внимательно  рассмотрела  помещение,  в  котором  прожила
столько лет. До этого утра комната соответствовала ее душевному настрою,  но
теперь Кэрол с удручением увидела, что ее окружали  выцветшие  и  изношенные
вещи.
   За свое короткое пребывание  в  XIX  веке  она  заново  научилась  ценить
удобства, которые когда-то принимала как должное.  После  разорения  отца  и
особенно после его самоубийства она отказалась от хорошей  мебели,  красивой
яркой одежды, живых цветов, музыки, театра и прочих земных радостей,  словно
стала кающимся средневековым монахом с власяницей на теле.
   Но маленькие радости повседневной жизни леди  Кэролайн  разбудили  в  ней
способность к чувственному восприятию, и Кэрол охватило раздражение.  Почему
в ЕЕ жизни нет никакой красоты! Она тяжело вздохнула, вспомнив  бело-голубую
спальню леди Кэролайн, ее красиво выделанные туалеты, духи, пахнущие  розой,
а главное - возможность часто видеть широкоплечую фигуру Николаса в  отлично
сшитых костюмах.
   - Самая большая радость в той жизни, которую мне одолжили на время, - это
твое присутствие, Николас. Если бы я знала, что жить без всякой  надежды  на
встречу с тобой так тяжело, я бы вряд  ли  отказалась  от  тебя.  Даже  ради
твоего блага.
   Неожиданно придя в раздражение от немного затхлого запаха своей  комнаты,
к которому она так привыкла, что уже не замечала его, Кэрол распахнула окно,
впустив холодный воздух и свет водянистого декабрьского солнца.
   - Как же я могла так жить? - бормотала она, - у  меня  же  были  какие-то
деньги, когда я работала у леди  Августы.  Можно  было  бы  купить  диванные
подушки или новое покрывало, чтобы в комнате стало повеселее.  Иногда  можно
было побаловать себя и сходить в ресторан.
   Она стояла у окна и  постепенно  осознавала,  что  на  улице  тепло,  как
весной. Солнце и тепло  магнитом  притягивали  ее  к  себе.  Она  вынула  из
гардероба свое некрасивое, но удобное старое пальто коричневого цвета и, еще
раз взглянув на комнату, бросилась прочь.
   Торопясь на улицу, Кэрол прошла мимо комнат леди  Августы,  расположенных
этажом ниже. Нелл занималась уборкой, и все окна  и  двери  были  распахнуты
настежь. Свежий ветерок, задувавший  в  холл,  доносил  еле  уловимый  запах
лаванды.
   - К вечеру все натру до блеска, - заявила Нелл, заметив Кэрол. - А  когда
появится пропавший племянник леди  Августы,  у  него  здесь  будет  неплохая
спальня. Это самые хорошие комнаты в доме. Леди Августа была скупердяйка, но
свои комнаты поддерживала в наилучшем виде. Пока под конец не заболела.
   Кэрол задержалась на пороге, словно хотела войти, и Нелл сказала:
   - Идите же, мисс, вы и  так  просидели  взаперти  столько  времени,  пока
ходили за леди Августой. Побудьте  на  воздухе  да  на  солнышке,  погуляйте
хорошенько, вы же всегда много гуляли, - и будете спать получше, чем вчера.
   - Думаю, вы правы, Нелл. - И Кэрол начала спускаться по главной лестнице,
но  остановилась,  охваченная  воспоминаниями.  В  ее  восприятии   сливался
Марлоу-Хаус, каким он был в начале XIX века,  и  теперешний,  и  она  совсем
запуталась. Пол в холле, выложенный черно-белой плиткой в шахматном порядке,
остался прежним, но сам холл  показался  таким  трогательно  маленьким!  Еще
вчера они с Пенелопой спускались  по  этим  ступенькам,  и  каждая  немножко
надеялась встретить на Бонд-стрит своего возлюбленного.
   Кэрол с трудом подавила  желание  стукнуть  по  стене,  разделяющей  холл
надвое. У нее было очень странное ощущение, что, если ей  удастся  проломить
эту стену или каким-нибудь образом пройти сквозь нее, она найдет  по  другую
сторону тех, кого любит, и ту жизнь, которой она  жила  последние  несколько
дней.
   - Не дней, - напомнила она себе,  -  только  одну  ночь.  Именно  столько
реального времени мне понадобилось, чтобы полюбить.
   Но когда она стояла у подножия лестницы, глядя на стену  и  подняв  кулак
для удара, здравый смысл заявил о  своем  присутствии.  Во  второй  половине
Марлоу-Хаус сейчас живет некий бизнесмен с женой и двумя маленькими  детьми.
Ничто там не ждет Кэрол.
   Поскольку Крэмптона в холле не было, Кэрол сама открыла  тяжелую  входную
дверь и вышла из дома. Задержавшись на верхней  ступеньке,  чтобы  перевести
дух и успокоить нервы, она вспомнила, как  Николас  отвез  ее  домой  и  как
чудовищно благопристойно  держался  перед  лакеем,  хотя  только  что,  сидя
наедине с ней в карете, занимался самой чудесной и  возмутительной  вещью  в
мире.
   Неимоверным усилием воли, на которое  она  только  была  способна,  Кэрол
сказала себе, что все это имело место 175 лет тому назад. Если вообще  имело
место. Если то, что она принимает за воспоминания, не сон.
   - Нет, - сказала она вслух немного срывающимся голосом, - я знаю, что это
было. Если это только сон, я бы не чувствовала такой утраты и такой  боли  в
сердце. Я помню то, что чувствовала во сне,  только  несколько  минут  после
пробуждения, самое большое - час, а потом все исчезает. А  эти  воспоминания
становятся тем ярче, чем дольше я о них думаю. Это было  на  самом  деле.  Я
люблю Николаса и никогда его не увижу. Нужно принять  это  как  данность.  И
нужно научиться жить без него. Дело только в том, что я не уверена, смогу ли
сделать это.
   Охваченная воспоминаниями о Николасе, Кэрол весь день бродила по Лондону,
отыскивая знакомые по прошлому места. Блестящие  современные  рождественские
украшения, которые она встречала повсюду, смеялись над ее горем  и  вызывали
тоску  по  более  простым   проявлениям   праздничного   настроя,   присущим
утраченному и недосягаемому Лондону эпохи Регентства.
   Она оставила напоследок самое важное для нее место в городе и пошла туда,
начав с Бонд-стрит, так же, как она шла когда-то в прошлом,  таком  далеком!
Но для ее сознания, для ее памяти  это  происходило  только  вчера.  Сегодня
дойти туда было гораздо легче. На ней практичные ботинки для прогулок, а  на
тротуарах нет ни снега, ни льда. Нужную улицу она нашла сразу  же,  но  дома
Николаса там больше не было. Изобразив из себя  преподавательницу  колледжа,
занимающуюся эпохой  Регентства,  она  остановила  пожилого  хорошо  одетого
человека и спросила его, не знает ли он, что сталось с Монфорт-Плейс.
   - Я знаю дом, о котором вы говорите, - ответил тот, - я помню эти места с
детства. Здесь тогда все было по-другому. Старинные  дома  в  этом  квартале
разбомбили во время второй мировой войны. Вы знаете что-нибудь о блицкриге?
   - Да. - Комок в горле не давал ей говорить.
   - Вы, должно быть, ужасно разочарованы, что не нашли этого  исторического
здания, которое хотели увидеть, - сказал старый джентльмен, - но  в  Лондоне
есть другие интересные места, уцелевшие со времен Регентства.
   Кэрол кивнула и поблагодарила его, и он  пошел  дальше,  а  она  осталась
смотреть на скучное современное здание, занимавшее  место  красивого  белого
дома, в котором когда-то они с Николасом любили друг друга.
   - Так давно, - вздохнула Кэрол, - а для меня  только  вчера.  О  Николас,
почему я не чувствую здесь твоего присутствия? Куда  ты  ушел?  Наверное,  в
загробную жизнь с леди Кэролайн, - ответила она на свой собственный  вопрос.
- Ты уже умер - постарел, одряхлел, - умер и похоронен более  ста  лет  тому
назад.
   Эта мысль была невыносима, и она поспешила прочь  и  бродила,  ничего  не
видя, по оживленным улицам, пока  ранние  декабрьские  сумерки  не  положили
конец ее блужданиям.
   На обратном пути в Марлоу-Хаус  она  прошла  мимо  маленького  цветочного
магазина. Дверь открылась,  вышел  какой-то  покупатель.  Запах  праздничной
зелени, смешанный с запахом роз, ударил ей в ноздри и заставил остановиться,
когда она почти уже прошла мимо. И снова ее одолели  воспоминания.  Когда-то
давно, накануне Рождества, так пахло в гостиной Марлоу-Хаус. И Кэрол сказала
себе:
   - В конце концов, может быть, цветы и  не  пустая  трата  денег?  Сколько
радости доставляли мне букеты, которые я получала от Николаса!
   И  она  вошла  в  магазин,  привлеченная  яркими  цветами,   наполнявшими
различные емкости, и миниатюрными рождественскими елочками, выставленными  в
витрине и сверкающими белизной и зеленью. Она купила несколько красных роз и
веточки вечнозеленых растений. Потом, повинуясь внезапному импульсу,  купила
еще красный стеклянный контейнер с луковицами белых нарциссов, посаженных  в
белые камушки. Бутоны на концах стеблей, казалось, вот-вот раскроются.
   Когда она вернулась в Марлоу-Хаус, было почти  время  обедать.  Кэрол  не
стала входить через парадный вход. Она отворила  дверцу  в  железной  ограде
перед домом и спустилась по ступенькам  вниз  во  двор,  где  был  вход  для
прислуги. Открыв старомодную застекленную дверь, она прошла  через  опрятную
прихожую, а оттуда - в кухню.  Кухарка  встретила  с  неожиданное  появление
удивленным взглядом.
   - Добрый вечер, мисс Маркс.  Не  найдется  ли  у  вас  вазочки  для  этих
цветов?
   Оглядевшись, Кэрол увидела явные приготовления к празднику. Сильный запах
специй говорил о том, что имбирный пряник  уже  в  печи,  а  две  прекрасные
пышные булки из пшеничной муки остывали на доске.  На  другой  доске  лежала
гора печенья, которое мисс Маркс посыпала красным и зеленым сахаром.  Хетти,
судомойка, резала сельдерей и лук.
   - Наверное, найдем что-нибудь. Хетти, оставь-ка ты нож, пока не  отрезала
себе палец, и пойди поищи вазу в кладовке, где фарфор на каждый день.
   Мисс Маркс разговаривала с Кэрол  как  обычно  -  вежливо,  но  не  очень
доброжелательно. Кэрол давно  подозревала,  что  кухарка  недолюбливает  ее.
Раньше ее это не трогало, но сегодня прохладный взгляд,  брошенный  кухаркой
на цветы, почему-то подействовал на нее раздражающе.
   - Вообще-то, - начала Кэрол, разворачивая бумагу и  доставая  розы,  -  я
купила их сюда на стол. Нелл сказала, что вы задумали рождественский обед, и
я решила,  что  вам  захочется  поставить  на  середину  стола  какое-нибудь
украшение. - Покупая розы,  она  ни  о  чем  таком  не  думала,  она  хотела
поставить их себе.
   - Ой, какие красивые! - Хетти  вернулась  из  кладовой  с  вазой.  -  Мне
страшно  нравится,  когда  зеленое  с  красным.  Такой  рождественский  вид.
Спасибо, мисс Симмонс. Они будут здорово смотреться  у  нас  на  праздничном
столе, а мы полюбуемся.
   Но мисс Маркс сказала, охлаждая восторги Хетти:
   - Наш обед будет через два дня. К этому времени цветы завянут.
   - Если завянут, - ответила Кэрол, увидев, как погрустнело лицо девушки от
этого предсказания, - я пойду и куплю еще.
   - А вы, может, покушаете с нами  в  сочельник?  -  предложила  Хетти,  не
замечая сердитого неодобрения кухарки. - Я знаю, Нелл  вас  приглашала,  она
мне говорила.
   - Жаль, но я не смогу, - сказала Кэрол, - у меня есть  свои  планы  и  на
сочельник, и на Рождество. На  праздники  приезжают  мои  старые  друзья  из
Штатов, и мне очень хочется повидаться с ними. Хетти, я  оставляю  цветы  на
вас. Поставьте их, как вам нравится.
   И, сунув букет девушке в руки, Кэрол ретировалась.
   - Хм, - услышала она ворчание кухарки, - а я  и  не  знала,  что  у  мисс
Симмонс есть друзья.
   - Ой, как не стыдно! Друзья у всех есть. Я надеюсь, что она не одинока, -
ответила Хетти. - Но все равно, цветочки очень красивые.
   Когда Кэрол добралась до своей комнаты, она  дала  волю  своей  ярости  -
ярости на самое себя.
   - Зачем я придумала эту дурацкую отговорку? Теперь мне придется  уйти  из
дома в праздничный день, даже если мне этого вовсе  не  хочется.  Иначе  они
подумают, что я наврала, чтобы не сидеть с ними за столом. Не хочу я  больше
притворяться! Большую часть жизни я притворялась, и меня мутит от этого.
   Резким движением Кэрол сорвала обертку  с  контейнера  с  луковицами.  На
одном из стеблей бутоны почти раскрылись. Кэрол изучающе понюхала их:
   - По крайней мере, лавандой не пахнет. При мысли об этом она остановилась
с контейнером в руках, так и не поставив его на столик у  каминного  кресла.
Когда леди Августа переносила ее из XX века, последние ее слова были о  том,
что многое у  Кэрол  еще  впереди.  И  следовательно,  призрак  может  опять
появиться. Кэрол не хотела больше видеть леди Августу. Она хотела  забыть  о
том, что случилось прошлой ночью.  Кэрол  была  уверена,  что  Николаса  она
никогда не забудет, но твердо решила оставить  все  необъяснимые  события  в
прошлом и захлопнуть туда дверь. Это, видимо, единственный способ  сохранить
здравый рассудок. И все-таки она не могла отказать призраку леди  Августы  в
известной доле привлекательности.
   - Мертвая она интересней, чем живая. При жизни это была просто  жалкая  и
сварливая надоеда.
   Кэрол поставила цветочный контейнер на стол и отступила, чтобы  проверить
произведенный эффект.
   - Не очень хорошо. Может быть, на тумбочку у кровати? - Она взяла цветы и
направилась к кровати.
   - Мисс Симмонс?
   - О Господи, Нелл, зачем же так подкрадываться! Я  чуть  не  уронила  все
это.
   О том, как она рада, что Нелл не привидение, Кэрол умолчала.
   - Ой, вот будет красота, когда  все  распустится!  -  Нелл  с  одобрением
смотрела на нарциссы. - Да,  им  место  тут,  прямо  у  кровати,  и  вы  как
проснетесь, так сразу же их и увидите. Хетти сказала,  что  вы  ей  подарили
розы. Она говорит, что у нее в жизни не было лучше подарка на Рождество.
   - Это не подарок, просто чтобы всем было приятно.
   - Не говорите Хетти, а то  у  нее  сердце  разобьется.  Она  считает  вас
замечательным человеком. - Нелл поставила принесенный поднос. -  Мисс  Маркс
сказала, что вы уходите в гости на сочельник и на Рождество, так, значит, не
нужно на вас готовить?
   - Нет, не нужно.  -  Кэрол  еще  раз  ругнула  себя  за  вранье,  которое
приводило к все большим неудобствам. Она не знала,  открыты  ли  в  праздник
рестораны, а если и найдется какой-нибудь, это стоит денег, а в  Марлоу-Хаус
ее кормят бесплатно.
   - Уж сегодня-то вы не упустите обед, как вчера, правда? - посоветовала ей
Нелл, поднимая металлический купол над  подносом,  чтобы  продемонстрировать
блюдо, заполненное рыбным ассорти с кэрри, рисом  и  горохом.  Рядом  стояла
чашечка с острой приправой. На десерт были свежая груша и имбирный пряник.
   - Чудесный запах, - сказала Кэрол, - а я  проголодалась.  Сейчас  принесу
воды полить нарциссы, а потом съем все дочиста, обещаю вам.
   Но когда она вернулась из ванны, все  мысли  о  еде  вылетели  у  нее  из
головы, как только она перешагнула через  порог  своей  комнаты.  Она  резко
остановилась, сжав руками полный стакан, чтобы не расплескать воду.  Гостья,
наклонившаяся над цветами, выпрямилась  и  повернулась,  когда  Кэрол  ногой
захлопнула дверь. Большая часть комнаты тонула во мраке, потому  что  горела
только одна лампа у кресла. Но хотя Кэрол не могла ясно рассмотреть  гостью,
она сразу же поняла, кто это.
   - Добрый вечер, - сказала леди Августа. - Я жду тебя.

Глава 8

   - Что вы еще от меня хотите? - спросила Кэрол. - Разве мало  зла  вы  мне
причинили?
   - По-моему, я сделала тебе только добро, - ответствовала леди Августа,  -
а сегодня ночью я сделаю тебе добра еще больше.
   - Я отказываюсь от путешествий во времени, - заявила Кэрол, -  я  еще  не
пришла в себя от предыдущего.
   - Я знаю, как трудно переделывать свое сердце,  -  сказала  леди  Августа
необычно сочувственным голосом. - При жизни я так и не смогла этого сделать,
хотя у меня было много возможностей измениться.  Ты  можешь  утешаться  тем,
что,  пребывая  в  прошлом,  получила  парочку   очень   ценных   уроков   и
предотвратила многие горести, ожидавшие тех, кого ты полюбила в это время.
   - Одна известная женщина как-то сказала, что ни один добрый  поступок  не
остается безнаказанным. - Кэрол не смогла скрыть горечи, прозвучавшей  в  ее
голосе. - Вот теперь я расплачиваюсь за свою щедрость к леди Кэролайн.
   - Да, ты была щедра. За то, что  ты  совершила,  ты  будешь  пользоваться
полным доверием. И все же  я  замечаю,  что  ты  еще  не  изжила  себялюбия,
лежащего в основе твоего характера. Тебе предстоит многому научиться за  две
следующие ночи. Мы начнем прямо сейчас.
   Она направилась к центру комнаты, отойдя от кровати  и  войдя  в  полоску
света. Тогда Кэрол впервые ее рассмотрела.
   - Вы собираетесь на костюмированный бал? - спросила она,  оглядывая  свою
незваную гостью. - И кем же вы одеты?
   -  Тебе  нравится  мое  платье?  Лично  я  вполне  довольна  производимым
эффектом.
   На леди Августе было одеяние из темно-красного бархата,  поверх  которого
спирально  закручивались  длинные  побеги  плюша.   Местами   эти   гирлянды
подхватывались остролистом с красными ягодами или маленькими  букетиками  из
зелено-белой омелы. Высокий воротник из рубинов и бриллиантов окружал шею, а
рубиновые и бриллиантовые серьги падали сверкающим потоком почти до плеч. На
запястьях горели такие же браслеты. Блестящие черные волосы,  в  которых  по
этому случаю не белело ни единой сединки, были высоко  зачесаны  и  украшены
бриллиантовыми снежинками.
   - Вы похожи на рождественскую елку, которую я видела  сегодня  в  витрине
цветочного магазина, - сказала Кэрол.
   - Это очень кстати, поскольку сегодня ты увидишь, как празднуют Рождество
в наше время. - Леди Августа подошла к Кэрол, которая пятилась от нее,  пока
не уперлась в дверь. - Ну же, Кэрол, ведь ты больше меня не боишься?
   - Почему вы не оставите меня в покое? - грубо спросила Кэрол.
   - Боже мой, - голос старой дамы звучал удивленно и несколько обиженно,  -
а я-то надеялась, что уроки, которые ты  получила  вчера  ночью,  запомнятся
тебе надолго. Я с сожалением вижу, как быстро ты вернулась  в  свое  прежнее
"я".
   - И воображаете, что я  рада  вас  видеть,  когда  вы  оторвали  меня  от
единственного человека в жизни, которого я люблю?
   - Я тебя не отрывала. Ты рассталась с ним  добровольно.  Ты  все  еще  не
поняла. Но и не можешь понять. Полей цветы, милочка, и пойдем. - Отступив  в
сторону, чтобы дать Кэрол пройти, леди Августа подняла крышку с  подноса.  -
Вижу, мисс Маркс приготовила кэрри по своему ужасному рецепту,  ведь  теперь
ей не нужно кормить меня. Терпеть не могла эту мерзость. -  И  леди  Августа
отвернулась, презрительно фыркнув.
   - Я люблю кэрри, - возразила Кэрол,  выливая  воду  на  нарциссы.  -  Но,
полагаю, съесть его мне не удастся. Если вы будете упорно  являться  ко  мне
перед самым обедом и забирать меня отсюда, я, видимо, умру с голоду  прежде,
чем вы оставите меня в покое.
   - Это маловероятно. - Леди Августа улыбнулась, а Кэрол задрожала.
   - Что вы собираетесь сделать на этот раз?
   - Пойдем. - Леди Августа протянула руку. Кэрол не шевельнулась, и  улыбка
призрака сменилась сердитым взглядом. - Не  будь  же  ребенком,  Кэрол.  Нам
нужно делать дело, а не терять время попусту. Если ты не  возьмешь  меня  за
руку, мне придется тебя обнять, как в тот раз.
   - Хорошо. - Кэрол неохотно протянула ей руку и почувствовала, как  в  нее
вцепились холодные пальцы.
   - Неплохо, не так ли? - Леди Августа улыбнулась.
   - Куда мы отправляемся?
   - Сегодня у нас два визита. Первый - на кухню.
   - Зачем? - Кэрол попыталась высвободить руку, но леди Августа держала  ее
крепко.
   - У тебя привычка не правильно ставить  вопрос.  Пойдем  со  мной,  и  по
дороге я тебе все объясню.
   Через мгновение они были в теплой, светлой кухне Марлоу-Хаус.
   - Как вы это делаете? Мы не спускались по  лестнице.  Мы  даже  не  вышли
через дверь.
   - Не правда ли, это восхитительно? Что касается  транспортации,  то  этой
частью моей миссии я просто наслаждаюсь. Кэрол  почти  не  слушала  ее.  Она
смотрела на Нелл, Хетти и мисс Маркс, суетящихся на кухне.
   - Чем вы заняты, Нелл? - спросила  она,  протянув  руку,  чтобы  привлечь
внимание девушки. Нелл прошла совсем рядом так, словно Кэрол здесь не было.
   - Она не может ни видеть, ни слышать тебя, - сказал