рию, возможно, похожую на ту, что была на самом деле.
     Сермэк просиял:
     - Вы ведь не дурак. Лицензии можно отзывать и по неуважительным поводам, как вам известно. Господь милует, и Он же ввергает в ад, Геллер.
     В первый раз я увидел, что Миллер наблюдает за мной, туловище его все еще было повернуто к окну, но голова, как бы случайно, - в мою сторону.
     - Да пропади все пропадом! Согласен, - ответил я.
     - Хорошо. - И Сермэк отвел от меня просительный взгляд. Я почувствовал, что он тут же обо мне забыл, когда добавил, не глядя:
     - Надеюсь, где выход, вы знаете. - А потом с легкой гримасой и ладонью на животе вышел в другую комнату.

ГЛАВА 5

     Миллер проводил меня назад той же дорогой: от Сермэка до моего отеля. И все было бы ничего, если вам нравятся пожарные лестницы, кирпич, цемент и мусор. И... Миллер.
     Который и доставил меня к парадной двери гостиницы Эйдемса, и, не вынимая рук из карманов пальто, пряча глаза за стекла очков, сказал:
     - А ты не такая дубина, как кажешься.
     Нервы у меня были на пределе, да и пиво сыграло свою роль, так что я ответил:
     - Как и ты, и это вовсе не комплимент. Почему бы тебе не взмахнуть ушами и не улететь на... жирный осел?
     Он отшатнулся, но, хотя на самом деле это движение было еле заметно, оно показалось мне зловещим; так или иначе, чем-то неприятным от него повеяло. Он ответил:
     - Тебе бы по радио выпендриваться, Геллер. Может, там и окажешься, если нас тронешь.
     - Да ну?! И это все?
     - Попробуй и увидишь, умник, - сказал он и тут же получил удар "под ложечку".
     Упав, он был похож на дом, завалившийся от взрыва фугаски. И, надо сказать, это было прекрасное зрелище.
     Я распахнул его пиджак, вытащил из кобуры под мышкой револьвер сорок пятого калибра, тот, что был при нем в конторе Нитти, и ткнул его дулом в толстое брюхо. Склонившись над ним, я старался не показывать оружия, чтобы по случайности его не заметил кто-нибудь из прохожих или из проезжающей мимо машины. Но никто не увидел - Хэрисон-стрит в ночное время (было около одиннадцати) была безлюдна. К тому же Чикаго - не такое место, чтобы с ходу ввязываться во что-то, явно небезопасное.
     - Что ты делаешь, Геллер, черт тебя побери?! - спросил он прерывающимся голосом, в котором слышался страх. Это мне понравилось.
     - А ну-ка, навозная тварь, оторви задницу от тротуара и шагай за угол в переулок.
     Бросив на меня свой устрашающий совиный взгляд, он медленно поднялся, а я крепко его держал, завернув ему руку. Только теперь, уперев револьвер ему в бок, я в первый раз обратил внимание, что от Миллера несет фиалковой водой. Впрочем от него и не такого можно было ожидать. Мы завернули за угол в переулок.
     Тут было темно, но свет с улицы позволял нам видеть друг друга, и никому из нас это не показалось лишним. Грохотнула надземка, наподобие землетрясения, произошедшего по всей стране. Я не дал ему прислониться спиной к стене, но самому пришлось сделать это из-за пива и кучи дерьма, которого наглотался за последние пару дней. Меня распирало бешенство. Я должен был высказаться. И я это сделал.
     - С Сермэком мы заключили сделку, - сказал я, - теперь мы повязаны, когда будет суд, я буду таким же попугаем, как вы с Лэнгом. Об этом можете не беспокоиться.
     - Тогда о чем речь? - спросил Миллер.
     - Сермэк хотел узнать, почему я вернул свой значок. Никто не мог понять, почему я так распалился из-за Фрэнка Нитти. Но по-другому я не могу! Я не люблю, когда меня вынуждают убить какого-то пацана. Но это ладно. Но вы с Лэнгом меня поимели! Вы использовали меня втемную. Людей в этом городе убивают по одной и той же старой, как мир, причине - то есть безо всяких причин. Я недооценил вас и был втянут в налет, который ни много, ни мало обернулся ударом по Фрэнку Нитти. Огромное вам спасибо: моя жизнь теперь не стоит и выеденного яйца. Кстати, вполне вероятно, что теперь Нитти всем нам троим ответит. Вы хоть догадываетесь об этом?
     Миллер спокойно смотрел на меня.
     - Знаю, что догадываетесь, - сказал я. - Из газет узнал, что в доме Лэнга наряд полиции охраняет его жену и ребенка. По-видимому, были угрозы по телефону.
     - Они копов не убивают, - заметил Миллер. Вот это сказанул!
     - Ну да, так же, как никто якобы не осмеливается убить прокурора штата. Да только Капоне убил Мака Сцигина. И никто не осмеливается убить репортера. Но Джейк Лингл мертвей мертвого. И мы тоже можем стать мертвецами! А в газетах про нас напишут, какие мы были сволочи и брали взятки. И это будет почти чистой правдой. Только речь уже будет идти не о погибших полицейских. Речь пойдет о том, что бесчестные легавые мертвы, и кто же тогда не предаст их проклятию?
     Мы стояли и в темноте смотрели друг на друга. Когда мне надоело на него пялиться, я вытряхнул пули из револьверного барабана, они со стуком высыпались на тротуар. Отбросив их ногой, я протянул ему пушку.
     - Поспешай домой, Миллер. Приятных сновидений.
     Он, не мигая, смотрел на меня, точно сова.
     - Тебе, Геллер, не узнать, чем это закончится.
     - Только тронь меня, и я всему свету растрезвоню, как все было на самом деле. Убей меня, и адвокат вскроет конверт, который я ему оставил на случай, если со мной что-то произойдет. Конверт с моим заявлением.
     Конечно, эта последняя часть была блефом, но уже завтра после обеда блефом не будет.
     Миллер откашлялся и сплюнул мне под ноги.
     - Убирайся отсюда, Миллер!
     Что он и сделал.
     Очень скоро я уже был в отеле в своих однокомнатных апартаментах и растянулся на одеялах в одном белье. В этот вечер радиатор превзошел себя, так что укрываться не было нужды. Свет был выключен, но неоновая реклама пульсирующе посверкивала с улицы тремя этажами ниже. Я был на третьем этаже, ну точно как Сермэк. И так же, как мэр, был готов спрятаться где-нибудь только я не мог рассчитывать на изолированные покои на крыше отеля "Моррисон". Хотя, кто меня знает, мог бы и воспользоваться протекцией.
     Все, что я сказал Миллеру, было правдой: вероятность ожидать от гангстеров Нитти карательных акций была весьма велика. Я не обмолвился о ней ни единому человеку: ни комиссару, ни сотне других людей, которым я пытался всучить обратно значок, ни мэру, ни даже Барни или моей девушке Джейни, когда звонил ей прошлым вечером (чтобы только сказать ей, что все в порядке). Но одной из главных причин, по которой я возвращал значок, было дать понять Нитти, что сам я никогда бы этого не сделал. Если его ребята вчера были на Уэкер-Ла-Саль, они должны были это понять. И мой уход из департамента сразу после инцидента должен был, - как я надеялся, - подтвердить мое намерение сказать правду на следствии по делу Нитти.
     Но после разговора с мэром мое намерение изменилось. Я понял, если сделаю это - не видать мне лицензии. Сейчас я, конечно, мог бы соврать, а правду сказать позже, стоя на месте свидетеля. Но, как пояснил уже Сермэк, если я изменю свои показания, мою лицензию отзовут. К тому же, подтвердив завтра на допросе под присягой байку Миллера и Лэнга, а потом от нее отказавшись, я невольно стану лжесвидетелем. Свидетельство же против Нитти может привести меня к гибели. В этом случае, однако, мне будет уже неважно, получу я лицензию или нет.
     День был длинным, изматывающим, мозги у меня затуманились, и уже через полчаса я уснул. Мне снились Нитти и Сермэк, Миллер с Лэнгом, нью-йоркский Малыш Кампанья и всякий другой сброд, и я противился сну, потому что он был неприятным. Вдруг в самый его кульминационный момент кто-то схватил меня за майку и поднял с постели. Я с трудом понял, что это уже не сон.
     Первой моей мыслью было - это Миллер. Он вернулся выбить из меня дерьмо, невзирая на угрозы по поводу конвертов и адвокатов. Потом кто-то включил лампу на столике рядом с кроватью, и я увидел двух парней в серых пальто и черных шляпах а ля Капоне с жемчужно-серыми лентами. Они выглядели, как двойняшки - это была парочка Мэтт и Джеф. Невозмутимый Джеф был из тех парней, которые даже начисто побрившись выглядят как будто неумытыми. Мэтт - огромный, с бородавкой на щеке размером с фалангу, к несчастью, был как раз тем, кто поднял меня с постели.
     - Пойдешь с нами, Геллер, - сказал он, и, черт возьми, этого было достаточно. Господи, сколько же раз за последнее время меня хватали и тащили туда, куда я не хотел! В отчаянии я ухватил подушку и огрел Мэтта.
     Это было настолько неожиданно для него, что дало мне возможность вытащить из-под второй подушки автоматический пистолет и наставить на непрошеных гостей.
     А они были крутые парни, может, такие, как Миллер с Лэнгом, а может и покруче.
     Должно быть, у меня было такое выражение лица (могу, мол, и убить), что, подняв руки вверх, Мэтт сказал:
     - Геллер! Пожалуйста. Это не дело. Мы даже без оружия.
     Сказанное прозвучало весьма фальшиво.
     - Это правда, - подтвердил Джеф. - Хочешь, я сниму пальто?
     Я живо вскочил с постели прямо на пол - дерево холодило босые ноги.
     - Снимай, - кивнул я, - но без шуточек и спокойно. Я за весь день еще никого не подстрелил. Помоги мне этот денек так и закончить.
     Джеф сбросил пальто, распахнул пиджак темно-серого цвета - кобуры под мышкой не было.
     - Делай то же, что и он, - приказал я Мэтту. Мэтт вылез из своего пальто, его костюм был синий, в тонкую полоску, оружия не было и у него. Я велел им опереться руками на стену, вернее одному пришлось опереться на дверь, потому что стены в моей комнатушке хватило только для одного. Стоя в одном белье, я их обыскал - все чисто.
     - Садитесь на кровать, - приказал я им. Они сели.
     - Говорите, в чем дело, - сказал я и стал одеваться, держа их на мушке и застегиваясь одной рукой.
     - Мистер Нитти хочет тебя видеть, - пояснил Мэтт.
     - Ах, вот в чем дело? Он, часом, не спятил, звать гостей?
     Джеф ответил:
     - С ним все в порядке. Невзирая на вас, копов.
     Я взмахнул руками, даже той, что была с оружием.
     - Привет, я больше не полицейский. И я тут ни при чем.
     - Ты там был, - сказал Джеф укоризненно.
     - Случайно, - заметил я.
     - Может, и так, - сказал Мэтт, - но мистер Нитти хочет тебя видеть.
     - Так вы вломились в мою комнату, чтобы пригласить меня в гости?!
     Мэтт поджал губы и медленно покачал головой:
     - Ключ мы получили у портье. Стоило это всего доллар. Здесь у вас полная безопасность...
     - Ладно. Завтра мне рано вставать. Можете идти, мальчики. Скажите мистеру Нитти, что я поговорю с ним, когда ему станет получше.
     Мэтт сказал:
     - Это жест дружбы. Он, действительно, хочет только поговорить. Я подумал.
     - Мне все это по-прежнему не нравится, - возразил я.
     - Послушай, - продолжал Мэтт, - ты знаешь, если мистер Нитти хочет тебя увидеть, он тебя увидит. Почему бы не сделать этого сейчас, когда ты на нас наставил пушку и когда он лежит на больничной койке?
     Я кивнул.
     - Уговорил. Машина внизу?
     Джеф слегка улыбнулся:
     - Ты не ошибся.
     - О'кей, - сказал я. - Дайте мне надеть ботинки, носки и рубашку.
     Они смотрели, как я одеваюсь, - что было нелегко, когда держишь их под прицелом, - но я справился. Потом Мэтт уселся со мной сзади в большой черный "линкольн", и мы двинулись на Монро-стрит у Вест-Сайда, в больницу Джефферсон-парка.
     Еще четыре парня в пальто и шляпах оказались в коридоре на третьем этаже, где у Нитти была отдельная палата. Свет в коридоре горел слабо - сейчас было всего около трех часов ночи - и я не увидел ни одного врача, а только медсестру - женщину лет тридцати пяти, коренастую, темноволосую. Палата Нитти была примерно посередине коридора; я остался с Джефом, Мэтт зашел в палату.
     Вскоре оттуда вышел врач. Насколько можно было разглядеть, мужчина около пятидесяти или чуть больше, невысокий, среднего сложения, с брюшком, с седой головой и усами. Когда наши глаза встретились, он слегка нахмурился, явно не одобряя моего появления.
     - Я считаю, что это ошибка, - сказал он таким тоном, будто я появился здесь по собственному желанию. Мне пришлось сказать ему, что это не так.
     - Да, но то, что Фрэнк находится здесь, - это ваше желание, ведь так? - отрезал он шепотом.
     - Не совсем так, - ответил я.
     - Разве вы не убили мальчишку?
     Я кивнул. Он вздохнул:
     - Как бы то ни было, мой зять настаивает на свидании с вами.
     - Вы доктор Ронга?
     - Совершенно верно. - Он не подал руки для приветствия, и я решил, что и мне лучше свою не протягивать. - Я бы ни за что не согласился на это, если бы не боялся, что Фрэнк будет волноваться. А это ему, как вы понимаете, совершенно противопоказано.
     - Он выживет?
     - Невзирая на все, что вы с ним сделали, думаю, выживет. Хотя это так же трудно, как и вам вернуться сегодня домой в целости и сохранности!
     Я искоса взглянул на Джефа:
     - Это будет зависеть от того, кто за рулем, док.
     Ронга сказал:
     - Фрэнку нужны отдых и покой. Ни волнений, ни шоков, - он ткнул в меня пальцем. - Иначе... У него откроются раны и произойдет кровоизлияние... А это может привести к фатальному исходу...
     - Доктор, у меня нет намерений волновать мистера Нитти. Это я обещаю. А вот есть ли у мистера Нитти желание меня волновать, это другой вопрос.
     Ронга весело хмыкнул и, продолжая сомневаться, все же толкнул рукой дверь палаты.
     Я вошел.
     Нитти сидел в постели, тускло горела настольная лампа. Выглядел он плохо: бледней, чем обычно, и казалось что он потерял не меньше пятнадцати фунтов с тех пор как я его видел в последний раз - то есть вчера. Он чуть улыбнулся мне, рот слегка изогнулся, но усы не шевельнулись.
     - Извини, что не встаю, - сказал он. Голос был тихий, но не дрожал.
     - Все в порядке, мистер Нитти.
     - Называй меня Фрэнк. Будем друзьями. Геллер.
     Я пожал плечами.
     - Тогда и вы говорите - Нейт.
     - Нейт.
     Мэтт стоял по другую сторону кровати Нитти, прежде, чем я приблизился, он подошел ко мне и сказал почти миролюбиво:
     - Не возражаешь, я заберу твою пушку?
     - Не очень подходящее место для спектакля, приятель.
     - Нас здесь шестеро, Геллер, - я да еще пять человек в холле, плюс, я думаю, у доктора Ронги есть большое желание вырезать тебе аппендикс карманным ножичком.
     Пришлось отдать ему пушку.
     Нитти сделал жест, означавший, что я могу сесть на стул, поставленный для меня рядом с кроватью.
     Я уселся. Глядя на него вблизи, я увидел, что вид у него не лучше, чем издалека. Рана на шее была забинтована; он с трудом двигал головой, поэтому стул поставили совсем близко к кровати.
     - Так ты ничего не знал, правда? - спросил Нитти.
     - Не знал, - ответил я и рассказал ему, что Миллер и Лэнг взяли меня с собой, не сказав, в чем дело.
     - Ублюдки, - заметил он. Рот был жестким, как щель. Он спокойно смотрел на меня. - Мне сказали, что ты ушел из полиции.
     - Совершенно верно, - подтвердил я. - Порвал с этими сукиными сынами.
     - Это ведь ты вызвал "скорую помощь"? Эти ублюдки бросили бы меня истекать кровью.
     - Думаю, да.
     - Ну и что ты намерен делать? Что скажешь на суде? Они попытаются прикончить меня, как тот дешевый кретин Лэнг, верно?
     - Скорее всего, да.
     - Ты читал трепотню Миллера в газетах? Догадываешься, что они собираются сделать?
     - Более менее соображаю.
     - Ты влезешь в эту историю?
     - Я вынужден это сделать, Фрэнк. Нитти ничего не сказал: он глядел прямо перед собой, на стену.
     - Сермэк вызывал меня для разговора, - сказал я. Нитти повернул голову, чтобы посмотреть на меня, должно быть, это вызывало боль - он двигался, как "Человек в железной маске", и повторил как бы про себя: "Сермэк", - и крепко сжал зубы.
     - Я хочу открыть маленькое частное агентство. Быть полицейским - это все, что я умею. Сермэк может заблокировать разрешение, если я не буду играть в его игру.
     Нитти отвернулся и снова стал смотреть на стену.
     - Сермэк, - повторил он снова.
     - К тому же я там убил парня, Фрэнк.
     Рот Нитти искривился в усмешке:
     - Да. Это не столь важно.
     - Для тебя - может быть. Но я это делать больше не хочу. К тому же я единственный коп в городе, который умудрился кого-то застрелить. Я как раз тот, кто окажется козлом отпущения, если не будут совпадать версии на суде.
     Нитти молчал.
     - Если у вас есть другие идеи, я слушаю, - заключил я.
     Нитти сказал:
     - Не предполагал, что ты захочешь иметь что-нибудь общее с моей компанией.
     Я отрицательно покачал головой.
     - Я и не хочу - вы ничем не лучше копов. Но, тем не менее, спасибо, Фрэнк.
     Нитти уставился на меня повеселевшими глазами.
     - Ты ведь приятель Несса, верно?
     - Ну да, - в замешательстве попытался улыбнуться я. - Но я не бойскаут.
     - Знаю, - заметил Нитти. - Помню дело Лингла.
     Голос позади меня сказал:
     - Фрэнк, пожалуйста... - это был доктор Ронга.
     - Все в порядке, папа, - откликнулся Нитти.
     Ронга тряхнул головой, закрывая дверь, мы с Нитти Мэтт сидевший на краю кровати, снова остались одни. - Я хочу, чтобы ты знал, - сказал Нитти, - я не держу на тебя зла. Понимаю твое положение... Никаких акций против тебя не будет. Не думаю, что сейчас будут предприняты меры и против Лэнга с Миллером. Ублюдки не стоят хлопот. Как любил говорить Аль: "Не цепляйтесь к легавым".
     Я не удержался от улыбки.
     - Он это говорил до дня святого Валентина или после?
     Нитти тоже усмехнулся.
     - После, после, малыш.
     - Мне лучше уйти. Вам надо отдохнуть. Если захотите встретиться, позвоните. Посылать за мной не нужно.
     - Хорошо. Еще несколько минут... Есть пара вещей, о которых тебе нужно знать.
     - Да?
     - Тебе известно, что Сермэк - наш человек, верно? Аль, знаешь ли, помогал ему взобраться наверх.
     Я кивнул.
     Тесная дружба Сермэка с Капоне уходила в те незапамятные времена, когда Тони еще был "мэром графства Кук"...
     - Но сейчас надвигается эта Всемирная выставка... И появляется шанс сделать много денег. Отовсюду соберется народ - провинциалы, "шишки" всякие, да кто угодно. И кто-то их должен обеспечить всем необходимым. Проститутками, азартными играми... На время проведения выставки в кабаках будет разрешено пиво. И это будет наше пиво. Кучу денег можно сделать. Хотя ничего нового я тебе не сообщаю, тебе и так все известно.
     Немного отдохнув, он продолжил:
     - Выставка притянет сюда много народа... И все должны увидеть, что Чикаго - огромный, прекрасный, и главное, безопасный город. Но может ли кто-нибудь, вроде "Тони Десять Процентов", очистить город, да еще предоставить людям то, что они захотят, вроде проституток, азартных игр и пьянства, и чтобы при этом их карманы и кошельки остались в неприкосновенности? На команду старого Капоне, то есть на нас, натравили тюремщиков; агенты ФБР получили кучу командировочных, засадив Аля за решетку. Газеты прославили твоего приятеля Несса, а мы его прозвали "Элиот-пресса", он ведь оповещает через газеты о своем следующем налете. - Он засмеялся, вздрогнув от боли. Я сказал:
     - Так теперь Сермэк связался с командами помельче: Роджера Тоухи и Теда Ньюбери. Мелкую рыбешку он сможет контролировать и направлять.
     Нитти пронзил меня жестким взглядом:
     - И бросить нас, сделавших этого сукина сына, на съедение волкам.
     - Возможно, вы правы, Фрэнк. Но какое это ко мне имеет отношение?
     Нитти улыбнулся:
     - Я подумал, что тебе небезынтересно будет узнать, что Тед Ньюбери отдаст пятнадцать тысяч долларов любому, кто меня ухлопает.
     Я подался вперед:
     - Вам это точно известно?
     - Точней некуда. Эти сукины дети, Миллер и Лэнг, не собираются с тобой делиться? Я так и прилип к стулу.
     - Говорю только для того, чтобы ты знал, - повторил Нитти. Я встал.
     - Спасибо, Фрэнк. Надеюсь, ты выкарабкаешься.
     - Знаешь, - добавил Нитти, - я верю, что и тебе это удастся.

ГЛАВА 6

     Моя проблема разрешилась на слушании. Его проводили в