.
     - А может, она просто хочет остаться незапятнанной, - вставил я. - Все это придает этой истории более правдоподобный вид...
     Он кивнул.
     - Может, ты прав. А может, она вообще ему не подружка. Это всего лишь предположение. В любом случае, Миллер "выращивает" револьверы и подбрасывает их обвиняемым.
     - Если все оружие, что посадили Лэнг с Миллером, даст урожай, то с деревьев можно будет пули как яблоки снимать, - заметил я.
     - Это не совсем так. Другим детективам, по-видимому, было на допросе не по себе. Думаю, они, как и ты тогда, чувствовали, что их подставили.
     - А ты не думаешь, что они были сообщниками?
     - Ну нет. Думаю, что Миллер "подсадил" в ящик тридцать второй калибр, стоя к ним спиной. Но это, так или иначе, мое предположение.
     - Подходит, как и всякое другое, - вставил я. Элиот огляделся.
     - Приятный офис. И побольше моего.
     - Конечно, но ты-то в своем не живешь.
     - Что верно, то верно. А чем тебе не понравилось у Эйдемса?
     - Там не заметишь, как состаришься - слишком роскошно, - сказал я, пояснив, какое у нас с Барни деловое соглашение о ночном дежурстве.
     - Выгодное дельце для вас обоих, - кивнул Элиот и полез во внутренний карман. - Я уже поговорил с тем парнем, он может иногда кое-что тебе подбрасывать. - И он подал мне карточку через стол.
     - "Торгово-кредитная компания", - прочел я вслух. Тут были имя, номер телефона и адрес в районе Джексон-парка.
     - Славная работа, - заметил он. - Не знаю ни одного человека, не желающего получить ее. Проверять рейтинг кредитов, изучать страховые иски... Знаешь, и плата неплохая.
     - Очень тебе признателен, Элиот. Он пожал плечами.
     - Как насчет воскресенья?
     - А что это?
     - Рождество, Нейт. Как насчет того, чтобы съесть со мной и Бетти рождественский обед?
     - Ах, ужасно мило с вашей стороны, но я не отмечаю Рождество. Я из породы евреев, забыл?
     - Ты сам-то не помнишь, а почему я должен? Приезжай. У нас индейка достаточно большая, и никого, кроме родни. И просторная комната для благородного частного детектива.
     - Для меня?
     - Да, для тебя. И почему бы тебе не захватить Джейни?
     - Давай я позвоню тебе позже? Боюсь, Джейни уже что-нибудь запланировала...
     - Понял. - Поднявшись, он ткнул в меня пальцем: - Но, если не запланировала, вам обоим будет у нас неплохо.
     - О'кей. Уже помчался?
     - У меня после обеда пресс-конференция. Мы гарантируем обществу спокойствие в канун Нового года.
     - Как думаешь, в следующем году спиртное легализуют?
     - Думаю, да. И это правильно. Но пока закон никто не отменял, и я собираюсь побороться с его нарушителями.
     Он энергично надел шляпу и пальто.
     Дай мне знать, если передумаешь насчет Рождества.
     - Обязательно.
     - Хорошо. У меня тебе в подарок прекрасная лампа на угле, перевязанная большой красной лентой.
     В моей конторе было немного холодновато: радиатор за столом, по-видимому, был больше для украшения.
     - Думаю, что она может пригодиться.
     - Я буду рад, - засмеялся он, помахал рукой и ушел.
     Я позвонил в "Ритэйл Кредит" на Джексон-парк и договорился с мистером Андерсоном, управляющим, о встрече в следующий понедельник после обеда. Он держался по-дружески: рад был слышать мой голос, ждал моего звонка... Элиоту удалось заложить фундамент моего дальнейшего существования, и это был славный рождественский подарок. Даже получше, чем та угольная лампа, которую он обещал.
     Потом я позвонил в телефонную компанию, чтобы они посмотрели, значится ли мое бюро в книге с телефоном "33", и мне тут же подтвердили по телеграфу: "детективное агентство А-1, Натан Геллер, президент". "А-1" должно было сделать меня первым в перечне на "Желтых страницах" <"Желтые страницы" - справочный указатель фирм и агентств в телефонной книге.>, и уже одно это могло привести ко мне каких-нибудь клиентов.
     Еще я позвонил в некоторые агентства и сообщил, что тоже в бизнесе и могу работать с их избыточными клиентами с разумной оплатой: десять долларов в день и издержки. Это были агентства средней категории, где работало три или четыре детектива, и нагрузка иногда была для них не по силам. Мой гонорар должен был равняться двенадцати долларам в сутки плюс издержки, но, подумав, я решил, что лучше увеличивать число клиентов, ну а издержек, по возможности, избегать. Хотя... ну чего ты, скажем, добьешься в нашем, да и любом другом деле, не сунув в нужный момент "в лапу".
     Все это у меня заняло лучшую часть послеобеденного времени, а в четыре я взял маленький чемодан с туалетными принадлежностями, смену белья, чистую рубашку, а также относительно чистый полосатый костюм цвета морской волны и отправился в отель "Моррисон", в комнату для путешествующих, где помылся и побрился, оставив чемодан и грязное белье в запирающемся ящике, перед тем как отправиться в Сити-Холл на встречу с Джейни.
     К тому времени было уже пять часов, стемнело; неоновый свет придавал сумеркам причудливый блеск, он множился из-за тумана, который в этот пасмурный день заменял дождь и снег. Что ж, похоже на то, что Рождество будет печальным и мокрым, а не веселым и белым. Пока я шагал по каменным каньонам к Сити-Холлу, на улицах было обычное для этого часа сильное движение. Потом я долго стоял в высоком мраморном холле, разглядывая муниципальных служащих и ожидая Джейни. Все спешили убраться отсюда как можно скорее - все, кроме Джейни, конечно.
     Джейни работала в конторе казначея графства простым клерком, хотя ей приходилось выполнять большую часть секретарской работы для руководителя этой конторы, Дика Дейли. Казначеем графства был тучный, вечно пьяный игрок по имени Мак Донах, а его секретарем и фактически казначеем графства был Дейли. Основная масса служащих в офисе казначея графства не умела ни читать, ни писать. Но отец Джейни, владелец аптеки и капитан округа, дал ей образование в средней школе, что было большой редкостью, да и сама она умудрилась набраться необходимых для секретаря знаний, что и позволило ей делать массу секретарской работы в конторе, в том числе для Дейли, которым она откровенно восхищалась.
     Нас познакомил почти три года назад общий друг из Сити-Холла, и примерно столько же времени Джейни там и работала. Для любого было бы проблемой ездить в Чикаго из пригорода, но я-то очень хорошо понимал, почему ей хотелось послать к черту место, где она родилась и выросла. Пригород Бриджпорт, невзирая на относительное богатство и влияние ее отца, был жалким сборищем арендуемых двухквартирных домов. Обитатели этого местечка в основном занимались разведением скота - давали нации мясо, а южной части города работу. Многие люди нашли бы этот район пригодным для проживания. Но не Джейни... В двадцать один год она вышла замуж за человека по фамилии Дуггерти, который был старше ее на десять лет, жившего на Северной стороне и бывшего помощником члена Городского совета Пэдди Баулера. Он крутил дела в салуне, который потом сделался подпольным кабаком, и в один очень веселый вечерок попал под автобус и, будучи мертвецки пьяным, окончательно превратился в мертвеца.
     Когда мы встретились, Джейни вдовела уже около года. Она редко говорила о своем муже, и то, что я рассказал выше, - максимум того, что я о нем знал.
     После смерти мужа Джейни не вернулась в пригород, а сняла квартиру в районе домов с комнатами вблизи Норт-Сайд. Район утомительно одинаковый, каменные дома сложены из запачканного сажей камня, грязные переулки, окна с выставленными черно-белыми карточками "Сдаются комнаты". Неподалеку располагались причудливые дома "Дороги озерного берега", а за ними затененные деревьями улицы "Золотого побережья". Для всякого вроде Джейни, у кого есть вкус к более изысканным вещам, это должно было воодушевлять и раздражать - в зависимости от его настроения. А оно у нее менялось часто.
     Охранники уже начали тихо переговариваться, поглядывая на меня с очевидным подозрением, когда, наконец, Джейни вынырнула из лифта. Она выглядела ошеломляюще: в первую очередь поражали глаза с огромными изумительными ресницами, губы были красными, жалящими. Она плыла, как манекенщица, руки в вязаных перчатках кремового цвета спрятаны в карманах коричневого мехового пальто с большим двойным воротником, шею закутывал светло-коричневый шарф. На голове - меховая шляпка с полями, чуть сдвинутая набок. Через плечо перекинута маленькая сумочка кремового цвета.
     Я прислонился к колонне. Она подошла ко мне и взглянула с задорной, прелестной улыбкой.
     - Я задержалась... Мне нужно было выполнить ряд заданий мистера Дейли.
     - Трахнутого Дика Дейли, - вставил я. Я сказал это негромко, но голос усилило эхо в коридоре, и охранники повернулись и взглянули на меня изумленно.
     Но Джейни шокировать было не так-то легко.
     - Может быть, я когда-нибудь и пересплю с ним, если только он не помолвлен, - сказала моя невеста и улыбнулась еще обворожительнее.
     Она повернулась и пошла к двери, я - за ней.
     Уже на улице я взял ее под руку и сказал:
     - Ты меня заставила дожидаться из-за того, что я подставил тебя пару раз за эти дни?
     Теперь в улыбке обнажились прелестные зубы. - Угадал. Но к тому же мне нужно было сделать кое-какую работу. И нужно было освежиться. Ведь не каждый день мы ходим в ресторан при "Бисмарке".
     - Нет, конечно. Собственно, я там никогда и не был.
     - А я там сто раз бывала на ланче с мистером Дейли.
     - Ну и врунья ты, Джейни.
     - Согласна.
     На пересечении Ла-Саль и Рэндолф отель "Бисмарк", перестроенный в 1927 году на месте прежней гостиницы, господствовал над Немецким кварталом, где клубы, магазины и пароходные конторы смыкались с западной частью района Риалто-Театр. Швейцар в униформе отеля ввел нас внутрь, и мы прошли по широкой, покрытой красным ковром лестнице через просторный холл в главный обеденный зал. Мы сдали пальто в гардеробную, и Джейни без шубки оказалась еще красивее. На ней были надеты мягкая шерстяная кофта рыжего цвета с небольшим вырезом углом и белой отделкой и шелковая юбка с поясом. Она оставила на себе шарф и шляпку. Мы вошли в зал.
     - Собираешься обольстить еще кого-нибудь? - прошептал я ей, идя за метрдотелем к нашему столику.
     - Конечно, - ответила она громко. Потом добавила шепотом: - Но шарф и шляпка только для тебя, дорогой.
     - Ты так добра ко мне.
     - Знаю.
     Мы сели за столик на двоих у стены и стали разглядывать помещение, пока парень в белом пиджаке наливал в стаканы воду со льдом. Стены были из орехового дерева с ручной резьбой, по обе стороны от камина висели гобелены; с потолка свисали бронзовые люстры. Но ожидал я не этого: все было слишком современным, в стиле арт-деко <Арт-деко - стиль, вошедший в моду после Парижской выставки "Современное декоративное и промышленное искусство">. А в "Бергоффе", где мы с Джейни иногда обедали, было слишком суетно; он был знаменит своими свиными ножками и тушеной капустой, но не атмосферой.
     Здесь я надеялся застать атмосферу старых добрых времен, а вместо этого получил немецкий модернизм. Изменилась сама идея Германии, и это отразил обеденный зал отеля "Бисмарк".
     Ну что ж, я сегодня уже был в одном неординарном старосветском ресторане, и так как не каждый день ем в двух лучших заведениях, то решил себя побаловать.
     Немного поболтав во время еды (мы оба заказали венский шницель с картофельными оладьями), Джейни, наконец, расслабилась и перестала скрывать свое любопытство. Видно было, что о моей новой работе она хотела услышать все и с трудом сдерживала свое нетерпение.
     Но только когда она уже ела сырный торт с клубникой, я, допивая кофе, наконец заметил:
     - Не думаю, что тебе понравится моя новая работа. Она ухватила кусочек торта с вилки, слегка повела плечами и улыбнулась:
     - Не можешь же ты ожидать, что дядя Льюис вознесет тебя прямо на вершину. Такое делается не сразу.
     - Джейни, я ведь ничего не говорил о том, что мой дядюшка даст мне работу.
     Положив вилку на тарелку, она, распахнув огромные карие глаза, взглянула на меня так, что еще мгновение - и я утонул бы в них.
     - Не понимаю. Ты ушел из департамента. Что еще?..
     - Ты же знаешь, о чем я мечтал...
     - А я знаю?
     - Ну, во всяком случае, я думал, что - да, черт возьми. Будучи моей невестой, предполагается, что ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.
     Она задумалась, играя кольцом с бриллиантом.
     - Я знаю, что ты всегда мечтал открыть свое дело. Но это так непрактично...
     - Но это как раз то, что я собираюсь делать.
     - Хочешь сказать, что собираешься быть "тайным оком"? Как Рикардо Кортес в той пьесе, что мы с тобой видели?
     - Собираюсь, но вряд ли у меня будет смокинг и целый штат секретарш, как у Кортеса.
     - Думаю, ни того, ни другого.
     - И я не собираюсь становиться тем, чем стал уже давно. Я, какой ни на есть, сыщик. Она крошила ложечкой пирожное. - Я знал, что тебе все это не понравится, - сказал я. - Разве я сказала, что расстроена?
     - Нет, но я же вижу...
     - А ты не думал попросить о работе дядю Льюиса?
     - Нет.
     - Ну хорошо, а почему ты все-таки ушел из департамента?
     - А как ты думаешь?
     - Из-за того, что ты впутался в это дело с Нитти?
     Я еще толком не рассказал ей всей истории... Может, стоит ей рассказать, что случилось на самом деле. Если совсем скоро она станет моей женой, я обязан ей доверять. Ей надо было рассказать обо всем этом уже несколько дней назад.
     И я рассказал.
     Как только я замолчал, она сердито затрясла головой.
     - Они схватили тебя и даже не объяснили, что затевают! Негодяи! - Она снова тряхнула головой. - Но почему из-за этого надо уходить?
     - Ты не понимаешь? Не понимаешь, почему они выхватили именно меня? Она пожала плечами.
     - Думаю, из-за дела Лингла.
     - Совершенно верно.
     - И они ждали от тебя свидетельства в свою пользу на суде.
     - Я и свидетельствовал в их пользу.
     - Если бы ты давал показания, оставаясь в полиции, ты смог бы из этого что-нибудь вытянуть. Зачем же уходить и, помогая им все покрыть, ничего с этого не поиметь?
     - Потому что я получил взамен лицензию на практику частного сыщика.
     - Ох!
     Я рассказал ей о встрече с Сермэком: это произвело на нее впечатление. Эта часть рассказа пришлась ей по душе. Тогда я рассказал о Нитти, это тоже произвело на нее впечатление, но несколько другое - она, казалось, немного испугалась. А когда я рассказал о Дэйвсе, это ей понравилось по-настоящему.
     - Что с тобой происходит, Нейт? Почему ты не воспользовался преимуществами предложения Дэйвса?
     - Три тысчонки за то, что я буду пасти на Выставке каких-то карманников, будут легкими деньгами. Это может сделать первый же год моего бизнеса очень успешным, даже если ни единый клиент не переступит через порог агентства.
     - А ты не можешь отхватить от Дэйвса с дядей что-нибудь получше, какую-нибудь настоящую работу, в банке, или в бизнесе, или еще что-нибудь?
     - Нет, и думать нечего, Джейни. Я уже в бизнесе. Я - президент детективного агентства А-1. Ты не хочешь меня поздравить?
     Она без всякого выражения уставилась в центр стола, где горела свеча в серебряном светильнике в стиле деко.
     - А что будет с нашим домом? Где мое место во всем этом?
     - Те деньги, что я отложил, пока в банке. Я еще на них не посягал. Но думаю, годок придется подождать и поглядеть, как у меня пойдет дело. Если с заработком будет полный порядок и мне не придется нырять в заначку, мы сможем начать подыскивать дом. Ты согласна?
     Она подняла на меня глаза и улыбнулась.
     - Конечно. Мне хочется одного - чтобы тебе было хорошо, Нейт.
     - Тогда доверься мне.
     - Я верю.
     - Хочешь посмотреть мой офис?
     - Конечно.
     - Пойдем, тут недалеко. Это около "Стандарт Клаба", за углом, но, если хочешь, я возьму такси.
     - Не надо. Давай пройдемся.

***

     Мы шли в тумане, рука об руку, но, почему-то казалось, что Джейни где-то далеко. От нее пахло цветами - не могу сказать точно, какими именно. Но даже сейчас я помню этот запах...
     Подойдя к дому, я отпер входную дверь и провел ее наверх по лестнице. Включил свет.
     - Раскладная кровать? - удивилась она.
     - Я ведь и живу здесь, - пояснил я.
     - Что ж, не хуже, чем у Эйдемса.
     - Лучше - сюда я могу, если захочу, приглашать в гости женщин.
     - Давай будем считать это исключительным случаем, ладно?
     - О'кей, - усмехнулся я. - Ну как, на твой взгляд?
     - Слишком просторно...
     - Взгляни еще и на это. - И я открыл дверь в умывальную.
     - Роскошно, - заметила она равнодушно. Я положил руки ей на плечи.
     - Я понимаю, что ничего особенного. Но это все, что у меня есть. И для меня это чертовски много.
     - Мне бы хотелось, чтобы ты сказал так обо мне.
     - Сладкая моя, ты же знаешь, что я люблю тебя.
     - И я тебя люблю, Нейт, - заметила она грустно.
     Я обнял ее и прижал, она прильнула ко мне, но, казалось, сердце в ней не билось.
     Тогда я поцеловал ее. Крепко, долго, все, что во мне было, я вложил в этот поцелуй, включая и язык, и она, наконец, загорелась в ответ и сжала меня в отчаянном объятии.
     Сняв меховое пальто и аккуратно уложив его на столе, она встала, положив руки на свои стройные бедра, и сказала:
     - Я еще никогда не видела раскладную кровать.
     - Хочешь посмотреть, как ее разбирают?
     - Да. Это интересно.
     - Хлопот немного, - добавил я.
     - Ох, не знаю, - ответила она. - Выключи свет, пожалуйста.
     Я выключил свет.
     Она начала медленно раздеваться. На улице пульсировали неоновые огни. Она не собиралась меня поддразнивать - просто была во всем методична: расстегнула пояс, сняла кофту и вскоре осталась в лифчике и кружевных трусиках. Соски полных, безупречной формы грудей уперлись в ткань лифчика; кружевные трусики плотно облегали бедра, пояс для резинок крепко сидел на трусиках. Темные, тонкие, прозрачные чулки подводили ее ляжки к тому месту, где протянулась полоска голой кожи и куда спускались трусики. А потом кружевные трусики спустились окончательно, и ко мне воззвал ее сердцевидный мысок. Джейни сняла лифчик, и на меня вызывающе глянули розовые соски ее грудей. Она стояла, опустив руки вдоль бедер, и нежилась в неоновом сиянии: с немного откинутой назад головой, улыбаясь бесстыдной, заводящей улыбкой, сознающей, насколько она красива, сознающей, какая в ней есть власть. Потом медленно подошла и стала раздевать меня.
     В ее руках оказался презерватив, очевидно, принесенный с собой. У нее на квартире был запас, и она нежно и любовно натянула его на меня.
     Она была первой девушкой из известных мне раньше, которая предпочитала положение сверху, ну, а я и не возражал. Она ловко оседлала меня, и я мог за ней наблюдать, видеть, какая она красивая, когда откидывает назад голову, потерявшись в самой себе... Я обхватил ее крепкие груди и вошел в нее, осторожно управляя ею снизу, а она гарцевала на мне сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Она сжала мне грудь и застонала, и стонала до тех пор, пока стон не перешел в подобие рычания. И тогда мое семя перелилось в нее, точнее, в презерватив.
     - Я очень хочу быть в тебе по-настоящему, - сказал я. Она грустно улыбнулась, все еще оставаясь на мне.
     - Тебе хочется сына, правда?
     - Да. Я хочу семью... С тобой.
     Джейни осторожно сползла с меня. Когда она шла в умывальню, половинки ее попки очаровательно подрагивали, будто от смеха. Вернулась она с куском туалетной бумаги и, завернув снятый с меня презерватив, вышла и спустила его. Подойдя к столу, надела трусики и лифчик и вернулась в постель. Мы забрались под одеяло. Она прильнула ко мне, прижавшись губами к шее.
     Мы долго молчали. Я даже подумал, что Джейни уснула, но вдруг она спросила:
     - А ты не думаешь, что еще можешь принять предложение Сермэка?
     - О чем это ты?
     - Ты сам знаешь. Вернись в полицию. Стань сержантом, помощником коронера. Сделайся од