ухарка, как узнала Сьюзен еще  накануне,  происходила  из  немецкой  семьи,
одной из первых, поселившихся в  Баросса-Вэлли,  и  очень  гордилась  своими
предками. Это была крупная, пышущая здоровьем женщина, явно придерживавшаяся
мнения, что худоба - оскорбление хорошей еды.
   - Ешь, ешь, - уговаривала она Эми, которая в  конце  концов  решила,  что
"ешь" - это название яиц, и Сьюзен только с помощью жестов удалось исправить
ошибку.
   Мэделин  появилась,  когда  завтрак  подходил  к  концу;  она  озадаченно
хмурилась.
   - Судя по всему, в планах  Лейта  произошло  какое-то  изменение,  миссис
Форбс. Я точно знаю, что он собирался быть  дома,  с  Эми.  И  Даника  взяла
недельный отпуск на работе, чтобы тоже  побыть  здесь.  Но,  видимо,  что-то
произошло прошлой ночью или сегодня утром: они уехали. И Даника забрала  все
свои вещи.
   Сьюзен сильно забеспокоилась. Что  произошло?  Даника  хотела  непременно
уехать, но была не в состоянии вести машину? Или она все же уехала,  а  Лейт
помчался за ней, поняв, какую глупость совершил?
   Разум говорил ей, что возможны тысячи других вариантов.  Такие  долгие  и
близкие отношения, конечно, связали их множеством нитей, которые не оборвешь
быстро и безболезненно. Но здравый смысл  не  помог  унять  холодную  дрожь,
когда Сьюзен вспомнила, что говорил ей Том о своем сне: волны,  пересекающие
океаны, поднимались все выше и выше, набирая силу.
   - Они не оставили записки? - со слабой надеждой спросила она.
   - Нет. И мне не удалось их найти ни в одном из тех мест, куда они  обычно
ездят. Никто ничего не знает, - еще раз повторила  Мэделин,  явно  смущенная
сложившейся ситуацией.  -  Это  так  не  похоже  на  Лейта.  Он  аккуратный,
организованный, такой... -  улыбка  у  Мэделин  вышла  кривоватая,  -  такой
надежный.
   Мэделин явно намекала на то, что Лейт считал,  будто  его  отец  оказался
слишком ненадежной опорой для своей  первой  семьи.  Сьюзен  промолчала,  не
желая втягиваться в выяснение семейных разногласий.
   Мэделин вздохнула, потом радушно улыбнулась:
   - Рольф думает, что, может быть, вы захотите осмотреть  винный  завод.  -
Сияющие темные глаза ласково смотрели на Эми. - Я поеду с вами и...
   - Если вы не возражаете, миссис Кэрью, я предпочла бы сегодня держать Эми
поближе к дому, - твердо сказала Сьюзен.
   Помимо собственного желания быть  на  месте,  когда  вернется  Лейт,  она
руководствовалась интересами Эми. Что  бы  ни  происходило  между  Лейтом  и
Даникой и как бы это в конце концов  ни  повлияло  на  нее  саму,  ничто  не
отменяет того факта, что Эми должна проводить как  можно  больше  времени  с
Лейтом, названным ее опекуном.
   Кроме того, Сьюзен все еще не  давало  покоя  брошенное  Томом  замечание
насчет "женщины и ребенка", и она не  хотела  предоставлять  Мэделин  больше
возможностей для общения с Эми, чем того требовала обычная  вежливость.  Она
поколебалась минуту, стоит ли сейчас упоминать о  предстоящем  визите  Тома,
потом решила подождать Лейта и поговорить сначала с ним.
   - Тогда, может быть, пройдемся по парку? - предложила Мэделин.
   На это Сьюзен нечего было  возразить,  и  они  отправились  на  прогулку,
ведомые Мэделин, которая принялась рассказывать о том, кто и  когда  посадил
то или иное дерево или разбил клумбу. Сьюзен отвлеклась, задумавшись о Лейте
и Данике, зато Эми извлекала из прогулки максимум  пользы,  разучивая  новые
слова.
   Мэделин только того и надо было. Она терпеливо и с удовольствием отвечала
на бесчисленные вопросы Эми, и Сьюзен, несмотря на всю свою настороженность,
невольно прониклась симпатией к мачехе Лейта. Окончательно  сбило  Сьюзен  с
толку то обстоятельство, что Мэделин расспрашивала ее о жизни и  о  приемных
родителях, проявляя к ней как будто даже больший интерес, чем к Эми.
   Особенно Мэделин пленял образ Тома, настоящего аборигена,  спасшего  Эми.
Сьюзен в конце концов пришлось признаться, что  Том  собирается  прибыть  на
следующий день и хотел бы остаться с ней до самого ее отъезда.
   - Мы будем очень рады, - горячо заверила ее Мэделин. - Это прекрасно, что
нам представится возможность лично поблагодарить его за то,  что  он  вернул
нам Эми.
   День тянулся, тянулся и наконец перевалил за середину; Сьюзен была  рада,
что вовремя завела разговор о Томе: Лейт все не возвращался. Он не приехал к
ланчу, не явился и к чаю.
   Близнецы, вернувшись из школы, потащили Эми купаться в  бассейн,  где  та
всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба.
   После долгого дня, полного впечатлений, Эми устала и в семь часов  вечера
была уже вполне готова спать. Она уснула, едва ее голова коснулась  подушки.
Сегодня Сьюзен могла со спокойной совестью оставить ее в спальне  одну.  Эми
уже уверенно ориентировалась в доме и не  боялась  ходить  по  нему.  Сьюзен
включила ночник, чтобы Эми не оказалась в полной темноте, если проснется,  и
отправилась вниз ужинать.
   По  указанию  родителей  или  по  собственной  инициативе  близнецы   уже
быстренько проглотили пиццу и разошлись по комнатам готовить уроки.  Сьюзен,
таким образом, ужинала с Мэделин  и  Рольфом,  поскольку  Лейт  все  еще  не
вернулся.
   - Я должен извиниться перед вами за своего сына.
   Голос Рольфа выражал крайнее неодобрение.
   - Его  сегодняшнее  отсутствие  ничем  не  может  быть  оправдано.  Да  и
отсутствие Даники тоже, если уж на то пошло.
   Мэделин коснулась его руки.
   - Видимо, есть серьезная причина, Рольф, - успокоительно произнесла  она.
Это не заставило его смягчиться.
   - Я твердо намерен сказать ему пару "ласковых"  слов,  когда  он  наконец
объявится, Мэделин. После всего, что он наговорил вчера... - Отец Лейта сжал
губы и покачал головой с непреклонным и рассерженным видом.
   - Рольф, ты смущаешь миссис Форбс, - мягко попеняла ему Мэделин.
   Он шумно перевел дух, пытаясь справиться с раздражением, и только  теперь
заметил пылающий на щеках Сьюзен румянец.
   - Извините меня. Но это уж слишком, миссис Форбс: вызвать вас сюда и  все
заботы свалить на вас. Теперь вы сами видите, почему я думаю, что Эми  лучше
остаться здесь, с нами.
   - Я не могу судить об этом, мистер Кэрью,  -  ответила  Сьюзен,  чувствуя
себя крайне неудобно, виновато сознавая, что, если б не она, Лейт  и  Даника
были бы сейчас здесь, демонстрируя единство и взаимопонимание.
   - Миссис Форбс рассказала мне сегодня о своей замечательной семье, Рольф,
- быстро вставила Мэделин. - Четырнадцать приемных детей!
   Это позволило перевести разговор на менее взрывоопасные  темы.  Сьюзен  с
удовольствием говорила о своих братьях и сестрах. Она гордилась ими -  всеми
и каждым, - их  достижениями,  душевной  щедростью  и  готовностью  помогать
людям, их стремлением жить осмысленно и многого добиться в жизни.
   Это напомнило ей о том, как бесцельно жила она сама с тех пор,  как  умер
Брендан. Неудивительно, что Тиффани, Закари Ли и Том  беспокоились  за  нее.
Замкнувшись в собственном горе, полностью отвернувшись  от  людей,  она  тем
самым роняла честь семьи. Отныне, поклялась  себе  Сьюзен,  что  бы  там  ни
произошло  у  них  с  Лейтом,  она  снова  начнет  работать  и   постарается
использовать время своей жизни на что-нибудь стоящее.
   После ужина, все еще обдумывая свое решение, она извинилась перед Рольфом
и Мэделин и поднялась к Эми. Убедившись, что девочка даже не  пошевельнулась
- как легла, так и спит, - Сьюзен ушла в смежную спальню, приготовленную для
нее.
   Это была удобная комната, специально  устроенная  рядом  с  детской,  для
отдыха  няни.  Она  использовалась  иногда  и   как   гостевая,   и   Сьюзен
порадовалась, увидев широкую двуспальную кровать.  За  годы  замужества  она
отвыкла от узкой кровати и теперь надеялась, что сегодня  удастся  выспаться
лучше, хотя пока что ей было не до сна.
   Пока Лейт не вернется,  она  не  может  принимать  никаких  окончательных
решений. В комнате имелся телевизор и  целый  шкаф  популярных  романов,  но
Сьюзен ни на чем не могла сосредоточиться.  В  конце  концов  она  вышла  на
веранду и опустилась в плетеное кресло, в  котором  накануне  вечером  сидел
Лейт.
   Ее мысли без конца возвращались к тому,  что  сказала  Даника:  запретный
плод всегда сладок и случайное желание превращается  в  неодолимую  страсть,
если его не удается осуществить. Сьюзен не  могла  понять,  что  за  чувство
влечет ее к Лейту  Кэрью.  Оно  представлялось  ей  абсолютно  неразумным  и
нелогичным. Время от времени ей казалось, что было бы  лучше,  если  бы  они
вообще никогда не встречались. Отношения Лейта с Даникой, наверно, имели под
собой такую же прочную основу, как ее собственные отношения с Бренданом. Это
нехорошо, не правильно - позволять какому-то непонятному, тревожному чувству
врываться в жизнь и разрушать все вокруг.
   Но чувство не уходило, оно жило в ней. Неоспоримое. Неутолимое.
   Щелчок открываемой двери вывел  Сьюзен  из  невеселой  задумчивости.  Она
напряглась, как  парус  под  порывом  ветра,  увидев  Лейта,  выходящего  на
веранду.  Сердце  Сьюзен  понеслось  галопом,  круша   на   скаку   все   ее
представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.
   Он не заметил ее. Медленно подошел к дверям комнаты Эми. Остановился. Уже
поднял руку, чтобы постучать, но заколебался и какое-то время стоял, положив
ладонь на оконную раму. Потом, устало покачав  головой,  с  видимым  усилием
заставил себя отойти от двери и направился к перилам веранды, за  которые  и
ухватился так крепко, словно надеялся таким образом удержаться  от  каких-то
сомнительных поступков.
   Сьюзен чувствовала, как ему тяжело, и не могла больше оставаться в  тени.
Раз она - причина его страданий, значит,  она  и  должна  теперь  попытаться
что-нибудь сделать.
   Плетеное кресло скрипнуло, он вздрогнул и обернулся. Сьюзен встала.  Лейт
выпрямился и уронил руки, сжав их в кулаки. Он стоял  на  месте,  но  Сьюзен
жгло сознание того, что неподвижность дается ему лишь ценой борьбы - он явно
сдерживал желание броситься к ней. Нетвердым шагом Сьюзен  прошла  несколько
метров, приблизившись настолько, чтобы можно было спокойно разговаривать.
   - Ты хотел поговорить со мной? - спросила она, останавливаясь.
   Его глаза с жадностью пожирали ее - это была отчаянная мука, а не  просто
желание.
   - Я не понимал, о чем просил тебя тогда, на автостоянке, когда  требовал,
чтобы ты бросила мужа ради меня, - с болью произнес он. - Теперь я это знаю.
   - Мне очень жаль, Лейт. Если ты хочешь, чтобы я уехала...
   - Нет. Дело сделано, Сьюзен. Я не любил Данику,  но  она  нравилась  мне.
Очень. Она была мне хорошим другом. Надежным, понимающим...
   Он помолчал, переводя дух.
   - Я не мог... Я не могу просто презреть ее чувства.
   Это была мольба, отчаянная просьба понять.
   - Что ты теперь хочешь делать? - мягко спросила она.
   Он чуть улыбнулся какой-то вымученной улыбкой.
   - Речь не о том, чего хочу я, Сьюзен. Речь о том, чего  хочет  Даника.  И
поскольку именно я поставил ее в такое положение - фактически сбежал  из-под
венца, - теперь мне ничего не остается, как с уважением отнестись ко всем ее
пожеланиям. Уж это-то она заслужила.
   - Тебе не обязательно придерживаться того, что  ты  сказал  вчера  ночью,
Лейт. Если это было сказано в пылу минутного увлечения...
   - Нет. Ты же знаешь, это не так.  Страстная  нота  в  его  голосе  только
усилила душевную боль Сьюзен.
   - Как знать, Лейт? Может быть, это только физическое влечение и ты  скоро
пожалеешь о том, что сделал сегодня? В конце концов  ты  станешь  ненавидеть
меня за...
   - Нет. Никогда.
   Грустная усмешка появилась в его глазах.
   - Даже когда я хотел  возненавидеть  тебя,  я  не  мог.  Я  называл  твою
стойкость трусостью. Я горько осуждал тебя за то, что  ты  оставалась  верна
браку,  который  обеспечивал  тебе  в  жизни  стабильность,   но,   с   моей
эгоистической точки зрения, являлся  ошибкой...  И  все  же  меня  неустанно
пожирала зависть к человеку, которого ты любила. Если  я  могу  стать  таким
человеком для тебя...
   Разжав ладони, он протянул руки ей навстречу:
   - Я очень хочу им быть.
   Сила его желания заставила Сьюзен затрепетать.
   - Не знаю, Лейт. Признаюсь, меня сильно тянет  к  тебе,  но  я  этого  не
понимаю. И мне не хочется, чтобы на моей совести были две испорченные жизни,
твоя и Даники. Я этого не вынесу.
   - Ты не отвечаешь за то, что делают другие люди, Сьюзен, - мягко возразил
он.
   Она отвернулась в мучительной тоске.
   - Кто знает, где начинается и где кончается наша ответственность, Лейт?
   Она зашагала к дверям, ведущим в комнату для няни,  потом  повернулась  к
нему, не в силах больше держать в себе все свои сомнения и страхи.
   - Думаю, лучше нам сделать так,  как  сказала  Даника.  Ляжем  в  постель
вместе. Сегодня ночью. Сейчас.  Если  окажется,  что  мы  преувеличили  свои
чувства, тебе еще не поздно будет вернуть Данику.
   Он уставился на нее дикими глазами.
   - Я так долго мечтал об этом, Сьюзен, - сказал он дрожащим голосом. -  Но
я не думал, что это превратится в тест с целью определения  прочности  наших
чувств. Ведь это должно быть радостью, высшим  проявлением  того  жизненного
счастья, которое мы можем испытать вместе.
   Он подошел к ней, словами, голосом, жестами умоляя понять его правильно.
   - Я не хочу, чтобы ты решалась на это только ради  меня.  Я  хочу,  чтобы
тебе было хорошо. Ничто в жизни не важно для меня  так,  как  это.  Это  моя
мечта. И я хочу, чтобы она осуществилась.
   - Так  давай  осуществим  ее  сейчас!  -  воскликнула  она,  с  отчаянной
настойчивостью ища разрешения сомнений, мучающих ее так давно. - Давай раз и
навсегда выясним, правда это или пустая мечта.
   Она порывисто отвернулась и, открыв дверь, остановилась  на  пороге,  вся
дрожа.
   - Сегодня я ночую здесь. Одна. Я хочу, чтобы ты пришел ко мне, Лейт.

Глава 12

   Сьюзен  не  стала  ждать  ответа  от  Лейта.  Она  шагнула   в   комнату,
предоставляя ему принять решение. Мужчины - романтики, в горестном  смятении
думала она. Принимать  трудные  практические,  земные  решения  -  это  дело
женщин. Вчера такое решение приняла Даника.
   "Я поступаю  честно,  Даника.  Я  соблюдаю  женскую  солидарность.  Пусть
выяснится  наконец  правда!  Что  связывает  меня  с   Лейтом,   мечта   или
реальность?"
   Щелчок дверного замка у нее за спиной означал, что ответ - каким бы он ни
был - станет известен сегодня. Прикосновение рук Лейта, нежно  обнявшего  ее
за плечи, заставило Сьюзен мгновенно забыть о Данике.
   На что она напросилась?
   До сих пор в ее жизни был лишь один мужчина - Брендан!
   Она затрепетала от страха - или от  возбуждения?  -  когда  ладони  Лейта
медленно спустились с ее плеч вдоль рук, до самых пальцев. Правильно ли  она
поступает? Не передумать ли, пока не поздно? Лейт видит ее в волшебном свете
мечты - сможет ли она исполнить роль сказочной волшебницы? Но разве  не  это
они как раз и собираются выяснить?
   Он переплел ее пальцы со своими.  Тепло  и  сила  исходили  от  него.  Не
выпуская ее рук, он обнял Сьюзен за талию - ее руки при этом скрестились - и
привлек к себе.
   Сьюзен чувствовала, как щека Лейта трется о ее голову -  так  нежно,  что
все сомнения вдруг разом растаяли. Ей  ведь  хотелось  узнать  все  об  этом
человеке, который так сильно волновал ее. Она  обмякла,  все  мысли  куда-то
исчезли, и ей осталось лишь прислушиваться к голосу сердца.
   Рядом с тобой человек, на которого можно положиться, говорило ей  сердце.
Он будет всегда защищать тебя, заботиться, утешать и любить. Никакое зло  не
коснется ее, пока она окружена теплым кольцом ласково  обнимающих  рук.  Это
надежная гавань. "Твое место здесь", - успокоительно  и  сладко  шептало  ей
сердце. Но, может быть, все это только несбыточная мечта?
   - Так хорошо держать тебя в объятьях, - прошептал Лейт. - Скажи, что тебе
тоже хорошо!
   - Да, - шепнула она.
   Вздох наслаждения, слетевший с его губ, заставил затрепетать и Сьюзен.
   - Эта ночь создана для нас, - произнес он с уверенностью, заставившей еще
сильней забиться ее сердце, и она вспомнила его самонадеянное  предсказание,
сделанное в день их первой встречи:
   "Придет наш день и час".  Но  сейчас  в  его  голосе  не  было  ни  капли
самонадеянности. Голос Лейта дрожал от сознания  того,  что  судьба  наконец
привела их к неизбежному финалу. Или к началу.
   Сьюзен  повернулась,  чтобы  рассмотреть  его,  заново  узнать   в   этот
счастливый миг, когда они  наконец  могут  быть  вместе,  не  чувствуя  себя
виноватыми. Она изо всех сил, до  самого  конца  старалась  выполнить  обет,
данный Брендану, но теперь ее первый  брак  в  прошлом.  Да  и  Даника  тоже
освободила Лейта от обязательств перед ней.
   Больше ничто не мешает им полностью выразить то, что каждый  из  них  так
долго сдерживал в глубине души. Сьюзен  ощутила  острое  чувство  облегчения
оттого, что наконец-то выбрала определенный путь и сможет теперь узнать, что
так упорно влекло ее к нему.
   Она  медленно,  осторожно  начала  расстегивать  пуговицы  его   рубашки,
услышала, как  он  коротко  вдохнул,  и  почувствовала,  как  под  ее  рукой
поднялась его грудь, наполняясь воздухом. Она бросила взгляд вверх и увидела
его глаза, в которых полыхал огонь желания.
   - Ты даже представить не можешь, что это для меня значит - быть наконец с
тобой, Сьюзен, - дрожащим голосом проговорил Лейт. - Вчера утром,  когда  ты
взяла на руки Эми, от тебя исходил такой свет любви, что я не  сомневался  -
ты вызволишь Эми из мрака. Но я едва смел надеяться, что сам смогу выбраться
из него.
   Сердце ее сбилось с ритма,  когда  она  вспомнила  слова  Тома  о  мраке,
окружающем Лейта.
   - Ты такая красивая. Телом и душой, - продолжал он. -  Своим  сиянием  ты
по-новому озарила для меня мир.
   У Сьюзен внезапно возникло ощущение, что Лейт возлагает  на  нее  слишком
большие надежды, слишком многого ждет. И она сразу забеспокоилась - куда это
их заведет? - пальцы, расстегивавшие пуговицы,  тотчас  перестали  слушаться
ее.
   Лейт, похоже, не ведал подобных сомнений. Медленно собрав в горсть мягкую
ткань, он стянул майку со Сьюзен. Девушка слегка поежилась, когда он снял  с
нее лифчик. Теперь уже поздно, мелькнула у  нее  отчаянная  мысль.  Придется
идти до конца, куда бы их ни завело ее решение.
   - Как красиво, - прошептал он и, не отрывая от  Сьюзен  глаз,  сбросил  с
себя рубашку. Сьюзен невольно почувствовала волнение  при  виде  его  хорошо
сложенного тела. Нет никаких сомнений, что найдется немало  женщин,  которые
были бы не прочь оказаться в его постели просто ради приобретения  любовного
опыта.
   Он сорвал с себя оставшуюся одежду с быстротой  и  ловкостью,  побудившей
Сьюзен сделать то же. Как ни поразительно, но она совершенно не  нервничала,
стоя обнаженной перед ним, уверенная, что  он  не  станет  сравнивать  ее  с
другими женщинами, которых знал раньше. Для Лейта  она  была  особенной.  Ее
тело не имело значения. Тем не менее ей  было  приятно  видеть,  как  сильно
взволновал Лейта ее вид.
   - Такой я тебя и представлял, - хрипло сказал он. - Идеальной женщиной.
   Смущенный смешок вырвался из ее горла:
   - Я далеко не идеальна, Лейт.
   - Для меня - да, Сьюзен.
   Взгляд, которым он смотрел на нее,  заставил  Сьюзен  почувствовать  себя
столь бесконечно желанной, что она не стала  больше  медлить.  Казалось,  ее
легким требовалось больше воздуха, чем  они  могли  вместить.  Сердце  дико,
беспорядочно колотилось о стенки грудной  клетки.  Сьюзен  не  могла  больше
вынести ни минуты ожидания. Она шагнула вперед и обвила шею Лейта руками.
   Обнаженное тело - оголенный провод.  Сьюзен  будто  потряс  электрический
разряд. Все чувства разом обострились;  ей  показалось,  что  горячие  волны
омывают ее. Лейт изогнулся, как туго натянутый лук. Воздух с шумом  вырвался
из его легких, и он вдруг прижал Сьюзен к себе в яростн