й и нанести
короткий жесткий удар сапогом в висок. Квин вскрикнул. Онни упала на спину и
больше не шевелилась.
   - Но сначала я  кое-что  доделаю,  -  задумчиво  продолжил  Гронт,  снова
взглянув на Альтареса. - Помнишь моего отца, дядюшка? Не по твоему ли совету
прежний Верховный, Хайнш, отдал его в руки палача? Вижу, вижу  -  именно  по
твоему, иначе бы так не  дергался...  так  почему  бы  тебе  не  унести  это
воспоминание с собой в могилу9 - Ты  не  посмеешь.  -  Альтарес  высокомерно
задрал жирный подбородок.
   - Если бы ты мог меня остановить, дядюшка, ты бы это уже сделал.
   - Ты ошибаешься, племянник. Я не бессилен здесь. Применение  магии  возле
Круга Причастия - огромный риск для всех. Но если ты готов рискнуть, то  мне
тоже придется  это  сделать.  Лучше  уходи,  племянник.  Я  даже  обещаю  не
преследовать тебя и позволю вернуться в Кордос для  постоянного  проживания,
если ты сделаешь это немедленно.
   - Слишком поздно. - Мечник как-то поскучнел. - Ты не видел, что  творится
снаружи. Мне нечего терять, а месть- сладкая штука, и я хочу доставить  себе
подобное удовольствие, раз оно будет последним в моей жизни.
   Глаза Альтареса полыхнули злобным пламенем.
   Отшвырнув бесполезный "жальник", со звоном проехавший по каменному  полу,
он  вскинул   руки   в   демонстративной   позе   сотворяемого   заклинания,
предназначенной не столько для действия - для действия  подобная  манерность
не  обязательна,  -  сколько  для  устрашения,   что   особенно   впечатляет
простолюдинов.
   - Безумец! Не смей затевать драку со мной! - Гронт пожал плечами и шагнул
в его сторону. Он словно преобразился, решившись на этот  отчаянный  шаг,  -
сумрак колодца и отсветы желтого сияния Круга исказили и  без  того  резкие,
угловатые очертания его фигуры столь причудливо,  что  казалось,  в  сторону
мага шагнула сама Смерть в своем истинном обличье.
   - Ты сам этого хотел.
   Смирившись с неизбежным, Альтарес тоже разом успокоился. Печать власти  и
величия вернулась налицо Верховного мага Кордоса. Своим чутьем  магика  Квин
уловил, как в пространстве  колодца  резко  возросла  напряженность  потоков
магической энергии, и сердце испуганно екнуло. Альтарес не мог не знать,  на
что идет, но ему было абсолютно наплевать на тех, кто окажется в этот момент
рядом с ним и пострадает от его поступка.
   Воздух вокруг мага замерцал.
   Гронт остановился, прищурившись. Вернее, его остановила  невидимая  стена
защиты, так как заклинание уже начало действовать. Между  ним  и  Альтаресом
сейчас было не больше десяти шуггов.
   Поверхность камня перед  ногами  мага  вдруг  взорвалась  яркой  вспышкой
пламени, развернувшейся  широким  гудящим  полотнищем,  красным,  с  желтыми
краями, по высоте вдвое превышающим рост Альтареса. А  из  полотнища,  заняв
почти всю предоставленную площадь, проступили очертания чудовищного черепа -
широкий скошенный лоб, увенчанный зубчатым гребнем, черные провалы глаз  под
массивными  надбровными  дугами,  громадные  выступающие  челюсти,  усеянные
кинжал  кинжаловидными  клыками,  -  все  из  фрагментов  пламени.   Челюсти
разошлись, издав шумный вздох, затем череп выдвинулся из стены огня, обретая
объем, и заскользил по воздуху к Гронту, растягивая сзади огненную пуповину,
связывающую с породившим его источником.
   Квин оцепенел, затаив дыхание от ужаса и благоговения одновременно Работу
истинного Красного Мастера ему еще не доводилось видеть во всей красе.
   Вызванный Альтаресом демон огня  был  столь  огромен,  что  мог  запросто
проглотить мечника, даже не пережевывая, а льющийся от него свет столь ярок,
что озарял  весь  колодец,  затмив  даже  сияние  Круга  Причастия.  Участок
каменного пола, над которым плыл череп, дымился и  плавился,  растекаясь  по
краям багровой пузырящейся массой.
   Смелость Гронта граничила с  безрассудством  приговоренного  к  смерти  -
шагнув навстречу демону, он резко рубанул его своим  "косачом",  перечеркнув
ударом  обе  челюсти.  Закаленная  сталь  фыркнула  и  разлетелась   жидкими
брызгами, лезвие исчезло. Со сдавленным возгласом мечник отбросил  мгновенно
раскалившуюся рукоять и быстро попятился, прикрываясь рукой от  нестерпимого
света, заливавшего его фигуру с головы до ног. Демон огня,  даже  не  ощутив
выпада, продолжал его теснить, заставляя отступать все  дальше,  пока  спина
Гронта  не  уперлась  в  стену  колодца.  Он  попытался  отыскать  выход  из
создавшегося положения и завертел  головой  по  сторонам,  но,  ослепленный,
ничего не видел.
   Череп надвинулся на него и распахнул громадные челюсти.
   Замер.
   Из круглых провалов глазниц  и  треугольной  дыры  носа,  красующейся  на
верхней челюсти, пыхнули клубящиеся сгустки тьмы,  быстро  растворившись  на
общем фоне гудящего пламени. Квин бросил быстрый взгляд на  Альтареса  -  по
лицу мага, перекошенному уродливой судорогой боли от  запредельного  усилия,
бежали крупные капли пота, срываясь с носа  и  подбородка,  взмокшие  волосы
тоже потемнели. У него был такой вид, словно какая-то сила разрывала его  на
части.
   Что-то пошло не так.
   Огненный череп медленно развернулся к своему создателю.
   И поплыл обратно.
   Квин  судорожно  вздохнул  и  снова  оцепенел.  То,  о  чем  предупреждал
Наместник Хааскана, вступило в силу.  Альтарес  отчаянно  дернулся,  пытаясь
разорвать заклинание, но демон  словно  обрел  самостоятельность,  продолжая
неумолимо сокращать расстояние. Остановившись в трех шагах  от  мага,  демон
широко распахнул челюсти и выбросил  длинный  желтый  язык.  Из  груди  мага
вырвался пронзительный крик и оборвался, когда пламя лизнуло его  с  ног  до
головы, обдав запредельным жаром  и  мгновенно  испепелив  одежду  вместе  с
плотью. Несколько  долгих  мгновений  по  жутко  обнажившемуся,  обугленному
костяку плясали вьющиеся язычки огня, гуляя по ребрам и позвоночнику друг за
дружкой, словно играя в догонялки, затем то, что осталось от мага, рухнуло и
с сухим стуком рассыпалось по земле.
   Внезапность, с которой смерть настигла Верховного мага, потрясла Квина до
глубины души. К горлу подступила тошнота, перед глазами все  поплыло,  и  он
поспешил опуститься на корточки, вжавшись спиной в стену и пытаясь  с  собой
справиться. Хуже  всего  было  мерзкое,  опустошающее  чувство  собственного
бессилия, так наглядно продемонстрированное ему колодцем.
   Когда он снова сумел поднять взгляд, то,  к  своему  несказанному  ужасу,
обнаружил, что действие заклинания еще не закончилось. Более того  -  теперь
черные провалы глазниц гигантского  огненного  черепа  с  явным  вожделением
смотрели прямо на него -  с  противоположной  стороны  колодца,  через  Круг
Причастия.
   - Нет, - прошептал магик и приготовился дать деру, но тут  силуэт  демона
огня потускнел и  развалился  на  быстро  угасшие  куски.  В  колодце  сразу
значительно потемнело.
   Только после этого Гронт зашевелился. Хладнокровно подобрав  свой  второй
меч,  валявшийся  на  земле,  он  безошибочно  точным,  годами  отработанным
движением кинул его в ножны за плечами и быстрым шагом направился к  выходу,
затем перешел на бег, скользнул в расселину и исчез.
   Онни  слабо  шевельнула  светловолосой   головой.   Заметив   это,   Квин
моментально оказался возле своей тетки и, опустившись на корточки, помог  ей
сесть.
   - Ну-ну, парень, не пытайся быть заботливым больше, чем это необходимо, -
строго  сказала  та,  не  особенно  сопротивляясь.  На  виске  алел   свежий
кровоподтек - там, где ее ударил Гронт. - Этот подонок лишь оглушил  меня...
До сих пор в глазах рябит. Да и в ногу сильно двинул эфесом, потому и встать
не смогла...
   - Ты, правда, в порядке? - недоверчиво  спросил  Квин.  Онни  внимательно
посмотрела ему в глаза, и суровое выражение ее лица  смягчилось.  Она  тяжко
вздохнула: - Скажем так, мне повезло больше, чем Лексу. А теперь помоги  мне
встать.
   - Не вопрос!
   Квин с готовностью вскочил, и тут его левая нога запуталась в складках ее
плаща. От рывка его развернуло спиной к Кругу Причастия.
   Потеряв равновесие, он начал падать и  пронзительно,  отчаянно  закричал,
уже понимая, что изменить ничего не возможно. Столб  желтого  сияния  принял
его в свои смертельные объятия...

   Я помог  Тай  отступить  и  прислониться  к  стене  расселины,  продолжая
поддерживать ее  обеими  руками  и  не  позволяя  осесть  от  полуобморочной
слабости.  Все  ее  тело  била  мелкая  знобящая  дрожь   после   пережитого
потрясения, а зажмуренные глаза все еще не желали открываться.
   "Ты прав, - устало подумал я, покосившись на  безмолвную  статую  Стража,
застывшую посреди расселины всего в нескольких шагах, - теперь точную  копию
Тай. - Твои возможности равны возможностям противника, но  ты  слишком  рано
сбросил меня  со  счетов,  переключившись  на  Тай  и  сравнявшись  в  своих
возможностях с нею. Хорошая шутка, только, боюсь, ты не успел оценить ее  по
достоинству..." Небесные Силы, я ведь едва успел предотвратить  гибель  Тай!
Значит, местные законы тоже сыграли со мной злую шутку, сместив во  времени,
пока я находился в реальности Вечного Клинка...
   Эта схватка чем-то напомнила мне ту, в которой  я  участвовал  на  Шелте.
Тогда мне противостоял  синтет  по  имени  Кенгш,  боевая  машина  из  почти
неуязвимой искусственной плоти. С помощью искусства Мобра я рвал  эту  плоть
голыми руками, я залил его тело собственной  кровью,  и  все  равно  он  был
сильнее, неумолимее,  безжалостнее...  Пока  не  вогнал  меня  в  реальность
Вечного Клинка. После этого его сила потеряла для меня значение. Как  сейчас
потеряла значение сила Стража...
   Со Стражем было покончено, и там, впереди, меня ждал хкаси-телепорт.
   Я чувствовал его. Чувствовал, что он ждет меня. Как готовится уже принять
и исполнить желание. Я мог уйти прямо сейчас. Ни с кем  не  прощаясь,  кроме
Тай, разом стряхнув с себя  все  ненужные,  обременительные  проблемы.  Мог.
Интересно, как долго после этого я буду чувствовать себя последней сволочью?
Явно не несколько дней. Может быть, до конца жизни? С возрастом я становился
все сентиментальнее, все чаще ловил себя на мыслях, на  которые  у  меня  не
нашлось бы времени еще  лет  пять  назад  или  которым  не  придал  бы  того
значения, которое придавал сейчас. Обычные  человеческие  ценности  обретали
иной смысл, более глубокий, более значимый. А совесть из чисто умозрительных
понятий как-то незаметно перешла в разряд ответственности за свои  поступки,
вольные или невольные...
   И сердце сжала глухая тоска. Как же обойти это проклятие? Как им  помочь?
Как разбудить Зверя и  не  погибнуть  самому  в  этом  злоклятом  мире?  Как
остановить адский жернов, без  устали  перемалывающий  человеческие  судьбы,
хотя бы ради тех, кто попадает сюда случайно, как Остин Валигас?
   Я опустил взгляд  вниз,  на  свои  руки,  которыми  поддерживал  женщину,
ставшую мне неожиданно до боли близкой. Если не я, то кто?  Зачем  мне  дана
вся эта сила? Лишь затем, чтобы тешиться  иллюзией  своей  избранности?  Или
затем, чтобы просто плакаться в жилетку из-за того, что это произошло именно
со мной?
   Тут она пришла в себя и открыла глаза.

   Тай увидела перед  собой  лицо  Никсарда,  его  вопрошающий,  неподдельно
тревожный взгляд, и внутри у нее странно  потеплело,  а  напряжение  наконец
начало отпускать скрученные в узлы мышцы. Успел... Успел ее спасти...
   - Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил он. Воспоминание о  том,  зачем
она сюда явилась, словно ударило по сознанию.
   - Дал-рокты! - вскрикнула она. - Скоро будут возле ущелья! Там  все...  И
Квин...
   - А ты? Ты сможешь добраться сама? Она слабо кивнула.
   - Беги. Ты сейчас нужен там... -  и  закричала  на  него,  видя,  что  он
колеблется, не решаясь оставить ее одну: - Да беги же ты скорее! Беги же!
   - Ну хорошо. - Хмурясь, он отступил  на  шаг  и  опустил  руки.  -  Тогда
догоняй.
   И бросив на нее последний взгляд, сорвался с места.
   Брызнувшая из-под его ног каменная пыль тут же заволокла низ расселины, а
сам он мгновенно исчез.
   Опять бежать, устало подумала Тай,  теперь  ноги  точно  отвалятся...  Не
видать ей больше своих ног... Стоит вон и то еле-еле... И за  что  ей  такие
мучения? Состояние было просто тошнотворное. И сердце словно шальное, так  и
норовит выпрыгнуть...
   Она постояла еще минутку, набираясь сил  и  упорно  не  желая  глядеть  в
сторону безмолвной статуи Стража,  присутствие  которой,  казалось,  ощущала
всей кожей. Зачем ей лишний раз такой ужас? Ну зачем?
   Затем, тяжко вздохнув, бросилась следом за Никсардом.

   17. Небольшие шкурные проблемы

   Несколько долгих биений  сердца  Гронт  прислушивался  к  тяжелым  шагам,
удаляющимся в сторону Круга Причастия. Затем  его  долговязая  фигура  гибко
выскользнула из тупикового ответвления и, не оглядываясь, поспешила  дальше.
Несмотря  на  быстроту  и  размашистость  шагов,  его  движения  были  почти
бесшумными, ни одного камушка не вырвалось из-под подошв.  Ему  все  еще  не
верилось, что  он  так  легко  отделался.  Что  сам  Владыка  Кодцэна,  этот
чудовищный папаша дал-роктов, от одного вида которого душа уходила в пятки и
сливалась сквозь каблуки в песок, не заметил его...
   Гронт зябко усмехнулся.
   Когда этот гигант проходил мимо него,  затаившегося  в  боковой  каменной
каверне, так удачно подвернувшейся в ту минуту на пути, грудь мечника словно
стиснули невидимые обручи и он не мог дышать. Это было выше его сил, с  этим
нельзя было ничего поделать.  Это  был  даже  не  страх,  а  животный  ужас,
древний, как сам род человеческий, просыпающийся именно в такие минуты...
   Скорее всего, дал-рокт просто не  обратил  на  него  внимания,  сообразил
Гронт. Не обратил внимания, занятый более важными делами. Например, грядущим
уничтожением засферника.  Единственного  ублюдка,  с  которым  ему,  мастеру
мечей, так и не удалось поквитаться... И желания  поквитаться  с  которым  у
него не было и сейчас. Это тебе не  парочку  хасков  прирезать...  При  этой
мысли самодовольство взяло верх над страхом, Гронт растянул бледные  губы  в
улыбке. Славно он пометил того "хвостоголового" хааскина... С одной  стороны
лицо мечника покрывала темная  корка  запекшейся  крови,  с  другой  -  кожа
покраснела от ожогов. Но сейчас он этого почти не чувствовал  -  пока  кровь
еще играла в жилах и нервное возбуждение перехлестывало через край. Он знал,
что настоящая боль придет, но придет позже, значительно позже...
   А с засферником... С  ним  пусть  лучше  Владыка  повоюет,  авось  что  и
получится...
   Наконец отвесные стены расступились, открывая вид на холмистую долину.
   Гронт для верности  замедлил  шаг,  внимательно  разглядывая  открывшееся
зрелище. Все пространство между каменной грядой  слева  и  крупными  холмами
справа устилали груды агонизирующих, мертвых  и  просто  неподвижных  тел  -
нубесов, дал-роктов и их чарсов - серые пятна в  окружении  черноты,  словно
чудовищные соцветия смерти. Битва продолжалась только в  одном  месте  этого
невероятного побоища - там, где в центре круга тел, наваленных друг на друга
особенно густо, одинокий исполин-нубес из последних сил  отбивался  от  вяло
наседавшей на него  черной  стаи  Вестников  -  тоже  последних,  из  восьми
всадников. Правый бок  нубеса,  залитый  прозрачной  маслянистой  жидкостью,
сильно пострадал - клинок мечеруки с этой  стороны  был  обломан  на  треть,
нижняя рука-клешня обрублена по основание.
   Долго не продержится, понял  Гронт.  Ехать  для  него  сейчас  мимо  этих
сражающихся ублюдков - все равно что лишний раз искушать судьбу. Он  тут  же
мысленно наметил себе путь  через  каменную  гряду,  чтобы  укрыться  за  ее
длинным пологим телом, высоты которого было вполне достаточно, чтобы идти во
весь рост,  не  опасаясь  быть  замеченным.  Но  тогда  от  дракха  придется
отказаться, через гряду его не перетащишь...
   Не важно, главное сейчас - выжить. "Если  уж  самого  Альтареса  пережил,
едва не изжарившись от его адского огня, - с мстительным злорадством подумал
Гронт, - то теперь сам Создатель велел выжить..."
   Он осторожно выскользнул из расселины на открытое место...
   Из-за ближайшего  холма  справа  вдруг  вынырнули  два  громадных  черных
всадника, легкой трусцой направляясь  в  его  сторону.  Гронт  резко  втянул
воздух сквозь зубы, чувствуя, как его в который раз  за  сегодня  охватывает
ярость - ярость отчаяния. Мрак их поглоти, этих  Вестников!  Да  откуда  они
взялись?! Добивали бы себе своего любимого  нубеса,  так  нет  же,  принесла
нелегкая на его голову... Будто мало ему было сегодняшних  неприятностей!  И
что теперь?
   Что бежать уже поздно - это было ясно.
   Гронт  мгновенно  оценил  ситуацию,   оценив   свои   личные   шансы   на
благополучный исход как почти безнадежные. Вестники на чарсах  были  слишком
грозной силой даже для него, мастера мечей. К тому же они  были  закованы  в
пиритовую броню, даже  грудь  их  зверей  была  прикрыта  стальными  щитами.
Единственное, что может пеший противопоставить такому всаднику, естественно,
в зависимости от подготовки,  -  большую  маневренность.  Вся  защита  будет
строиться на том, чтобы разорвать дистанцию или, наоборот,  прикрываться  от
него его же собственным чарсом и быстрыми перекатами в сторону уклоняться от
выпада. Потому что стандартный верховой удар - при подъеме  на  стременах  и
одновременно круговой рубяще-режущий удар с проносом, с использованием  всей
инерции массы всадника, - блокировать невозможно, любой блок  будет  пробит.
Но в этом заключался и недостаток  -  при  промахе  следующий  удар  нанести
удается обычно не скоро, особенно если придется разворачивать  чарса.  Можно
было еще использовать маневр с  перекатом  в  нижний  уровень  и  нанесением
веерного  удара  с  попыткой  подсечь  ноги  чарса   или   поразить   другое
незащищенное и уязвимое место... Гронт снова выругался.
   Чушь. Противников было двое. Они просто его зажмут, задавят  массой  тел.
На открытом месте у него шансов не было. Никаких.
   Оставшийся "косач"  словно  сам  прыгнул  ему  в  правую  руку,  и  Гронт
попятился назад,  в  устье  расселины,  под  прикрытие  каменных  стен,  где
всадники его достать не могли. Нужно было  заставить  дал-роктов  спешиться.
Вот тогда он с ними и поговорит... Ведь наверняка  притомились  после  этого
жуткого боя с нубесами... Отсутствие второго клинка, расплавленного огненным
демоном Альтареса, воспринималось сейчас особенно остро -  как  неисправимая
собственная ущербность, словно он вдруг превратился в калеку. Даже усталость
и тупая боль в  израненном  лице  не  приводили  его  в  такое  бешенство  и
отчаяние, как однорукость. Дал-рокты были уже недалеко. Чарсы злобно рычали,
скаля клыки в его сторону,  но  звериные  лица  самих  Вестников  тьмы  были
спокойны и холодны. Гронт отступил еще глубже, не спуская с  врагов  цепкого
взгляда. Слишком вы самоуверенны, твари, хаск для вас даже и не воин, не так
ли? Да еще и в обычной кожаной одежде, а не в броне, какая на вас самих. Как
бы вас эта самоуверенность не сгубила,  да  так  быстро,  что  удивиться  не
успеете...
   Он ошибся.
   Дал-роктов сгубила не самоуверенность - хотя так  быстро,  что  удивиться
они и в самом деле не успели.
   Серая тень мелькнула перед оскаленными мордами чар-сов, и рык  перешел  в
клокочущий звук - захлебываясь собственной кровью,  с  распоротым  горлом  и
подрезанными передними ногами, звери почти одновременно рухнули на усыпанный
щебнем склон перед устьем.
   Глаза Гронта удивлено  расширились.  Он  опустил  меч,  не  понимая,  что
происходит.
   Упавшие рядом с  чарсами  дал-рокты  тоже  не  поднимались.  Неподвижные,
неестественно изломанные позы их рослых тел красноречиво говорили о том, что
они тоже были мертвы. Не помогла веритовая броня Вестникам.
   Продолжая недоумевать, он осторожно шагнул вперед... Но на его пути вдруг
выросла высокая бе