ы, и  он
яростно сучил задними лапами, чтобы не рухнуть, но все же упал,  покатившись
по выездной площадке.
   Диг не смог удержаться: он  рассмеялся.  Пес  бросил  на  него  обиженный
взгляд.
   - Первая попытка, приятель. У тебя их в запасе много осталось.
   Диг снова разогнался и снова упал, и лишь с третьей попытки запрыгнул  на
сиденье.
   - Ура! - Диг погладил торжествующего пса по голове. - Каков  паршивец!  -
Он пожал псу лапу:
   - Молодец, справился!
   Диг сел за руль, глянул на  пса,  пес  глянул  на  него,  и  Диг  мог  бы
поклясться, что тот улыбнулся.
   - Ладно, парень, едем домой. Пусть твоя мамочка  посмотрит,  как  мы  оба
изменились. - Он включил зажигание и выехал из гаража.

Глава двадцать седьмая

   В пятницу вечером по дороге домой Надин заглянула в ближайший магазинчик,
где купила свежего хлеба и  бекона.  Она  намеревалась  сожрать  много-много
бутербродов с беконом. Она не помнила, когда в последний раз позволяла  себе
такую безответственную роскошь, но днем в студию заходил курьер, жевавший на
ходу такой бутерброд, и с тех пор запах  стоял  в  ноздрях  Надин,  а  перед
глазами маячил бекон с хлебом. И разве она не заслужила жирный сочный  бекон
после изматывающих занятий в спортзале с Дилайлой? Наверняка, сожгла  в  два
раза больше калорий, чем обычно, когда занимается одна.
   День она провела большей частью,  размышляя  над  тем,  что  услышала  от
Дилайлы. Ее слова прозвучали откровением.  Дилайла  Лилли  завидовала  ей  в
школьные годы! Но теперь все встало на свои места, и два самых жутких года в
ее жизни виделись в ином свете. Она корила себя за тупость:  стоило  ли  так
страдать, и уважала Дилайлу за честность.  И,  конечно,  Дилайла  не  питает
интереса к Дигу. Зачем ей Диг с его тощими  ногами  и  мизерной  квартиркой,
когда у нее есть особняк и любящий красавец-муж?  Впервые,  с  тех  пор  как
Надин  исполнилось  четырнадцать,  злость  на  Дилайлу   начала   потихоньку
улетучиваться.
   Надин также много думала о том, что произошло между ней  и  Филом,  то  и
дело содрогаясь: как она могла?! Как?! Но прошло уже двое суток, а  от  Фила
не было ни слуху, ни духу, и, возможно,  -  только  бы  не  сглазить!  -  он
исчезнет из ее жизни, погрузится в темную вонючую заводь, из которой возник,
и она больше его не увидит.
   Раздевшись, она занялась ванной: заткнула сток,  включила  горячую  воду,
щедро плеснула пены с шиповником, после чего потопала в гостиную.
   Проходя мимо телефона, Надин заметила  мигающую  лампочку  и  охнула:  на
автоответчике было восемнадцать сообщений!
   Должно быть, дисплей испортился. Либо случилось что-то ужасное. Неужто  с
матерью?... Или же... возможно, Диг решил помириться и хочет увидеться с ней
сегодня вечером. С бьющимся сердцем она нажала кнопку.
   - Э-э... привет. - Так начиналось первое сообщение. - Надин, это я,  Фил.
- Радостное возбуждение Надин с шипением сдулось,  как  проколотая  шина.  -
Сейчас... м-м... восемь пятнадцать. Пятница, утро. Наверное,  ты  уже  ушла.
Просто звоню, чтобы пожелать  тебе  хорошо  провести  время  в  Барселоне  и
поскорей вернуться.
   Выходит,  ее  упования  на  короткую  память  Фила  не   сбылись.   Надин
нетерпеливо  постукивала  пальцами  по  автоответчику  в  ожидании   второго
сообщения, надеясь услышать голос Дига.
   - Привет. Это опять я. Сейчас... половина девятого. Знаю,  тебя  нет,  но
все время думаю о тебе... Я перезвоню. Пока.
   Черт,  Надин  было  некогда  выслушивать  эту  чушь.  Она  еще  не  поела
бутербродов с  беконом,  не  собралась,  не  посмотрела  комедийное  шоу  по
каналу-4. Сигнал возвестил о следующем сообщении.
   - Опять я. Сейчас половина десятого. Я тут подумал: не проводить ли  тебя
в аэропорт? Если не возражаешь,  конечно.  Мне  просто  необходимо,  позарез
необходимо увидеть тебя, Дин. Позвони, ладно?
   Надин торопливо перемотала пленку.
   - Надин Кайт, это опять я. Э-э... десять часов. Все еще думаю о  тебе,  о
нашей встрече в среду. Я... просто обалдел от тебя... и от того,  что  между
нами случилось.
   Надин снова перемотала.
   - Половина одиннадцатого. Вспоминаю вечер в  среду.  Не  могу  дождаться,
когда мы увидимся, Надин Кайт. Я не доживу до следующей недели,  правда!  Мы
должны увидеться, как можно скорее... Прежде, чем ты уедешь... Позвони!
   -  Привет.  Снова  я.  Без  четверти  одиннадцать.  Да,  нам  точно  надо
встретиться до твоего отъезда в Барселону...
   - Привет. Без десяти одиннадцать. Мне надо бежать... Перезвоню попозже.
   - Надин Кайт, я вернулся. Потрясающе, но  все  кажется  теперь  иным.  Ты
изменила мою жизнь. Все кажется таким черным и хрупким, и я снова живу.
   Да сколько можно! Надин перематывала сообщения все быстрее и быстрее:
   - Привет, опять я...
   - Надин, это я...
   - Четверть четвертого, думаю о тебе...
   - Когда ты приходишь домой? Блин... жаль, что у меня нет твоего  рабочего
телефона. Мне необходимо с тобой поговорить...
   - Привет, это снова Фил...
   - Двадцать минут шестого...
   - Это я. Без пятнадцати шесть...
   С тяжелым сердцем Надин включила последнее сообщение:
   - Ты будешь дома с минуты на минуту. Сколько я  тебе  оставил  сообщений?
Много. Послушай, мне нужно с тобой  увидеться.  Сегодня  вечером,  ладно?  Я
перезвоню. Прошу тебя, Надин Кайт, мне необходимо тебя увидеть. Пока.
   "Пи-ип, - пропищала машина, - больше сообщений нет?.
   Холодок пробежал по спине Надин. Что же делать?
   Она запаниковала. Квартира вдруг показалась  чужой  и  угнетающе  гулкой.
Телефон зловеще поблескивал, в его молчании чудилась  угроза  нового  звонка
Фила, зарившегося на ее покой и свободу.
   Сердце билось так громко, что стук отдавался в ушах, пока Надин  силилась
осознать  печальную  реальность:  случившееся  в  среду   вечером   еще   не
закончилось, оно только сейчас по-настоящему начиналось. Звук льющейся  воды
стал почти не слышен, это означало,  что  ванна  налилась.  Надин  встала  и
поволоклась в ванную. Но когда она добралась до двери,  раздался  телефонный
звонок, от неожиданности она подпрыгнула.
   От двери Надин наблюдала, как включился автоответчик:
   - Э-э, привет. Подумал, что ты уже вернулась... Сейчас без четверти семь.
Где ты? Застряла на работе? Перезвоню позже. Пока.
   Со вздохом Надин выключила воду.
   Господи, думала она, за что мне все это?
   Нужно убираться отсюда.
   Сейчас же!
   Она схватила сумочку и выбежала из дома, громко хлопнув дверью.
   Надин направлялась в единственное место на  свете,  где  она  чувствовала
себя  в  безопасности.  Она  направлялась  к  Дигу.  Попросит  прощения   за
отвратительное поведение, и не успеет опуститься ночь, как между ними  снова
все будет нормально.

Глава двадцать восьмая

   Креветки на вкус напоминали заношенные махровые носки.
   Копченный лосось вяз на зубах, как губка для мытья посуды, а блины  и  на
вкус, и на вид походили на старый картон.
   - М-м, - промычал Диг с набитым ртом, - превосходные креветки, правда?
   Дилайла уныло кивнула и вздохнула.
   Она сидела за столом в пижаме, волосы вяло обвисли,  словом,  была  не  в
лучшем виде. С тех пор, как они сели ужинать четверть  часа  назад,  она  не
произнесла ни слова, лишь кивала и вздыхала, а на  расспросы  Дига  отвечала
какими-то странными утробными звуками.
   Вечер с самого начала не заладился.
   Вернувшись в половине девятого домой из  своих  таинственных  похождений,
Дилайла объявила, что неважно себя чувствует. На концерт ?Дрянных девчонок?,
назначенный на восемь, они уже и так опоздали, но Дилайла вообще  не  желала
выходить, мечтая ?спокойно посидеть дома?.
   Любопытно, подумал Диг, почему люди в плохом настроении всегда берут верх
над людьми в хорошем настроении.
   Диг  из  всех  сил  пытался  разговорить  Дилайлу,  но,  похоже,   выбрал
неподходящий момент. Все его вопросы натыкались на глухую стену и  рикошетом
возвращались к  нему.  Дилайла  была  явно  не  расположена  откровенничать.
Искренняя озабоченность Дига мало-помалу  растаяла,  и  теперь  он  попросту
злился.
   Он не знал, как поступить.  Но  знал,  как  бы  ему  хотелось  поступить:
стукнуть тарелкой об стол и заорать:
   - Дилайла Лилли, что, черт возьми, с тобой происходит?!
   Но он не мог, с  девушками  типа  Дилайлы  так  не  обращаются;  задавать
вопросы и требовать от нее ответов - это было против  правил.  Ему  пришлось
поглотить гнев и притвориться, будто не замечает угрюмого молчания  Дилайлы,
компенсируя   ее   отстраненность    дурацким    весельем    и    навязчивым
гостеприимством.
   Однако запас глупых шуток скоро истощился, последний  доллар  из  копилки
веселья был истрачен. Дигу не терпелось врубить музыку и включить телевизор.
Это сняло бы напряжение. Но  и  одновременно  доказало  бы,  что  беседа  не
клеится, отношения не завязываются.  И  зачем  тогда  было  зажигать  свечи,
ставить цветы в вазу и начищать столовые приборы?..
   Дилайла гоняла вилкой  по  тарелке  катышек  икры,  словно  муравья.  Диг
слышал, как она легонько постукивает голой ступней по ножке стола. Последняя
пауза длилась уже две минуты. Рекорд. Почему, думал он, молчание в  компании
столь невыносимо? Оно сродни  поражению.  Пауза  посреди  оживленной  беседы
может за секунду свести на нет  все,  что  было  сказано  прежде,  и  легкая
приятная болтовня покажется обманкой, а правда неизбежно вылезет наружу, как
ее ни затыкай, и выяснится, что людям на самом деле попросту нечего  сказать
друг другу. Почему люди не могут  молчать  вместе,  не  испытывая  при  этом
неловкости, скуки и отчуждения? Почему тишина действует как слабительное для
всякой чуши: отчаянное желание заполнить паузу провоцирует совсем уж дикие и
занудные реплики.
   - Ладно, - нарушил тишину Диг,  разделывая  брюшко  креветки,  -  что  ты
завтра делаешь? - Он ощущал себя туповатым папашей,  пытающимся  достучаться
до замкнутой дочки-подростка.
   Дилайла аккуратно положила вилку рядом с тарелкой и опять вздохнула.
   - Я.. у меня... э-э.. много дел завтра, - выдавила она.
   Диг почуял, что броня Дилайла дала трещину.  Наконец-то.  Он  бросился  в
прорыв:
   - Я могу чем-нибудь помочь?
   Дилайла снова взяла в руку вилку.
   - Нет, - помолчав, ответила она. - Управлюсь. Но спасибо. -  Она  бросила
на него тяжелый взгляд и опустила голову. Диг раздраженно вздохнул. -  А  ты
что делаешь?
   - Что? - первый за весь вечер ответный ход Дилайлы застал его врасплох.
   - Завтра. Что ты делаешь завтра?
   - А... Не знаю. - То-то и оно, подумал Диг. Завтра суббота, день, который
он всегда проводит с Надин. Они завтракают где-нибудь неподалеку,  затем,  в
зависимости от погоды, гуляют в парке, запускают змеев, либо смотрят  футбол
по телевизору до вечернего выхода в  свет.  Субботы  он  неизменно  проводит
именно так. То есть, проводил, пока они с Надин не разругались. И теперь  он
не знал, чем займется.
   От этой мысли ему вдруг стало  одиноко.  Что  его  немного  удивило,  ибо
последние десять лет он пребывал большей частью в одиночестве. Но пока Надин
была в его жизни, повода для тоски не возникало. Ему не  приходилось  ломать
голову, с кем разделить безделье  выходных.  Даже  когда  у  Надин  случался
очередной любовник, субботы она все равно проводила с Дигом,  с  облегчением
отправляя очередного обормота с глаз долой на несколько часов.
   Диг  забеспокоился:  как  он  обойдется  без   Надин?   Невозможно   даже
представить.  Это  будет  ужасно,  абсолютно  ужасно.  Решено:   завтра   он
обязательно с ней помирится. Позвонит ей с утра, пригласит  позавтракать,  и
все опять станет нормально.
   Он улыбнулся и поднял глаза на Дилайлу. Та по-прежнему катала шарики икры
по тарелке; похоже,  ей  вдруг  стало  тяжело  дышать.  Грудь  вздымалась  и
опадала, как шквальная волна, рот был чуть-чуть приоткрыт.
   - С тобой все в  порядке?  -  спросил  Диг.  Над  верхней  губой  Дилайлы
появилась капелька пота, краска медленно сползла с лица. - Что с тобой?
   Дилайла грохнула вилкой по тарелке, со скрипом отодвинула  стул,  прижала
ладонь ко рту и ринулась в ванную, роняя салфетку на пол.
   Мгновение спустя Диг услышал,  как  креветки,  икра,  блины  и  копченный
лосось в паническом бегстве устремились вон из желудка  Дилайлы  прямиком  в
унитаз.
   Диг вздохнул и принялся убирать со стола. В ванной зажурчал душ и щелкнул
дверной замок. Что ж, похоже проблемы  Дилайлы  и  ее  секретная  миссия  по
выведению прошлого на чистую воду останется тайной  -  по  крайней  мере  до
следующего вечера.
   Диг собрался задуть свечи, как раздался звонок в дверь.

***

   - О, Надин... Привет. - В голосе Дига, доносившемся из домофона,  звучало
удивление, словно он поджидал кого-то другого.
   Надин скакала через две ступеньки, не обращая внимания  на  измученные  в
спортзале мышцы, умолявшие сбавить темп. Она  пока  не  придумала,  в  каких
выражениях поведает Дигу о сексе с Филипом Ричем, замешанном на экстази, и о
том, что Фил повел себя слегка странно, обрывая телефон и пугая ее  чуть  не
до с мерти. Надин ни о чем не думала. Ничто уже не имело значения. Она  лишь
хотела помириться и снова дружить.
   Она ступила на последнюю лестничную площадку  и  от  волнения  замерла  у
порога Дига. Он ждал ее в прихожей в своей лучшей рубашке, новых  джинсах  и
носках цвета овсянки. Вид у него был усталый и смущенный.
   - Привет, - Надин с трудом улыбнулась. Ей внезапно и  непонятно  с  какой
стати захотелось расплакаться.
   - Э-э... привет. - Диг почесал голову. Он был явно не в  восторге  от  ее
появления.
   - Прости, что завалилась вот так... без звонка.
   - Все нормально.
   - Так ты  пустишь  меня  или  как?  -  шутливым  тоном  Надин  попыталась
разрядить напряженную атмосферу. Диг не улыбнулся, ничего не  ответил,  лишь
опять почесал голову и отступил в сторону, пропуская Надин. - Ну  ..  и  как
поживаешь?
   - О... прекрасно. Прекрасно. А ты?
   - Тоже. Прекрасно.
   Повисла пауза. Неловкая.
   Надин бросила сумку и пальто там, где она обычно оставляла их,  двинулась
в гостиную - и не узнала  комнату.  Она  медленно  оглядывала  романтический
антураж, зазывную сервировку стола, свечи... Играла музыка - что это? Неужто
Робби  Уильямс?  Странно,  Диг  никогда  не  слушает  Робби  Уильямса.  Свет
приглушен, и что это такое на диване,  очень  маленькое  и  очень  пушистое?
Похоже на русскую ушанку, только еще меньше и волосатее. Надин  подпрыгнула,
когда русская ушанка зашевелилась, и взвизгнула, когда та спрыгнула с дивана
и заковыляла по направлению к ней.
   - Что это? - воскликнула она, хватаясь за сердце.
   При ближайшем рассмотрении шапка оказалась очень маленькой собачонкой.
   - Собака, - услужливо пояснил Диг.
   - Вижу. Но что  она  здесь  делает?  -  Надин  присела,  чтобы  погладить
дрожащее существо, которое немедленно перевернулась на  спину  и  подставило
брюхо.
   - Это... э-э? Дигби.
   Надин не сразу сообразила. Поначалу она приняла ответ Дига  за  неудачную
шутку, но скоро до нее дошло. Дигби.  Пес  Дилайлы.  Что,  простите,  собака
Дилайлы делает в квартире Дига? Надин вдруг почудилось,  что  она  попала  в
параллельный мир: пустые скорлупки креветок, банкиа с икрой, Робби  Уильямс,
собачонки - еще секунда, и из кухни выйдут жена и дети.
   Но постепенно ее мыслительный процесс прояснялся.
   Сексуальная сервировка - приглушенный свет - пес Дилайлы...
   Черт побери, только не это!
   В тот момент,  когда  Надин  догадалась,  что  происходит,  она  услыхала
щелчок, на пол легло пятно яркого света, а из  распахнувшейся  двери  ванной
повеяло паром. И вот она выплывает из пара, словно  рок-звезда  на  сцену  в
облаке сжиженного  азота,  на  голове  махровый  тюрбан,  тело  завернуто  в
малюсенькое полотенце, едва прикрывающее задницу.
   Увидев Надин, Дилайла заулыбалась.
   - Дин, - удивилась она, - ты откуда? Мы тебя не ждали.
   Еще бы! Ярость клокотала в груди Надин.
   Она глянула на Дилайлу, обернутую полотенцами, отмытую, дымящуюся.
   Глянула на Дига в рубашке, причесанного и покрасневшего.
   На стол, сверкавший посудой в отблесках свечей.
   Нигде прежде Надин не чувствовала себя настолько чужой. Квартира насквозь
провоняла Дилайлой, она чуяла ее запах повсюду, как кошка. Она заметила, как
Диг и Дилайла переглянулись. Повисла жуткая тишина - и тут же взорвалась.
   - Двуличная, лживая, грязная сука! - Слова сами слетали с языка. Надин не
помнила себя от гнева. Она словно приросла к полу, глядя на  Дилайлу  сквозь
слезы. Та в ужасе смотрела не нее.
   - Нет... нет, - начала она, - ты не понимаешь. Честное словно, Надин, все
в порядке. - Она протянула руку.
   Надин оттолкнула ее, подхватила пальто, сумку и отпихнула Дига, стоявшего
на дороге. У двери она обернулась:
   - Ты не изменилась, Дилайла, ничуть не изменилась.  -  Дверь  с  грохотом
захлопнулась, и она понеслась вниз по ступенькам.
   Она услыхала,  как  Диг  открыл  дверь,  его  голос  эхом  прокатился  по
лестнице:
   - Дин, ты куда, черт возьми?
   Надин услышала шаги, торопливые, настигавшие ее, и она ускорила темп.
   Она лихо преодолевала извилины и повороты узкой лестницы, крепко  держась
за перила, ноги  ее  двигались  быстрее,  чем  у  чемпиона  на  стометровке.
Зацепилась  колготками  за  педаль  велосипеда,  хранившегося  в  холле,   и
вывалилась из подъезда, каблуки застучали по каменным ступеням крыльца.
   Диг нагнал ее уже на улице:
   - Надин! Да постой же, что на тебя нашло?
   - Ничего... я еду домой.
   - Но в чем дело? С чего ты завелась?
   - Не желаю  об  этом  говорить.  Возвращайся.  Иди  к  своей  драгоценной
прекрасной Дилайле! Бедной беспомощной  невинной  малышке  Дилайле.  Иди,  и
пусть она опять обведет тебя вокруг своего мизинчика. Возвращайся!
   - Надин! - Диг схватил ее за руку.
   Она вырвалась.
   - Отстань от меня!
   Диг отпрянул и с удивлением уставился на Надин.
   - Ах так! - рассвирепел он. - Тогда пошла ты!..
   Мгновение они стояли, уставившись друг на друга, оба тяжело дышали и  оба
глазам своим не  верили:  как  такое  могло  произойти  с  их  замечательной
дружбой?
   Надин открыла было рот,  но  передумала  и  бросилась  бежать.  Случайные
перебои в движении на четырехполосной Кэмден-роуд спасли ее  от  гибели  под
колесами, когда она ринулась к своей  машине.  Надин  нажала  на  сцепление,
вдавила газ и с визгом рванула прочь.
   Последнее, что она увидела, был Диг: он стоял в носках под дождем посреди
Кэмден-роуд и, приоткрыв  рот,  смотрел  ей  вслед,  вытянув  руки  -  жест,
исполненный изумления.

Глава двадцать девятая

   Сквозь перекрестки и светофоры, не сбавляя скорости на  поворотах,  Надин
гнала домой  и  разговаривала  сама  с  собой,  бормотала  еле  слышно,  как
сумасшедшая.
   Что она натворила? Что с ней происходит? Куда  подевались  раскованность,
спокойствие,  доброжелательность,  уверенность  в  себе,  которыми  она  так
гордилась последние годы? Неужто, сама того не подозревая, она  пребывает  в
одном малюсеньком шажке от безумия?
   Менее чем за неделю Надин бросила хорошего симпатичного парня, потому что
не одобрила его выбор кружек; провела целый вечер, названивая Дигу,  отлично
зная, что его нет дома; затем посреди ночи - в шлепанцах  на  босу  ногу!  -
отправилась следить за ним; далее -  поддавшись  глупому  порыву,  позвонила
бывшему ужасному и прекрасному любовнику, с которым не виделась десять  лет,
и обнаружила, что он превратился в просто  ужасного;  однако  проигнорировав
дикий вид Фила и его явную чокнутость,  переспала  с  ним  в  чужом  гараже,
хлебнув коктейля из алкоголя и наркотиков;  в  идиотской  панике,  вызванной
визитом Дилайлы, разбила окно на кухне... А теперь еще вот это - ее  выходка
у  Дига.  Она  закатила  отвратительный  скандал  в  духе  Скарлетт  О'Хары,
разбушевалась,  раскричалась  и  выскочила,  прижав  ладонь  к  горлу,   как
театральная примадонна.
   - Господи, - бор