капитана  - рав-сегена  -  прошел еще  один  курс специальной
подготовки  и был переведен  на  службу  в  знаменитую израильскую  разведку
"Моссад".  Здесь  его  зачислили  в  "боевой  отдел",   сотрудники  которого
занимались проведением тайных акций на территориях иностранных государств.
     Когда в "Моссад" поступили сведения,  что боевики-исламисты организации
"Пламя  джихада" собираются  овладеть  ядерным  зарядом,  оставленным  после
незавершенных  испытаний  на  территории  Казахстана,  руководство  разведки
приняло решение захватить курьера, который должен был  лететь в Среднюю Азию
рейсом  Дубай-Бешкек  с  важными  документами.  Овладение этими  документами
считалось первым шагом тайной акции против "Пламени Джихада".
     Все операции  "Моссада"  за рубежами  Израиля строго  формализованы. Их
разрабатывают  специалисты,  знающие  места, где  предполагается  проведение
активных  действий.  Планировщики  заранее  готовят   отвлекающие   маневры,
оставляют на месте ложные  следы, которые  призваны запутать  тех, кто будет
проводить  следствие, разбивают всю операцию на  этапы и  готовят инструкции
исполнителям.
     Едва в отделе  планирования  началась  разработка  плана  операции "Бен
Омар",  рав-сеген  Арон  Гаспар  получил  указание  отправиться  в  одну  из
секретных  резидентур  "Моссада", которую  офицеры  в  своем  кругу называли
"отстойником".
     В пустынном  горном районе  на  закрытой  территории  военной базы  был
выстроен типичный палестинский поселок  -  жилые дома, загоны  для  скота, в
которых топтались бараны и ревели  живые ослы, здание  полицейского участка,
торговый  центр  и  обязательная   мечеть.  В  положенные  часы  с  минарета
раздавались призывы муэдзина к азану - очередной мусульманской молитве.
     Здесь  же, на реальном  фоне, в  масштабе реального времени тренируются
перед проведением акции бойцы "Сайерет дюведеван".
     В  особо  охраняемой зоне базы располагался коттедж "отстойника". Здесь
офицеры, которые  отбирались  для спецзаданий, готовились  к  ответственному
делу.
     Бойцы "Сайерет дюведеван", отправляясь в  рейд  на арабские территории,
прибегают к нехитрой маскировке: надевают парики, клеят усы и бороды, меняют
одежду на арабскую, и это считается вполне достаточным для успеха.
     Правда,  на практике встречались и провалы. Так, во время проведения  в
секторе  Газа  акции  по ликвидации  заместителя  начальника  боевого отдела
организации "Хезболла" Абу Хасана у одного участника группы  отклеились усы.
Израильским  спецназовцам с трудом  удалось оторваться от боевиков, и  акция
сорвалась.
     Позволить  себе  такие  проколы  руководство  "Моссада"  не могло,  и в
"отстойнике" участники предстоявшего дела отращивали настоящие усы и бороды,
если такие требовались по сценарию.
     Любые   активные  действия  "Моссада"  на  чужой  территории  не  могут
осуществляться  без  личного  разрешения  премьера.   Когда   шеф  "Моссада"
докладывал  премьеру Бен Лазару о том,  что акция "Бен  Омар" разработана  и
будет  проводиться в Аммане, премьер попросил  представить  ему руководителя
операции рав-сегена Арона Гаспара.
     Встреча  произошла  в  загородном,  хорошо  охраняемом  особняке,  куда
разведчик  приехал поздним  вечером  в  машине  с  тонированными стеклами, в
сопровождении охраны. Накануне  важной операции засвечиваться ее  участникам
было опасно.
     Бен Лазар встретил  гостя в холле. Сделал шаг навстречу Арону, протянул
руку:
     - Салам.
     Арон  оторопело посмотрел на него: приветствие было арабским и никак не
подходило премьеру Израиля.
     Бен Лазар понял, почему смутился гость, и опять же, говоря на арабском,
пояснил:
     - Мне надо услышать не то,  как говорит Арон  Гаспар, а как изъясняется
Абу Багдади.
     Арон понял, в чем дело: Абу Багдади было его именем на время операции в
арабской стране. И он с облегчением заговорил по-арабски.
     -  Во  имя  Аллаха,  всемилостивого и  милосердного.  Эфенди,  я весьма
польщен возможностью встретиться с вами и готов выполнить ваши приказания во
имя Аллаха и его пророка, да благословит его Аллах и приветствует.
     Премьер посмотрел на Арона, и в его глазах заблестели веселые искры.
     - Спасибо, Арон. Я  убедился, что сдавать экзамены по арабскому тебе не
надо. Пройдем ко мне в кабинет.
     - Благодарю, господин премьер-министр.
     Они  пошли  в   комнату,  обставленную,  как  скромный  офис.  Шкафы  с
энциклопедиями. По корешкам Арон сразу узнал Большую советскую, Американскую
и  Британику. Компьютер на столе, сканер  и принтер, ксерокс, факс и аппарат
для уничтожения бумаг  - все свидетельствовало о том, что  даже дома премьер
не оставляет дел.
     Открылась боковая дверь,  и в комнату  бесшумно  вошел мужчина в  белой
рубахе  с  короткими  рукавами,  с   распахнутым  воротом,  из-под  которого
виднелась грудь, густо покрытая темным волосом, в брюках цвета хаки.
     - Познакомься, - сказал Бен Лазар. - Алуф  Моше Райян. Мой  советник по
спецоперациям.
     Арон с интересом взглянул  на вошедшего генерал-майора армии, в которой
высший  чин генерал-лейтенанта может получить всего один человек - начальник
Генерального  штаба.  Премьер-министр  также не сумел  дослужиться до  этого
звания и ушел в свое время из армии в чине бригадного генерала - тат-алуфа.
     Моше Райян кивнул Арону и сел в кресло в углу комнаты под торшером.
     - Прошу садиться, - Бен Лазар показал Арону на стул и сам отодвинул его
от стола.
     Арон сел. Он  был  совершенно спокоен.  Чинопочитание  никогда не  было
свойством его натуры, и он не млел, не пылал восторгом от того, что беседует
с  главой  правительства,  за  которого, кстати,  не  голосовал  на выборах.
Премьера  он  воспринимал  строго  по-деловому,  понимая,  что  этот человек
законами Израиля облечен верховной властью и по положению может  приказывать
тем, кто ему подчинен.
     - Моше, - Бен Лазар обратился к Райяну.  -  Сколько у вас кандидатов на
руководство операцией?
     - Восемь офицеров.
     - Как видишь, Арон, у генерала Райяна достаточный резерв. Поэтому право
сделать выбор оставлено за  тобой. Ты должен понимать,  на что идешь. У тебя
одна  мать,  что  я  ей скажу, если  случится  нечто  неожиданное?  С другой
стороны,  я  не могу запретить  тебе участие в операции.  Право на  него  ты
заслужил тем, что признан лучше других подготовленным.
     - Я пойду, - сказал Арон упрямо. - Это давно мной решено.
     - Ты понимаешь, что от тебя будет зависеть?
     -  Да,  конечно. Нельзя  допустить,  чтобы исламисты  получили  в  руки
ядерное устройство. Иначе они могут использовать его против Израиля.
     -  Ты прав, но не  во всем. Допустить, чтобы страшное  оружие попало  в
руки  фанатиков, мы не можем. Но то, что мы ни в коем  случае им не позволим
обрушить  его  на  нас,  сомневаться  не  стоит.  У  нас  есть  силы,  чтобы
предупредить  такую агрессию. Поэтому операция, которую вы  проведете, будет
шагом к минимизации потерь в сопредельных с нами странах. Если  на то пошло,
она проводится в интересах всего Востока.
     Арон внутренне усмехнулся: премьер не мог  не  удержаться, чтобы что-то
не связать с международным положением. Ничего не поделаешь: он политик.
     - Значит, ты уверен, что справишься? - спросил Бен Лазар.
     - Справится, - ответил за Арона генерал Райян.
     - Тогда давайте выпьем, - сказал Бен Лазар. - Виски? Коньяк? Водка?
     - Водка,  лучше  русская,  -  Арон  взял  с  подноса, который стоял  на
сервировочном столике, стаканчик с прозрачной жидкостью.
     Бен Лазар предпочел виски, Моше Райян - коньяк.
     - За успех, - сказал премьер.
     Они подняли стаканы, посмотрели друг на друга. И выпили.
     - Арон,  ты  всегда  предпочитаешь  водку?  - спросил Бен Лазар и хитро
прищурился.
     - Всегда. Это солдатский напиток. Отец моей мамы, мой дед,  был русским
солдатом. Он воевал с гитлеровцами. Имел ордена. Я их и сейчас храню. Я бы и
сам защищал Советский Союз, как готов защищать Израиль.
     - Россию, - пытался подсказать Моше Райян.
     - Нет,  Советский Союз. Не Россию и не  Азербайджан, -  упрямо возразил
Арон.
     Спорить с ним не стали.
     Прощаясь   с  Ароном,  генерал  Райян  передал  ему  несколько  номеров
арабского  иллюстрированного  журнала,   на  обложке  которого  Арон  увидел
собственное  цветное  фото  и  заголовок статьи  "Доктор  Багдади  -  добрый
целитель".
     - Возьми, Гаспар. Это тебе пригодится.
     - Кукла? -  спросил Арон, знавший, что в "Моссаде"  могут сделать все -
от фальшивого документа до номера известной газеты.
     -  Нет,  -  сказал Райян.  -  Журнал, фото  и  статья  настоящие,  хотя
заказные.
     В тот же вечер Бен Лазар утвердил план операции.

     Всю операцию  генерал Райян  расчленил  на отдельные части, исполнители
которых даже не знали друг  друга.  Любой провал одного звена  не затрагивал
других,  и  на шахматной  доске,  партию  на которой "Моссад"  начал  белыми
фигурами, позиция мало менялась.
     Четыре  араба-друза,  люди  проверенные,  прошедшие  срочную  службу  в
пограничных войсках Израиля на Синае, сменяя один другого, взяли под плотное
наблюдение  Бен Омара, который перемещался  по Амману, посещая то резиденцию
имама  Шахиди, то особняк шейха ибн  Масрака, то проводя время в центральном
офисе "Пешн Галф бэнка". Видеосъемка отслеживала манеру  поведения Бен Омара
за  рулем  "Кадиллака",  фиксировала его  случайные и обусловленные встречи.
Лица, с которыми контактировал Бен  Омар,  опознавались, устанавливались  их
имена,   место  жительства,   характер  занятий,  общественное  положение  и
финансовое  состояние. Каждый  вечер  специальный курьер  забирал  из  ячеек
камеры   хранения  аэропорта  собранный  материал,  и   он  попадал  в  руки
специалиста-аналитика.  Вскоре  было  установлено,  что  Бен Омар небольшими
суммами  снимает  средства с  фиктивных  счетов  членов  организации  "Пламя
Джихада",  которые на них  заблаговременно перевел шейх ибн Масрак. Делалось
это в целях  конспирации,  чтобы не привлечь  внимание  суммой  одномоментно
взятых в банке денег.
     Араб-бедуин, работавший  уже более  пяти  лет  на  генерала  Райяна,  в
густонаселенном   квартале,  пропахшем  жареной  бараниной  и   нечистотами,
арендовал просторное помещение для доктора Багдади.
     На двери, окрашенной дешевой охрой, тут же появилась грязная табличка с
битой в разных местах эмалью с именем, написанным по-арабски:
     "Доктор Багдади, психотерапевт".
     В доме,  где  сдавали  квартиры  часто менявшимся  постояльцам, которые
большей частью были паломниками, на новых жильцов никто не обратил внимания.

     Полицейского Бен Омар заметил издалека. Жезл с красным  диском, который
тот держал в руке, ясно приказывал остановиться.
     Бен Омар  начал  притормаживать  и  остановил машину  рядом  со стражем
дорожного порядка. Тот приложил ладонь к форменной фуражке.
     - Прошу вас, господин, предъявить документы.
     - В чем дело, офицер? - спросил Бен Омар. - Я превысил скорость?
     - Нет, эфенди. Просто у вас потрясающе неисправная машина.
     - Не может быть! - голос Бен Омара наполнился возмущением. - Моя машина
исправна.
     - Уважаемый господин, я попрошу вас выйти и посмотреть самому. У вашего
автомобиля разбита правая фара и подфарник.
     Бен Омар нехотя вышел из машины, подошел  к радиатору. Бросил взгляд на
фару  и  с удивлением обнаружил,  что она  разбита вдребезги,  даже  зеркало
рефлектора смято сильным ударом.
     - Как же так?!
     Бен Омар хотел обернуться к полицейскому,  который стоял за его спиной,
как вдруг мир погас в его глазах, и тупая глухота поглотила все...
     Колени Бен Омара подогнулись, и он стал падать на капот машины.
     Арон Гаспар  подхватил  араба под руки, легко приподнял его, подтащил к
дверце и втиснул в машину.
     Тут же подъехал и остановился рядом белый "Кадиллак".
     Хлопнула дверь, и к Арону подошел Мозес Ашкенази, облаченный в арабский
наряд.
     Вместе они погрузили Бен Омара в  багажник "Кадиллака", и Мозес тут  же
укатил.
     Арон  сменил  номера  "Мерседеса", на  котором приехал Бен  Омар,  снял
форменную тужурку и фуражку, сел за руль, развернулся и поехал в город.
     В  одном  из  фешенебельных  районов,  населенном  местной  знатью,  он
припарковал машину у  небольшого особняка, оставил  ключ в замке зажигания и
ушел, не оглядываясь.
     Свою  часть задачи Арон выполнил в абсолютном соответствии с планом. Он
нашел в заранее обусловленном месте небольшой  пикап японского производства,
сел за руль и уехал, совершенно не думая  о том, почему требовалось оставить
"Мерседес" там, где было приказано.  В задачу, которую выполняли другие, его
не посвящали, да он и сам не стремился к тому, чтобы узнать лишнее.
     Арон еще  не дошел до  ближайшего перекрестка,  когда из особняка вышел
мужчина в  арабской  одежде,  вынул ключ из замка  "Мерседеса",  взял  кейс,
лежавший на заднем сиденье, запер машину и вернулся в дом.
     Особняк  этот  принадлежал  боделю  -  сотруднику   "Моссада",  который
содержал  здесь конспиративную  явку. За  день до начала операции  к нему из
Египта  приехали  два эксперта, которым  предстояло  исследовать  содержимое
кейса курьера ибн Масрака, не оставив при этом никаких следов.
     Проведя поистине ювелирную операцию, в ходе которой не был затронут  ни
один секрет,  охранявший тайны, эксперты вскрыли кейс. В нем были обнаружены
документы и несколько плотных пачек американских долларов.
     Уже  на другой  день  в  "Моссаде" читали послание  шейха  Джамала  ибн
Масрака.

     ИСЛАМСКИЙ БОЕВОЙ СОЮЗ
     "ПЛАМЯ ДЖИХАДА.
     Амман.
     Иордания

     Его Величеству Хану сардару Шир-Али Коканди.
     Во имя Аллаха милостивого и милосердного!
     Глубокоуважаемый Хан!
     С этим  письмом направляем к  вам нашего надежного человека, который на
словах  изложит суть благочестивых  дел,  призванных  послужить  утверждению
истинных ценностей Ислама в этом безбожном мире.
     Мы, доверяя  Вам,  Ваше  Величество,  как  верному  хранителю  истинных
ценностей ислама, прямо  называем нашу благородную цель. Она  в  том,  чтобы
уничтожить Израиль.
     Когда  мы будем обладать желанным оружием, мы  постараемся  провести во
всем мире силами сынов ислама активную пропаганду.
     Надо  детально  объяснить людям,  что уже однажды Аллах огненным  мечом
благочестия уничтожил земную  скверну  безбожия  и  разврата. В иудейской  и
христианской  верах  воспоминания об  этом зафиксированы  в истории сожжения
Содома и Гоморры и спасения праведника Лота, который на самом деле носил имя
Лута, о чем говорится с Книге книг Коране.
     Иудеи не сделали  правильных выводов. Они враги ислама.  Придет  время,
Аллах поднимет сверкающий меч возмездия и обрушит его на Израиль.
     Наш человек  - Мехди  Бен Омар - передаст  вам 1500  тысяч  долларов на
проведение подготовительных работ в Ульген-Сае. На остальные расходы  деньги
будут переданы в  том  объеме, который потребуется для обеспечения реального
успеха дела.
     Мы обещаем Вашему Величеству полностью профинансировать очищение земель
Средней Азии  от  неверных  и их  пособников  и  восстановление  Ферганского
Халифата  в  границах, которые  пролягут по  всем  землям  северной  страны,
населенным последователями ислама.
     Мы молимся  с вами. О  Аллах, ниспославший Писание и скорый в расчетах,
нанеси поражение этим людям, о Аллах, разбей и потряси их!
     Для личного ознакомления прилагаем для Вашего Величества текст беседы с
одним  из  бывших  советских  участников  ядерных  испытаний  в  Казахстане,
записанный нашим другом, корреспондентом  газеты "Шариат". Отдельные детали,
названные  собеседником нашему другу, помогут  вашим людям уточнить место, о
котором идет  речь, и определить, как можно извлечь  то, в  чем сегодня  так
нуждается движение за чистоту Ислама.

     Запись  беседы   с   Сабитом   Каспаевым,   касающаяся  непосредственно
интересующего вас объекта.

     Вопрос: Когда вы закончили работать на Минатом СССР?
     Ответ:   В  последний  раз  мне  пришлось   бить  штольню  в  расселине
Ульген-Сай.  От  штольни   прошли  два  небольших  штрека  вправо  и  влево.
Получилась Т-образная выработка.
     Вопрос: Готовились какие-то испытания?
     Ответ: Конечно, иначе не стали бы тратить средства.
     Вопрос: Вы всегда знали, какие испытания готовятся?
     Ответ:  Где готовятся,  знали  всегда. Какие  именно, нам не  сообщали.
Секретность на  всех  испытаниях  была  страшно  высокая. Мы  приезжали,  по
проекту выполняли работу, а когда она была сделана, нас увозили.
     Вопрос: Вы никогда не интересовались целью своей работы?
     Ответ: Это  было  опасно. За  рабочими  следили,  чтобы они не  болтали
лишнего  и не интересовались чем  не положено. За  молчание или,  как  у нас
говорили,  "за мертвый  язык", выдавали дополнительную  плату. Я  знал  двух
любопытных. Их убрали из бригады очень быстро. Причем одного обвинили, будто
он собирал секретные сведения и даже отдали его под суд. Чем кончилось дело,
не знаю. Для меня главным было то, что хорошо платили.
     Вопрос: И все же,  Сабит, не могло быть, чтобы какие-то слухи до вас не
доходили?  Да  и  сами  вы  могли  по  объему  работы,  которую   выполняли,
представить мощность устройства на испытаниях?
     Ответ: Конечно, выработки каждый  раз бывали разными. Последняя, что  в
Ульген-Сае, оказалась самой маленькой.
     Вопрос: Вас это не удивило?
     Ответ: А чему удивляться? Есть проект, его и выполняли.
     Вопрос: Неужели позже, когда все прекратилось, вы ни с кем не обсуждали
прошлое? Не интересовались, дала ли ваша работа пользу?
     Ответ:  Конечно,  обсуждали.  Мы  ведь,  пока работали, видели  разное.
Например, белую гору.
     Вопрос: Что это такое?
     Ответ:  Когда мы готовили  штольню  для  испытаний,  гора  была  серая.
Известняк.  После того как там взорвали  заряд,  высокая температура обожгла
известняк, и гора стала белой.
     Вопрос: А насчет Ульген-Сая с кем-нибудь были разговоры?
     Ответ: Сейчас подумаю. Так... Да, однажды такой разговор был. Это после
того,  как русский  генерал...  Ну, как  его? Да  ладно,  шайтан  с  ним. Он
рассказал  о  ядерных  чемоданчиках. Мой  старый приятель  Иван  Ищенко  при
встрече  сказал,  что в  Ульген-Сае мы  копали  для испытаний как раз такого
чемоданчика.
     Вопрос: И как прошло испытание?
     Ответ: Говорят, его отменили в последний момент".

     - Где я?
     Люди,  приходящие  в  сознание  после обморока,  часто задают  дурацкие
вопросы.
     Мехди Бен Омар на локтях приподнялся над ложем и огляделся. Он лежал на
низкой  деревянной   кровати   с  упругим  матрасом   из   морской,   плотно
спрессованной  травы.  Комната  с  чистыми  белыми  стенами,  с   узорчатыми
металлическими  решетками  на  двух  окнах  казалась  просторной.  Откуда-то
издалека доносились звуки арабской мелодии.
     Человек, сидевший на стуле возле кровати, встал.
     - Лежите, господин. Вы у меня. Я дипломированный врач. Доктор Багдади.
     Бен Омар, почувствовав слабость, опустился на ложе и глубоко вздохнул.
     - Что со мной?
     - Об этом, уважаемый  господин, мне следует спросить вас самого. Я ехал
в аэропорт, когда увидел вашу машину. Она стояла на обочине, вы лежали рядом
на земле и были без сознания.
     -  Позвольте,  -  Бен Омар приподнялся и, преодолев  слабость,  сел  на
постели. Он  пытался  вспомнить, но мысль  словно дразнила его: воспоминания
витали в голове, но нужные образы зафиксировать не удавалось.  Он достаточно
четко  помнил  лишь  то,  как прощался перед отъездом  с женой  Сакаяной. Он
растрепал  ей волосы,  уложенные в  модную прическу,  и те  упали на круглые
матовые плечи  мягкой  иссиня-черной  волной. Он  расстегнул одну  за другой
перламутровые  пуговки ее цветастого  шелкового  халат