ее языка и которые она  считала  себя
вправе произнести, если учесть, что с ней сделали против ее воли.
   - Вы выглядите прекрасно. У вас  изменился  цвет  волос.  Они  теперь  не
совсем седые, скорее соль с перцем. Леди Августа, то есть тетя  Августа,  вы
уверены, что сегодня вечером я не сделаю какой-нибудь дурацкой ошибки?
   - Я совершенно уверена, милочка. - Услыхав  легкий  стук  в  дверь,  леди
Августа посмотрела поверх плеча Кэрол. - А вот и Пенелопа.  Вы  опаздываете,
мисс. Спускаемся вниз? Скоро начнут съезжаться гости.
   Когда она сходила по лестнице,  Кэрол  поняла,  что  имела  в  виду  леди
Августа, сказав, что Марлоу-Хаус  изменился.  Входной  холл  с  черно-белыми
мраморными плитами, расположенными в  шахматном  порядке,  был  в  два  раза
больше, чем тот, который помнила Кэрол. С одной стороны холла была приемная,
куда вела широкая дверь в виде арки, которой уже не существовало во  времена
появления Кэрол в этом  доме  в  XX  веке.  За  приемной  был  большой  зал,
сверкающий  великолепием  кремовых  стен,  багетом  из  позолоченных  лепных
листьев, зеркалами и канделябрами, украшенными по случаю праздника зеленью и
пылающими сотнями тонких восковых свечей. Вдоль стен стояли золоченые стулья
для пожилых дам и для нетанцующих гостей. Паркетный пол был навощен и натерт
до блеска.
   Двойные двери в конце зала вели в  огромную  столовую,  где  должны  были
подать поздний ужин. Еще одна комната была уставлена столиками для карточной
игры. За столовой, в той части дома, которую Кэрол хорошо знала,  библиотека
давала возможность уединиться и отдохнуть тем, кто устал  от  толпы.  Позади
дома был большой сад, окруженный стеной.
   Рассматривая дом, еще не подвергшийся перестройке, Кэрол  поняла,  почему
она не узнала верхний холл. Спальня леди Кэролайн помещалась  именно  в  той
половине здания, которой уже не существовало во времена Кэрол.
   - Какая жалость, что все это не  сохранится,  -  тихо  сказала  она  леди
Августе.
   - Налоги, - так же тихо, но решительно ответила та. - Налог на наследство
моего деда. Посягательства современной жизни на старинные привилегии.  Жаль,
я согласна с тобой, тем более  что  впоследствии  мой  отец  нажил  огромное
состояние, и оно позволило бы ему сохранить дом в прежнем виде.  Впрочем,  в
конце двадцатого века никто не устраивает больших балов. - И, понизив голос,
леди Августа добавила:
   - Кэролайн, кажется, идет ваш жених.
   - Я не могу... я не готова...
   - Готова или нет - вот он. Добрый вечер, Николас.
   - Миледи. - Николас Марлоу, граф Монфорт, склонился  над  рукой  хозяйки,
затем поцеловал ее в щеку.
   - Чем целовать такую старуху, как я, лучше бы поцеловали  Кэролайн.  -  И
леди Августа легко ударила его по руке сложенным веером.
   - С удовольствием, миледи. - Монфорт повернулся к Кэрол, устремив на  нее
блестящие глаза.
   От  этого  взгляда  у  Кэрол  закружилась  голова.  Монфорт  был   высок,
широкоплеч, тонок в талии.  Черный  вечерний  костюм  был  сшит  у  хорошего
портного в том строгом стиле, который ввел  в  моду  лорд  Бруммель.  Черные
вьющиеся волосы были коротко подстрижены, нос  аристократически  удлинен,  а
рот, казалось, был создан для улыбки. Или для поцелуев.
   Взяв Кэрол за руку, обтянутую перчаткой, он наклонился, чтобы  поцеловать
ее в щеку, как велела леди Августа. Кэрол уловила запах лимонного одеколона.
   - Пожалуйста, попробуйте улыбнуться, - прошептал он ей на ухо, - я же  не
чудовище.
   Она чувствовала на своей руке силу и жар его пальцев,  проникавшие  через
безукоризненно белую лайку его перчатки. Он выпрямился.
   Кэрол смотрела на него не отрываясь, не в силах заговорить.
   - Как романтично! - воскликнула Пенелопа, прижав руки к груди. - При виде
жениха . моя чувствительная старшая сестрица потеряла дар речи!
   - Здравствуйте, милочка Пенни! -  улыбнулся  Монфорт  будущей  сестре.  -
Увидев вас сегодня, все молодые люди просто впадут в любовное исступление! -
И он потрепал засмеявшуюся Пенелопу за подбородок.
   -  Монфорт,  -  остановила  его  леди  Августа,  -  я  буду  вам   весьма
признательна, если вы переключите ваше внимание на мою  старшую  племянницу.
Разумеется, в том случае, если вы не собираетесь заводить гарем.
   - Ах, тетя Августа, какая возмутительная идея! - вскричала Пенелопа,  все
еще продолжая смеяться. - Я уверена, что для Монфорта не существует  никого,
кроме Кэролайн.
   - Никого, уверяю вас. - Никола взял Кэрол под руку. - Если  бы  я  сделал
предложение вам. Пенни, полагаю, вы отказали бы мне и тем разрушили  бы  мне
сердце.  Если  не  ошибаюсь,  ваши  пристрастия  отданы  молодому  Симмонсу,
который, как я понял, прибудет на бал с твердым  намерением  протанцевать  с
вами вальс.
   Личико Пенелопы покрылось густым румянцем, но Монфорт этого  не  заметил.
Его внимание было устремлено на  Кэрол,  и,  как  ей  показалось,  вовсе  не
потому,  что  он  был  поражен  ее  прелестью.  В  его  взгляде  было  нечто
преднамеренное.
   - Кэролайн, вы как будто чем-то расстроены? Что-то случилось?
   - У меня просто немного кружится голова от волнения.
   На самом же деле Кэрол думала о том, каковы на самом деле  чувства  этого
человека к леди Кэролайн Хайд. Ей было ясно, что леди  Августа  была  просто
очарована им, а его слегка насмешливое обращение с Пенелопой  выражало  лишь
нежность к будущей свояченице, невинной девушке, к тому же много моложе его.
Но каковы отношения Кэролайн и лорда Монфорта, этого она не понимала.  Жаль,
что она не спросила у леди Августы, получила ли Кэролайн Хайд наследство  от
родителей и богат ли Монфорт.
   - Я счастлив, что вы надели мое ожерелье, мой подарок.
   Монфорт  смотрел  на  жемчуг  и  сапфировую  застежку,  потом  его  глаза
скользнули ниже, к глубокому вырезу ее платья, и Кэрол почувствовала, что он
наслаждается запахом ее кожи. Она ощутила легкое дрожание его руки, на сгибе
которой все еще лежали ее пальцы. Эта дрожь передалась и ей.
   "Боже, - подумала Кэрол, - во что меня втянула эта леди  Августа!  Как  я
буду сопротивляться этому человеку, если он решит, что  его  невеста  должна
принадлежать ему до свадьбы? Или Монфорт и леди Кэролайн уже  любовники?  Да
какое мне дело? Эти люди ничего для меня не значат".
   Но долго раздумывать ей не пришлось. Стали прибывать гости. Леди  Августа
повела племянниц в приемную, где они стали в ряд, чтобы встречать  тех,  кто
приехал поздравить обрученных. Монфорт стоял между леди Августой и Кэрол, по
другую руку Кэрол стояла Пенелопа.  Кэрол  была  не  в  восторге  от  такого
расположения, поскольку леди Августа не могла потихоньку информировать ее  о
тех, кого  она  должна  была  приветствовать,  а  ведь  предполагалось,  что
большинство из них она знает в лицо. Кэрол нашла выход в вежливой болтовне -
точно такая же болтовня звучала на  званых  вечерах  с  коктейлями,  которые
когда-то устраивали ее родители.
   С каждой минутой Кэрол все сильнее ощущала присутствие  мужчины  рядом  с
собой, и в то же  время  она  слушала  -  с  вежливой  улыбкой  и  несколько
невнимательно  -  пожилого  джентльмена,  которого  Монфорт  назвал   лордом
Феллонером. Он сообщил ей, что погода для этого времени года  была  чересчур
холодна. По подагрической  боли  в  большом  пальце  на  ноге,  сказал  лорд
Феллонер, он может предсказать, что еще до Рождества будет сильный снегопад.
   - Бог мой, - сказала Кэрол старому лорду, - я была так занята в последнее
время, что совершенно забыла о числах. Сколько же осталось до Рождества?
   - Еще ровно три дня, -  последовал  ответ,  -  держу  пари,  что  Монфорт
задумал для вас какой-то особенный подарок. Ха-ха-ха! Я-то знаю, что подарил
бы вам, будь вы моей невестой.
   Кэрол стоило многих усилий не покраснеть от этих слов, и она старалась не
смотреть на Монфорта, чтобы не видеть, как он на них реагирует. Вместо этого
она протянула руку следующему гостю, шедшему  вдоль  их  ряда.  Гостей  было
очень много, и ей показалось, что она упадет  в  обморок  от  окончательного
изнеможения прежде, чем все они пройдут через приемную в зал. Она  подумала,
что лицо у нее станет морщинистым от бесконечных улыбок.
   По крайней мере, ей не нужно было почти ничего делать, чтобы не поставить
в неудобное положение ни себя, ни кого  бы  то  ни  было.  Первое  серьезное
затруднение возникло, когда настало время открывать бал в  паре  с  женихом.
Монфорт взял ее за руку и, не сказав ни слова, повел по блестящему  полу  на
середину бального зала.
   - Надеюсь, это вальс, - сказала Кэрол, раздраженная его долгим  молчанием
и боясь того, что может произойти через несколько минут.
   - Вы прекрасно знаете, что любой  бал  открывается  менуэтом,  -  холодно
сказал Монфорт. - Музыку менуэта выбирали, как мне кажется,  несколько  дней
тому назад.
   - Если это так, то мне ничего не сказали. Кэрол не трогалась с  места,  и
глаза всех гостей устремились на нее. Она не умела танцевать  менуэт.  Какие
еще танцы были популярны в эту эпоху, она тоже не  знала.  Ей  представились
сложные па и запутанные фигуры, и она поняла, что будет выглядеть совершенно
по-идиотски, если попытается танцевать. Жених ее, вероятно, будет недоволен.
Но вот вальс танцевать она умела.
   - Кэролайн. - Глаза Монфорта потемнели от гнева, и она убедилась, что ему
нет никакого дела до леди Кэролайн Хайд.  Он  женится  не  по  любви,  а  по
какой-то другой причине. Не нужно заглядывать в свое далекое прошлое,  чтобы
понять,  что  это  за  причина.  Она  выпрямилась,  вздернула  подбородок  и
посмотрела ему в глаза.
   - Я буду танцевать вальс, или я вообще не буду танцевать. Это бал в честь
МОЕЙ помолвки. Я открою его так, как хочется мне.
   Она увидела, что он пришел в бешенство. И  еще  кое-что  она  увидела.  В
глубине его глаз промелькнула насмешка и что-то вроде уважения.
   - Миледи, а не попытаетесь ли вы изменить также текст клятвы, которую  мы
будем давать перед алтарем?
   - Там видно будет. Я говорю сейчас не о том, что будет дальше.
   - Неужели? - Несколько мгновений Монфорт изучал ее лицо, потом повернулся
на каблуках и пошел прочь.
   Кэрол замерла, не зная, что делать, опасаясь, что  он  решил  бросить  ее
одну среди зала. Монфорт что-то сказал лакею, а тот поспешил  к  хорам,  где
расположился оркестр. Потом, к великому облегчению Кэрол, Монфорт подошел  к
ней:
   - Если вы изволите подождать, пока музыканты переменят ноты, они  сыграют
вальс.
   - Благодарю, милорд.
   Кэрол старалась, чтобы ее  голос  звучал  ровно  и  не  дрожал.  Заиграла
музыка, сильные руки обхватили ее. Теперь она должна была слушаться его,  но
делала она это с удовольствием - он был прекрасный танцор.
   - Вы меня поражаете, - сказал Монфорт, кружась с ней по залу.
   -  Чем  же,  милорд?  -  Кэрол  решила,  что   самым   безопасным   будет
придерживаться прохладного, независимого тона. С первой же минуты их встречи
она поняла, что Монфорт опасен для нее. Если она не поостережется, он  может
поколебать душевное равновесие, которое она обрела с  великим  трудом  после
того, как любимый человек нанес ей такую рану. Давным-давно  она  поклялась,
что никогда больше не допустит этого в свою жизнь.  Даже  если  размякнет  и
позволит себе какие-то чувства к мужчине, было  бы  чистым  безумием  давать
волю этим чувствам в подобной ситуации.
   - Я думал, что хорошо знаю вас, - ответил Монфорт  на  ее  вопрос,  -  но
сегодня вас как будто подменили.
   - Как это, милорд?
   - До этого времени вы никогда ничего от меня не требовали.
   - Возможно, мне нужно было сделать это  гораздо  раньше.  Если  время  от
времени предъявлять человеку какие-либо требования, это  будет  полезно  для
его души.
   Кэрол заметила, что уголки его губ начали приподниматься в улыбке, но  он
быстро подавил свою веселость и заговорил очень строго:
   - Я полагал, что найду в вас такую покорную жену, как мне нужно,  которая
принесет мне приданое и не будет вмешиваться в мою жизнь.
   "Ах ты несчастный самец, шовинист свинячий!" -  она  чуть  не  произнесла
этого вслух, но вовремя остановила себя. Конечно, он и самец и  шовинист:  в
начале XIX века все мужчины были такими, и особенно английские  аристократы,
свято верившие, что мир  принадлежит  им.  Наверное,  у  него  есть  парочка
любовниц, для которых он снимает хорошенькие квартирки здесь же, в  Лондоне,
он будет навещать их, покинув супружеское ложе, и это будет в порядке вещей.
Кэрол решила дать бой за леди Кэролайн.
   - Господи Боже, сэр, - сказала она насмешливо, взмахнув ресницами, -  для
чего же и существует жена, как не для того, чтобы мешать развлечениям  мужа?
- Надеюсь, вы выполните условия нашего брачного договора?
   - А если нет? - Кэрол остановилась, бродив Монфорта  на  середине  фигуры
вальса с поднятой ногой. На миг его лицо показалось ей похожим  на  грозовую
тучу, и она почти была уверена, что он сокрушит ее  молнией.  Неожиданно  он
улыбнулся. Схватив обе ее руки, он поднес ее пальцы к своим губам. Сторонний
наблюдатель подумал бы, что он восхищается какими-то словами  своей  невесты
или поздравляет ее с остроумным замечанием. Но говорить он начал сквозь зубы
и так тихо, что Кэрол едва слышала его слова:
   - Не знаю, Кэролайн, в какую  игру  вы  играете,  но  я  не  позволю  вам
устраивать сцены и потешать сплетников.
   - Расторгните помолвку, если вам не нравится мое поведение.
   - Не расторгну, - сказал он, все так же улыбаясь своей прекрасной сияющей
фальшивой улыбкой. Он вел разговор так, чтобы наблюдавшие за ними  подумали,
что он шепчет ей нежные признания. -  И  вам  не  позволю  сделать  это.  Мы
заключим сделку, Кэролайн, и вы будете выполнять все ее условия. Все.
   Конечно,  она  не  могла  разбить  чужую   помолвку.   Это   поставит   в
затруднительное положение леди Кэролайн, когда сама  Кэрол  отбудет  в  свой
век, а леди Кэролайн станет женой этого человека. Кэрол мало знала о брачных
законах этой эпохи, но подозревала, что у мужа было  право  распоряжаться  и
женой, и ее состоянием, и, может быть, каждой минутой ее  жизни.  Ради  леди
Кэролайн нужно быть осторожной. Но она не хотела сдаваться полностью.
   - Боюсь, у меня от всех этих волнений кружится голова. Если  бы  я  могла
побыть одна хотя бы  несколько  минут,  я  почувствовала  бы  себя  в  своей
тарелке. Я, видимо, пройду в библиотеку.
   - К вашим услугам, сударыня. Я провожу вас. - Монфорт поклонился, и Кэрол
ответила ему реверансом, которому  ее  научили  в  школе  танцев.  Когда  он
провожал ее из зала,  музыканты  заиграли  новый  танец.  Мужчина  толпились
вокруг нее, приглашая ее на танец, но  прежде  чем  девушка  успела  сказать
что-либо, Монфорт принес за нее извинения. Вслед им  устремились  понимающие
взгляды. Пожилые леди зашептались у нее за спиной.
   - Прилично ли будет закрыть дверь? - спросила Кэрол, оказавшись наедине с
Монфортом в библиотеке. - Не стоит ли  пригласить  сюда  кого-нибудь?  Может
быть, тетю Августу? - спросила она с надеждой.
   - Я предъявлю свои права жениха и скажу, что хочу немного побыть  с  вами
наедине, - ответил Монфорт. Закрыв дверь, он  подошел  к  ней  с  угрожающим
видом человека, который решил быть ведущим в разговоре. - Итак, Кэролайн,  я
хочу, чтобы вы поняли, что я не разрешу вам нарушить слово, которое  вы  мне
дали.
   - Я никогда в жизни не нарушала своего слова, так же,  как  и  мой  отец.
Подобным предположением вы меня оскорбляете.
   - Рад слышать это. Некоторые мужчины полагают, что у женщин  нет  чувства
чести. Я к ним не отношусь. Я ожидаю от своей жены честного поведения.
   - Монфорт, вы женитесь на леди Кэро... то есть на мне, из-за денег?
   - Это вряд ли вероятно,  если  учесть,  насколько  мое  состояние  больше
вашего. - Он смотрел на нее так, словно пытался разгадать все  ее  тайны.  -
Всю свою жизнь вы знали, какое у меня состояние. Почему же вы спрашиваете  о
нем сейчас? Кэролайн, сегодня вы сами на себя не похожи.
   - Это истинная правда.  -  Она  вздохнула  с  облегчением,  узнав  о  его
богатстве, и продолжала более дружелюбно:
   - Простите меня. Я сказала не подумав.
   - Скажите мне, в чем дело, и я постараюсь помочь вам.
   - Если я это сделаю, вы и в самом деле подумаете, что я сошла  с  ума.  -
Его испытующий взгляд чуть смягчился, и, заметив это, она всерьез  собралась
было рассказать ему о своем положении. Но  тут  же  передумала.  Монфорт  не
поверит в эту странную историю. Кроме того, если Кэрол через несколько часов
вернется в XX век, бедной леди Кэролайн  придется  дать  ответ  за  все  эти
невероятные поступки, которых она, скорее всего, и понять-то не в состоянии.
Все решат, что леди Кэролайн сошла с ума.
   Для Кэрол было совершенно ново думать не только о себе,  но  и  о  другом
человеке, и притом добровольно, без всяких надежд на  награду,  кроме  разве
чужого благополучия. Это ее утомляло. Она подняла руку, чтобы потереть  лоб.
Монфорт придвинулся к ней, как бы желая защитить ее от чего-то.
   - Теперь вы, конечно, понимаете, что можете мне доверять? - спросил он.
   - Могу ли? Как я хотела бы в это верить!
   -  Откуда  эта  внезапная  неуверенность,  если  в  тот  день,  когда  вы
согласились на нашу сделку, вы не выразили ни малейшего сомнения?
   - Освежите мои воспоминания, Монфорт. Объясните в точности,  что  это  за
сделка и почему я согласилась на нее.
   - Вы не могли забыть подробностей, столь важных для вашего будущего и для
будущего вашей сестры.
   - Возможно, мне хочется услышать их от вас, чтобы убедиться,  что  ВЫ  не
забыли.
   Кэрол помолчала, надеясь, что он сообщит  хоть  какие-то  факты,  которые
предохранят ее от ошибок. Ведь расплачиваться за эти  ошибки  придется  леди
Кэролайн. Она заглянула ему в глаза и улыбнулась:
   - Будьте снисходительны к моей глупости, Монфорт, прошу вас.
   -  Вы  кокетничаете?  Совершенно  на  вас  не  похоже.   -   Он   был   в
замешательстве. Потом сказал:
   - Что же, если вы решили выслушать все еще раз, пожалуйста. Наши отцы всю
жизнь были друзьями. После смерти вашего отца мой отец сделал все возможное,
чтобы устроить вашу жизнь и жизнь вашей сестры.  Именно  мой  отец  попросил
леди Августу взять вас к себе, с тем чтобы  она  была  вашей  наставницей  в
светской жизни. Сначала она отказывалась, считая, что это доставит ей  много
хлопот и будет дорого стоить. Мне нет  надобности  говорить  вам,  что  леди
Августа бывает по временам скупа до неразумия. Тем не менее  я  уверен,  что
она никогда не жалела о том, что согласилась.  Она  сделала  все  возможное,
чтобы ввести вас в общество как полагается и  найти  мужей  для  вас  обеих.
После смерти отца ко мне  перешел  титул  графа  Монфорта  вместе  со  всеми
отцовскими обязанностями. - Монфорт помолчал.
   -  Вы  хотите  сказать,  что  женитесь  на  мне  из  жалости?  -   Вызов,
прозвучавший в ее голосе, заставил его резко поднять голову.
   - Вовсе  нет.  Благодаря  отсутствию  крупного  состояния  вы  необычайно
удобная жена. Отец одобрил бы наш брак. У нас с вами всегда  были  дружеские
отношения. Поскольку  мне  нужен  наследник  титула,  наш  брак  -  разумное
разрешение множества проблем.
   - Я должна произвести для вас наследника, - уточнила она.
   - А также еще одного-двух детей, - добавил он,  -  поскольку  дети  часто
умирают в первые годы жизни. Лучше быть уверенным, что после меня  останется
хотя бы один взрослый наследник.  Со  своей  стороны  я  оформил  прекрасное
завещание в вашу пользу, так что даже если я умру в молодости, вы никогда не
будете нуждаться в деньгах. А пока мы живем вместе, я обещаю  содержать  вас
так, как подобает графине Монфорт.
   - Вот как, - пробормотала  Кэрол,  -  денежное  обеспечение  в  обмен  на
использование моего тела для производства ваших наследников.  Практично.  Но
какой хладнокровный подход к устройству семейной жизни!
   - Вы согласились на него  так  же  хладнокровно,  как  я  его  предложил.
Впрочем,