мне  показалось,  что  вы  рады  моему  предложению  -   на   свой
бесстрастный манер. И потом, речь идет ведь и о вашей сестре.
   - А что такое? - В голосе Кэрол послышалась готовность к обороне, которую
она и не пыталась  скрыть.  Эта  славная  девушка  заслуживала  того,  чтобы
старшая сестра  ее  защищала.  Кэрол  не  раздумывала,  откуда  взялись  эти
чувства, они просто появились, пока она слушала Монфорта.
   - В день нашей свадьбы я назначу Пенелопе солидное  приданое,  чтобы  она
могла сделать хорошую партию. Не удивлюсь, если ей сделает предложение  лорд
Симмонс.
   - Значит, я выхожу замуж ради сестры?
   - Я питаю слабую надежду, что наше соглашение  приятно  вам  и  ради  вас
самой. - Казалось, он был в затруднении. - Вам трудно выйти  замуж  с  вашим
маленьким, приданым, а так как вы несколько старше  того  возраста,  который
предпочтителен  для  вступления  в  брак  и  у  вас  нет  других  подходящих
поклонников, то... - Он замолчал, но Кэрол легко представила  себе,  что  он
мог сказать. В это время и в  этой  стране  замужество  и  материнство  были
единственной достойной карьерой для знатной женщины.  У  леди  Кэролайн  нет
выбора. Лорд Монфорт красив, хорошо воспитан и богат. Это прекрасная  партия
- только любовь не является частью этого уравнения. Кэрол  стало  жаль  леди
Кэролайн.
   - Какое четкое деловое соглашение, - подумала она вслух.
   - Я тоже так считаю. - Он взял ее пальцем за  подбородок  и  повернул  ее
лицо к себе. - Считал до этого вечера. Вы превратились в другого человека, и
я едва узнаю вас.
   - Вас сердит эта перемена? - прошептала она, почти не дыша, потому что он
был так близко.
   - Она меня интригует. Я знаю - вы достаточно любите сестру,  чтобы  пойти
для нее на все, даже на замужество с  человеком,  которого  считаете  чем-то
вроде повесы. Я думал, что хорошо знаю вас, Кэролайн, и знаю,  чего  от  вас
ожидать. Никогда не предполагал, что за вашим чинным  поведением  скрывается
столь живой нрав.
   Его губы были так близко, что Кэрол охватила паника.
   - Недавно я узнала больше, чем мне хотелось бы, о живых нравах, - заявила
она.
   - Да? Перемены, происходящие с вами, становятся особенно привлекательными
в данный момент. Не позволите ли испытать ваш новообретенный нрав?
   - Думаю, что это неразумно. - Она произнесла эти предостерегающие  слова,
задыхаясь так, что они вовсе не походили на предостережение.
   - Почему нет, если я ваш будущий муж? - Обняв ее за талию, он притянул ее
к себе. - Кто осмелится порицать меня? Ведь я попробую то, что  скоро  будет
полностью моим?
   Кэрол чувствовала мускулистую плотность его тела.  Это  нужно  прекратить
сейчас же. Ее испугало, что она совершенно не защищена от обаяния  красивого
мужчины, как ей представлялось. А этот человек принадлежал к тому же  другой
женщине.
   Она приготовилась бурно запротестовать.  -  Милорд,  я  не...  -  Слишком
поздно. Его губы  коснулись  ее  губ,  пальцы,  которыми  он  держал  ее  за
подбородок, впились в ее короткие кудряшки, не  давая  ей  отвернуться.  Его
рука еще крепче сжала ее талию.
   Более шести лет прошло с тех пор, как ее целовал мужчина, и никто никогда
не целовал ее с таким знанием дела. Сопротивляться было бесполезно.  Он  был
гораздо сильнее. Но ужас заключался в  том,  что  ей  вовсе  и  не  хотелось
сопротивляться. Застонав, она разняла губы.
   И обняла его с безнадежным отчаяньем. Пусть ею руководят чувства.
   Губы его были страстны и горячи, и Кэрол отвечала ему со все возраставшей
готовностью. Она растворялась в его желании. Они стояли, прижавшись  друг  к
другу. Кэрол поднялась на цыпочки, чтобы достать до его губ. Поцелуй  длился
так долго, что она потеряла всякое ощущение  времени  и  чувствовала  только
блаженство. Когда он наконец оторвался от ее губ и поднял голову,  лицо  его
было страстно напряженным,  а  серые  глаза  говорили  о  желаниях,  слишком
примитивных для цивилизованного человека.
   - Господи, Кэролайн, - как-то проскрежетал он, - как я мог так  ошибаться
в вас? Никогда не предполагал, что вы способны на такую реакцию!  О,  как  я
хочу вас!
   Он спрятал лицо у нее на груди. Она все  еще  обнимала  его,  прижимая  к
себе, - нет,  требуя  поцелуев,  которыми  он  покрывал  ее  тело  у  выреза
персикового платья.
   - Я не знала... не представляла себе, Монфорт!
   - Николас, - простонал он, - меня зовут Николас. Зовите меня по имени.
   - Николас. - Она закрыла  глаза,  чтобы  лучше  ощущать  происходящее.  -
Николас!
   - Ай да Николас! - раздался осуждающий голос леди Августы. - Монфорт, как
вы себя ведете с моей племянницей?
   Он поднял голову, и на мгновение в его глазах появилось то же примитивное
выражение, только теперь  это  была  жгучая  ярость.  Кэрол  знала,  что  он
чувствует. Ее тоже рассердило  вмешательство  леди  Августы.  Ей  захотелось
крикнуть, чтобы та убиралась вон и оставила их в покое.
   - Итак, Монфорт? - Голос леди Августы стал еще резче, и по шелесту  шелка
Кэрол поняла, что та приближается.
   Монфорт медленно выпрямился, загораживая Кэрол широкими плечами, пока она
не привела себя в порядок. Затем он так же медленно повернулся,  по-прежнему
прикрывая девушку своим телом и давая ей возможность прийти в себя.
   - Милорд, я к вам обращаюсь!
   - Простите, леди Августа. Я не сразу услышал вас, потому что целовал свою
будущую жену.
   - Вижу. - Леди  Августа  устремила  взгляд  в  сторону  Кэрол.  Благодаря
неторопливости Монфорта она могла ответить старой  даме  довольно  спокойным
взглядом.
   - Полагаю, вы получили удовольствие, - сказала леди Августа Николасу,  не
сводя глаз с Кэрол.
   - Я нахожу, что это восхитительнейшее ощущение, - ответил  Николас,  -  я
намерен испытывать его как можно чаще.
   - Кэролайн, я хочу поговорить с вами. - Леди Августа не сводила  с  Кэрол
обвиняющего взгляда.
   - Вы должны простить нас, сударыня, - возразил  Николас,  -  но  Кэролайн
обещала мне следующий танец, и я не желаю оставаться разочарованным.
   Повернувшись к Кэрол, он протянул ей руку:
   - Надеюсь, моя дорогая леди, что следующий танец за мной?
   И взглядом дал ей понять, что отныне  между  ними  существует  заговор  -
заговор страсти.
   - Да, милорд. - Кэрол положила пальцы на его согнутую руку, и он повел ее
в зал мимо леди Августы, стоявшей с открытым ртом и  словно  потерявшей  дар
речи.

Глава 3

   Трижды в этот вечер Николас танцевал с Кэрол.  У  пожилых  наблюдательниц
это почти не вызвало разговоров, поскольку они были обручены, но всякий раз,
попадая в объятия Николаса во время вальса или переходя от одного кавалера к
другому в более сложных  танцах,  Кэрол  чувствовала  на  себе  взгляд  леди
Августы. Она знала, что придется  давать  объяснения  по  поводу  поцелуя  в
библиотеке, но пришла к выводу, что ее ничуть не заботит возможный  выговор.
Поцелуй, которого не должно было быть, вызвал в ней такую  вспышку  радости,
что ее хватило на несколько часов, и Кэрол улыбалась, смеялась, болтала так,
словно ее место на самом деле было в бальном зале  Марлоу-Хаус,  словно  она
родилась для того, чтобы танцевать здесь.
   Она быстро поняла, что танцы не так сложны, как она  опасалась.  Однажды,
когда она была еще подростком, родители одной из ее подруг устроили в  честь
дня рождения дочери вечеринку с бальными танцами, и специально  приглашенные
учителя показывали  юным  гостям  танцевальные  па.  И  Кэрол  увидела,  что
большинство танцев, которые танцевали в зале леди Августы, похожи на  те,  а
фигуры, которых она не знала, она выучила очень быстро.
   - Ты выглядишь сегодня такой счастливой, Кэролайн, - заметила Пенелопа во
время короткого перерыва между танцами. - Я никогда  не  видела  тебя  такой
оживленной.
   Кэрол показалось,  что  мягкие  голубые  глаза  девушки  смотрят  излишне
проницательно, и это может  нарушить  ее  покой.  Она  попыталась  направить
любопытство Пенелопы по ложному пути.
   - Николас говорил мне то же самое, -  ответила  она,  беря  Пенелопу  под
руку. Я объяснила, что это от волнения.  Надеюсь,  тебе  тоже  хорошо?  Лорд
Симмонс уже приехал?
   - О да, и Николас прав: лорд  Симмонс  приехал  именно  для  того,  чтобы
протанцевать со мной вальс.  Он  даже  спросил  у  тети  Августы  разрешения
сопроводить меня к ужину.
   Глянув через плечо Кэрол, Пенелопа  вдруг  порозовела.  Заинтересованная,
Кэрол обернулась и увидела, что к ним идет Николас вместе с человеком  годом
или двумя старше Пенелопы. Она собралась было выяснить, кто это новое  лицо,
но по поведению девушки поняла, что  это  лорд  Симмонс.  Кэрол  внимательно
посмотрела на молодого человека. Она не нашла в нем ничего общего ни  с  кем
из известных ей  родственников,  кроме  фамилии.  Лорд  Симмонс  был  высок,
светловолос, хорош собой. Молодые люди были явно в дружеских  отношениях,  и
Кэрол задалась вопросом, рассказал ли Монфорт Симмонсу о  приданом,  которое
он дает за Пенелопой, и не поэтому ли лорд Симмонс так внимателен к девушке.
   Когда начался вальс и она вновь  оказалась  в  объятиях  Монфорта,  Кэрол
спросила его об этом. Она спрашивала настойчиво, и, к его чести, он не  стал
отшучиваться и не рассердился.
   - Я уверен,  что  Симмонс  интересуется  Пенелопой.  Однако  я  знаю  его
достаточно хорошо и уверен, что он  никогда  не  станет  навлекать  на  себя
неудовольствия  своего  властного  отца,  сватаясь  к  девушке  с  маленьким
приданым. То, что я дам за Пенелопой,  просто  позволит  Симмонсу  следовать
влечению своего сердца. При этом осуществится главное желание  Пенелопы.  Вы
не можете возражать  против  этих  условий,  потому  что  мы  с  вами  давно
договорились обо всем.
   - Я просто хочу, чтобы она была счастлива, - сказала Кэрол, - и  не  пару
месяцев или лет, а до конца своих дней. Она такая милая, славная девочка.  Я
уверена, что она ни разу в жизни не подумала ни о ком дурно.
   - Я согласен с вами. -  Монфорт  улыбнулся  и  добавил  с  очаровательной
насмешливостью:
   - Но о вас, дорогая, я, увы, не могу сказать того же.  Я  просто  уверен,
что по некоторым поводам вы думали обо мне очень дурно.
   - Не  буду  отрицать,  милорд.  Он  принял  это  признание  с  понимающей
усмешкой:
   - Кэролайн, если вы  и  впредь  будете  такой,  как  сегодня  вечером,  я
постараюсь никогда не подавать вам повода думать обо мне плохо.
   - Это обещание, милорд? - Кэрол хотела произнести это шутливо, но  против
ее воли голос прозвучал несколько резко.
   - Самое что ни на есть торжественное обещание, -  последовал  немедленный
ответ.   -   Новые   черты   вашего   характера   кажутся   мне   необычайно
привлекательными.
   Его  глаза,   устремленные   на   нее,   были   дымчато-зелеными.   Кэрол
почувствовала, что он с трудом сдерживает страсть. Она была уверена, что  он
жаждет  поцеловать  ее.  А  потом  прикоснется  губами  к  ее  груди...  Она
вздрогнула, вспомнив его поцелуи, и увидела по его лицу, что он все понял.
   - Если вы будете такой,  как  сегодня,  вы  плените  меня  навечно,  и  я
совершенно забуду обо всех других женщинах.
   - Вечность - большой срок, - прошептала она. - Тем не менее...
   В этот миг танец кончился. Пенелопа и  лорд  Симмонс  оказались  рядом  с
ними, и им пришлось прервать свой слишком интимный разговор. Но  Кэрол  была
убеждена, что Монфорт возобновит его при первой же возможности.
   Все в его поведении убеждало, что разговоры об обожании не  были  набором
пустых комплиментов, - и то, как он смотрел на нее, как шел рядом, когда они
вчетвером направились в столовую, и как искусно пресекал все попытки  других
мужчин выразить ей свое внимание.
   И с вызовом, который был совершенно не в характере Кэрол Симмонс и,  судя
по тому, что она узнала о Кэролайн Хайд,  вне  понимания  этой  леди,  Кэрол
решила наслаждаться вниманием мужчины, пока  она  пребывает  в  Лондоне  XIX
века.
   Столовая была огромным помещением, которое выглядело бы официально,  если
бы в этот вечер его не украшали свечи и зелень,  а  также  белые  и  красные
цветы в честь праздника. Все  это  придавало  комнате  более  интимный  вид.
Вместо одного длинного стола в комнате были расставлены маленькие столики на
четыре либо на шесть персон.
   Кэрол, Монфорт, Пенелопа  и  лорд  Симмонс  заняли  столик  на  четверых.
Джентльмены принесли дамам тарелки с ветчиной, ростбифом и салатом  и,  пока
те ели, попивали белое вино. Во время легкой необязательной  болтовни  Кэрол
постоянно чувствовала внимание Монфорта. И  еще  она  ощущала  пронизывающие
взгляды леди Августы и знала, что в какой-то момент в недалеком  будущем  ей
придется отчитаться за свое поведение в библиотеке.
   Несмотря на это, Кэрол замечательно проводила  время.  Лорд  Симмонс  был
остроумен И галантен, и спустя несколько минут Кэрол убедилась, что он любит
ее сестру. Она поймала себя на этом слове. Как  бы  ни  была  ей  симпатична
Пенелопа, она ей не сестра, так почему  же  Кэрол  испытывает  к  ней  такую
нежность и желание оберегать ее? Как  Кэрол  ни  старалась,  ей  не  удалось
прогнать эти чувства.
   И еще Николас. Ей льстило его внимание, и она не могла  остаться  к  нему
равнодушной. Она  все  сильнее  сознавала,  что  происходит,  и  мечтала  об
объятиях Николаса и о том, чтобы опять с наслаждением ощутить  его  губы  на
своих. По его взглядам было ясно, что он хочет того же.
   Ситуация была немыслимая. Кэрол  пришла  к  выводу,  что  настоящая  леди
Кэролайн держала жениха на расстоянии вытянутой руки. Если Кэрол вернется  в
свой век и леди Кэролайн, воцарившись в  принадлежащем  ей  теле,  оттолкнет
Монфорта, когда он захочет ее ласк, как ему  будет  больно!  Мысль  об  этом
пронзила ее холодное сердце.
   Тут же в ней вспыхнул гнев на леди Августу. В качестве призрака,  который
утверждает, что все знает о Кэрол, леди Августа  должна  бы  знать,  сколько
эмоциональной энергии потратила Кэрол за последние шесть лет  на  то,  чтобы
избегать  страданий.  Как  же  тогда  могла  леди  Августа   подвергать   ее
возможности новых душевных мук? Какая злоба! Какая несправедливость!
   И все же, возмущаясь тем, как дурно с ней обошлись,  Кэрол  не  могла  не
признаться самой себе, что в этот вечер она не  хотела  бы  оказаться  ни  в
каком другом месте. А самое удивительное - что она счастлива здесь.
   После позднего ужина опять были танцы, которые  кончились  только  ранним
утром. Уезжали последние гости. Кэрол хотелось спать, глаза у нее слипались.
Она подала руку Николасу и позволила  вежливо  поцеловать  себя  в  щеку,  с
трудом подавив зевок. Он, конечно, заметил это.
   - Надеюсь, не мое присутствие тому виной, а поздний час, - съязвил он  и,
пользуясь ее рассеянностью, поцеловал в другую щеку, слишком близко к  губам
для этого часа, как решила Кэрол. - Могу  ли  я  зайти  за  вами  во  второй
половине дня и отвезти вас покататься?
   - О, пожалуйста, Николас! - воскликнула Пенелопа, прежде чем Кэрол успела
ответить, а леди Августа - возразить. - Я  уверена,  что  Кэролайн  будет  в
восторге. До обеда у нас нет никаких приглашений, потому  что  тетя  Августа
считает, что мы переутомились за ночь. Но я совсем  не  устала,  и  Кэролайн
тоже, я полагаю.
   - Кэролайн? - Николас ждал ответа, высоко подняв брови. Мог ли кто-нибудь
- в том числе и леди Августа - подумать, что она откажется? Кэрол улыбнулась
и кивнула в знак согласия, и Николас ушел.
   - Кэролайн, - сурово сказала леди Августа, - нам нужно поговорить.
   - Не теперь, - возразила, удивляясь  собственной  смелости,  Кэрол,  -  я
слишком устала для жарких споров. Поговорим позже, если хотите. Сейчас я иду
спать. "А если вы отправите меня в XX век до того, как мы сможем поговорить,
- добавила она про себя, - тогда то, что вы хотите  мне  сказать,  не  имеет
никакого значения".
   - Прекрасно, я буду ждать вас у себя в  будуаре  около  полудня.  -  Леди
Августа стала подниматься по лестнице. - Я непременно  должна  поговорить  с
вами до того, как вы отправитесь кататься с Монфортом. Теперь же  вам  обеим
следует быть в постели.
   - Хорошо, тетя Августа, - ответила Пенелопа. Кэрол  в  этот  момент  была
занята очередным зевком. Смеясь над сестрой, Пенелопа шепотом добавила:
   - Дорогая сестрица, я тоже хочу поговорить с тобой и  услышать  все,  что
говорил тебе сегодня Монфорт, но засыпаю  на  ходу.  Тетя  Августа  выглядит
ужасно раздраженной, и поэтому я, для контраста с той лекцией,  которую  она
тебе прочтет, подбодрю тебя очень приятной новостью.
   - Дай-ка я попробую угадать, - отозвалась Кэрол, - это связано  с  лордом
Симмонсом?
   - Тебе придется подождать до утра, - сказала Пенелопа. Она ласково обняла
Кэрол и протанцевала по коридору к дверям своей комнаты, которая, как только
теперь заметила Кэрол, была рядом с дверью леди Кэролайн.

***

   Проснувшись утром, Кэрол с удивлением обнаружила себя в той же  красивой,
белой с голубым, спальне, а значит, все еще в XIX веке.  Она  была  уверена,
что откроет глаза в противной голой комнате, где она спала и ела более  пяти
с половиной лет.
   Горничная раздвинула драпри,  и  в  окна  заглянуло  бледное  декабрьское
солнце. Кэрол лежала,  спокойно  оглядывая  комнату.  Красивые  бело-голубые
фарфоровые вазы на каминной полке, удобное голубое  вышитое  кресло,  ковер,
затканный изящным узором из роз и  лент,  тафтяные  и  прозрачные  кружевные
занавески на окнах, новые, крепкие, смягчающие дневной свет, - во всем  этом
было что-то в высшей степени успокаивающее.
   -  Доброе  утро,  миледи.  -  Горничная  подала  ей  подносик  с  изящной
фарфоровой посудой, покрытой сине-розовым узором. - Булочка и  чай,  как  вы
любите по утрам.
   Заняв сидячее положение, Кэрол помогла горничной поставить подносик  себе
на колени.
   - Какая у меня приятная комната! - сказала Кэрол. - Никогда  не  замечала
раньше. И как успокаивает самое раздраженное состояние сон  в  такой  уютной
обстановке!
   - О миледи, никто в жизни не назвал бы вас  раздражительной,  -  ответила
служанка, - у вас нрав спокойный и тихий, и вы любимица. всей прислуги, если
можно так сказать.
   - Да? - От прислуги Марлоу-Хаус такого не услышишь.
   - Конечно. И мы все так рады, что вы идете за такого знатного  господина.
Он красивый, этот лорд Монфорт. - По ее вздоху было ясно, что девушка вполне
оценила мужские достоинства Монфорта.
   Когда  она  ушла,  Кэрол  все  еще  нежилась  в  постели,  размышляя  над
удивительными событиями вчерашнего дня. Судя по всему,  впереди  ее  ожидали
события не менее удивительные, иначе ее уже вернули бы в XX век.
   Николас. Вспомнив о нем,  Кэрол  выпрыгнула  из  постели  и  бросилась  к
гардеробу, чтобы найти подходящее дневное платье. Горничная принесла  кувшин
с горячей водой. Кэрол умывалась, когда девушка опять вошла в комнату.
   - Ах, миледи, вот уж не ожидала, что вы так рано встанете! Не  нужно  вам
самой одеваться. Это моя обязанность. Вы разве не помните, когда  вы  только
что приехали в Лондон,  вы  думали,  что  сами  должны  заботиться  о  своих
туалетах и причесываться тоже, а мы договорились, что вы позволите  мне  все
взять на себя, как и подобает горничной знатной леди?
   - Вы правы. Я не смогу застегнуть все эти пуговки на спине. Это  утреннее
платье?
   - Точно так, миледи. А теперь стойте смирно и  дайте  Элле  управиться  с
застежкой.
   Платье было из муслина в белую  и  желтую  полоску;  вряд  ли  оно  могло
защитить от зимнего холода, но Элла явно не считала, что ее  хозяйка  должна
надеть что-то посущественней.
   На плечи Кэрол она накинула шаль в желто-зеленых цветах. Шаль была мягкой
и хорошо согревала, и Кэрол решила, что это кашемир.
   - А теперь, миледи, - сказала Элла, удовлетворенная нарядом  Кэрол,  -  я
знаю, что леди Пенелопа ждет вас у себя. Я кончила ее одевать как раз  перед
тем, как прийти к вам.
   Спальня Пенелопы была очень похожа на спальню Кэрол, только  выдержана  в
розовых и белых