Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
?????????. ???????. ????????
   ????????
      ??????? ???? ?????. ???????? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -
- Боже мой! Элиот! Луи Пикет. Ему это не понравилось. Он это выразил не словами, а тем, как уставился в чашку с кофе с прямо-таки норвежской мрачностью. - Элиот, я с ним даже не знаком. - Может быть, ты и в самом деле ездил а Атланту повидаться с Капоне. - Ага, - произнес я, делая вид, что дурачусь. - Может быть, и ездил. - Говорят, Пикет связан с Капоне. - Я это слышал. - Он был также адвокатом убийцы Джейка Лингла. - Из чего следует вывод, что парень, которого они послали на отсидку, на самом деле убил Лингла, - добавил я. Элиот взглянул на меня: - Я лично уверен, что он и был киллером. Ведь там были надежные свидетели. Я ничего не ответил. Элиот произнес эти слова с едва различимым сарказмом, хотя мне могло и показаться. - Я давно тебе хотел рассказать кое о чем, - сказал Элиот. - Мы никогда с тобой не говорили о Лингле. Это случилось до того, как мы подружились. Но, сдается мне, ты снова в это вляпался - я имею в виду компанию Капоне... Хотя это и не твоя вина. Что ж... помочь тебе не могу, хотя и сочувствую. - Я ценю твое сочувствие, Элиот. Ценю по-настоящему. Но... - Но держись от этого подальше. Позволь, я расскажу то, что давно хотел тебе рассказать. Это известно лишь узкому кругу. Мы с Фрэнком Вилсоном знали о Лингле... знали, что он близок к Капоне и мог бы стать главным свидетелем, чтобы помочь нам привлечь его к суду за уклонение от уплаты налогов. Мы позвонили в "Триб" полковнику Мак-Кормику. Он знал о Лингле, но лично с ним знаком не был. Мы не сказали полковнику, зачем хотим встретиться с Линглом, - иначе полковник не заложил бы в прессе такую мину под себя самого, защищая "павшего героя". Но мы попросили полковника организовать для нас встречу с Линглом в "Трибьюн Тауере". Он согласился. Десятого июня в одиннадцать утра мы должны были встретиться. - Элиот мелодраматически помолчал, чтобы произвести впечатление. - Рассказывать тебе, что произошло девятого июня, мне незачем. Джейк Лингл был убит. - Да, - ответил я. - Не стоит. - Меня всегда раздражало это чертово стечение обстоятельств, этот Пикет с его связями с Капоне, сам приятель Лингла, да еще и свидетель на суде из-за того, что виделся с Линглом незадолго до убийства; и что все тот же Пикет должен защищать парня, подозреваемого в убийстве Лингла. - Имею возможность убедиться, как это до сих пор тебя беспокоит, - заметил я. - Возникла масса предположений о том, кто стоял за убийством Лингла. Кто его оплатил. Было похоже, что за этим стоит Капоне. У меня лично нет никаких сомнений: кроме Капоне - некому. - Да, Элиот, это сделал не я. - Хорошо, - сказал он серьезно. - О деле Лингла больше не будем говорить. Но я подумал, что тебе нужно знать о встрече в "Трибьюн Тауер", на которую Лингл обещал прийти. - Знать - это всегда неплохо. Благодарю, Элиот. Снова подошла официантка, и мы оба заказали еще по чашке кофе. - Слушай, - сказал Элиот. - Я хотел тебя повидать сегодня утром не только для того, чтобы сунуть нос в твои дела. Я хотел тебе сообщить кое-что новенькое. - Ну да? - Меня ожидает перевод. - Из Чикаго? - Да. - Почему? - Шоу заканчивается, и я остаюсь банкротом. Шеф агентов по "сухому закону" в городе, где совсем скоро будут продавать легально любые спиртные напитки... А я хочу настоящей работы. - Элиот, вы всегда использовали "сухой закон" как оружие для борьбы с гангстерами, как оправдание их преследования. Почему бы вам не придержать при себе это оправдание еще на какое-то время, пока вы окончательно с ними не разберетесь? Он покачал головой. - Нет. Решено. - Посмотрел на меня устало; выглядел он намного старше своих двадцати девяти лет. - Знаешь что, Нейт. Иногда я думаю, что заключение Капоне было просто... рекламным трюком. Они привлекли меня, натравили на него - мы сделали работу, и сейчас его нет, но... Его команда все еще существует. А как только покончат с "сухим законом", они будут уже не столь досягаемы, и легализация их деятельности будет только вопросом времени. Я вообще не уверен, что кто-нибудь когда-нибудь до них доберется... Я просто не знаю, что и сказать... - Конечно, Элиот, только тебе одному известно, скольких трудов стоило засадить Капоне, - сказал я. - Но ведь на страницы газет больше вас никто и не попадал. Он покачал головой. - Если бы я просто жаждал славы, Нейт. Да, мне нравится встречать свое фото в газетах, имя в заголовках. И тебе понравится, когда это произойдет. Но это был единственный способ организовать поддержку общества, доказать сочувствующим гражданам и политикам, которые доверили мне эту работу, что я ее исполняю. Неужели ты думаешь, все это только для того, чтобы попасть в эти чертовы газеты? Мне стало неловко - какое я имею право выговаривать Элиоту? - Куда собираешься ехать? - Куда пошлют. Предполагаю, что здесь пробуду все лето. Может найдут мне какое-нибудь занятие на время Выставки. - Тебя здесь будет не хватать. Мне так уж точно. - Я еще не уехал. Так или иначе, хотел тебе об этом сообщить - хотя бы отчасти скинуть груз с сердца. - Я и сам хочу на неделю или две уехать из города. - Да?! - Ну да. Махну во Флориду в начале следующего месяца. - Уж не тогда ли, когда Сермэк уедет отсюда? Элиот был неисправим. - А что? - спросил я, надеясь, что с искренним равнодушием. - Значит, угадал, - заметил Элиот, вставая; проверил чек, добавив десять пенсов на чай. Я добавил еще пять центов. Он взглянул на меня: - Ты и правда влюбился. - Я легко влюбляюсь, если не вру в течение двух недель, - ответил я. Он засмеялся; и из глаз исчезла усталость. Мы вместе вышли на улицу, я прошелся с ним до Диборн, спустился к Федерал-билдинг, где мы расстались, и я пошел на Ван-Барен, завернув за угол к своей конторе. Было ветрено, что не удивительно для Чикаго в январе, но сейчас ветер просто свирепствовал. Спрятав руки в карманы пальто, я шагал, опустив голову и уставясь в тротуар. Так, с опущенной головой, я и открыл дверь, и подошел к лестнице. Я поднял голову только тогда, когда услышал шаги. По лестнице в полумраке спускалась женщина. Ей было чуть за двадцать, лицом похожа на Клодетт Кольбер. Она была довольно высокой - возможно, пять футов и восемь или девять дюймов, - а одета в длинное черное пальто с черным меховым воротником. Ничего экстравагантного. На копне кудрявых темных волос, тесно прижатых к голове, прилепился берет. В руке у нее была маленькая черная сумочка с замком. Когда мы встретились на ступеньках, я улыбнулся, она тоже. От нее хорошо пахло, но это были не духи, не цветочный запах - это был аромат, который я не мог определить, может быть, ладан? Что бы это ни было, но на протяжении одного часа я влюбился во второй раз. Неожиданно она обратилась ко мне мелодичным, хорошо поставленным голосом, показавшимся мне немного аффектированным: - У вас контора в этом здании или вы идете к кому-нибудь на прием? Я повернулся к ней, облокотившись на перила, что было очень небезопасно, но зато в духе Рональда Колмэна. - У меня контора, - ответил я с большой гордостью. - Замечательно, - улыбнулась она. - Тогда вы, возможно, знаете, в какие часы принимает мистер Геллер? - Мистер Геллер - это я, - удалось, наконец, выговорить мне. - Великолепно! Значит, вы как раз тот человек, к которому я и направлялась. Когда я пропускал женщину вперед, ее тело неожиданно на какое-то мгновение прижалось ко мне. Я вздрогнул. Войдя в контору, я взял у нее пальто и повесил на вешалку. Она оставалась стоять, прямая, как стержень, держа сумочку обеими руками перед собой, как фиговый лист. Молодая женщина невольно приковывала мое внимание: она была мертвенно бледной, отчасти от пудры, а губы были темно-красные, почти черные. Одетая во все черное, - облегающее платье без швов, выдающее себя за шелковое, но бывшее на самом деле из хлопка, с разрезом на колене; черные пятки на прозрачных черных чулках с рисунком в виде петель - она напоминала мне платную танцовщицу, но выглядела в то же время слегка наивно. Короче говоря, во внешности странной посетительницы присутствовала какая-то театральность. Повесив свое пальто, я указал жестом на стул перед столом, за который и уселся. Женщина села - с прямой спиной, немного закинув голову назад. Она протянула мне через стол руку. Мне пришлось немного помедлить, прежде чем ее взять: я не был уверен - предполагалось, что я ее поцелую или пожму? Так что я, приподнявшись, просто взял в руку четыре пальца и нежно их сжал, засвидетельствовав свое почтение, а потом опять сел. - Меня зовут Мэри Энн Бим, - сказала она. - У меня нет сценической фамилии. - Чего нет? - Это моя настоящая фамилия. Сценическим фамилиям я не доверяю. Я актриса. - В самом деле? - Работала в маленьких театрах, - здесь и в других местах... "О-очень маленьких театрах", - подумал я, а вслух ответил: - Понимаю. Она села еще прямее, расширив глаза: - Ох! Не беспокойтесь. Я не бедная! - Что-то сомневаюсь. - Заработок у меня есть. Я работаю на радио. - Серьезно? - Да. Мне это порядком облегчает жизнь, пока я не смогу найти что-нибудь получше. Вы слушаете радио? - Иногда. Собираюсь поставить в конторе. Молодая женщина огляделась, как будто присматривалась, куда бы поставить приемник, словно я его уже купил. Она заметила раскладную кровать и указала на нее несколько театральным жестом. - Это не раскладная кровать? - спросила она. - Не исключено, - ответил я. Она пожала плечами и, взглянув на меня через стол, улыбнулась и сказала: - "Знакомьтесь, просто Билл". - Простите? - Это сериал, где я играю, "Знакомьтесь, просто Билл". Я говорю разными голосами, один из которых основной. Это моя работа, я сделала уже много разных шоу. Вы слышали "Мистер театрал"? Я думаю, там у меня получилось лучше всего. - Сам я скорее поклонник "Эймес и Энди". - Они говорят только своими голосами, - заметила она довольно печально, потому что ее товар не пользовался таким спросом. - Я рад, что серьезная актриса, вроде вас, ничего не имеет против работы на радио. Ведь многие актрисы считают себя как бы выше этого. - Многие великолепные актеры и актрисы работают на радио в Чикаго, мистер Геллер. Например, Фрэнсис Буммэн. Айрин Рич. Фрэнк Дейн. - Эдди Кэнтор, - предложил я. - Не в Чикаго, - поправила она. - Что ж, хорошо. Мы установили, что с работой у вас все в порядке. Теперь выясним, зачем вы меня хотели нанять? Лицо ее сделалось серьезным. Она пошарила в маленькой черной сумочке и вынула затрепанный моментальный снимок. - Это фотография Джимми. Она через стол протянула ее мне. На фото вместе с ней был изображен парень, немного на нее похожий, только полнее. На фотографии они были сняты еще подростками. - Мы с ним близнецы... - пояснила она. - Надеюсь, не однополые, - хмыкнул я. - Нет, не однополые, - холодно ответила она. Мой тонкий юмор пришелся ей явно не по вкусу. Я хотел вернуть ей фото, но она отрицательно покачала головой. - Оставьте его себе, - сказала она. - Я хочу, чтобы вы его нашли. - А давно он потерялся? - Видите ли, он не терялся в точном смысле этого слова; ничего такого, с чем можно обращаться в полицию. Это не совсем исчезновение. - Тогда что же это, мисс Бим? - Зовите меня Мэри Энн. Пожалуйста. - Отлично, Мэри Энн. Так потерялся ваш брат или нет? - Я приехала из Девенпорта, штат Айова. Это на Миссисипи. Трай-Ситиз? Слышали о таком? Рок-Айленд? Моулайн? Я слышал о трех названиях: именно из Девенпорта приехал Бикс Байдербен - джазовый трубач, который, пока не спился в 1931 году, играл так, что стало невозможно слушать Поля Уайтмена. Рок-Айленд я знал по железной дороге, а в Моулайне выступал Барни. Но название "Трай-Ситиз" было для меня новым. Но я не стал ее беспокоить такими мелочами. - Мой отец был мануальным терапевтом. Звучит так, будто он умер, но нет, он жив и здоров. Папа был мануальным терапевтом, Девенпорт - родина этого начинания. И мой отец увлекся этим. Стал одним из первых студентов. Но он попал в автомобильную аварию, и у него обгорели руки. И он перестал практиковать. Несмотря ни на что продолжал преподавать в колледже Палмеров, а закончил менеджером на радиостанции Даббл-Ю. Оу. Си. Я остановил ее. - Как же он из костоправа превратился в руководителя радиостанцией? - Даббл-Ю. Оу. Си - собственность Палмеров. "Мир мануальной терапии". Так же, как станция "Трибьюн", Даббл-Ю. Эн. Пи сделана для "Всемирно известной газеты". Понимаете? Вот там я себя и попробовала в первый раз, на радиостанции папы. Я читала в эфире стихи еще когда была девочкой. Когда стала старше, у меня появилась собственная программа для детишек - рассказы, сказки. Вот откуда у меня опыт, и вот почему я смогла, приехав в Чикаго, сразу найти работу на радио. Имея отца в таком бизнесе, который мог подергать за нужные ниточки, это, вероятно, было совсем нетрудно. - Мы с Джимми были очень близки, часто мечтали об одном и том же. Я хотела стать актрисой, а он - репортером. Еще детьми мы оба прочитали массу книг, и, думаю, это подогрело наши фантазии. Как и наши амбиции... Но так или иначе, это была мечта Джимми, папа же хотел, как вы уже, наверное, догадались, чтобы он стал мануальным терапевтом. Джимми провел пару лет, в колледже Огастена, изучая свободные искусства и планируя изучать журналистику, но папа захотел, чтобы он вернулся к Палмерам, а когда Джимми отказался, папа перестал давать деньги. И Джимми ушел из дома. - Когда это было? - Примерно полтора года назад... В июне 1932 года, я думаю. Сразу же, как он ушел из колледжа. - А сколько вы уже в Чикаго? - Год. Я надеялась здесь с ним увидеться... - Чикаго - слишком большой город, чтобы повстречаться случайно. - Сейчас я это уже знаю. А в Девенпорте и не догадывалась. - Понятно. Но у вас была причина надеяться, что он приедет сюда? - Да, он хотел работать во "Всемирно известной газете". - В "Трибе". - Ну да. Короче говоря, в любой газете Чикаго. - И вы что думаете? Что, приехав в Чикаго, он обратился в поисках работы в разные газеты? - Думаю, да. Я обзвонила все редакции, спрашивая, не работает ли у них Джеймс Бим, и всюду надо мной смеялись. - Они думали, что вы морочите им голову. - Почему? - Джеймс Бим. "Джим Бим". Вам понятно? - Нет. - Это марка виски. - А-а. Но я не имела это в виду. - Ну да. А вот они, вероятно, имели. Он с вашей семьей не общался? С отцом, с матерью, с тех пор, как уехал летом 1931 года. - Нет. Мамы у нас нет... Умерла при нашем появлении на свет. Я не знал, что и сказать. Немного поздновато было разыгрывать участие. Наконец заметил: - Я вижу, что это только ваше личное желание - узнать местонахождение брата... Отец не принимает в этом участия. - Да. - Вы еще можете мне что-нибудь рассказать о брате, что помогло бы в его поисках? Она задумалась. - Он уехал, забравшись в товарняк. По крайней мере, так он собирался сделать. - Понятно. Немного для начала. - Но вы ведь попытаетесь? - Конечно. Но я ничего не могу вам гарантировать. Могу проверить газеты и, может быть, поспрашиваю народ в Гувервиллях. - А почему там? - Наивный мальчик в случае неудачи мог попасть к бродягам или в какой-нибудь притон. Если вообще выжил... Но он ведь мог попасть на товарняке и в какое-нибудь другое место. Хотите знать, что я думаю? - Говорите. - Приехав сюда, он попытался найти работу, но не нашел ничего. Потерпев фиаско, не рискнул вернуться домой и двинулся странствовать. Мне представляется, что он путешествует по железной дороге, знакомясь со страной. Дай Бог, чтобы он вернулся в лоно семьи. Но думаю, что когда это произойдет, он будет уже взрослым мужчиной. - Почему вы это говорите, мистер Геллер? - Нейт. Говорю, чтобы сберечь ваши деньги. Я возьмусь за дело, если вы настаиваете, но думаю, будет лучше, если вы оставите все как есть. Не колеблясь, она ответила: - Пожалуйста, беритесь. Я пожал плечами, улыбаясь: - Считайте, что взялся. - Великолепно! - заключила она, ее улыбка осветила комнату. - Моя такса - десять долларов в сутки. Я буду заниматься этим по меньше мере в течение трех дней, так что... Она уже рылась в сумочке. - Здесь сто долларов. - Это очень много. - Пожалуйста, возьмите. Это... - Я не могу. - Пожалуйста. - Ну просто не могу. - Пожалуйста. - Ладно, заметано. - Прекрасно! - Послушайте, у вас есть адрес? Где я могу вас найти? - Я снимаю студию на Ист-Честнат. У нас есть телефон. - Она назвала номер, я его записал. - Это в Тауер Тауне, верно? - спросил я. - Да. Смотрю, вы не удивлены? - спросила она игриво. - Нет, - отрезал я. Район Тауер Тауна был чикагским вариантом Гринвич-виллиджа, пристанищем городской безумной богемы. - Скажите, а как случилось, что вы пришли именно ко мне? Она взглянула на меня с таким простодушием и невинностью, что я сразу и не осознал, как давно я разуверился в существовании чего-либо подобного на всем белом свете, а уж тем более в Чикаго. - Вы были первым в телефонной книге, - объяснила она. Потом встала. - Должна бежать. После обеда у меня две части в "мыльном" сериале. - В каком? - "Торговый центр". Это происходило в студии Эн Би Си; студии Си Би Эс находились в Ригли-билдинг. - Позвольте вам помочь, - предложил я, выходя из-за стола. Я помог ей одеться. От нее действительно пахло ладаном. Это выглядело почти так же уместно, как близок к духам был сам Тауер Таун. Она взглянула на меня самыми что ни на есть карими глазами, какие только я видел в жизни, и сказала: - Думаю, что вы разыщете моего брата. - Не обещаю, - сказал я и открыл перед ней дверь. Подойдя к окну, я попытался увидеть Мэри Энн, невзирая на мешавшую пожарную лестницу, но увидел только ее берет, когда она садилась в трамвай. - Влюбился я, вот что, - сказал я сам себе. ГЛАВА 12 Воскресенье - вот когда мне не хватало Джейни. В другое время мне ее тоже, конечно, не хватало: каждую ночь, например. Днем таких проблем не возникало - новый бизнес занимал меня полностью и скучать не приходилось. Работал день-деньской, а вот ночами мучился, правда, когда я приплетался домой, меня всегда поджидало заведение Барни. Не то чтобы я каждую ночь напивался, но принимал достаточно, чтобы поскорее заснуть. И чаще всего ром. Но воскресенье, проклятое воскресенье. Это был наш день, Джейни и мой. В хорошую погоду мы шли в парк или на берег реки, или играли в волейбол. Летом играли в теннис и мини-гольф. Зимой мы ходили на дневной концерт, либо катались на коньках по льду залива, либо проводили день у нее на квартире - она готовила еду, и мы слушали пластинки Бинга Кросби или играли в маджонг, или занимались любовью по два, а то и по три раза. А иногда Элиот со своей женой Бетти приглашали нас как семейную пару на воскресный обед, и мы немного играли в бридж. Обычно выигрывали Элиот с Бетти, но нам никогда не было обидно. Предвкушая приятную, спокойную жизнь, мы с Джейни мечтали о собственном доме, может, даже в таком респектабельном районе, как у Элиота и Бетти. Но я жил не в доме наших грез, а в собственной конторе, и это, конечно, имело свои преимущества, но к ним не относилось одинокое воскресенье. Я сидел, уставясь на телефон, и думал, не позвонить ли Джейни. Мне потребовалось целых пять минут, прежде чем я смог уговорить себя, что между нами все кончено. И сегодня было воскресенье. Но в это воскресенье на уме у меня была другая женщина: м

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования