илось на этом человеке.
   В   общей   суматохе   Грабер   одним   из   немногих   успел    покинуть
Исследовательский  центр.  Последним.  И,  можно  сказать,  чудом.  Он   был
единственным, кто обратил внимание на серый шар, медленно катившийся по полу
склада  от  смыкавшихся  дверей  порта,  -  чертову  свето-шумовую  гранату,
брошенную чертовым спецом. Грабер был единственным, кто успел зажмуриться  и
заткнуть пальцами уши. Оглушенный, в полубессознательном состоянии он  сумел
доковылять  до  порта  и  набрать  код  переброски,  уповая   на   то,   что
экранированная  внутренняя  аппаратура  не  сгорела   от   электромагнитного
импульса, а визуальную,  дающую  показания  по  скачкам,  после  феерической
гранатки можно смело списывать в расход.
   Отлежавшись и окончательно придя  в  себя  через  пару  часов  на  тайной
квартире, Грабер оценил свое положение как весьма  близкое  к  критическому.
Да, он сумел уйти из института. И у него  имелись  две  золотые  электронные
карты на предъявителя, по которым он в любое время  мог  получить  приличную
сумму. Но он  -  один  из  тех,  кого  уже  сейчас  разыскивают  по  делу  о
бессмертии. А это значит в первую очередь, что путь  через  порты  для  него
теперь закрыт. Так что со своими наличными он может разве что  прошвырнуться
по здешним московским супермаркетам. Долго ли ему удастся  скрываться,  сидя
на одном месте? Грабер, как никто другой, понимал, насколько недолго. Сейчас
он нуждался в человеке, способном обмануть пропускную аппаратуру  повышенной
сложности - из тех, что устанавливается в межпланетных порталах.  Ему  нужен
был спец. До зарезу. Граберу необходимо было не просто скрываться  от  всего
мира, но при этом еще и искать...
   Взрыв, поделивший замдиректора Исследовательского центра Пита Силаева  на
неравные части, застал его заместителя Отто Грабера на пороге кабинета шефа.
Силаев как раз отправлял что-то через  личный  порт  -  имеющий,  кстати,  в
отличие от складских портов, межпланетный доступ - и последнее, что он успел
сделать в своей жизни, - это набрать на пульте код доставки.
   "Мини-бомба "сюрприз" - хладнокровно определил Грабер, прежде чем ступить
в кабинет. Прошел к столу, стараясь не наступать на заляпавшие  пол  красные
брызги.  Обернулся  через  плечо  -  позади  медленно  оседала   по   косяку
молоденькая  секретарша.  -  Стае,  убрать  ее!  Закрыть  дверь!  Никого  не
впускать!
   Пока выполнялся приказ, Грабер обошел стол. В мозгу  мелькало  мимолетно:
"Спец?.." Нет. Это не могло быть работой Бессона: хоть тот и явился  сегодня
на службу раньше обычного,  -  что  не  прошло,  разумеется,  мимо  внимания
Грабера, - однако с Силаевым его пути никак  не  пересекались,  Впрочем,  не
пересекались они и вчера. А "сюрприз" на  замдиректора  прилепили  вовсе  не
вчера. А именно сегодня.
   "На пиджак. Справа, за нижний лацкан", - думал Грабер, мельком  оглядывая
то, что осталось от шефа. В памяти прокручивался  короткий  отрезок  времени
после прибытия Силаева... Есть! Вот оно.  Сердечное  рукопожатие  на  входе.
Короткий наклон вперед. Доверительный шепот на ухо. Значит, Штайнц. Сиречь -
Левински.
   Грабер хмыкнул от внезапной догадки: "А Константин-то Бессон,  похоже,  -
тоже своего рода "сюрприз", но только ответный - Левински  от  Силаева.  Так
сказать, хе-хе, посмертный  привет.  Забавно!..  Пока  жив  наследный,  пост
директора президентского центра не освободится. Даже заимей я в конце концов
машину бессмертия в личное пользование, все привилегии, как и  все  владения
бастарда, останутся при нем. Ну а если Левински отправят в мир иной...  Плюс
бессмертие для Президента из моих рук... Там и крупнейшая сеть ресторанов. И
лидерство в теневой системе, без которой все равно никуда. А там и, хе-хе...
Забавно". Пожалуй, не стоит  пока  трогать  спеца.  Улыбаясь  своим  мыслям,
Грабер в то же время пристально  осматривал  кабинет.  Его  не  интересовали
останки шефа. Теперь, после  смерти  Силаева,  одному  только  Граберу  было
известно о том, что в этом кабинете хранится черный кейс.  Именно  в  черном
кейсе - а вовсе не  в  том  чемодане,  с  которым  все  утро  не  расстается
полоумный Рунге, - находится сердечник - основная деталь секретного прибора.
Грабер был одним из немногих, кто знал, что весь остальной набор  аппаратуры
- не более чем куча комплектующих к этой детали.
   Между тем снаружи из-за двери стали доноситься звуки сирены и  все  более
отчетливый шум. Грабер понял, что ликвидация Силаева  явилась  прелюдией,  к
чему-то более серьезному. Чего-то в этом роде с недавнего времени он ждал. И
готовился. Грабер набрал на коминсе короткий номер:
   - Алекс! Ситуация "зет".  В  темпе:  бери  Рунге  и  веди  его  на  склад
четвертого уровня... Бессона пока не трогать... Не трогать, я сказал!  Пусть
сидит на месте.
   Неплохая была бы проверка для Бессона! Но Алексом пока нельзя  рисковать.
А спец не нуждается в руководстве. Он сам найдет путь к своей  жертве.  Если
не ляжет здесь, в институте. Но это будет означать, что кишка  у  него  была
тонка выбить такую дичь, как сам Грязный Гарри.
   Грабер еще раз огляделся: где же может  быть  кейс?  Распахнутый  сейф  -
пуст. Руки босса - одна у стола, другая у покореженной взрывом двери порта -
обе пустые. Кейса нигде не наблюдается.
   Порт. Ну конечно же!
   Грабер подошел к порту. Перешагнул через обрубок торса,  уже  не  обращая
внимания  на  кровь,  растекшуюся  здесь  сплошной  лужей,  снял  на  коминс
показания датчиков о последнем скачке,  а  заодно  и  информацию  о  степени
повреждения аппаратуры. Затем вскрыл щиток и кинул свой "паркер"  на  плату.
Заискрило: система окончательно вышла из строя. Этим портом все равно уже не
воспользоваться.
   Покинув апартаменты бывшего шефа, Грабер, отдавая на  ходу  распоряжения,
направился в свой кабинет необходимо было там кое-что забрать  и  подчистить
напоследок. Потом - на четвертый уровень, к складам там грузовой  порт,  там
же, очень кстати, находится только что прибывшая аппаратура, туда  же  Алекс
приведет  профессора.  Все  в  порядке,  несмотря  на  окружающие   всеобщие
конвульсии: время пока есть, маршрут для прыжка с  аппаратурой  подготовлен,
все рассчитано, все будет при нем. Останется только разыскать  черный  кейс,
закинутый гидрой Силаевым черт знает куда прямо перед тем,  как  взорваться.
Как чуял, свинья: нет чтобы повременить минутку - водички выпить,  в  сортир
зайти. Там бы ему и взорваться,  гниде.  Заодно  бы  и  пол  в  кабинете  не
замарал.Тогда бы на руках у Грабера имелся сейчас полный комплект. Вместе  с
бронированным кейсом. Из сортира он бы его  и  собственноручно  вытащить  не
побрезговал. А как быть теперь? Снятые с порта показания датчиков,  конечно,
искажены взрывом. Но,  если  сопоставить  их  с  характером  повреждений  по
степеням  воздействия...  Сложно,  но   можно.   Тут   требуется   настоящий
специалист.
   И как же  велика  была  досада  Грабера,  когда,  прорвавшись  наконец  к
заветным складам с двумя  оставшимися  в  живых  верзилами  и  отбиваясь  от
внешников, идущих по пятам, он  не  нашел  там  Алекса,  зато  наткнулся  на
запертые двери, а преодолев их, не обнаружил на складе  никакой  аппаратуры.
Только и успел увидеть Бессона и профессора, погруженного  на  тележку,  уже
исчезающих за смыкающимися дверями порта. А тут еще и граната рванула.
   Теперь, через два часа после всех событий, Граберу - и пока одному только
Граберу - было ясно как день, в чьи руки уплыла  аппаратура  бессмертия.  Та
самая, без которой сердечник, хоть он и ключ от вечной жизни, все равно ни к
черту не нужен. И в эти же руки уплыл  от  него  профессор  Рунге  -  к  так
называемому Константину Бессону, спецу, пролазе, наемному киллеру. К  хитрой
заднице, которую он, шеф по  безопасности  Грабер,  не  позаботился  вовремя
ликвидировать.
   Все сходилось на этом человеке. И Грабер обязан был  его  найти.  Первым.
Прежде чем до него доберутся спецслужбы и Гильдия. Именно - Гильдия.  Сейчас
уже Грабер понимал - жаль, что не догадался раньше:
   Бессон работал не на Силаева. На Гильдию он пахал, а вернее - на Клавдия.
Старый плюгавый скорпион Клавдий проведал что-то о бессмертии  и  внедрил  в
центр своего человека. Бойца, волчару, но и ловкача из  самых  всепролазных,
аса по железу, редкого лицедея, ко всем достоинствам еще и  хакера-профи.  И
где только такого супера откопал? Не иначе как держал про запас  для  своего
звездного часа. Но в этом-то и была его ошибка: Бессон не только оправдывает
ожидания, но и идет гораздо  дальше  всяких  ожиданий.  Он  наверняка  успел
разнюхать, какой  такой  аппарат  разрабатывался  тайком  в  нашей  конторе.
Кстати, не исключено, что именно это  и  было  ему  поручено  -  всего  лишь
разнюхать. И доложить скорпиону. Кто же мог предвидеть,  что  подсадному  от
Клавдия подвернется такой фарт? И главное - что он этот фарт не упустит?
   Бессон далеко не дурак. И теперь должен понимать, что для Клавдия он - не
более чем пешка, прыгнувшая выше собственной головы. А заодно и  выше  голов
окружающих крупных фигур.
   Таких попрыгунчиков не принято оставлять в живых.  До  такой  степени  не
принято, что порой убивают даже посредников, имевших с ними  дело.  Из  чего
следовало, что Граберу пора уже связаться с единственной ниточкой, способной
привести к Бессону, а вернее Бессона к нему. Причем связаться  срочно.  Пока
эту последнюю ниточку насильственно не обрубили.
   И он связался.
   Разумеется, Грабер  шел  на  определенный  риск,  звоня  человеку,  через
которого Бессон  устроился  на  работу  в  центр.  Изложив  информацию  -  в
предельно короткой форме, пропуская  мимо  ушей  возражения  собеседника,  -
Грабер дал номер коминса - не личного, а  снятого  им  сегодня  в  центре  с
убитого охранника, перед тем как отправить того в утилизатор. Такие  коминсы
попроще и не имеют идентификации с владельцем. Свой коминс он  сдвинул  выше
по руке, под манжету, отключив на нем предварительно систему  связи.  Теперь
для внешнего мира Грабер стал анонимным абонентом.
   Грабер почти не сомневался в том, что Бессон ему позвонит. Если же он  не
объявится до шести... Придется перезванивать посреднику  и  назначать  новый
срок. Либо... Что ж, тогда и будем решать.
   С такими мыслями Грабер сел в машину и отправился в ближайший ресторан  -
обедать. До назначенного им предельного срока оставалось четыре с  половиной
часа.

***

   Шесть тридцать вечера, двадцать километров  за  Кольцевой  по  Можайскому
шоссе, оттуда восемь влево под прямым углом. Ронин  не  знал  здешних  мест,
просто  предложил  собеседнику  выбрать  на   карте   равнинную   местность,
расположенную за городом.
   Он летел довольно  высоко,  внимательно  оглядывая  расстилающуюся  внизу
однообразную местность - что-то вроде плоской солончаковой равнины, -  время
от времени кидая взгляд на датчик километража.  На  горизонте  слева  лежала
Москва,  слегка  размытая  дымкой  расстояния.  По  правую  руку  от  ронина
раскинулась в кресле бесчувственная Жен. Сзади доносилось сиплое дыхание все
еще не пришедшего в себя Рунге.
   Пустынный пейзаж его более чем устраивал: если свидание предстояло  не  с
одним человеком, а с большой группой, например, с сотрудниками СВБ, их можно
будет заметить издали.
   Пока ронин заметил только серую луковицу, расположенную далеко впереди  и
справа по курсу вне всякого  сомнения,  машину.  Датчик  свидетельствовал  о
приближении к условленному месту.
   Неизвестный прибыл раньше - должно быть,  сорвался  сразу  после  звонка.
Нелишняя предосторожность: и за рониным мог стоять  кто  угодно,  начиная  с
Гильдии и вплоть до личной Администрации господина Президента.
   Ронин посадил "Феррари" метрах в тридцати. Вытащил и отложил лучевик:  не
любил театральщины с держанием друг друга на мушке  и  обоюдным  по  сигналу
бросанием оружия. Поскольку обыск при этом исключен,  у  обеих  сторон,  как
правило, припрятаны запасные пушки, и обе стороны прекрасно это понимают.
   Из серой машины тем временем вышел человек в черном  плаще  и  решительно
зашагал к "Феррари".
   Ронин достал из внутреннего  кармана  карандаш.  Взглянул  напоследок  на
своих спящих пассажиров - снаружи их не видно, лишь бы в ближайшие минуты не
проснулись.
   Затем покинул  салон  и  пошел  по  белому,  плотно  слежавшемуся  грунту
навстречу человеку в черном.
   - Ну, Гор, я жду результатов вашей авантюры. Советник  Администрации  был
холоден и неприступен, как айсберг в полярных водах.
   Гор стоял навытяжку, играя желваками. Он прекрасно  понимал,  что  первый
этап им проигран в пух и прах, но сдаваться не собирался. Эта грязная свинья
Левински, лучась невыносимым самодовольством, говорил с ним сегодня в  таком
тоне, что инспектора тошнило до сих пор. И главное, что приводило инспектора
чуть ли не в бешенство -  то,  что  никаких  доказательств  найти  в  центре
действительно не удалось. Одни крохи, которые и к  делу  не  пришьешь.  Нет,
кое-что нарыть все-таки удалось, и, если бы он имел допуск  самого  высокого
уровня, на серверах центра нашлось бы чем поживиться. Тем более что  сегодня
Гор окончательно утвердился в предположении, кому и зачем нужна была  смерть
Анжелы.  Остальное  -  дело  аналитиков,   которые   сейчас   перелопачивают
полученную информацию.
   Но советнику результат нужен прямо сейчас, и он не угомонится, пока ее не
получит или не смешает Гора с дерьмом  в  отместку  за  свое  унижение  днем
ранее.  И  поскольку  результата  нет,  придется  терпеть  и  ждать  выводов
экспертов.
   Да, шум поднялся серьезный. Еще бы! Налет на  вотчину  фактически  теперь
второго человека в  государстве.  А  эта  жирная  свинья  ясно  дает  понять
неприступным видом, что свою задницу подставлять он  не  намерен.  А  может,
жаба уже присягнула на верность Левински? Что  ж,  Гору  было  не  привыкать
действовать  на  свой  страх  и  риск.  Париям  вообще  свойственно   личное
бесстрашие, а уж прошедших ту школу, что пришлось пройти Гору, вообще  ничем
не испугаешь.
   - Господин советник, - столь же ледяным тоном произнес Гор. -  Я  обладаю
неопровержимыми данными о причастности Левински к смерти принцессы Анжелы...
- Гору пришлось блефовать, чтобы выиграть время для себя и своих  людей.  Он
даже позволил себе тонко улыбнуться. - Вы же понимаете,  что  в  свете  всех
событий иметь против Левински некие улики весьма и весьма... Выгодно.
   На жирном лице советника отразилась напряженная работа  мысли.  Гор  имел
возможность воочию наблюдать,  как  проворачиваются  ржавые  шестеренки  его
мозга, рождая нужное решение. И  чтобы  закрепить  воздействие,  он  мягким,
почти бархатным тоном добавил:
   - Мне требуется всего несколько  часов,  чтобы  мои  аналитики  закончили
обработку  полученной  информации.  Пока  же  очевидно  одно  -  Силаев  был
ликвидирован по  прямому  указанию  Гарри.  Обнародовать  эти  сведения  мы,
очевидно, не сможем, но намекнуть будущему наследнику о том, что они  у  нас
есть, - это в свое время может сыграть свою роль. Понимаете?
   Да, теперь советник это понял. Он важно выпрямился в кресле, сигналя всем
своим видом, что сейчас он наконец принял  жизненно  важное  государственное
решение. "Ну давай же ты, свинья, рожай!!!"
   - Хорошо, инспектор. Я вами доволен. Пока. - Это  что,  тонкий  намек  на
толстые обстоятельства? - Идите работать. Я жду доклада к завтрашнему  утру,
и данные должны быть полные. Вы слышите меня - полные! А пока  мне  придется
доложить  наверх  общие  рассуждения.  -  Он  многозначительно   осклабился,
показывая, какой он есть хитрожопый политик. - Ну, это  мои  проблемы.  Все.
Идите. Идите, Гор, и помните, что ваше положение шатко. Можно  сказать,  что
вся ваша карьера, а может, и жизнь зависит от  успешности  ваших  дальнейших
действий.
   Лишь в коридоре Гор дал волю  своей,  увы,  пока  еще  бессильной  злобе:
"Карьерой мне грозить? Да в гробу я тебя видел, сволочь!!!" Но черт  возьми,
что же это за темный аппарат, вокруг которого  завертелась  такая  карусель?
Ведь очевидно же, что убийство Силаева просто совпало по времени  с  визитом
группы инспектора в институт. Правда, если бы Гор не  пошел  к  Левин-ски  в
логово, может, никто бы этого так и не узнал. Теперь же Гор дал  себе  слова
вцепиться в это дело мертвой бульдожьей хваткой. Здесь была задета его честь
наймита. Да, это был Грабер собственной персоной.  Оно  и  понятно  -  никто
больше не заинтересован  увидеть  живого  ронина.  Никто,  кроме  уголовного
розыска, который тоже не особо в этом заинтересован.
   Коминс,  настроенный  на  обнаружение   работающих   пеленгаторов,   пока
помалкивал. Грабер переминался с ноги на ногу в четырех с  половиной  метрах
впереди. Неуютно ему, но смотрит уверенно и холодно,  словно  на  монитор  в
личном кабинете. Ничего, держит себя в руках. А ведь  сегодня  в  "Новостях"
передали, что останки его шефа -  Силаева  -  пригодны  к  скринированию.  И
Грабер не может этого не знать.
   Ронин шагнул навстречу, фиксируя малейшее движение противника, - пусть он
и не пария, но и не совсем мягкотелый. И взгляд, взгляд такой нехороший, под
стать рукам - белым и вялым, словно мучные черви.
   Неужели он один пришел? Неужели нет у бывшего шефа безопасности под рукой
еще пары-тройки костоломов взамен "скакнувшим" Алексу и Шпаку?  Нет,  скорее
всего нет. А если и есть, то Грабер - первый кандидат на "скок".
   Расстояние  между  ними  сократилось  до  метра  с  небольшим.  Можно   и
поговорить. Вообще-то  ронин  намеревался  решить  все  вопросы  быстро,  но
интуиция ему  подсказывала,  что  отстричь  голову  бывшему  начальнику  еще
успеется.
   - Ну здравствуй, Бессон,
   Ронин промолчал,  похлопывая  карандашом  по  ладони.  "Здоровались  уже,
хватит. Да и какой смысл желать здоровья без пяти минут покойному? Никакого.
Мертвые не болеют".
   - Не чаял тебя опять увидеть. Очень рад, Бессон. Или как там тебя?..
   - Проще все-таки Бессон, - сказал ронин, - Чем обязан? Прошу прощения - у
меня времени в обрез.
   - Хорошо. - Грабер кинул беглый взгляд на "Феррари" - Рунге с тобой?
   "Торопится, бродяга. Несладко, поди, в бегах-то..."
   - Рунге в надежном месте.
   - А его кейс! Ты ведь его вскрыл, а,  Бессон?  "И  дался  им  этот  кейс.
Неужто и впрямь настолько важен? Так не о чем  беспокоиться  -  он  в  наших
надежных руках".
   - Допустим.
   - А признайся-ка мне, Бессон, старика, часом, не хватил  удар,  когда  он
увидел, что в кейсе? Вернее - чего там нет?
   Ронин не стал  признаваться,  что  "удар"  Рунге  хватил  чуть  раньше  -
незадолго перед открытием кейса. Он понял, к чему клонит Грабер: то  ценное,
что должно было лежать в кейсе, на самом деле находится в другом месте  -  у
него, у Грабера. Должно быть, та самая "недостающая деталь". Но Грабер может
и блефовать - если догадался, почему при  их  отбытии  со  склада  профессор
оказался на тележке. И он ждет ответа.
   Стоит, пожалуй, форсировать ситуацию. Сыграть крутого парня.
   Ронин  слегка  повел  карандашом,  и  тонкий,  ослепительно  красный  луч
прочертил  на  белом  насте  дымящуюся  полосу.  Перед  самыми  востроносыми
ковбойскими полусапогами Грабера.
   -  Как  ты  думаешь,  что  мне  сейчас  мешает  отрезать   тебе   голову,
просканировать мозги и узнать все, что меня интересует?
   Грабер поднял глаза от дымного росчерка у своих ног  и,  ухмыляясь  левой
стороной рта, постучал себя пальцем по виску. Жест  выглядел  оскорбительным
намеком, но Грабер имел в виду другое:
   - Блокада, Бессон. Кодированная психоблокада. Мой  мозг  ничего  тебе  не
выдаст. Занимательно не это. Почему я не убрал тебя? Еще в институте,  когда
получил сведения о том, что ты за птица? Почему вместо того, чтобы еще тогда
отрезать тебе голову и узнать все, что меня  интересует,  я  сейчас  веду  с
тобой переговоры? Ты еще не задал себе этот вопрос? А, Бессон?