Разберемся. Приведи его сюда.
   Сотница "неистребимых" живо вышла из зала, прихватив  по  пути  Лекса,  с
недовольной миной отставившего недопитый бокал, и оба снова канули  в  ночь,
под холодный неуютный дождь.
   Гилсвери медленно отхлебнул изрядный глоток "светлого" дро,  подержал  на
языке, смакуя гамму острых вкусовых оттенков. По  губам  скользнула  легкая,
почти неразличимая для окружающих улыбка. Совпадение? Скорее всего, да. Вряд
ли дал-рокты выпустят из рук  такую  добычу.  Разве  что  эти  самоуверенные
болваны,  абсолютно  уверенные  в  превосходстве  своей  расы  и  любого  ее
представителя над всеми остальными, послали к Алтарю самого  худшего  воина.
Сотню лет назад был такой случай, тогда чужак отбился  самостоятельно...  да
нет, маловероятно. Что же до чарса... Не у одних дал-роктов имеются  большие
черные дракхи, коих они именуют чарсами. По слухам,  далеко  за  их  землями
водятся дракхи еще больших размеров. Да и приручить боевого чарса дал-роктов
невозможно, многие умельцы пытались, да мало кто после  этого  жив  остался.
Просто хальд, пожаловавший в Сияющий, по всей вероятности, прибыл  из  очень
далеких  краев...  Тем  лучше.  Маловато  осталось  вне  Внутреннего   Круга
непуганых хальдов, а этот явно был из таких, иначе  объехал  бы  Сияющий  за
тысячу шагов. Был, правда, и второй  вариант:  столь  смело  явившийся  сюда
хальд мог принадлежать к фанатикам  Пророчества,  что  еще  больше  упрощало
дело. Ну что ж, хоть кто-то вместо засферника. Круг Причастия  давненько  не
получал своих жертв.

   5. Дал-рокты

   Патрульный отряд из четырех десятков воинов под  началом  терха  Инитокса
медленно кружил на боевых чарсах вокруг Алтаря Зверя,  исполняя  необходимый
ритуал. Ни непрерывные потоки ливня, ни темнота не могли помешать  Вестникам
Тьмы восстановить картину происшедшего. Вопервых, для глаз измененных  света
было вполне достаточно, во-вторых, сейчас следовало смотреть  внутренним,  а
не внешним взором, самой своей сутью.
   Поэтому для Вестников следы  ясно  читались  на  израненной,  взрыхленной
копытами чарсов,  размокшей  земле.  Следы,  которые  невозможно  затоптать,
которые вытравлены в самой сути этого мира. Магические следы. Чужака. Демона
из-за Сферы. Небывало сильного демона. Судя по ширине шага,  демон  был  мал
ростом, как  обычный  хаск,  и  там,  где  его  нога  ступала  вне  каменной
поверхности Алтаря, трава была лишь слегка примята. Но взгляд Посвященного -
острее. Он видит  глубже.  И  терх  Инитокс  видел,  что  почва  под  травой
изранена, сочится невидимой кровью. Прикосновение мыслечувств к этим  следам
жгло, жгло неведомой силой, не присущей, никак не присущей магам этого мира,
не говоря уже о простых презренных хасках...
   Ловчий маг сражался... и был сражен. Его неподвижное тело мокло на Алтаре
Зверя  под  непрерывными  струями  небесного  водопада,  нагрудная  пластина
виритовых доспехов была смята чудовищным по силе ударом. Чудовищным.  Потому
что никакими известными силами, кроме магических, так смять виритовую  сталь
невозможно.  Смерть  Драхуба  прозвучала  в  душах  дал-роктов   как   крик,
исторгнутый смертельно раненным зверем, и они услышали бы его, даже находясь
в глубине Родовых пещер. Но они находились всего в двух переходах и  прибыли
сюда спустя час совершенно бешеной скачки на своих неутомимых чарсах.
   Завершив чтение следов, Инитокс выпрямился в седле  и  задумался.  Взгляд
по-звериному горящих глаз, вытянутых узким изогнутым разрезом почти к вискам
и потому позволяющим обозревать три  стороны  света  из  четырех  возможных,
невидяще устремился куда-то сквозь  ливень.  Чаре  под  ним  остановился,  и
движение всего отряда тут же прекратилось. Ветер  бросал  в  серокожее  лицо
пригоршни воды, тугими струями сек плечи и грудь, обтянутые плотным  кожаным
плащом, вода ручьями стекала по ногам и пышущим жаром бокам чарса,  но  терх
ничего не замечал. Верховой зверь под ним нетерпеливо  переступал  копытами.
Беспокоился. Как и все остальные звери патрульного отряда. Они  всхрапывали,
шумно и горячо фыркали, рвали копытами дерн, обнажая черную, вымокшую землю.
Причиной  тревоги  были  мириады  чуждых  запахов  под  ногами,  оставленных
чужаком. Но если звери беспокоились открыто (на то они и  звери),  то  воины
бесстрастно и неподвижно сидели в седлах, молча ожидая приказаний терха.
   Инитокс задумался, потому что произошло то,  чего  ранее  не  происходило
никогда. Хранитель Силы Рода был убит!  Могучий  маг  был  убит  практически
одним ударом: отпечаток пятерни демона на панцире говорил  именно  об  этом!
Первый раз в своей жизни терх испытал суеверный страх перед  силой  того,  с
кем пришлось столкнуться Драхубу. Но и это еще не все!  Всем  известно  -  и
слабосильным многочисленным  хаскам,  и  страшным  четырехруким  нубесам,  и
поедателям трупов раксам, и железнотелым хабидонам, и неуловимым, как  блеск
света, охтанам, и быстроногим крылатым моджерам,  способным  бегать  быстрее
боевого чарса и потому в них не нуждающимся, и медлительным, но несокрушимым
хотхоям... разве что безмозглым гвэлтам,  поедателям  камней  и  собственных
испражнений, не знающим ничего, не известно, что  боевого  чарса  дал-роктов
невозможно покорить! Чаре будет сражаться за своего хозяина,  сражаться  над
телом  своего  раненого,  впавшего  в  беспамятство  и  более  не  отдающего
приказаний хозяина, даже над его трупом, пока не уничтожит врага или пока не
погибнет сам...
   Но никогда не предаст его!
   Ибо боевой чаре дал-роктов был одной из тех великих сил, что  делали  его
немногочисленную  расу,  Род,  могучим.  Черные  чарсы  по  праву  считались
младшими потомками Рода...
   И все-таки глаза Инитокса видели иное.
   Боевой чаре ловчего мага был пленен! Сражался свирепо, но был пленен!  Не
убит! А затем чужак уехал на нем! Сбросил боевое  снаряжение  чарса,  словно
ненужный хлам, наземь, сел в седло, из  которого  еще  не  выветрился  запах
прежнего хозяина, и чаре не разорвал его в клочья! Подобное не  укладывалось
у  Инитокса  в  голове,  вызывая  острую  боль  в  висках.   Ситуация   была
невозможной. Оскорбление было страшным. Еще не встречался ловчему магу враг,
осмелившийся выступить против Хранителя
   Силы дал-роктов... и осмелившийся остаться после этого в живых!
   Демон  из-за  Сферы  должен  умереть.  Ничто  и  никто  не  может   стать
препятствием на пути Священной мести. Дал-рокт не умеет сдаваться. Не  имеет
такого права, пока жив, пока в нем тлеет хоть искра животворной силы. Он или
исправляет свои ошибки, или умирает. Таково правило Рода. И чтобы месть была
полной, свершить ее должен тот, кто более всего этого заслуживает.
   Ловчий маг Драхуб.
   Всем  известно  -  невозможно  убить  Посвященного  дал-роктов   конечной
смертью, и вовсе невозможно убить Хранителя Силы Рода, потому что жизни  его
- все равно что звенья одной бесконечной  цепи,  наматывающейся  на  барабан
времени. Но сам в себя маг  будет  возвращаться  непозволительно  долго  для
сложившейся ситуации, ситуации вопиюще оскорбительной и требующей скорейшего
разрешения единственно истинным способом. Магу  необходимо  было  помочь,  и
помочь немедленно.
   Инитокс сделал знак. Два воина мгновенно слетели с седел и перенесли тело
ловчего мага в центр Алтаря Зверя, а затем так же молча и быстро  отступили.
Ливневые струи разбивались  о  стальной  панцирь  мага  небесным  водопадом,
фонтанируя каскадами брызг  во  все  стороны,  каменный  круг  Алтаря  почти
скрылся под слоем бурлящей, вспененной воды. Но  скверная  погода  не  могла
помешать терху исполнить свой долг. Инитокс вскинул обе руки  вверх,  словно
вознамерившись порвать  когтями  небесное  брюхо,  и  сфокусировал  открытые
ладони на теле Драхуба. Четыре десятка воинов безмолвно повторили его  жест,
объединяя свои разумы в общую ментальную сеть. В мгновенно наэлектризованном
воздухе   ощутимо    сгустилось    напряжение.    Некоторое    время    Сила
концентрировалась, а затем потекла к телу Драхуба  непрерывным  потоком.  По
черноте доспехов проскочила первая бледная  и  короткая  молния,  угаснув  в
водяных брызгах.  За  ней  другая.  Еще  одна.  Внезапно  все  тело  Драхуба
окуталось трескучим, ветвящимся коконом из молний.
   И  темные  глаза  мага  наконец  открылись,  незряче   блеснув   тусклым,
отраженным светом ночного неба.

   6. Явление засферника

   Наместник отставил бокал, обостряя слух.
   Приглушенные грозой шаги у привязной  перекладины,  недовольное  фырканье
дракха, которому чужак  соизволил  сказать  несколько  коротких,  ничего  не
значащих слов на странно звучащем, но вполне понятном  благодаря  заклинанию
Речи языке. Для ушей мага стены не были преградой, хоть и были из  каменного
дерева. Серое  кольцо  на  указательном  пальце  Наместника,  выточенное  из
макама, живого магического камня, и заряженное защитными заклинаниями, вдруг
запульсировало, коротко озарилось алым светом и погасло.
   Это было предупреждение.
   Гилсвери нахмурился. Чужак с магическими способностями? Усилием воли  маг
резко обострил свое восприятие,  приводя  в  боевую  готовность  кое-что  из
арсенала магических заклинаний. Менять что-либо было уже  поздновато,  да  и
незачем. Гилсвери был абсолютно уверен,  что  в  силах  справиться  с  любым
чужаком, каким бы тот ни был. В конце концов, именно он был сильнейшим магом
этого макора. И все же бдительность проявить следовало.
   В следующую секунду дверь трактира распахнулась.
   Пропустив порыв свежего ветра, первой в зал вошла Онни  Бельт.  Вслед  за
ней порог переступил  чужак,  замер,  сбрасывая  с  головы  мокрый  капюшон,
быстро, но цепко скользнул взглядом по залу, присматриваясь к обстановке,  и
последовал за дружинницей. Замыкал шествие Лекс. Тяжелая дверь  из  каменита
медленно захлопнулась за ним, оградив уютный  мирок  "Весельчака"  от  гнева
Сферы и шумливого занудства ливневых струй.
   Обогнув ближние к входу столики, Онни Бельт подвела незнакомца  к  стойке
бара, чтобы  согреть  его  чаркой  крепкого  дронтума  перед  представлением
светлейшему - ему, Гилсвери. Все как заведено...
   Маг не верил своим глазам, ошеломленно наблюдая за передвижением  ночного
гостя. Непривычная одежда и ничем  не  примечательная,  кроме  цвета  волос,
внешность - все это было не в счет. Редчайший серебристый цвет  ауры  -  вот
где был зарыт макам!  Вот  что  лучше  всего  остального  выдавало  сущность
явившегося! Зверь его заворожи, засферник! Засферник!
   Ему стоило большого усилия остаться внешне бесстрастным.
   Гилсвери безотчетно поднял бокал к  губам,  отхлебнул,  на  этот  раз  не
чувствуя вкуса. Справиться с дал-роктом при появлении в этом мире, абсолютно
не зная сил и возможностей врага... да еще и прихватить чарса, заставить его
повиноваться... Истинный Свет, кажется, на этот раз случилось нечто из  ряда
вон выходящее! Если этот засферник обладает хотя бы половиной Силы того, кто
не дошел до Ущербных гор столетие  назад,  не  дошел  по  причине  очень  уж
рокового  стечения  обстоятельств,  то  у  этого  мира  еще  есть  шанс   на
существование! И надо будет как можно быстрее отослать засферника  по  Пути,
пока дал-рокты не спохватились и не выслали за ним погоню. Потому  что  если
поиски приведут этих мстительных выродков сюда, в Сияющий,  то  не  миновать
вооруженного конфликта или чего похуже.
   - Эй, Билок, налей-ка нам по кружечке "светлого", - донесся  до  Гилсвери
развязный  голос  подсотника  Лекса,  не  упускавшего  случая   побаловаться
дармовщинкой. Долговязый трактирщик  молча  принялся  выставлять  на  стойку
бокалы.
   - Одну минутку, - остановил его чужак. - Я не  прочь  принять  что-нибудь
согревающее, но, боюсь, поставлю себя в затруднительное положение.  Если  бы
ты был так любезен и показал мне образец вашей платы, то может быть...
   - Первая чарка за счет заведения, -  буркнул  костлявый  Билок,  деловито
разливая светлый пенящийся напиток из кувшина.  -  Сияющий  -  гостеприимный
город.
   Тон, каким это было сказано, говорил  об  обратном.  Ну  не  любил  Билок
чужаков, что уж тут поделаешь. А  еще  больше  не  любил  разливать  дорогую
выпивку даром. Онни, например, наполненный бокал  проигнорировала.  Лекс  же
присосался к своему, как  пиявка,  в  несколько  глотков  осушив  до  дна  и
крякнув. Взгляд его вожделенно уставился на нетронутую порцию сотницы. Чужак
поднес бокал к носу, принюхиваясь, осторожно хлебнул. Кивнул и  одобрительно
улыбнулся, прикладываясь уже смелее.
   Гилсвери продолжал  пристально  изучать  нежданного  гостя.  Для  него  и
внешний облик говорил о многом. На вид, по меркам хасков,  засфернику  можно
было дать лет  тридцать.  Худощавый.  Темные,  коротко  остриженные  волосы.
Редкий  цвет  в  землях  Внутреннего  Круга,  где  самыми  распространенными
являются рыжий, песочный и пепельный. Глаза серо-зеленые, если  не  изменяет
острота  зрения,  живые  и  любопытные,  хотя  выражение   лица   совершенно
спокойное...  К  правому  виску  липла  какая-то  странная  круглая  монета,
удерживаемая на своем месте непонятно какой силой... Амулет? Ростом чужак  с
обычного хааскина,  тело  свободно  облегает  одежда,  покроем  напоминающая
ксомох, но с разрезом спереди, чего у ксомохов не бывает... Цвет... Маг чуть
поморщился. Цвет одежды засферника был  настолько  насыщенно-черным,  словно
кроивший его портной использовал для  своего  изделия  полотно  первородного
Мрака. Черный цвет -  цвет  грабителей  и  убийц,  цвет  виритовых  доспехов
Вестников, цвет... Плохой, в общем,  цвет,  скверный...  Неудивительно,  что
многие завсегдатаи трактира прервали свои разговоры,  стоило  только  чужаку
возникнуть на пороге. Но для Гилсвери  сейчас  цвет  не  имел  значения.  Он
обладал слишком многими знаниями и слишком долгим жизненным опытом, чтобы не
понимать, что для чужаков в  большинстве  случаев  цвет  не  имеет  никакого
другого значения,  кроме  эстетического.  Вот  если  бы  чужак  был  местным
магиком, прошедшим присвоение Ранга, то тогда цвет его одежд значил бы нечто
весьма неприятное для их обладателя...
   До Гилсвери внезапно дошло, что внутренним зрением он видит лишь  плотную
серебристую ауру незнакомца, вернее, ее контур вокруг тела, но не  чувствует
его самого. Ни эмоций, ни отголосков мыслей. О  том,  что  чужак  чувствует,
можно было догадываться только по небогатой мимике  лица.  Гилсвери  еще  ни
разу не доводилось сталкиваться с таким абсолютным видом ментальной  защиты.
Обычно чем сильнее маг, тем сильнее распространяется эманация его  сущности.
И невозможно скрыть все бесконечные уровни мозговых  и  телесных  излучений.
Крепкий орешек...
   Перекинувшись с гостем парой ничего не значащих слов о погоде и  вкусовых
качествах   дронтума,   подсотник   наконец   вспомнил   о    деле    (после
недвусмысленного и весьма увесистого тычка  затянутого  в  кожаную  перчатку
кулака Онни Бельт ему в  бок).  Лавируя  между  пустыми  столиками,  которые
завсегдатаи не посмели занять из-за их близости к столику  Наместника,  Лекс
подвел засферника к магу и с  почтительной  миной  на  лице  оттарабанил:  -
Верховный Маг и Наместник Хааскана, Фиолетовый Мастер и ахив Сияющего Города
- светлейший Стил Леверин Гилсвери.
   - Элиот Никсард, - спокойно ответил засферник.
   Едва их  глаза  встретились,  как  по  позвоночнику  Гилсвери  неприятной
змейкой скользнул холодок. Что-то в глазах чужака было такое... Гилсвери  не
смог подобрать точных  слов  для  возникшего  неприятного  ощущения.  Что-то
странное, чужеродное для  человека...  Что-то,  вызывающее  смутную,  темную
тревогу, идущую из неизведанных глубин подсознания...
   Чужак был опасен.
   Гилсвери нахмурился, едва заметно кивнул: - Да  прибудет  с  тобой  Свет,
путешественник. Присаживайся.
   Подсотник коротким, энергичным жестом приложил правую ладонь  к  груди  и
поспешно удалился. Хвост на затылке покачивался в такт его шагам.  Подождав,
пока гость усядется на предложенный стул с другой стороны стола, маг  сделал
пальцами сложный многосоставной знак - их  тут  же  окружила  полупрозрачная
магическая ширма, по форме напоминающая перевернутый бокал,  не  проницаемая
ни для посторонних звуков снаружи, ни  для  слов,  что  должны  были  сейчас
прозвучать. Незачем лишний раз волновать  чересчур  любопытных  подданных...
Казалось, в трактире повисла напряженная тишина  -  замер  барабанный  ритм,
умолкла и без того издыхающая в тоске флейта. Но это только казалось - жизнь
в трактире шла своим чередом. Чужак,  кстати,  расслабленно  откинувшись  на
спинку стула и всем своим лениво-спокойным  видом  словно  подчеркивая,  что
чувствует себя здесь, в присутствии Гилсвери, совершенно свободно, ни единым
жестом  не  выказал  удивления,  что,  вполне  вероятно,  указывало  на  его
знакомство с подобными мерами предосторожности.
   - Тебе необходима информация,  чужеземец.  -  Гилсвери  не  спрашивал,  а
констатировал. Засферникам всегда необходима информация. Как и любому,  кого
неожиданно заносит в иной мир. - Как Наместник Хааскана я обладаю властью  и
знаниями, чтобы ответить на любой твой вопрос. Но сначала ответь ты мне. Как
тебе удалось справиться с дал-роктом?
   Гость пожал плечами. Лицо  его  выражало  лишь  вежливое  любопытство,  а
магически защищенный мозг казался вместилищем сосущей пустоты.
   - Я оказался быстрее его.
   Гилсвери мысленно улыбнулся, внешне оставшись невозмутимым.  Он  оказался
прав. Чужак сам признался в убийстве дал-рокта. Но как он это сделал?
   - Мне нужен более определенный ответ.
   - Я всегда чту законы гостеприимства, светлейший, но у каждого есть  свои
секреты, требующие молчания. Спроси о чем-нибудь другом.
   После такого ответа лицу,  наделенному  всей  полнотой  власти,  Гилсвери
полагалось продемонстрировать гнев  или  хотя  бы  недовольство,  постращать
карой за строптивость, но маг кожей чувствовал, что в данном случае подобный
маневр не годится. Перед ним  сидел  не  покорный  и  боязливый  землепашец.
Поэтому он спокойно повторил: - И все же я настаиваю на  ответе,  чужеземец.
Тебе не известны нюансы нашей местной политики в отношении Дал-роктов, а мне
необходимо знать,  какие  осложнения  могут  вызвать  твои  действия,  чтобы
предусмотреть ответные меры. Так как ты с ним справился?  Магия  или  боевое
искусство?
   - Ах, вон оно что. Ты желаешь  знать  способ...  -  Чужак  задумался,  но
ненадолго. -  Пожалуй,  и  то  и  другое.  Должен  заметить,  что  я  только
защищался, если это поможет как-то  сгладить...  осложнения,  которые  могут
возникнуть из-за моих действий.
   А это уже лучше. Чужак начал оправдываться раньше, хотя его ни в чем  еще
не обвинили, правда, не без иронии. Теперь самое  время  напустить  на  себя
суровый вид... "Суровый вид" мага выразился в том, что он чуть сдвинул брови
к переносице.
   - Не имеет  значения,  защищался  ты  или  нападал.  Ты  убил  одного  из
дал-роктов, а они по  своей  природе  мстительны  до  фанатизма.  Твой  след
приведет их сюда так же просто, как  летняя  тропа,  присыпанная  снегом.  Я
впустил тебя в город, еще не зная, кто ты такой. Тем самым, по  существующим
законам, я оказал тебе покровительство. Я справлюсь с любым дал-роктом  и  с
любым их количеством. Но месть Вестников Тьмы может коснуться ни  в  чем  не
повинных жителей Хааскана, и я, как правитель, этого не допущу.
   - Другими словами, мой отдых в этом городе уже  закончился?  -  понимающе
усмехнулся Никсард. -  Хорошо,  светлейший.  Я  не  люблю  доставлять  людям
неприятности. Но прежде чем я отправлюсь в путь, позволь  напоследок  задать
интересующий меня вопрос.
   Гилсвери едва заметно качнул головой, что  у  него  означало  кивок.  Его
приятно удивило, что засферник и не думал спорить. Как будто ему все равно -
провести ночь в тепле и уюте или снова отправиться под  ливень  в  кромешный
мрак. Завидная выдержка, внушающая определенное