Они перекатились на бок, по-прежнему сжимая друг друга в  объятиях  и
не разрывая своего единения. Его грудь судорожно вздымалась, он  тяжело,
прерывисто дышал. Энн нежно гладила его по спине, надеясь, что  он  тоже
испытывает это чувство удовлетворения.
   Он медленно поднял руку, погладил ее шелковистые волосы и прошептал:
   - Впервые в жизни я не чувствую себя одиноким.
   В ее вздохе были облегчение и огромная, безбрежная  радость:  да,  он
чувствует то же, что и она. Из глубины ее сердца вырвались слова:
   - Я всегда буду тебя любить, Мэтт. Что бы с тобой ни  случилось,  что
бы тебя ни ожидало в жизни, я буду любить тебя всегда.
   Он прильнул к ее губам медленным, долгим, чувственным поцелуем, кото-
рый был особенно приятен сейчас, когда они только что принадлежали  друг
другу. Потом Мэтт улыбнулся ей. Его глаза светились любовью.
   - Говорят, что после близости с мужчиной у женщины улучшается  голос.
Я собираюсь бесконечно улучшать твой голос, моя Энджел.
   Энн засмеялась.
   - Я не возражаю. Но сию минуту мне вовсе не хочется петь. Мне хочется
только одного: прижиматься к тебе и не отпускать никогданикогда.
   - А против этого я не возражаю. По-моему, я наконец-то взял верх  над
тобой.
   - Нет, у нас ничья.
   - У кого ничья, а у кого чья.
   Она засмеялась и прильнула к нему: какое счастье, что они так уверены
друг в друге.
   - Как ты думаешь, мы так и будем всю жизнь  препираться?  -  спросила
Энн, игриво куснув его за плечо.
   - Нет, не думаю. Но если ты будешь так разнузданно  себя  вести,  мне
придется еще раз доказать тебе, что этот немолодой мужчина еще  не  про-
кис.
   - Милый! - На Энн нахлынула волна нежности. - Не надо ничего мне  до-
казывать. Ничего и никогда. - Она погладила его по щеке.
   Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.
   - И тебе тоже не надо, родная моя девочка. Для меня ты - само  совер-
шенство. Мне только жаль, что я не понял этого раньше. Мы  зря  потеряли
пять недель.
   - Зато сколько таких ночей еще впереди, - весело сказала Энн.
   - Зачем думать о завтрашней ночи, когда еще не кончилась сегодняшняя?
   Он поцеловал Энн.
   И она согласилась с ним без всяких споров.
   Они долго еще разговаривали, смеялись и любили друг друга,  наслажда-
ясь единением души и тела. Господи, кто бы мог это предсказать пять  не-
дель тому назад! Но вот оно возникло, это единение, и оно было так  дра-
гоценно, что оба знали: какие бы разногласия у них ни возникли, они  бу-
дут лелеять этот дар любви до конца своих дней.


   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   - Энджел Кармоди!..
   Из зала донесся одобрительный гул. Потом все выжидательно замерли.
   Мэтт ободряюще стиснул Энджел плечи.
   - Вот увидишь, все полягут в проходах, - сказал он. Его глаза  свети-
лись гордостью за нее.
   - Там нет проходов, - с нервным смешком возразила Энджел.
   - Ты когда-нибудь перестанешь со мной спорить? - ухмыльнулся Мэтт.  -
Кто, в конце концов, глава семьи? - Он легонько подтолкнул  ее.  -  Иди,
жена! Они тебя ждут.
   Ведущий представил ее публике. Энджел вышла на середину сцены  -  то-
ненькая женщина в искрящемся ярко-синем платье. Это платье  Мэтт  специ-
ально заказал для сегодняшнего концерта. Покрой был изысканно прост: во-
рот стойкой, длинные рукава, облегающий корсаж и расшитая стеклярусом  в
виде расходящихся книзу лучей, ниспадающая до пола пышная юбка.  Зрители
громко приветствовали ее появление. Энн улыбнулась и взяла микрофон.
   Она уже несколько раз выступала перед небольшой телевизионной аудито-
рией, и записанная ею пластинка необыкновенно быстро разошлась. Но к та-
кому она не была готова. Перед ней было безбрежное море лиц и огней. Ты-
сячи людей пришли в Домейн-парк в центре Сиднея на  рождественский  кон-
церт под открытым небом, который транслировался по  телевидению  на  всю
страну.
   За спиной Энджел заиграл оркестр, и огромная  толпа  затихла.  Энджел
подумала о Мэтте, который слушал ее за кулисами. Она подумала о Шантене-
ли, которая завораживала своим несравненным голосом такие  же  громадные
аудитории. Она набрала в легкие воздуху, и полились ясные, чистые,  глу-
бокие звуки:
   "Возрадуйтесь, небеса и люди..."
   Ни один из собравшихся в парке людей не пытался ей подпевать, как они
это делали во время предыдущих выступлений. Все слушали в полном  молча-
нии, пока не замерла последняя нота. Потом накатились аплодисменты. Раз-
дались крики:
   - Спойте "Аве Мария"! "Аве Мария"!
   Толпа скандировала эти два слова, требуя песню на бис. Энджел  беспо-
мощно поглядела на ведущего. Она не репетировала эту вещь с оркестром. В
программу был включен только один ее номер.
   - Спой без оркестра! - крикнул Мэтт из-за кулис. - У тебя получится.
   - Споете? - спросил ведущий.
   Энн кивнула.
   Ведущий взял микрофон.
   - Леди и джентльмены, а также мальчики и  девочки!  Если  вы  хотите,
чтобы Энджел Кармоди спела "Аве Мария", прошу  успокоиться  и  соблюдать
строжайшую тишину. Она споет соло, без оркестра.
   Аудитория мгновенно затихла, раздавался лишь приглушенный гул радост-
ного предвкушения. Ведущий вернул Энджел микрофон. У нее на глаза навер-
нулись слезы. Эта песня несла  с  собой  столько  воспоминаний...  Может
быть, мама слышит ее - там, где она сейчас?
   Энджел вложила в пение всю свою душу, и в тишине,  напоминавшей  тор-
жественную тишину собора, сердца слушателей, казалось, вместе с ней  об-
ращались к Богу.
   Затем на нее обрушилась  волна  восторженных  аплодисментов,  вторая,
третья... Энджел отдала ведущему микрофон, поблагодарила оркестр и  пос-
пешила за кулисы - прямо в объятия восхищенного Мэтта.
   - Замечательно! Несравненно! Они все в  тебя  влюбились.  Но  не  так
сильно, как я, - добавил он, глядя на нее пламенным взглядом. -  Поехали
скорей домой, а то я начну раздевать тебя прямо здесь.
   Энн засмеялась и поцеловала его в щеку.
   - Домой так домой.
   И они с Мэттом поехали в Фернли, где их ждали его мать  и  сестра  со
всей семьей. Они все смотрели концерт по телевизору. На столе стояла бу-
тылка шампанского со льдом - отпраздновать первое публичное  выступление
Энджел. Ее уговорили выпить по такому радостному случаю бокал шампанско-
го. Мэтт обещал ей, что если заметит хоть малейшие  признаки  опьянения,
то тут же отправит ее в постель.
   - Вы были гвоздем программы! - восклицала Элли. - Я так  и  знала!  А
ваше платье - это просто волшебная сказка.
   - Это уж моя заслуга, - самодовольно заявил Мэтт. - Если бы я  позво-
лил Энджел самой выбирать себе концертный туалет, она вырядилась бы  как
райская птица.
   Он сидел рядом с Энджел на ручке ее кресла, и  она  бросила  на  него
притворно негодующий взгляд. Он наклонился и поцеловал ее в нос.
   - Ты ведь на седьмом небе, правда?
   - На этот раз ты прав, - признала она.
   - Ну а что у вас запланировано дальше? - спросил Брайан. - От вас  не
знаешь чего ждать.
   - Нам самим жизнь преподнесла сюрприз, - ответил  Мэтт  и,  улыбаясь,
поглядел на жену. - Скажи им, Энджел.
   Она улыбнулась. Ее глаза сияли.
   - У нас будет ребенок.
   Мать Филдинга расплылась в восторженной улыбке.
   - Правда, дорогая? - Она вскочила с кресла и обняла свою  невестку  -
даже горячее, чем обнимала ее на свадьбе. - Как я за тебя рада. За  тебя
и за Мэтта. А вы рады?
   - Ну, Энджел скоро придется перестать выступать, - сухо заметил Мэтт.
   - Не слушайте его, - заверила Энджел свою свекровь. - Он рад до смер-
ти - собирается опять запрячь меня в работу в своей фирме.
   - Нашей фирме, - поправил он. - Это наше общее дело. И ребенок тоже.
   Элли и Брайан  принялись  их  поздравлять,  предупреждая,  что  роди-
тельские заботы - не фунт изюму. Интересно будет посмотреть, как Мэтт  и
Энджел справятся со своими новыми обязанностями.
   - Справимся, не беспокойтесь, - уверенно сказал Мэтт.  -  Энджел  все
делает прекрасно, и она будет прекрасной матерью. А если я  в  чемнибудь
оплошаю, она даст мне выволочку - это у нее тоже прекрасно получается.
   - Послушать тебя, я только и делаю, что даю тебе выволочки, -  возра-
зила Энджел.
   - Ну, иногда ты отпускаешь вожжи - когда это тебе выгодно, -  дразнил
ее Мэтт. - Но сейчас я беру вожжи в свои руки. Для будущей матери ты се-
годня слишком переутомилась, так что марш в постель. И никаких  возраже-
ний, а то не получишь своего рождественского подарка.
   - Полюбуйтесь, какой у меня грозный муж, - засмеялась Энджел, вставая
с кресла.
   Все поздравили друг друга с  Рождеством,  перецеловались.  Мэтт  взял
Энджел под руку и повел ее по лестнице в спальню.
   Они неторопливо ласкали друг друга, пока  в  них  не  разгорелось  то
страстное желание, которому и в браке не было насыщения.
   - А на следующее Рождество у нас будет сын или дочка, и мы будем  по-
купать в подарок игрушки, - промурлыкала  Энджел,  накручивая  на  палец
черные кудряшки у него на груди.
   - Угу... Только не спрашивай, что я купил тебе в подарок, - все равно
не скажу.
   - А я и не спрашиваю.
   - Я хочу, чтобы это был сюрприз.
   - Пусть будет сюрприз.
   - Так что не допытывайся.
   - Мэтт, я и не допытываюсь.
   - Ты вечно требуешь, чтобы я тебе выкладывал все свои секреты.
   - Я тебя люблю, - прошептала Энджел.
   - А ты и должна меня любить, - ответил Мэтт и куснул ее за ухо.
   - А я купила тебе потрясающий костюм цвета морской волны.
   - Спасите! - простонал Мэтт. - Я его буду надевать на  ночь.  В  твою
честь.
   - Я все хотела тебя спросить, Мэтт, - чтото я ни разу  не  видела  на
тебе тех трусов, что я тогда тебе купила.
   Мэтт зарычал.
   - Я и правда не люблю, когда ты от меня что-нибудь скрываешь, Мэтт.
   - Так я и знал!
   Он перевернул ее на спину, наклонился над ней и наградил долгим поце-
луем.
   - А теперь спи.
   - Нет, теперь я уж не усну, пока не узнаю.
   Он вздохнул.
   - Я купил тебе ожерелье, в котором бриллиантами выложено слово  "сок-
ровище".
   - Мэтт! Надо же такое придумать!
   - А что? - невозмутимо спросил он. - Разве ты не мое сокровище?
   Энджел засмеялась и положила голову ему на плечо.
   "Сокровище".
   Да, Мэтт доказал ей своей любовью, что она ему дорога. Она его сокро-
вище! Какое счастье! Как прекрасна жизнь! Как прекрасна  любовь!  И  она
замужем за самым прекрасным человеком на свете.
   Как много он ей дает. Нет, не только подарки. Он отдает ей свое  вре-
мя, свою поддержку, свою преданность. Хочется верить, что и она дает ему
не меньше. Энджел вспомнила, как счастлив он был, узнав, что  она  бере-
менна, и все сомнения исчезли. "Ребенок - тоже наше общее дело, - вспом-
нила она. - Дар любви".



   Эмма ДАРСИ
   ДОВЕРЬСЯ СУДЬБЕ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Порой случайная  встреча  может  перевернуть  всю  жизнь.  В  это  сложно
поверить, но в глубине души каждого человека теплится такая надежда...

Глава 1

   Одна, без взрослых, девочка не могла долго продержаться  в  этот  палящий
зной. Пустыня безжалостна. Воды с собой нет. И никого поблизости, кто бы мог
ее защитить. Поиски с самого начала представлялись практически безнадежными.
Слишком поздно было искать Эми Берген. Если и найдут, то вряд ли живой...
   Куда она побрела, что заставило  ее  покинуть  место  трагической  гибели
родителей - этого, видимо,  уже  никто  не  узнает.  Неизвестность  особенно
сильно угнетала Сьюзен. Сердце буквально разрывалось от жалости,  когда  она
думала о родных пропавшей девочки. На их долю и так выпало достаточно горя -
они оплакивали погибших родителей Эми.
   Но в смерти взрослых есть по крайней мере  жестокая  определенность.  Это
факт, с которым рано или поздно приходится смириться. А вот любимый ребенок,
пропавший без вести... Сьюзен была слишком хорошо знакома изматывающая  боль
бесконечной, ни на миг не отпускающей неизвестности.
   Отец погиб, когда ей было три года. Это Сьюзен знала точно. Замечательные
люди, впоследствии удочерившие ее, были на том самом родео в Калгари и много
раз рассказывали ей, как все произошло. К  сожалению,  канадские  власти  не
смогли найти никаких сведений о других ее родственниках,  Сьюзен  так  и  не
узнала, куда делась ее мать. Порой ей казалось очевидным, что мама умерла, -
не могла же она бросить дочь, ни разу  даже  не  поинтересовавшись,  как  та
поживает... А вдруг она все-таки жива? Тогда где она?  Что  делала  все  эти
годы? Как живет теперь?
   Неизвестность - никогда не отпускающая боль. Иногда что-нибудь  могло  ее
заглушить на неделю-другую, даже на месяц или два,  но  потом  она  снова  и
снова пробивалась  из-под  более  поздних  впечатлений,  например  в  минуты
одиночества или когда случалось нечто подобное трагедии с Эми Берген.
   Глоток канадской прохлады сейчас  бы  не  повредил,  вздохнула  про  себя
Сьюзен. Центральная Австралия! Есть ли на земле место, более непохожее на ту
страну,  что  занимает  на  картах  верхнюю   половину   Североамериканского
материка? Но она твердо решила строить свою жизнь здесь, в Австралии,  и  не
жалеет об этом.
   Сьюзен ехала по городку Алис-Спринге. Окна в машине были открыты,  но  от
этого не становилось  легче  дышать.  Включать  кондиционер  тоже  не  имело
смысла: что внутри машины, что снаружи - все раскалено, как в печке.  Сьюзен
обернула руль полотенцем, иначе можно сжечь ладони. Специальное покрытие  на
сиденье, рассчитанное как раз на сильную жару, не помогало. Сьюзен казалось,
что она находится в сауне.
   К счастью, служба социальных услуг, где она вела по утрам врачебный прием
женщин-аборигенок и их детей, располагалась недалеко от медицинского центра,
ее второй работы. В такое пекло люди без крайней надобности не  высовываются
на улицу, так что машин было немного, ехать легко. Еще пять минут - и Сьюзен
спрячется от этого удушающего жара в блаженной прохладе своего кабинета.
   Вылезая из машины, Сьюзен почувствовала, что ее черные  волнистые  волосы
прилипли к потной шее. Она приподняла их рукой, жалея, что утром не  сделала
себе хвост. Ни ветерка. Уронив волосы на плечи, Сьюзен поплелась по дорожке,
ведущей от автостоянки к главному входу в медицинский центр.
   Уголком глаза Сьюзен заметила  остановившееся  неподалеку  такси,  но  не
стала разглядывать вылезшего из него мужчину. Ей грезился чудный стакан сока
со льдом, который можно прихлебывать долго-долго...
   Она столкнулась с незнакомцем на крыльце. Тот остановился,  пропуская  ее
вперед.  Сьюзен  машинально  сверкнула  благодарно-сочувственной  улыбкой  и
хотела уже сказать: "Жарковато сегодня!" - как слова вдруг замерли у нее  на
кончике языка, а ноги будто приросли к полу. Сьюзен  узнала  стоящего  радом
человека.
   Более того, встретившись с ним глазами, она испытала нелепейшее  чувство,
обычно передаваемое выражением "дежа вю". Рассудок подсказывал ей, что  она,
без всякого сомнения, видела его раньше. И почти тут  же  Сьюзен  вспомнила.
Семейная трагедия, заставившая этого человека приехать  в  Алис-Спринге,  до
сих пор оставалась одной из главных тем в газетах, да и  на  телевидении  он
несколько раз давал интервью.
   Но тем более странно, что при личной встрече Сьюзен испытала чуть  ли  не
шок. Словно вдруг наткнулась на того, кого  ей  судьбой  предназначено  было
встретить. Словно их связывает нечто очень важное.
   Он  тоже  будто  ощутил  какой-то  внутренний  толчок  и  окинул   Сьюзен
пристальным, испытующим взглядом.
   Лейт Кэрью.
   Сьюзен попыталась вспомнить  все,  что  она  знает  о  нем.  Старший  сын
знаменитого семейства Кэрью из Баросса-Вэлли,  винодел  в  пятом  поколении,
владелец обширных виноградников, прославившихся не только в Южной Австралии,
но и по всему миру, в тех странах, где понимают толк  в  вине,  Лейт  Кэрью,
продолжая семейное  дело,  руководил  работой  центрального  офиса  фирмы  в
Аделаиде, столице Южной Австралии.
   Это его сестра Илана погибла в  пустыне  вместе  с  мужем,  виноторговцем
Гансом Бергеном. Пропавшая девочка - их двухлетняя дочь,  единственный  пока
представитель шестого поколения рода Кэрью. Лейт не был женат, а его  братья
по отцу - два близнеца - едва достигли подросткового возраста.
   На телеэкране Лейт Кэрью смотрелся внушительно, сразу видно, что он умеет
держать в руках себя, а заодно и всех вокруг. Средствами массовой информации
он пользовался лишь для того, чтобы распространить нужное ему  сообщение,  и
ловко уходил от любых попыток сотворить из него  -  представителя  семейства
Кэрью и руководителя семейной фирмы - телевизионную сенсацию.
   Лейт отличался  поразительной  красотой.  Зеленые  глаза  в  сочетании  с
темно-русыми волосами придавали необычайную привлекательность его  суровому,
покрытому ровным загаром лицу с  выступающими  скулами  и  резко  очерченным
подбородком. Трудно по виду определить, сколько ему лет. Должно быть,  из-за
ответственной должности, которую  он  занимал,  все  считали,  что  ему  лет
тридцать пять, но вполне возможно, он был моложе.  Слегка  искривленный  нос
напоминал о полученной когда-то травме. "Наверно, в юности играл в футбол, -
подумала  Сьюзен,  отметив  его  рост  много   выше   среднего   и   крепкое
телосложение. - Тогда и сломал нос".
   Он был одет  в  легкий,  простого  покроя  костюм,  сшитый,  впрочем,  из
отличной дорогой ткани. Вот уж кому не нужно наряжаться, чтобы выделиться  в
толпе! У него был вид человека, которому  удается  все,  за  что  бы  он  ни
взялся.
   Сьюзен почувствовала, что он тоже слегка выбит из колеи. Их вдруг  словно
соединила какая-то невидимая нить.
   Душевная близость?
   Сексуальный интерес?
   Поспешно  отогнав  последнее  предположение,  Сьюзен   увидела,   как   в
проницательных зеленых глазах мужчины промелькнула скептическая усмешка.  То
ли он смеялся над ней, то  ли  над  собой.  Горячая  колючая  волна  окатила
Сьюзен. И погода была здесь ни при чем. Сьюзен вдруг с изумлением  осознала,
что уже минуту, а то и больше с нездоровым любопытством глупо  таращится  на
человека,   волей   трагических   обстоятельств   оказавшегося   в    центре
общественного внимания.
   - Чем я могу вам помочь, мистер Кэрью? -  в  порыве  сочувствия  выпалила
она.
   На лице мужчины появилось выражение усталой покорности судьбе: в эти  дни
его все узнают. Он еще раз оценивающе скользнул по ней взглядом  и,  заметив
форму медсестры, спросил:
   - Работаете здесь?
   - Да, большую часть дня.
   - Это очень нужное дело для местных жителей, - уважительно заметил он.
   Сьюзен улыбнулась.  Уникальный  лечебный  центр  при  авиабазе  "Летающих
врачей", чьи сотрудники оказывали медицинскую помощь пастухам на  отдаленных
стоянках и живущим  в  пустынной  центральной  части  Австралии  аборигенам,
всегда производил сильное впечатление на гостей.
   - Кому-то ведь надо этим заниматься, - сказала она, невольно гордясь тем,
чего им удалось достичь, несмотря на  все  трудности,  с  которыми  пришлось
столкнуться.
   - Не много найдется желающих.
   - Смотря кто чего хочет от жизни.
   - А это именно то, чего вы хотите от жизни? - заинтересованно спросил он.
   Подумав минуту, Сьюзен серьезно ответила:
   - Здесь, в глубинке, работа дает большее моральное удовлетворение, чем  в
городской больнице.
   - А как насчет личной жизни?
   - У меня есть все, что мне нужно.
   - Все?
   В вопросе слышалось мягкое возражение, да  и  во  взгляде  Лейта  читался
скрытый намек.
   Ошарашенная столь явным  сексуальным  интересом  к  своей  особе,  Сьюзен
поспешила перейти на официальный тон:
   - Могу ли я вам чем-нибудь помочь, мистер Кэрью?
   - Мне нужен доктор Форбс, нахмурился он. - Не скажете, где его найти?
   - Я проведу вас к нему, - предложила Сьюзен, чувствуя  себя  не  в  своей
тарелке оттого, что  в  присутствии  этого  мужчины  ей  ни  на  секунду  не
удавалось отвлечься от мысли, что она - женщина. Просто какой-то ужас!
   Лейт  Кэрью  прямо-таки  излучал  мужественность,  что  его  самого  явно
нисколько не см