ь полезным для того предмета, который мы ищем.
     - Как же  можно заткнуть  трубой скважину? -  Иргаш все еще  не скрывал
подозрения. - Она просто пролетит внутрь до дна.
     -  Нет,  эфенди.  На  большую  глубину бурение  ведется  с  уменьшением
диаметра скважины. Эта труба плотно  заклинится где-то на глубине ста метров
и заткнет отверстие как большая пробка.
     - А если мы пробурим проход в нужном месте?
     - Тогда затыкать скважину не потребуется.
     Иргаш подумал. Кивнул:
     - Хорошо, работайте.
     -  Продолжайте,  -  угодливый Кашкарбай  решил  подбодрить  рабочих.  -
Делайте все, как велит мастер.
     Последние  метры  скважины  Андрей  проходил  с  особой  осторожностью.
Алмазная коронка легко резала доломит,  погружаясь в глубину скалы сантиметр
за  сантиметром.   Когда  до  свода,  по  расчетам,  оставалось   с  десяток
сантиметров, Андрей приказал поднять снаряд.
     Рабочие выбили  серый  гладкий  цилиндр керна.  Андрей  бросил на  него
быстрый взгляд и стал  внимательно осматривать  коронку. Разглядывая  резцы,
сокрушенно цокал языком.
     - Что? - спросил Кашкарбай, как всегда оказавшийся рядом.
     Андрей удрученно покочал головой:
     - Попали на пласт железняка. Очень твердый камень.
     - А-а, - сказал Кашкарбай  и сразу потерял  интерес  к  происходившему.
Проблемы твердости горных пород его мало интересовали.
     Оставшиеся     сантиметры     предстояло    проходить    с     большими
предосторожностями. Определить толщину породы, отделявшей забой  скважины от
пустого  пространства  каверны,  не  представлялось  возможным. Значит, если
поторопиться, то вполне могли возникнуть две неприятности. Во-первых, внутрь
подземелья  может  рухнуть  пробуренная  порода.  Если  марка,  поставленная
геодезистами, точно  совпадала с центром  устройства,  то удар  придется  по
чемоданчику.  Что  тогда произойдет, можно только гадать. Вторым,  не  менее
опасным  следствием  неосторожности  мог  стать обрыв снаряда. Пока  коронка
давит на  забой, вся колонна труб имеет опору. Но, если колонковая скользнет
в пустоту, вес свечи  может разорвать  какую-нибудь штангу  в  верхней части
снаряда.
     Тогда последствия окажутся  еще  более  опасными,  чем  падение  керна.
Огромное стальное копье ворвется в каверну, сокрушая все, что там есть.
     Когда рабочие опустили колонну в забой, Андрей подал команду:
     - Отдых!
     Рабочие  безропотно  разошлись.  Одни  отправились  к  цистерне попить,
другие отошли в тень домика и улеглись на теплую землю.
     Как только на буровой никого не осталось, Андрей запустил станок.
     Осторожно, полагаясь  только  на  собственное  давление  колонны  и  не
увеличивая его механически,  начал проходку. Чтобы видеть,  как  погружается
снаряд, он на одной из штанг сделал белой краской отметки, через  каждые два
сантиметра.
     Когда колонна углубилась  на  пять сантиметров,  с промывочной водой он
запустил в скважину стеклянную крошку и сорвал керн с основания.
     Подумал и позвал рабочих.
     - Надо поднимать снаряд. Коронка не режет.
     Рабочие безропотно принялись за дело. Андрей  свернул алмазную коронку.
Вместо нее навернул на колонковую трубу стальную пробку с  приваренным к ней
карбидвольфрамовым сверлом.
     В последних сантиметрах  породы он  решил  в  центре забоя  просверлить
сквозное  отверстие.  Это позволяло решить  сразу  две  проблемы: определить
истинную толщину камня,  отделявшего буровой  снаряд  от  пустоты,  а  также
значительно уменьшить размер осколков, в случае, если керн провалится вниз.
     Когда колонна ушла в скважину, Андрей объявил:
     - На сегодня все. Спасибо, свободны.
     Рабочие, за последние дни  привыкшие  к стилю  работы мастера,  собрали
манатки и разошлись по палаткам.
     Последние  сантиметры скального свода  каверны он прошел сам. Потом сам
же  опустил  в  скважину  световод  и долго разглядывал  внутреннюю  полость
камеры.  Марка  геодезистов точно обозначила центр  испытательной  закладки.
Скважина попала в цель.
     - Что там? - спросил Кашкарбай заинтересованно.
     Больше всего  Андрей  боялся,  что  тот  сам  пожелает  воспользоваться
световодом и что-то увидит. Ответил угрюмо, почти зло:
     - Промахнулись. Будем бурить вторую скважину. Вот здесь.
     Андрей отошел на четыре шага к югу, поднял с  земли булыжник и  положил
его в намеченной точке.
     -  Это  сильно  затянет время, -  сказал  Кашкарбай недовольно.  - Надо
быстро.
     - Русские говорят так: быстро только кошки родятся, да и то слепые.
     Узбек  что-то буркнул под  нос,  пнул  банку  со  смазкой  и недовольно
отошел.
     Рабочие подняли световод, свернули и унесли в хозяйственную палатку.

     Вечером  Андрей  пошел  к  Тюлегену.   Его   юрта   стояла  на  пятачке
возвышенности, хотя рядом была удобная, закрытая от всех ветров впадина.
     - Ты хреновый кочевник, - сказал Андрей. Он увидел, как Тюлеген лопатой
отгребал от юрты песчаные наносы, образовавшиеся за ночь.
     -  Точно, - согласился Тюлеген,  но окончил неожиданным утверждением. -
Зато хороший тактик. Ты посмотри, какой отсюда обстрел.
     Андрей   не  нашелся,  что  ответить:  боевая  целесообразность   часто
противоречит бытовой житейской мудрости.
     Лохматые,  куцехвостые  псы-волкодавы  - Аяз и  Буршак - Мороз и Град -
завидели  Андрея издалека и  радостно бросились навстречу.  Проводив его  до
юрты, они вернулись на свои места и улеглись мордами в степь.
     Андрей откинул  полог,  прикрывавший  дверной проем,  вошел  в  юрту  и
удивленно остановился. Тюлеген был не один. Вместе с ним  сидели  и пили  из
пиалушек чай еще два мужчины.
     - Заходи, - Тюлеген радостно улыбался. - Здесь все свои. Это мои братья
- Касым и Виктор. Старший и младший. Я у них посередине.
     Он засуетился, с  обычным  радушием истинного степняка: поставил  перед
Андреем блюдо со свежей вареной  бараниной, налил в пиалушку зеленый чай, но
вопросов не задавал.
     Андрей поел мяса. Отпил  чаю и вопросительно посмотрел на Тюлегена. Тот
понял его и сказал:
     -  Братья  все знают.  Они  приехали мне помочь. Касым  служил в  армии
старшиной. Виктор окончил алма-атинское военное училище, но служить не стал.
Можешь при них говорить о деле без стеснения.
     Андрей отставил пиалушку в сторону:
     - Слушай, чабан, я обнаружил логово волка.
     Тюлеген отставил пиалу, так и не сделав глотка.
     - Ты не ошибся? Это точно его нора?
     - Именно.
     - Что дальше?
     - Мы подкинем ему нашу свинину.
     - Будем надеяться, он подавится.
     - Теперь надо решить, когда  начнем. Чтобы твоя машина  была на  всякий
случай готова.
     - Она готова, а то, что такая грязная - это специально. Так  она больше
похожа на утиль. А где у тебя тушенка?
     - Все в порядке, она в палатке.
     - Когда ты подготовишь заряд?
     - Как вернусь.
     - Его не обнаружат?
     - Там  у меня труб навалом. Зарядная лежит  давно и  уже проржавела. На
нее никто не обращает внимания.
     - Когда предполагаешь?
     - Сперва надо подготовить соскок.  - Андрей  вспомнил слова Халифа  и с
удовольствием  их  произнес.  -   Тебе   тоже  надо  приготовиться.  Короче,
потребуется время.
     - Я буду готов.
     Тюлеген протянул Андрею ладонь...
     Едва  солнце  ушло  за  горизонт,  сразу  похолодало.  Небо  потемнело,
высыпали крупные звезды - мерцающие окна других миров.
     Андрей  сходил в  свою  палатку,  надел  рубаху  советского  армейского
образца цвета  хаки, которую ему передал Халиф,  положил "тушенку" в большую
сумку и направился к буровой.
     Первым  делом подошел к  штабелю обсадных  труб  и посмотрел на  старый
керноприемник, который решил зарядить "тушенкой". Отметки, которые он сделал
на трубе, показывали, что к ней никто не прикасался.
     Андрей присел, раскрыл  сумку, стал вынимать из нее банки и загонять их
одну за  другой внутрь трубы. Когда он  взял пятую банку, кто-то положил ему
на плечо ладонь.
     - И что делает великий мастер?
     Андрей вскочил, обернулся и тут же в грудь ему уперся пистолет Иргаша.
     - Не слышу ответа, великий мастер.
     За спиной Иргаша, также держа пистолет, стоял Кашкарбай.
     - Так что ты собирался сделать?
     - Мы промахнулись, эфенди, и нужно бурить новую скважину.
     -  Мы  не промахнулись, великий  мастер. Я склоняю  голову  перед твоим
умением. Ты попал в самую точку. Тебя здесь не было, великий мастер, - Иргаш
откровенно издевался, -  я  воспользовался  световодом, - он  потрогал ногой
брошенный на  землю кабель.  - И увидел  там чемоданчик. Он прямо под  нами.
Значит, ты хотел меня обмануть? И каким же образом? Решил подложить свинью?
     Не убирая  пистолета от груди  Андрея,  Иргаш через плечо  посмотрел на
своего верного помощника:
     -  Открой-ка  банку. Посмотрим,  чем решил  накормить  скважину великий
мастер. Только смотри, чтобы тебя не стошнило от свинины.
     Кашкарбай угодливо заулыбался. Он нагнулся к  сумке взял банку. Взвесил
ее  в руке.  Достал нож.  Поддел острием этикетку,  сорвал ее и  отбросил  в
сторону. Ветер подхватил бумажную ленту со свиной мордой и потащил по земле.
     Кашкарбай  вонзил  нож  в   донышко  банки   и  несколькими  уверенными
движениями  взрезал металл. Отогнул жестянку, сунул палец внутрь. Выколупнул
кусок серой массы. Показал Иргашу.
     - Сало.
     Иргаш двумя пальцами снял комок с чужой руки, размял и понюхал:
     - Такое сало называют пластидом. Хорошую свинью собирался нам подсунуть
великий мастер.
     - Жирную, - сказал Кашкарбай и ухмыльнулся.
     -  Ну что, господин Назаров, выбирайте,  - Иргаш  больно  ткнул  Андрея
пистолетом, - тебя убить сразу или медленно порезать на мелкие куски?
     - Эфенди,  - Кашкарбай осторожно отвел в сторону руку Иргаша, державшую
пистолет.  - Убить мастера или изрезать его на куски мы успеем.  Он пока еще
нужен  нам.  Сокровище мы нашли. Чтобы его достать, скважину надо расширить.
Это может сделать только мастер. И сделает под моим наблюдением.
     Иргаш убрал пистолет, сунув его за пояс.
     -  Ты прав, Кашкарбай. Эту русскую свинью  нужно приковать  к станку  и
заставить работать. День и ночь. Давать только лепешку и литр воды.
     Кашкарбай  вытащил  из кармана  куртки  наручники. Защелкнул браслет на
руке Андрея. Второе кольцо закрепил на скобе буровой вышки.
     - Теперь  он будет жить  здесь, - Кашкарбай посмотрел  на  Иргаша. -  А
потом я его убью.
     - Подонок, - сказал Андрей.
     В  это время у восточного склона горы простучала автоматная  очередь. И
тут же раздалась вторая.
     - Что там? - спросил Иргаш встревоженно.
     - Стреляют, - сказал Кашкарбай. - Надо идти и выяснить.
     - Пошли, - Иргаш взял пистолет и щелкнул предохранителем.
     Они двинулись вниз по склону к палаточному лагерю.
     Андрей  подергал  наручники, пытаясь оторвать кольцо  от скобы. Ничего,
кроме боли в запястье,  он не получил. Тогда он сел на инструментальный ящик
и машинально, действуя одной только левой рукой, стал снова запихивать банки
тушенки в трубу.
     В конце концов, любое дело надо доводить до конца.

     Стеклышки в калейдоскопе ведут себя без каких-либо правил, и картинки в
них  почти  не  повторяются.  Один лишь  поворот трубки  - и  перед взглядом
возникает новая ситуация.
     Ближе  к вечеру Тюлеген всегда осматривал окрестности. Сделал это он  и
после  посещения  его  Андреем.  И  вдруг со своего  наблюдательного  пункта
заметил легкое движение тени у рыжих камней.
     Тюлеген подправил  окуляры бинокля, припал к нему  и замер.  Терпеливое
ожидание  было  вознаграждено.  Он   увидел   человека,  который   осторожно
приподнялся из-за камня и, полусогнувшись, сделал  несколько шагов в сторону
лагеря экспедиции и снова залег.
     Неизвестный  двигался спиной  к  Тюлегену,  и тот хорошо разглядел  его
камуфляжные штаны, перемазанные на ягодицах рыжей пылью.
     Тюлеген вынул  из  кармана  пластмассовую коробочку  с  черным  гримом,
открыл ее, сунул туда палец  и провел несколько полос на лбу и скулах. Затем
достал  из-под  подушки пистолет  "Стечкина"  и  загнал  в  ножны  на  поясе
армейский нож.
     Кровь уже  ощутила прилив адреналина, нервы напряглись, сердце забилось
сильнее. Будоражащее чувство близкой опасности заставило его собраться.
     Мысль  автоматически просчитывала  варианты  действий  с  учетом  того,
окажется ли его появление для неизвестных  неожиданным, или они уже  знают о
его присутствии в их тылу.
     Тюлеген осторожно скользнул  к  укрытию. Всего их он сложил из плитняка
четыре -  по одному на каждом  углу  кошары, в которую на ночь загонял овец.
Там между камней он оставил ниши, куда заложил по паре гранат Ф-1.
     Неизвестные говорили достаточно тихо, но Тюлеген слышал их хорошо.
     - Сперва уберем чабана. Он родственник Алтынбая и потому опасен.
     - Может не стоит? Кангозак такого приказа не отдавал.
     - Отдаю приказ я.  Кангозака самого придется убрать после дела. Он тебе
нужен, да?
     Сомнений в том, что надо действовать, у Тюлегена не оставалось.
     Стоявший слева боевик  держал автомат Калашникова  в руке. Второй сидел
на камне, положив оружие на колени.
     Начинать стоило с того, который стоял.
     Оттолкнувшись,  Тюлеген  прыгнул,  одновременно  занося нож для  удара.
Пистолет, готовый к выстрелу, он сжимал в левой руке.
     Боевик  среагировал  на  шорох  гальки и стал  оборачиваться.  Тюлегену
показалось, что делал это он лениво и вяло, словно в замедленном кино.
     Лезвие  ножа  Тюлегена со  всего  маху с  хрустом вошло  в открытую шею
противника. Тот  громко  захрипел и  рухнул на своего напарника,  сбив его с
камня.
     Тюлеген  сделал еще один прыжок и прижал ствол "Стечкина" к  затылку не
успевшего вскочить  с земли второго  противника, перевернул  его  на  спину.
Воткнул пистолет в середину лба и вдруг понял, что его противник русский.
     - Как ты здесь оказался? - спросил он, не ослабляя давления на лоб.
     - Да загребись ты, козел! Ты сам кто такой?!
     По злобности голоса и напускной смелости  Тюлеген понял, что имеет дело
с  профессиональным  уголовником.  Сломать  такого   можно,  только  показав
серьезность своих намерений.
     - За козла ответишь! - Тюлеген  с удовольствием произнес фразу, ставшую
модной у москвичей в последнее время.
     Он наступил на грудь поверженного противника коленом, перенес  на  него
весь свой вес и только потом отнял от лба пистолет. Опустил его стволом вниз
и выстрелил возле самого уха, целясь в песок.
     Выстрел  заставил  уголовника взвыть  от  испуга  и  боли,  пронизавшей
перепонку.
     Пистолет, из  ствола которого тянуло вонью жженого пороха, снова уперся
в лоб противника.
     - Повторяю вопрос. Как ты здесь оказался?
     Страдальчески морщась, уголовник изменил тон:
     - А ты сам кто, мужик?
     - Чабан. Стерегу баранов от двуногих шакалов.
     - Мужик! Может, разойдемся по-тихому? Мы не по баранам.
     - А по чему?
     - Если скажу, отпустишь?
     - Посмотрим.
     - Здесь где-то рядом есть экспедиция...
     - Есть такая, и что?
     -  Говорят,  у ихнего начальника при  себе миллион гринов. Мы хотим  их
взять.
     - Кто вам такое сказал? Я был у них. Бедная экспедиция.
     - Ха, что ты знаешь! Так они перед тобой и раскрылись.
     - Откуда же известно вам?
     Тюлеген, демонстрируя миролюбие, отнял пистолет от чужого лба.
     - От них смылся один хмырь.
     - Кангозак, что ли? Они его искали.
     - Точно, Кангозак. Он сам этот миллион видел.
     - Мог и соврать.
     - За хреном ему это? Чтобы сорвать куш, надо по-крупному рисковать.
     - Откуда взялась ваша банда?
     - Ее привел Кангозак.
     - Как он узнал, что у Иргаша есть деньги?
     -  Ему   показал  их  один   узбек.   Сказал  -  эти  бабки  выданы  на
непредвиденные расходы, и подсказал, что делать.
     - Тебя как зовут?
     - Не все равно?
     - Если в бога веришь, молись.
     Тюлеген  встал во  весь рост,  широко  расставил ноги  и  прижал  чужой
автомат к голове его владельца.
     - Не убивай, -  жалостливо прохрипел бандит. -  Клянусь, сейчас же уйду
отсюда. И ты обо мне больше никогда не услышишь.
     - Ладно, хватит меня дурить. Кто  вас  надоумил явиться сюда?  Я думал,
что после  того, что вы сделали  с  моим дедом, вашего духу здесь никогда не
будет. А ты вот возник...
     Бандит  облизал  сухие  потрескавшиеся  губы  толстым  языком  и  опять
взмолился:
     - Не стреляй!
     - Не буду, - пообещал Тюлеген. - И тут же  пнул противника по  спине. -
Отвечай на мой вопрос. Кто вас подбил ограбить и убить Алтынбая?
     - Клянусь, не знаю.
     - Тогда нам не о чем говорить.
     - Ты же сказал, что не будешь стрелять.
     - Почему ты решил, что я нарушу слово?  На таких, как ты, жалко тратить
пули. Я тебя просто зарежу.
     Тюлеген  вытащил нож  из  засаленных ножен,  потрогал  пальцем  остроту
лезвия и ухмыльнулся:
     - Теперь ты понял, ублюдок?
     Ножи не всегда блестят, когда ими наносят удары.

     Со  стороны, где располагался палаточный городок экспедиции,  затрещали
автоматные  очереди -  одна, другая, потом  стрельба приобрела беспорядочный
характер. Кто и почему стрелял, что вообще там происходило, Андрей понять не
мог. Но то, что у него вдруг появился шанс убежать, он просек сразу.
     В окружении буровых штанг, обсадных труб,  инструментальных ящиков идея
освобождения сразу приняла технические черты.
     В куче инструмента, лежавшего навалом, Андрей отобрал мощную  струбцину
-  скобу  с  винтовым  устройством для  стягивания  воедино разных  деталей.
Действовать  одной  рукой  было трудно,  но  желание  оказаться  на  свободе
прибавляло сил.
     Один крюк  струбцины Андрей  снаружи упер  в изгиб скобы, к которой был
прикреплен наручник,  второй  крюк вывел  на противоположную  сторону скобы.
Между ее внутренней стороной и стягивающим винтом он вложил обрезок  толстой
трубы и поджал,  сделав несколько оборотов  винта. Дальше вращать устройство
стало труднее.  Тогда на штырь ворота  Андрей  надел метровый обрезок трубы.
Рычаг сразу облегчил дело, и скоба под давлением винта стала гнуться.
     Еще  несколько  оборотов,  потребовавших  предельных  усилий,  и  скоба
страдальчески заскрипела.  С торца  стержня,  приваренного  к несущей балке,
сорвались и разлетелись в стороны чешуйки окалины.
     Это показалось Андрею добрым знаком, и он налег на ворот с новой силой.
     Скоба заскрипела еще  сильнее,  потом,  громко ухнув, край,  на который
приходилось основное давление, оторвался от балки. Струбцина, потеряв опору,
упала на землю, ударив Андрея по ноге.
     Андрей  попытался  протащить цепь наручников через образовавшуюся щель,
но та  оказалась  слишком  узкой. Он поднял трубу,  которую  использовал как
рычаг и применил ее с той же целью во второй раз.
     Легко поскрипывая,  скоба стала  гнуться.  Через  мгновение  Андрей был
свободен.
     И  сразу перед ним встал вопрос, что делать. Рубаха,  которую он надел,
никакой  роли  в  его судьбе не сыграла. Подмога не  пришла, и стоило ли  ее
ждать вообще, Андрей не знал.
     Можно было,  конечно, и собственными силами  загнать в скважину снаряд,
начиненный пластидом. Поднять  трубу и завести  ее головную  часть  в  устье
скважины он сумел бы. А дальше?
     Забить  тампон в скважину и  завернуть  на  ее устье крышку у  него  не
хватило бы времени. Значит, огромная жара, которую вызовет взрыв в подземной
камере, создаст там высокое давление,  и из скважины наружу вырвется  гейзер
горячих радиоактивных газов и пыли.
     Трудно сказать, сколько  времени будет фонтанировать пещера, но то, что
наружу вырвется радиационный джинн, младший брат Чернобыля, сомнений быть не
могло.
     Единственное,  что  он  мог  сделать в этих  условиях  -  поспешить  за
подмогой к Тюлегену и его братьям. Если вчетвером они сумеют  за