и  складками
шевелился черный плащ, отороченный  по  краям  серебром.  Защищающий  голову
высокий  шлем  яростно  скалился  звериной  пастью.  Но  само   лицо   мага,
темно-серое, холодно-бездушное в своей неподвижности, с  сильно  выдающимися
вперед и крепко сжатыми челюстями, не выражало никаких эмоций. Лишь  длинные
узкие щели глаз, уходившие к вискам, тлели раскаленными подковами злобы...
   Тупой таран Тьмы, мгновенно сгустившийся перед  мордой  чарса,  остановил
движущуюся стену пламени  гулким  страшным  ударом,  от  которого  задрожала
земля, пробил ее насквозь, разорвал и отбросил.  Из  рук  дал-рокта  тут  же
выдвинулись прозрачные, невероятной длины клинки, напоминающие  своим  видом
лед. Наклонив их перед собой, он устремился в прорыв.
   Шордок  натужился,  снова  черпая  силу  из  своей  сути,  чувствуя,  как
разрывается от напряжения  сердце,  как  готовы  лопнуть  на  лбу  и  висках
вздувшиеся  вены,  и  выставил  перед  собой  Щит,  сотканный   из   мелких,
ярко-красных завитков  огня,  сцепленных  друг  с  другом  гибкими,  живыми,
непрестанно крутящимися кольцами.
   Дал-рокт взмахнул  обеими  руками,  опуская  ледяные  клинки  вниз  косым
рубящим ударом. Клинки ударили в Щит, завязли, но пробили его,  погрузившись
в шею дракха; по широким лезвиям потекла горячая кровь, срываясь с него  уже
заледеневшими сгустками. Щит рассыпался, брызнув в стороны  и  вниз  жаркими
сгустками, словно капли горящей смолы.
   Шордок спрыгнул со смертельно раненного зверя,  но  ноги  его  не  успели
коснуться каменита, как под ними выросло пламя. Нестерпимо яркий желтый язык
кристальной чистоты мягко подхватил мага под подошвы сапог и вознес  его  на
прежнюю высоту, затем еще выше, оставив внизу бьющееся  в  агонии  животное.
Пламя не причинило Шордоку вреда - ни одежде, ни самой плоти.
   На сосредоточенных, напряженных лицах десяти  эрсеркеров,  спешившихся  и
выстроившихся  позади  него  встречным  полукрутом  еще  в  начале  схватки,
отразилось благоговение. Только что прямо на их глазах Красный  Мастер  явно
прыгнул выше своих возможностей. В этот момент  он  был  величественен,  как
молодой бог.
   Сражение продолжалось. Неуловимые мгновения по напряженности  были  равны
минутам и часам реального времени - и  все  же  оставались  мгновениями.  Из
ладоней Шордока вырвались шаровидные сгустки синего  пламени  и  устремились
дал-рокту в лицо, растянув длинные, нетерпеливо вибрирующие хвосты.
   Оскалив белые клыки, Вестник скрестил свои ледяные клинки и дохнул поверх
них облаком  Тьмы  -  непроницаемо-черным  клубящимся  образованием,  быстро
разросшимся в стороны и в свою очередь прикрывшим Щитом мага дал-роктов.
   Первые два пламенных сгустка вбили облако Тьмы само в себя. Следующие два
разорвали  его  сердцевину  -  и  угасли.  Третьим  повезло  больше  -   они
рассыпались по черным доспехам врага, по груди и плечам, скользнули в тонкие
щели жаркими синими язычками и воспламенили черный плащ. Огромному воину  на
гигантском чарсе изменило самообладание - окутанный клубами едкого дыма,  он
издал яростный рык. Взревев вместе  с  хозяином,  чаре  рванулся  прямо  под
огненный язык, все еще державший Шордока на себе.
   Застонав от неимоверного усилия, чувствуя, как  рвутся  внутри  невидимые
жизненные связи, Шордок выбросил правый кулак вперед, словно  бил  в  чью-то
невидимую челюсть.
   От удара ошалевший чаре остановился  и  затряс  головой.  Глаза  налились
кровью и полезли из орбит.  Вдруг  его  череп  взорвался,  разметав  осколки
костей и ошметки розоватого мозга. Еще до того,  как  он  рухнул  на  алтарь
агонии, маг Вестников Тьмы спрыгнул с седла и бросился вперед, как громадный
атакующий таран. Ледяные клинки выросли  еще  выше  и  со  свистом  рубанули
основание огненного языка, вознесшего Шордока  словно  на  невиданный  трон.
Пламя вздохнуло, с прозрачных лезвий  брызнул  пар,  и  земля  под  Шордоком
накренилась.
   Он прыгнул в сторону, но недостаточно  быстро  и  потому  неудачно.  Край
гаснущего языка лизнул его одежду, ноги подвернулись, и раскаленный  каменит
принял на себя его плечо и бедро, вышибив  дыхание.  Он  покатился,  красные
одежды затлели - на этот раз огненная стихия усомнилась  в  его  власти  над
ним.
   Эрсеркеры  дружно  шагнули  вперед,  прикрывая  Мастера  своими   телами,
сотворенный  объединенной  волей  мутноватый  бледно-голубой   Щит   прыгнул
навстречу Черному магу и остановил его зубодробительным  ударом  в  грудь  и
оскаленное лицо, заставив ошеломленно отступить на несколько шагов.
   Этих мгновений хватило, чтобы Шордок сумел прекратить  вращение.  Заметно
пошатываясь, он торопливо поднялся на ноги, на миг отвлекся, чтобы втянуть в
себя строптивый жар и погасить его на  опаленной  одежде  и  коже,  и  снова
развел руки. И без того скелетообразное  лицо,  покрывшись  пленкой  липкого
горячечного  пота,  заострилось  от  предельного  усилия,  лоб  снова  вспух
крупными узлами вен, словно к  нему  присосались  невесть  откуда  взявшиеся
пиявки, мгновенно превратив молодое лицо в лицо дремучего старика.
   Низкое небо над головой Вестника вдруг угрожающе  заворчало  и  осыпалось
вниз жаркими желтыми стрелами, падавшими, словно капли небывалого  огненного
дождя. Тьма  мгновенно  отреагировала,  развернувшись  на  их  пути  широким
дрожащим и мерцающим зонтом; стрелы со  страшной  силой  гвоздили,  плющили,
корежили, прогибали Щит, откалывая с краев быстро исчезающие куски,  отжимая
его все ниже, к виритовому шлему дал-рокта...
   Тоже собравшись  с  силами,  воин-маг  тяжело  побежал  вперед.  Стальные
каблуки сапог с лязгом дробили каменит. Из  иссушенного  жаром  горла  снова
вырвался хриплый рык.
   Полукольцо эрсеркеров с той же  слаженностью,  с  какой  его  прикрывало,
отступило Шордоку за спину, выдвинув его в авангард.
   Мастер тяжело, с надрывным всхлипом втянул в себя воздух.
   Земля под дал-роктом взорвалась огненным адом...
   И тут же опала, покрывшись толстой коркой мутного  белого  льда.  Вестник
продолжал надвигаться, огромный, словно осадная  башня,  и  гнев  воина-мага
выдвигал язык  льда  впереди  его  шагов,  предупреждая  следующие  подобные
попытки врага.
   Шордок быстро попятился, сделал знак рукой, и  эрсеркеры  снова  прикрыли
его своим  Щитом,  а  остальные  три  десятка  воинов  отряда,  регуляры  из
гарнизона Неурейи, поджидавшие своей очереди далеко позади строя эрсеркеров,
одновременно спустили свои арбалеты.
   Из глаз бегущего дал-рокта вырвалась сдвоенная извилистая молния зеленого
цвета, рассекла Щит эрсеркеров снизу доверху и раскидала весь строй,  словно
ветер осенние листья, затем метнулась дальше и слизнула посланные арбалетами
тяжелые стальные болты, запевшие было песнь смерти, но так и не  закончившие
первую строку. Двое  эрсеркеров,  оказавшиеся  ближе  всего  к  Посвященному
Вестников, попытались заступить ему дорогу обычными мечами и превратились  в
мертвые ледяные статуи от одного его яростного взгляда.
   - Назад, - во весь голос гаркнул Шордок, - рассыпаться по лесу!
   Ему уже некогда было проследить за выполнением приказа. Его  зашита  была
пробита, его сила была истрачена, и обычным регулярам вместе  с  оставшимися
эрсеркерами оставалось только одно: спасаться поспешным бегством. Желательно
- в разные стороны.
   Маг  запоздало  понял,  что,  схватившись  с  этим  Посвященным,  пытался
проглотить кусок, который никак не смог бы влезть ему в глотку. Он знал, что
уже обречен, но еще мог дать своим людям время отбежать  как  можно  дальше.
Хоть кому-то дать шанс спастись.
   Выбросив перед грудью  руку  с  выпрямленной  ладонью  и  плотно  сжатыми
пальцами, Шордок быстро крутанулся вокруг оси.  Тонкая  ярко-красная  спица,
вытянувшись из указательного пальца по завершении движения,  дымно  вошла  в
грудь Вестника, пробив виритовый  доспех.  Тот  не  остановился,  хотя  луч,
нанизав на себя его тело, словно на копье, вышел из спины. Громадная  фигура
с грозным рыком надвинулась, и могучий удар кулаком в  лоб  сбил  Шордока  с
ног.
   Почти теряя сознание, Красный Мастер инстинктивно придал движению  своего
падения дополнительное ускорение, и его отбросило намного дальше, чем должно
было. Но ему снова не повезло - попавшийся на пути ствол камнелюба вышиб  из
него дух, раздробил бедренную кость и сломал несколько  ребер.  Из  ушей  от
сотрясения после удара  потекла  кровь.  Пока  он  лежал,  делая  судорожные
попытки подняться на руках, почти ослепленный нестерпимой  болью,  дал-рокт,
тяжело переставляя ноги, подошел вплотную. Из  прорези  черных  доспехов  на
груди бежала струйка крови - вполне человеческой на вид, красной, за плечами
дымились остатки плаща, распадаясь истлевшими клочьями. Правая щека врага, к
злой, мстительной радости  Мастера,  оказалась  обугленной,  прогоревшей  до
кости - какой-то сгусток огня в пылу боя все же проник сквозь  защиту  своим
жарким телом,
   Дал-рокт остановился, нависнув над ним  во  весь  свой  гигантский  рост.
Длинные узкие прорези глаз,  уставившиеся  на  Мастера,  тлели  раскаленными
подковами.
   Шордок  знал,  что  ему  было  нужно,  -  его  жизнь,  чтобы   восполнить
собственную  силу.  В  сердце  не  было  страха  -  лишь  жгучая  ненависть.
Посвященный  оскалил  белоснежные  клыки,  густо  усеивающие   его   широкую
нечеловеческую пасть, и по бегущим из ушей струйкам крови до  слуха  Мастера
добрался хриплый рычащий голос: - Ты доставил  мне  слишком  много  ненужных
хлопот, маг. Ты отнял у меня время. Поэтому я потрачу  несколько  мгновений,
чтобы должным образом подготовить твою смерть...
   Долетавшие из зарослей арбалетные болты тех,  кто  оказался  или  слишком
глуп, или слишком  смел,  чтобы  убраться  подальше,  или  посчитавших,  что
преданность важнее собственной жизни, глухо отскакивали от невидимого  Щита,
прикрывшего  тело  Вестника.  Он  не  обращал  на  них  внимания,  не  желая
отвлекаться на столь презренные мелочи Единственным стоящим противником  для
него был Шор-док. Был.
   Сквозь расплывающиеся перед глазами пятна Мастер  с  ненавистью  смотрел,
как дал-рокт, раздувая широкие ноздри, демонстративно не торопясь,  вынимает
из ножен ритуальный  кинжал  с  тонким,  длинным  лезвием,  как  это  лезвие
отражается в приближающихся  к  нему  неестественненно  вытянутых  к  вискам
глазных впадинах - уже потухших и темных, словно бездонный колодец.
   - Ты воин, - выдохнул Вестник Тьмы. - Настоящий воин Готовься.
   Свист.
   Короткий и протяжный одновременно.
   Рядом с шеей дал-рокта по воздуху пробегает короткая рябь.
   Затем сзади него материализуется другая  фигура  -  серая  и  значительно
меньшего роста.
   Дал-рокт пытается развернуться к новой  опасности  лицом,  но  на  глазах
Шордока это движение вдруг отделяет его голову  от  плеч,  и  та  падает  на
землю, прямо перед Мастером, на  бок,  лицом  к  нему.  Глухо  звенит  шлем.
Шор-док  ошеломленно  смотрит  в  глаза  своего  врага,  в  которых  угасает
бессильная ярость, губы дал-рокта кривятся,  силясь  что-то  произнести,  из
обрубка  шеи  толчком  выплескивается  кровь.  Рядом  ничком  тяжко   падает
массивное тело, корчась в агонии.
   Затем Шордок поднимает взгляд  на  незнакомца,  по  внешности  -  хальда,
только что спасшего ему жизнь. Тот делает шаг и  поднимает  меч  с  длинным,
слабо светящимся лезвием рукоятью вверх... из макама? Невероятно...  Но  все
происходящее сейчас невероятно...
   Незнакомец глубоко втягивает воздух в  легкие,  словно  перед  прыжком  в
воду, и с коротким пронзительным звуком лопающегося металла  вбивает  лезвие
меча дал-рокту в спину, прямо сквозь виритовые  доспехи,  там,  где  у  того
должно быть сердце.
   Чтобы предупредить  воскрешение,  понимает  Шордок.  Взгляд  все  сильнее
туманит рвущая боль, правое бедро и внутренности  горят  огнем,  но  он  еще
держится, стараясь не терять сознание усилием воли. И у  него  даже  хватает
сил выдавить вопрос, хотя губы почти не желают слушаться: - Кто ты?
   Звук его слов перебивает стремительно приближающийся грохот копыт,  и  за
спиной незнакомого хальда громадной черной тенью вырастает силуэт чарса,  из
оскаленной пасти которого рвется гневный рев.
   - В сторону! - отчаянно хрипит Шордок, поднимаясь на руках.
   Незнакомец спокойно оборачивается, дружески хлопает жуткого зверя ладонью
по чешуйчатой морде, и чаре заметно успокаивается, хотя и  продолжает  шумно
раздувать ноздри и гневно косить глазом - то на хальда,  то  на  Шордока,  и
магу очень не нравится этот кровожадный взгляд. Затем его спаситель  так  же
спокойно кивает в сторону тела Вестника.
   - Передай Альтаресу, что в гибели села Ветрянка повинен Драхуб.
   - Драхуб? Этот маг - Драхуб?
   Шордок потрясен. Он не верит своим ушам. И в то же время уже верит.
   Его угораздило схватиться с  Высшим  Посвященным  Колдэна,  самим  ловчим
магом Драхубом! И продержаться столь долго! От  восхищения  самим  собой  он
забывает о боли в искалеченном, изломанном теле. Хальд снова кивает:  -  Да.
Ты не знал? Передай также своему шефу, что ему не стоит больше  беспокоиться
на мой счет. Мне не нужна его жизнь, так как, по всей видимости,  ему  нужна
моя, и через десять - двадцать минут я покину его  макор.  Но  если  он  все
равно будет искать со мной встречи, я могу передумать.
   Звучит как угроза. Шордок невольно напрягается, снова пытаясь  привстать,
но пронзительная боль в бедре опрокидывает его на спину. По костлявому  лицу
бегут капли пота, он хрипит, судорожно дергая кадыком: - Кто ты?
   - Ты уже понял. Думаю, твои люди сумеют позаботиться о тебе и  без  меня.
Желаю Света.
   Хальд одним движением вскакивает в седло чарса и выводит его  на  дорогу,
ускользая из поля зрения энвента. Шордок больше не  пытается  оборачиваться,
помня о боли. Какое-то время он просто прислушивается к быстро  удаляющемуся
топоту, словно ничего важнее этого дела в  его  жизни  сейчас  нет,  замечая
краем глаза, как несколько воинов его отряда, в покрытых гарью  доспехах,  с
закопченными лицами и все еще обнаженным оружием в руках, торопливо спешат в
его сторону, шагая сквозь стелющийся по земле густой удушливый дым.
   Да, он понял, кто это был.
   Тот, за кем его посылал Альтарес, Верховный маг Кордоса.
   Но Создатель тому свидетель - он не в силах выполнить его приказ.

   7. Спихатха

   Темный лик ночи быстро наплывал на город, сгущая мрачные тени.
   Позади  Небесной  Башни,  расположенной  в  северной  части  Спихатхи,  в
небольшом, но ухоженном саду, огороженном  высокими  стенами  от  любопытных
глаз  горожан,  Альтарес  с  отрешенным  видом  вышагивал  среди   невысоких
окультуренных камнелюбов, обдумывая сложившуюся ситуацию на свежем  воздухе.
Наступление ночи его сейчас абсолютно не заботило.
   Ситуация  складывалась  тревожная,  неоднозначная,  можно  сказать,  даже
жутковатая.
   И явно проигрышная.
   Гронт топал слева в сопровождении тех же дюжих  стражников,  что  опекали
его в замке Кьерик. Он сохранял на лице постное  выражение,  но  кипевшую  в
племяннике  злобу  не  почувствовал  бы  только  слепой.  Очень  уж  ему  не
понравились навязанные обязанности. Справа поспешно ковылял  ахив  Спихатхи,
Жодикил,  -  низенький,  сухой  как  щепка  старик  в  желтых   одеждах,   с
искривленным  ревматизмом  позвоночником.  Жодикил  был  невероятно  стар  -
истинного своего возраста он уже не помнил и сам,  но  по  старым  рукописям
можно было  проследить  его  участие  в  событиях  более  чем  трехсотлетней
давности. И как прежний Верховный маг Хайнш, тоже начал впадать в старческий
маразм. Желтый Мастер входил в число тех  немногих,  кого  Альтарес  еще  не
заменил своими ставленниками в красном.  На  все  города  макора  просто  не
хватало подходящих Красных Мастеров. С трудом приноравливаясь к размашистому
шагу Альтареса,  тяжело  пыхтя  и  отдуваясь,  ахив  пытался  изобразить  на
морщинистом лице удовольствие, получаемое  от  прогулки  в  обществе  самото
Верховного мага,  не  решаясь  нарушить  размышления  светлейшего,  так  как
пребывал в явном страхе от своего предполагаемого смещения с поста ахива.
   Но Верховному магу Кордоса в данный момент было  не  до  столь  низменных
материй.
   Всего полчаса назад он стоял перед зеркалом откровения,  позаимствованным
из имущества ахива Спихатхи для наблюдения за походом  Шордока.  Плохоньким,
надо сказать, зеркалом, даже скверным. Не  сумел  ахив  сварганить  что-либо
путное для себя же, но что можно было ожидать от такой седой древности?  Это
же не легендарный Спящий, а обычный, рядовой Мастер, хоть и  ахив.  В  самые
горячие моменты связь неожиданно  слабела,  едва  не  рвалась,  не  позволяя
держать руку, так сказать, на пульсе событий.
   О,  Шордок  показал  себя  молодцом!  Альтарес  удовлетворенно   хрюкнул,
вспоминая отдельные моменты боя. Вот, например, тот огненный дождь явно  был
неплох. Не ожидал Верховный  от  него  такой  прыти.  М-да-а,  молодцом.  По
собственной инициативе схватиться с ловчим  магом  дал-роктов  и  неожиданно
показать высочайший уровень Красного Мастера?! Собственно, и выбора  у  него
особого не было, но ведь мог и в кусты  утечь,  а?  Бросив  своих  людей  на
произвол судьбы. Но не бросил,  отстоял,  грамотно  провел  атаку  на  более
сильного, чем сам, противника... То, что Драхуб оказался неизмеримо сильнее,
- уже другой вопрос. Немногие смогли бы потягаться с такой мощью.  Наместник
Хааскана, Хранитель Кордоса, кто еще? Был еще у серых адалаев  сильный  маг,
Оценол, да давненько о нем ничего не было слышно. Но в своем  макоре  только
он, Альтарес, смог бы справиться с  этой  тварью.  И,  как  оказалось,  этот
хальд...
   Нет, не просто хальд - засферник.
   Уже никаких сомнений...
   Верховный маг задним числом сообразил подсчитать примерный день появления
засферника в мире Хабуса  и  теперь  знал,  в  чью  декаду  того  угораздило
объявиться. Засферник, вырвавший из-под опеки дал-роктов в момент  появления
на Алтаре Зверя! Три Признака. Три! Явственный запах Пророчества возбуждающе
щекотал ноздри. Альтарес был еще не так стар, как  иные  правители  макоров,
поэтому ему не довелось участвовать в развлечении,  состоявшемся  сотню  лет
назад,  ровно  за  год  до  его  собственного   рождения,   когда   появился
Трехпризнаковый.  Зато  теперь  у  него  появилась  возможность   наверстать
упущенное...
   Самое важное, конечно, заключалось в том, что этот тип явно не нуждался в
опеке, раз сумел отнять жизнь у Драхуба  лично.  Яркое  подтверждение  основ
Пассивной веры. Сильный - выстоит. Альтарес шумно  вздохнул  от  нестерпимой
зависти  и  восхищения,  как  это  ни  прискорбно,  отдавая  должное  чужому
мастерству. Засферник, которого ему удалось увидеть  в  зеркале  откровения,
действовал быстрее Убийцы. Явно быстрее. Неудивительно, что он  не  побоялся
после боя срезать дорогу через Фрайшунир.
   Альтарес вспомнил, как сперва пришел в дикую  ярость,  узнав,  что  чужак
свернул в макор охтанов, тем самым избежав его ловушки в Спихатхе.  Кажется,
даже что-то разбил, что под руку попалось. Может  быть,  даже  это  скверное
зеркало И как  потом,  подумав,  испытал  непередаваемое  изумление.  Охтаны
никогда не славились гостеприимством... Да и охтаны ли? Никто  толком  и  не
знал, кто же там обитает, в этом  таинственном,  жутком,  гибельном  макоре.
Просто принято было считать, что из этой земли выходят именно Убийцы. И  там
же исчезают, взяв чью-либо жизнь. Ладно, проблема сейчас не в том,  кто  там
обитает. Он почему-то не сомневался, что засферник непременно  выберется  из
Фрайшунира, но не собирался доискиваться  до  причин  подобной  уверенности,
главное сейчас - решить, что делать ему самому.
   Альтарес внезапно остановился, и следовавшая позади свита вынуждена  была
замереть  тоже.  Лишь  Жодикил  по  инерции  прошлепал  еще  пару  шагов  и,
спохватившись, торопливо вернулся на место. Да, старика  надо