ами.
   - Можем зайти внутрь, если хочешь.
   - Нет, - отказалась Надин,  -  не  суетись.  Привыкну.  -  Покопавшись  в
холщовой сумке, она вынула пачку ?Силк Кат? и коробок спичек.
   - Нет! - завопил Диг с деланным ужасом. - С  ума  сойти!  Только  не  ты!
Надин Кайт, ты не можешь курить! Это противоестественно! - Она протянула ему
пачку и поднесла спичку. - Черт, Дин, ты последний человек  на  этой  земле,
которого я ожидал увидеть курящим. И когда ты начала?
   - Неделю спустя, после того как  поступила  в  колледж  Св.  Джулиана,  -
ответила Надин, выдыхая дым. - Там с тобой обращаются как с придурком,  если
ты не куришь. В общем, мне создали все условия.
   - А я-то думал, что Св. Джулиан - заведение старомодное и строгое.
   - Миф, чистый миф. Они хотят, чтобы о них так думали, иначе к  ним  валом
повалили бы ребята, которые просто хотят где-то перекантоваться два года.
   - Хорошо там было?
   - Отлично. Два лучших года моей жизни. - Она  рассказала  Дигу  об  общих
курилках, и гибком расписании, учителях, предлагавших называть их по  имени,
и отсутствии всяких требований к внешнему виду учеников.
   Они поговорили о техническом колледже в Холлуэйе, который окончил Диг,  и
выяснилось, что это смешное место. Диг неплохо сдал экзамены, но уже  решил,
что  в  университет  не  пойдет.  Все  лето  он   работал   практикантом   в
звукозаписывающей компании, и они предложили ему постоянную работу помощника
администратора. В понедельник он должен приступать.
   Вспомнили родных: с его родителями и младшей сестрой, поступившей в  этом
году в начальную школу, было все в порядке; ее родители тоже ни  на  что  не
жаловались, а младший братец получил  высшие  баллы  по  всем  предметам  на
промежуточных экзаменах, и сейчас в семействе Кайтов его почитали наравне  с
Исусом Христом.
   - Ты вроде собирался рассказать о Дилайле, - наконец напомнила  Надин.  -
Что случилось?
   - Да, точно. - Диг бросил окурок на землю и затоптал. - Не знаю, все было
очень странно. Правда, к концу мы действительно немного сникли - ни  у  нее,
ни у меня не было денег,  и  мы  большей  частью  торчали  дома.  Все  стало
немножко отдавать рутиной. Сначала она поступила на секретарские  курсы,  но
через пару недель ушла оттуда, вроде бы ей не  нравилась  преподавательница.
Потом работала в цветочном магазине, от которого ее тошнило. В конце  концов
она устроилась подрабатывать по выходным в  аптеку,  зарплата  наличными.  И
тогда между нами начались трения, потому что  мне  надо  было  заниматься  в
колледже, у меня появились новые друзья, а она целыми днями сидела  дома  со
своей мамашей-ведьмой.
   - А! - перебила Надин, припомнив свою единственную и неприятную встречу с
матерью Дилайлы. - Ты познакомился с ней?
   - Видел пару раз, - скривился Диг.
   - И как она тебе?
   - Уродище. - Его передернуло. - Подозреваю, она немного не в себе, слегка
шизнутая. Дилайла не хотела, чтобы я приходил к ним  домой,  она  ненавидела
свой дом, поэтому мы проводили время у меня. В общем, ситуация стала немного
напряженной, но я думал: закончу колледж,  найду  работу,  стану  вкалывать,
получу повышение и смогу снять квартиру. Знаешь, я хотел, чтобы  Дилайла  не
работала и наслаждалась жизнью, хотел заботиться о ней. Я и  вправду  верил,
что мы всегда будем вместе. У меня и мысли не было, что все может полететь к
чертям....
   - Мы даже собирались обручиться, - припомнил Диг, - когда  ей  исполнится
восемнадцать, обсуждали, где будем жить... А на следующий день после ее  дня
рождения я вернулся из колледжа, ждал ее, как обычно, но она  не  появилась.
Позвонил ей домой, кто-то из ее братьев взял трубку и  сказал,  что  Дилайлы
здесь нет с самого утра, и добавил, что ушла она  с  большой  сумкой,  а  до
этого был большой скандал, мать на нее за что-то сильно рассердилась...
   - Я прождал ее весь вечер, - продолжал Диг, - и еще два дня,  звонил  ей,
но никто не знал, где она, и всем, похоже, было наплевать...  вообще,  в  ее
семье все какие-то... долбанутые. Я чуть было не отправился  в  полицию.  Но
потом сообразил, что куда бы Дилайла ни рванула, ей  понадобятся  деньги.  А
поскольку ей уже исполнилось восемнадцать, она  может  получать  пособие  по
безработице. Я знал, что она пойдет на биржу, она два года твердила об этом.
Неделю я не ходил в колледж и караулил ее у биржи,  прячась  за  деревом.  В
пятницу утром она объявилась. Выглядела ужасно. Просто жуть. Я с  трудом  ее
узнал. Подбежал к ней, обнял, и знаешь, она не смела на меня  глаз  поднять.
Словно ей было стыдно за что-то...
   В конце концов я уговорил ее пожить у меня. Она провела в нашем доме пару
недель, но все это время была такой несчастной: не хотела  никуда  выходить,
отказывалась смотреть телевизор и секс ей тоже не требовался. Я  пытался  ее
разговорить, но она только твердила, что с ней все в  порядке  и  ничего  не
случилось, - Диг помолчал немного и продолжил:
   - А однажды я вернулся домой и не  застал  ее.  Спросил  мать,  куда  она
пошла, и она  ответила,  что  Дилайла  выскочила  за  газетой.  Я  мгновенно
догадался, что здесь не так что-то...  Дилайла  никогда  не  выскакивала  за
газетой. Кинулся к себе в комнату  -  все  ее  вещи  исчезли.  Она  оставила
записку.
   - И что она написала? - поинтересовалась Надин.
   - А что она могла написать? ?Прости, что причиняю тебе боль, но я не могу
больше оставаться. Дело не в том, что тебя не  люблю,  я  буду  любить  тебя
всегда. Но я должна уйти. Пожалуйста, не  пытайся  меня  найти.  Пожалуйста,
забудь обо мне...? В общем, все в таком духе.  Я  отправился  к  ней  домой,
спросил, где Дилайла. Но ее мамаша ответила: ?Не знаю такой. И дочери у меня
тоже нет!? И захлопнула дверь перед моим носом. Старая стерва.
   - А потом?
   Диг пожал плечами:
   - Ну, потом я пытался как-то все это пережить. Привыкнуть. Сосредоточился
на учебе, шатался по клубам.
   - И с тех пор ты ее не видел? - Диг мрачно покачал головой.
   - Бедный Диг, - Надин постаралась выразить максимум сочувствия, думая про
себя: ?Боже, как я рада, что ненавидела ее?. - Не повезло. А сейчас ты как?
   - Сейчас? Все нормально, - встряхнулся Диг, - просто классно. Одно  время
было плохо... очень плохо. Но эта  работа  на  фирме,  она  перевернула  мою
жизнь. Я теперь знаю, что мне надо. У меня появилась цель в жизни.
   - И... у тебя уже есть новая девушка?
   - Не-а, - Диг покачал головой. - Я был слишком занят: экзамены, работа...
Нет. - Замявшись на секунду, он спросил:
   - А ты?.. Встречаешься с кем-нибудь?
   - Уф, - выдохнула она. - Нет. - Улыбка заиграла на губах Дига.
   - А что? - набычилась Надин.
   - Да нет, ничего.
   - Нет, говори!
   - Ничего! - весело повторил он. - Просто стало интересно, ты уже... ну...
потеряла ее?
   - Кого?
   - Ну ее. Не придуривайся!
   Надин густо покраснела. Прежде они с Дигом никогда не говорили о сексе.
   - А, понятно, - пробормотала она. - Нет. Пока нет. - Диг  глубокомысленно
кивнул и отпил пива, улыбка по-прежнему блуждала по его физиономии.
   - Что ты лыбишься!
   - Ничего!
   - Мне всего восемнадцать, если ты помнишь, - ринулась в атаку Надин.
   -  Прекрасно,  -  продолжал  улыбаться  Диг  к  неудовольствию  Надин.  -
Замечательно.
   - Я жду, - возмущение Надин нарастало с каждой секундой.  -  Я  не  желаю
бросаться в омут с головой. Хочу дождаться, пока я буду готова, и  если  мне
придется ждать хоть десять лет, значит, так надо!
   - Дин, успокойся! Наверное, ты права. Скорее всего. абсолютно права.
   - Вот и ладно, - твердым тоном подытожила Надин, внутренне поеживаясь.
   Они молчали, прихлебывая пиво. Надин подняла голову и обнаружила, что Диг
пристально смотрит на нее. Смутившись, она отвела взгляд.
   - То место пошло тебе на пользу, - загадочно обронил Диг, всматриваясь  в
ее лицо.
   - Какое место?
   - Колледж.
   - Что ты имеешь в виду? - кокетливо осведомилась Надин.
   - Ты изменилась. Выглядишь так... - Краска разлилась по лицу  Дига,  пока
он подыскивал нужное слово. - Так...
   - Да-а? - подначивала Надин, постукивая кончиками пальцев по столешнице.
   - Черт побери, Дин, ты выглядишь... дико потрясно. - Диг слегка вытаращил
глаза, а розовый румянец на его физиономии сменился пылающим багрянцем.
   Надин фыркнула и захихикала, приложив ладони к щекам.
   - Ну спасибо, - наконец выдавила она. Теперь она была того же цвета,  что
и  Диг,  они  сидели  рядом,  словно  пара  спичек  в  коробке,  и   неловко
посмеиваилиись.
   Наконец перестали смеяться, глянули на пунцовые лица друг друга  и  снова
захохотали.
   - Черт, до чего я докатился! - Диг обхватил  голову  руками.  -  Надо  же
сказать такое тебе! Моему старому другу Дин!
   - Да уж! - смеялась она. - Мне аж в сортир захотелось!
   Направляясь из открытого кафе через стойку в  туалет,  Надин  по-прежнему
улыбалась. Улыбка не сошла  с  ее  лица  и  в  туалетной  кабинке;  и  перед
раковиной она веселилась, разглядывая себя в зеркале. Все было так  странно.
Встреча с Дигом после  долгого  перерыва,  этот  паб,  где  они  сидят,  как
взрослые, пьют  пиво,  курят  и  болтают  на  серьезные  темы.  И,  наконец,
комплимент. Чудно. Диг считает ее потрясающей. А интонация, с которой он это
произнес, напомнила ей кое о чем. О том дне в школе Святой Троице много  лет
назад, о летнем дне, когда Диг впервые увидел Дилайлу Лилли и  объявил,  что
она похожа на Лесли Эш из ?Квадрофении?.  А  потом  добавил:  ?О  черт,  она
потрясающе  красива!?  Тогда  же  Надин  поняла,  что  потеряла  его.   Свое
восхищение Дилайлой он выразил тем  же  тоном,  каким  сейчас  назвал  Надин
?потрясающей?... Да, точно таким же тоном.
   Дрожь пробежала по ее спине.

***

   Она просидели в пабе до закрытия. Когда на  их  столик  подул  прохладный
ветерок, Диг обнял Надин, чтобы согреть.
   Его рука осталась на  ее  плече,  когда  они  двинулись  домой,  и  Надин
раздумывала про себя, нравится это ей или нет. И что это означает? Должна ли
она сделать ответный жест, обняв его  за  талию?  Он  не  отнимает  руку  по
рассеянности, или же  это  проявление  нежности?  А  вдруг  это  прелюдия  к
чему-то, совершенно немыслимому? Неужто  после  стольких  лет  равнодушия  и
невнимания Диг Райан вдруг вознамерился сделать то,  о  чем  она  так  долго
мечтала? Неужто он вознамерился влюбиться в нее?
   Надин старалась отмахнуться от этих  волнующих  и  одновременно  пугающих
мыслей,  пока  они  медленно  брели  по  буйно  веселившемуся  Камден-тауну.
Заваленные мусором улицы были полны народа и остро пахли фалафелью и пряными
сосисками,  которые  жарили  под  открытым   небом   для   праздной   толпы,
вывалившейся из закрывающихся заведений. Диг и Надин прокладывали себе  путь
меж мятых коробок и пустых банок из-под колы,  игнорируя  настойчивый  шепот
наркоторговцев у станции метро.
   А вдруг что-нибудь случится? Что тогда?  Более  неподходящего  времени  и
вообразить нельзя. Завтра ее последний день в  Лондоне.  В  понедельник  она
уезжает в Манчестер начинать новую жизнь, становиться новым человеком, и так
уж ли ей необходимо вступать в отношения, которые привяжут  ее  к  прошлому,
привяжут  к  Лондону?  Вместо  того,  чтобы  проводить  выходные,  гуляя  по
Манчестеру, заводя новых друзей, истово занимаясь  фотографией,  она  станет
непрерывно мотаться в поездах между  двумя  вокзалами,  жить  на  чемоданах,
всегда скучая по кому-то, всегда мечтая оказаться в другом месте.
   Нет, этого она не хотела.
   Но с другой стороны, вот оно счастье: Диг и  она,  вместе,  без  Дилайлы,
только они вдвоем - разве не об этом она мечтала?
   Она взглянула на Дига. Он оживленно рассказывал о своих  планах,  о  том,
как он завоюет музыкальный бизнес.  На  работу  в  ?Электрогаме?  помощником
администратора  он  отвел  себе  год,  максимум  полтора,  затем  он  начнет
пробиваться в отдел художественной политики. Года два проведет там, а  потом
вильнет в сторону, в небольшую  фирму,  куда  явится  раком  на  безрыбье  и
приобретет огромное влияние.  Еще  через  год  или  около  того  он  откроет
гениальнейшую музыкальную группу в мире, сделает себе имя,  заработает  кучу
денег и тогда - вершина его карьеры: ?Диггер  -  Рекордс?,  его  собственная
фирма.  К  двадцати  пяти  годам  он  станет  миллионером.  Все  просчитано.
Выверено. Нет проблем.
   Он искренне верил каждому  своему  слову:  он  добьется  своего,  никаких
сомнений - успешная карьера, ?Диггер Рекордс?, ранняя отставка.
   Диг, сообразила  Надин,  столь  же  переполнен  амбициями  и  планами  на
будущее, как и она сама. Для междугороднего романа в его жизни не оставалось
места, это более чем очевидно.
   Свернув с Кентиш-таун-роуд  на  Бартоломью-роуд,  они  двинулись  в  дому
Надин. Она уже решила, что к себе его не пригласит. Родители  закатят  целое
представление: ?Привет, незнакомец!?, и ?Давненько  ты  не  показывался?,  и
?Сколько лет, сколько зим?. Дигу придется долго и нудно рассказывать о  том,
что он делал эти два года, и как  поживают  его  родители.  Время  было  уже
позднее, и не стоило разводить канитель, поэтому, когда  они  подошли  к  ее
дому, Надин остановилась на нижней ступеньке и повернулась к Дигу.
   - Что ж, - немного скованно начала она,  -  спасибо,  что  спас  меня  от
ужасов вечера встречи. Я отлично провела  время.  Это  было..  э-э..  -  Она
искала подходящее слово, дабы завершить  им  вечер  и  одновременно  его  не
испортить, но Диг ее не слушал. Напрягшись и сжав кулаки, он с беспокойством
смотрел ей в глаза, приоткрыв рот, словно хотел что-то сказать.
   - Я должен снова тебя увидеть, - твердо заявил он, и глаза  его  тревожно
блеснули.
   - Ну конечно, -  Надин  метнула  на  него  быстрый  взгляд,  -  мы  будем
видеться... то есть...
   - Нет, - сердито перебил Диг. - Я должен снова тебя  увидеть.  Как  можно
скорее. Завтра. Что ты делаешь завтра? - В его голосе слышалось отчаяние, он
крепко, очень крепко сжал ее ладони.
   Надин смутилась. Она не знала, что ответить. Высвободила ладони из клещей
его рук и приняла решение. Она хочет увидеться с ним  завтра,  и  будь,  что
будет. Она хочет провести свой последний день в Лондоне с Дигом.
   - Ничего, - она пожала плечами, глуповато улыбаясь. - Ничего особенного.
   - Давай что-нибудь устроим, - просиял Диг. - Пойдем куда-нибудь. Ты и  я.
А?
   - Ладно, - еще шире заулыбалась Надин, испытывая облегчение от того,  что
слезное прощание отложено, - давай. - Ее  сердце  бешено  билось,  а  ладони
покрылись потом.
   И прежде чем Надин сообразила, что происходит, прежде чем  решила,  хочет
ли она этого или нет, Диг властно обнял ее за плечи, нагнул голову и  впился
в ее губы.
   Первое мгновение Надин оставалась безучастной, она замерла, сжав губы. Но
запах Дига вкупе с очевидным эффектом, который его поцелуй произвел  на  низ
ее живота, сделали свое дело: внезапно она расслабилась и полностью отдалась
поцелую. Губы Дига были мягким и нежными, и пахло от него так же, как  и  от
нее, - пивом и сигаретами. Его чувственный,  горячий  язык  трепетал  на  ее
зубах, ласкал кончиком н„бо, внутреннюю сторону щек.  Случилось!  Наконец-то
случилось: Диг Райан ее целует! Она и Диг Райан целуются!
   Проезжавший мимо ?гольф? с грохочущим  двигателем  и  кислотной  музыкой,
ревущей из опущенных окон, сбавил ход.
   - Эй, поцелуй ее  за  меня!  -  крикнул  водитель  в  бейсбольной  кепке,
рассмеялся и покатил дальше.
   Диг и Надин улыбнулись и медленно отодвинулись друг от  друга;  изумление
было написано на их лицах.
   - Пожалуй, - нарушила молчание Надин, - мне пора.
   - Ладно. Позвони, когда проснешься, ладно?  Если  будет  хорошая  погода,
устроим пикник.
   - Давай, - Надин с энтузиазмом кивнула. - Прекрасная идея.
   Они снова обменялись  поцелуем  и  удивленными  взглядами,  а  потом  Диг
повернулся  и  зашагал  прочь.  Надин  наблюдала,  как   он   удаляется   по
Бартоломью-роуд. Руки он держал в  карманах  и  двигался  немного  неуклюже,
подпрыгивая и спотыкаясь, словно первый раз стал на ноги. Блаженное  чувство
затопило Надин,  чувство  уютной  близости,  покоя,  приправленное  приятным
возбуждением и новизной. Диг Райан, с радостью думала она, вон  он  идет  по
моей улице, поцеловав меня крепко и  страстно  и  сварив  из  моих  потрохов
манную кашу; вон он, моя родная душа, мужчина моей мечты, человек, с которым
я хочу просыпаться субботним утром на сосновой кровати. Вон он идет...
   Она улыбнулась и уже собралась войти в дом, как Диг, находившийся в самом
конце улицы и полагавший, что никто его  не  видит,  внезапно  запрыгнул  на
садовую ограду, выбросил кулак над головой и заорал, что было мочи.  Секунду
спустя он свернул за угол и исчез.

Прозрачное платье

   На следующее утро Надин точно знала, как ей поступить. Она думала об этом
всю ночь. И надумала: она будет радоваться жизни.  Поплывет  по  течению,  и
пусть волны несут ее, куда  им  заблагорассудится.  Она  поведет  себя  так,
словно завтра - самый обычный понедельник, а не последний день ее лондонской
жизни. А вечером, когда они с Дигом распрощаются, она уйдет и  ни  слова  не
проронит о следующей встрече, и не станет обсуждать, как  быть  дальше.  Она
повернется и уйдет домой, и забудет  о  том,  что  случилось,  забудет,  что
целовалась с Дигом Райаном, забудет о его чувствах. А  завтра  утром  они  с
матерью погрузят ее вещи в машину и уедут в Манчестер, где начнется ее новая
жизнь  и  сентябрьское  воскресенье   с   Дигом   Райаном   станет   далеким
воспоминанием.
   Когда она проснулась  в  десять  часов,  за  окном  сияло  чудесное  утро
уходящего лета. Мать была в церкви. Она уже давно оставила попытки  заманить
туда Надин: дочь объявляла себя то атеисткой, то язычницей,  а  в  последнее
время, для пущей убедительности, даже сатанисткой. Отец с братом отправились
рыбачить. Надин бегала по квартире в  трусиках  и  бюстгальтере,  окна  были
распахнуты, радио орало, и Надин подпевала  во  весь  голос.  В  одиннадцать
позвонил Диг,  они  договорились  встретиться  в  половине  двенадцатого  на
Цветочном холме.
   - Захвати змея, - напомнил он. - Сегодня точно будет ветрено.
   Когда Надин поднялась  на  холм,  Диг  сидел,  развалившись  и  покуривая
сигарету. Вместе с двумя пакетами он занял всю скамью. Одет он был в  те  же
джинсы, что и накануне, и майку с надписью ?Счастливый понедельник?. Завидев
Надин, Диг выпрямился, и на его физиономии заиграла похотливая улыбка.
   - Ты знаешь, что твое платье просвечивает, да? - заметил  он,  когда  она
уселась рядом.
   Надин притворилась смущенной, хотя ей были отлично  ведомы  диафонические
свойства ее длинного, до середины лодыжек, индийского платья.  На  ноги  она
надела высокие ботинки из черной кожи с розовыми шнурками и завязала хвостик
на макушке. Такой стиль ее мать презрительно именовала ?глупым хиппизмом?.
   Диг раскрыл пакеты и продемонстрировал теплые французские батоны, баночки
с  плавленым  сыром,  пакетики  чипсов  и  двенадцать  бутылок  пива.  Надин
захватила с собой одеяло.  Оставалось  лишь  найти  относительно  уединенное
местечко.
   А затем весь день, с завтрака  до  ужина,  с  позднего  утра  до  раннего
вечера, они лежали на одеяле Надин и целовались. Они целовались  пять  часов
кряду. Столь много и столь страстно, что на губах Надин образовались мозоли,
а на подбородке от щетины Дига выступило раздражение. Время от  времени  они
отрывались  друг  от  друга;  пока  они  наскоро  перекусывали  и  торопливо
отхлебывали пива, их губы уже искали друг друга. Они почти не разговаривали;
когда не  целовались,  то  мечтательно  смотрели  вдаль,  блаженно  улыбаясь
резвящимся на воле псам и носившимся кругами детям. Они молча наблюдали, как
солнце стало клониться к западу,  глупые  улыбки  словно  приклеились  к  их
лицам, а руки оставались переплетены.
   Когда они уже собрались уходить, когда мусор  был  сложен  в  пластиковый
мешок,