стало казаться, что огонь в камине и она - одно
целое. Расплавленный жар пел в каждом ее нерве, в каждой жилке. Она  сходила
с ума от желания - Кэролайн? - Он помедлил.
   - Все хорошо. Я люблю вас. - Повернув голову к языкам пламени  в  камине,
Кэрол почувствовала, что она и Николас -  одно  целое  с  ними,  полыхающими
сухим и слепящим жаром.
   Долго никто из них не мог произнести ни слова. Николас  нежно  обнял  ее,
стараясь, чтобы огонь согревал ее спину.
   - Тише, любимая, не надо плакать. - Он вытирал слезы, струившиеся  по  ее
щекам. Ты же знаешь, что я люблю тебя, никогда тебя не  оставлю  и  не  буду
думать о тебе хуже из-за того, что мы сейчас сделали.
   - Ты имеешь в виду это? - Она не была уверена, что он слышал  ее,  потому
что он продолжал так, будто думал вслух:
   - Как могло это случиться со мной? Я  же  никогда  не  любил  раньше.  Но
сейчас я люблю, и так сильно, как никогда и не мечтал. Я  уверен,  что  умру
без тебя.
   И тут Кэрол поняла, что теперь не сможет рассказать ему правду. Рано  или
поздно ей придется вернуться в XX век, а он останется  здесь  и  женится  на
леди Кэролайн. И если он полагает, что умрет без нее, то она просто сойдет с
ума, если заставит его всю жизнь  страдать  из-за  потери  любимой  женщины.
Боль, которую он ощутит, когда она исчезнет, ощутит и она,  потому  что  они
связаны чем-то большим, чем время и пространство.  Единственным  выходом  из
положения, наилучшим для Николаса,  будет  оставить  его  в  убеждении,  что
любимая им женщина - настоящая леди Кэролайн.
   - Какая нежданная радость, - пробормотал он, роскошно вытянувшись рядом с
ней, по-прежнему держа ее в кольце своих рук. - Мы решили быть практичными и
исполнять свой долг, а обрели любовь.
   Поцеловав ее долгим нежным поцелуем, он высвободил руки из-под ее плеч  и
лег, опираясь на руку и глядя на нее  сверху.  Он  говорил  мягко,  ласково,
словно желая полностью покончить с ее страхами,  которые  еще  могли  у  нее
оставаться после этого долгого часа любви.
   - Кэролайн, любимая, я должен кое о чем спросить у  вас.  Пожалуйста,  не
стесняйтесь и не бойтесь сказать правду. Думаю, об этом  вы  хотели  сказать
мне вчера вечером, когда мы ехали с  бала,  и  пытались  объяснить  сегодня,
придя ко мне. Только нечто жизненно  важное  могло  заставить  вас  презреть
правила приличия. Видите, я хорошо вас знаю, несмотря на недавние перемены в
вашем поведении. - Улыбнувшись, он замолчал.
   - Что вы хотите знать? - Кэрол была убеждена, что он не может заподозрить
правду. Его беспокоит что-то другое.
   По-прежнему мягко он сказал:
   - Я с  трудом  поверил  своему  открытию,  потому  что  вы  всегда  -  за
исключением нескольких последних дней -  были  образцом  хорошо  воспитанной
леди.
   - Я сделала или сказала что-то обидное для вас?
   - Я не могу ответить на этот вопрос прежде, чем услышу ваше объяснение. Я
знаю, что объяснение  может  быть  самым  невинным,  Кэролайн,  и  собираюсь
выслушать его без гнева и без обвинений в ваш адрес.
   -