на   постель   стопку   одежды.   Не   поленилась
собственноручно принести - надо же.
   "Столик" с остатками завтрака снялся с кровати.
   - Еще бы ополоснуться. Можно?
   - Только осторожно. Душ налево. Давай помогу.
   - Спасибо. Дальше я сам.
   Они почти не разговаривали до тех пор,  пока  не  оказались  у  дверей  в
гараж. Прежде чем поцеловать ее по-приятельски в щеку, он сказал еще раз:
   - Спасибо. - И дежурный вопрос:
   - Сколько я тебе должен?
   Пауза. Короткий вздох:
   - Как всегда.
   Стало  быть,  "особые  условия"  лечения  ему  следует  воспринимать  как
дружеский жест, возможно - как знак  личного  внимания.  А  может  быть,  их
следовало отнести к категории "постоянным  клиентам  скидки"?  Сейчас  ронин
предпочел бы второй вариант, поскольку личное  внимание  не  ограничивается,
как правило, единичным жестом. А он собирался обратиться к ней еще  с  одной
просьбой.
   В небольшом гараже стояли две машины: его  серебристо-серый  "Мустанг"  -
тачка не новая, но надежная и маневренная - смотрелся  как  неуклюжий  прогл
рядом с ее изящной, словно удлиненная бусина, "Феррари-Супрой". Когда-то  он
задал Жен глупый вопрос:
   "Зачем  тебе  эта  незаконная  практика?  Чего  тебе  не  хватает?"   Она
отделалась коротким ответом: "Хобби". Наверное, это было правдой, точнее той
небольшой частью правды, с которой у нее все начиналось. "Хобби" вытащило ее
из  полунищего  прозябания  на  какой-то  из  рабочих   планет,   обеспечило
комфортное существование в мире  категории  "Прима-люкс",  после  чего,  что
называется, "взяло за жабры": Жен оказалась плотно е завязана со структурой,
сделавшей ее "леди полусвета" и по-прежнему нуждавшейся в  ее  услугах.  Она
стала необходимым звеном системы, не имеющей привычки  отпускать  людей  "по
собственному желанию" - разве что через двери морга.  Здесь  они  с  ронином
могли считаться товарищами по несчастью - лишний повод помогать друг другу в
ситуации, когда на горизонте замаячили эти самые "двери".
   - Разреши взять твою машину? У моей что-то сбои в программе,  а  копаться
сейчас некогда - срочное дело. Она протянула ключи:
   - Бери.
   - И выпусти меня с заднего подъезда. Мне оттуда удобнее добираться.
   Она, улыбаясь, качнула головой:
   - Выкатывайся через главный. Я поутру люблю прошвырнуться  по  магазинам,
так что подозрений не вызовет.
   Еще раз болван. Юлить перед ней не имело смысла.
   - Слушай, Жен... Я не могу гарантировать, что  верну  тебе  машину.  Если
что...
   - Разумеется, ты купишь мне новую. А теперь выметайся.
   По крайней мере, садясь в ее "Феррари",  он  теперь  не  чувствовал  себя
последней скотиной, обманувшей человека, оказавшего ему помощь.
   Выплыв из гаража, ронин неспешно развернулся и  задал  среднюю  скорость,
постепенно перестраиваясь в нижние уровни скудного утреннего  потока  машин.
"Хвоста" вроде бы не было, и тонированный колпак "Феррари" надежно скрыл его
от возможного наблюдателя  с  оптическим  прицелом.  Впрочем,  любому  профи
известно расположение посадочных мест во флаерах основных типов.
   Наблюдатели себя не обнаружили. Пока.
   Остановился за дом до назначенного места. Закурил. Хмурое  нынче  утро  -
под настроение. И город вокруг как бежево-серый дагеротип на мятом небе.
   Похоже, что снаружи чисто. Пожалуй, даже чересчур чисто. Или  в  нем  уже
просыпается синдром дичи? Страх перед опасностью и еще больший страх,  когда
ее нет. "Синдром дичи". У него.
   Ронин усмехнулся от души, впервые за эти дни  искренне  и  зло,  во  весь
оскал - по-волчьи. Убийство киллера, что бы ни воображали себе на этот  счет
любители детективов, - дело простое и  практически  безнаказанное:  ни  тебе
телохранителей, ни охраны, а расследование, как  правило,  скоро  заходит  в
тупик. Единственное условие - убивать следует  наверняка,  с  первого  раза.
Иначе задача грозит принять  прямо  противоположную  направленность.  В  чем
кое-кому   пришлось   недавно   убедиться   на   собственной   шкуре.   Кто?
Р-р-разберемся.
   Ветровое  стекло   подернуло   мелкой   моросью.   Пора.   Круглосуточный
ресторан-бистро  "Осколки",  в   просторечии   "Стекло",   расположенный   в
центральной части высотки на площади Гагарина, при всех недостатках имел два
важных преимущества: войти, как и выйти из него, можно было с  шести  разных
точек, при этом не обязательно с улицы. Кроме того -  и  это  было  известно
немногим - в кабинете хозяина за потайным шкафом имелся экстренный телепорт.
Супердорогое удовольствие, но того стоит.
   Ронин вошел в здание на первом уровне, с самой земли, которой в последнее
время нечасто касался ногами, и поднялся вверх на скоростном лифте.
   Ром уже на месте.
   В заведении, помимо Рома, оказалось целых три посетителя -  подозрительно
много для столь раннего времени и дождливой погоды: молодая женщина с  двумя
кавалерами шкафообразного телосложения.  Телохранители  знатной  особы?  Что
может делать знатная особа во второсортной забегаловке в  полседьмого  утра?
Ром устроился на излюбленной позиции - возле "стекла обозрения". Ему оттуда,
конечно, улицу видно. Но и сам он с улицы - словно на стенде для стрельбы  -
отменная мишень. "Значит, за свою жизнь не опасается.  А  как  насчет  моей?
Тоже спокоен? Или?.. ? Сейчас выясним".
   Едва заметный кивок. Полукруглая стойка. Сияющий огоньками автобармен.
   - Двойной кофе.
   Этакий "молодой  специалист"  в  ожидании  кофе.  Задумчив.  Безразличен.
Вполоборота к залу, одним глазом в телеэкран над  стойкой.  Ронин  готов  ко
всему, хотя внешне расслаблен. И вдруг  напрягается,  каменеет  буквально  в
долю секунды: "...второй день в парламенте не прекращаются дебаты по  поводу
трагической гибели принцессы Анжелы, погибшей, как уже сообщалось, на  нашей
планете семнадцатого  мая  в  результате  автокатастрофы  в  центре  Москвы.
Похороны принцессы назначены на сегодня,  что  не  мешает  правительственным
чиновникам на Земле продолжать дискуссию, невзирая на столь трагический  для
всего   Восточно-Европейского   Союза   момент.   Президент    Белобородько,
пребывающий в глубоком трауре, не принимает участия в дебатах, что, по сути,
превращает  заседание  в  фарс.  Таким  образом,   вопрос   о   наследовании
президентского титула..."
   Что-то заставляет переключить внимание на зал.  Женщина  почти  полностью
скрыта за  мощными  спинами  кавалеров.  Ром,  поднявшись,  идет  к  стойке.
Вскидывает в моем направлении руку. "Вертер" в ней почти не виден,  светится
лишь красный глазок целеуказателя.
   Словно прорыв в этот мир иного, вязкого времени:
   Ворвалось и поползло, расплескивая секунды широкими  блинами.  Время  для
чьей-то смерти. Пси-брОсок.
   Выстрел. Успеваю упасть  вправо.  Луч  проходит  левее,  дырявит  стойку.
Выстрел. Мой. В падении. Ром заваливается на спину. Бегу к нему. Жив. Пока.
   - Дик. Прости. Я... Не мог...
   - Кто?
   - Сзади.
   Не сзади, а скорее справа. Женщина, вместо того чтобы с визгом залечь под
стол,  молча  рвет  что-то  из  сумочки.  "Что-то"   застряло.   "Шкафы"   в
полуприседе, делают вид, что ее прикрывают. Работают непрофессионалы. И надо
бы по ним стрелять, но... Убивать невинную девушку, полезшую  в  сумочку  за
каким-нибудь... Тампаксом? Фи, поручик.
   Наконец-то достала. "Шкафы" расступаются, как занавеси, открывая главному
зрителю "звезду сезона". Солидно. "Лэнг сайн" ("старые  деньки")  -  лучевой
вариант "парабеллума". Немудрено этой дуре застрять в дамском ридикюле!
   - За Мишу Лорда, гад! - Вскидывает свою гаубицу.
   Выстрел. Мой. Она падает, так и не выстрелив. Выстрел, выстрел; Оба  мои.
"Шкафы", даже не успев показать мне свои пушки, разом  хромеют.  Оба  гнутся
над  своими  прожженными   коленями   и   поверженной   королевой   -   моей
несостоявшейся убийцей.
   Прости, девочка. Теперь я тебя узнал. Леди. Уже без  Лорда.  Но  леди  во
всем. Когда  поправишься,  не  приходи  больше  сама  меня  убивать.  Пришли
кого-нибудь из своих лбов. Кого не жалко.
   А твой Миша был порядочной сукой.
   Склоняюсь к Рому. Мертв.
   Оглядываюсь. Автобармен неподвижно торчит за стойкой. Из россыпи огоньков
на пузе только один, зеленый, предательски помаргивает -  вызов  полиции.  И
картинку, подлюга,  конечно,  передает.  Получай,  фашист,  гранатку.  Белая
вспышка, и  бармен  лишается  половины  пуза,  хвастаясь  железным  ливером.
Сколько на все ушло - секунд десять-пятнадцать? А ну его к едрене фене, этот
хозяйский телепорт! И так успею. На лифте.
   Пока  лифт  падает  вниз,  совершаю  перед  зеркалом  несколько  нехитрых
операций. Серьезных трансформаций не требуется. Просто снимаю черную куртку,
выворачиваю, встряхиваю и надеваю  на  себя  то,  что  получилось,  то  есть
светло-бежевый плащ. Тюбик  с  черным  гелем,  четыре  взмаха  расческой,  и
растрепанная темно-русая шевелюра превращается в строгий  вороной  "прилиз".
Да, и главный штрих - очки. Не темные - упаси боже, - а обычные,  в  дорогой
оправе, со слабенькими диоптриями. Из зеркала  на  меня  смотрит  Константин
Бессон - личность с  моих  липовых  документов,  один  в  один.  Госхакер  в
отставке. Вперед!
   Возвращение к машине проходит без приключений: никто не караулит у дверей
лифта, не пристает на выходе с проверкой документов.  Откуда-то  свысока,  с
верхних уровней доносится звук сирены: там уже врываются в стеклянные  двери
и задерживают всех подряд на пешеходных дорожках. А внизу тишь да гладь.  Не
учли количества входов и выходов? Наземная бригада еще не добежала? Срубился
оперативный канал связи? Бардак. Везде бардак. На том стоим!
   А дождь все идет, даже усилился. Острые капли  пытаются  долбить  голову,
чтобы потеряться в бардаке, который царит и  там.  Ох  и  какой  же  бардак!
Время. Сколько его у меня? Хватит, чтобы во всем разобраться?
   Машина - островок уютного пространства с иллюзией безопасности.  Контакт.
"Дворник". Скорость, маршрут произвольный. Саднит в груди. Мало мне раны.  А
тут еще Ром, вставший колом в сердце. Спи спокойно, Ром,  я  на  тебя  не  в
обиде. Прости и ты меня, мой бывший единственный друг. Убирайся к черту, дай
спокойно подумать.
   Танцевать, как известно, следует от печки, в моем случае -  от  принцессы
Анжелы. Так. Я - единственный, кто знает, что ее трагическая гибель -  вовсе
не  результат  несчастного  случая.  И  может  это  доказать.   Единственный
свидетель.  Которых,  как  известно,  принято  убирать.  Заказал  принцессу,
естественно, не Клавдий. А некто через Клавдия. Так.
   Клавдий - это мафия в мафии. Любое прибыльное дело кем-то рано или поздно
организуется и прибирается к рукам. Клавдий - первый и единственный в  своем
роде отец-основатель организации, именуемой "Гильдия убийц". Вот  уже  скоро
полсотни стандартных лет наша Гильдия дает возможность господам,  лезущим  к
вершинам системы, не  пачкать  при  этом  руки.  Стало  быть,  Клавдий  тоже
посвящен во  все,  как  говорят  легавые,  обстоятельства  дела.  Но  убрать
человека, под чьим началом находится вся сеть киллеров по линии Полноправных
Миров, человека,  нужного  всем  -  и  большим  и  малым,  невыгодно,  да  и
практически невозможно. В любом  случае  Клавдий  остается  в  тени,  этаким
"серым кардиналом". На сей раз он взял на  себя  роль  заказчика  и  теперь,
выходит, лично заинтересован  в  том,  чтобы  меня  убрать:  слишком  высоки
оказались ставки. Тем паче, что сам он при  этом  отхватит  неплохой  куш  -
истинный заказчик наверняка не пожалеет средств на мою ликвидацию.
   И если все это так, то я уже, можно сказать,  ходячий  труп.  Потому  что
начиная с двадцати трех часов десяти минут семнадцатого мая на меня охотится
не наймит-одиночка и даже не  бригада  наймитов,  а  вся  родная  Гильдия  с
магистром во главе. Хотелось бы, конечно, ошибаться. Очень хотелось  бы.  Но
был еще Ром. (Хай, Брут! Скоро свидимся.) И его последние слова. Ну  не  мог
он поступить иначе: тогда наши коллеги убили бы даже  не  его,  а  маленькую
дочку,  незаконную,  но  любимую  Ромом,  которой  он  имел   неосторожность
обзавестись два года назад. Теперь дочка будет жить. А Ром - нет.
   Идем дальше. Как будто этого мало. Но в деле есть еще одно темное пятно -
шалая Леди. Леди Лорд. Леди без Лорда. Кто бы мог подумать, что после смерти
Лорда - этой молодой  сверхновой  звезды  московского  бизнеса  -  маленькая
женщина, почти девчонка, его жена, сумеет спасти  и  взять  в  свои  изящные
ручки огромную финансовую империю "Лорд Сайнс корпорейшн"? Вряд ли Леди было
известно, что ее муж занял одно из лидирующих положений в теневой экономике,
всерьез наступив на хвост самому Гарри Левински. Да что там! Завалил молодой
Лорд Черного Дракона и уже занес ногу над его ядовитым горлом. Ногу. Не нож.
Глупец! Вскоре после чего с Лордом произошел "несчастный случай" на охоте  -
запрещенный  плазменный  интерфазник  взорвался  в  руках.  И   вот   вдова,
посвященная  кем-то  в  подробности  безвременной   кончины   мужа,   решает
собственной ручкой пристрелить убийцу. Наемника, сработавшего просто за кучу
бабок. За большую  зеленую  кучу.  Безликий  автомат  для  убийства.  Крутую
фальшивку. Ненавидеть ТАК. Не слишком ли много для меня чести, Леди... Лорд?
А ведь он неплохо тебя знает - тот, кто задумал тебя убрать. Задарма.  Моими
руками. Присвоив себе сумму, уплаченную кем-то за твою смерть.  У  него  это
даже почти получилось - почти. А если бы ты убила меня, он тоже  остался  бы
не внакладе.
   Стало быть, снова Клавдий. М-м-да.  На  нашем  "черном  рынке"  спрос  на
высокопоставленных женщин. Не прослеживается ли тенденция?
   Ладно, общая картина ясна. На повестке дня вопрос - что  делать?  Бежать?
Некуда. Против меня Гильдия, система и государство.  Прятаться?  Бесполезно.
Но все-таки придется - под чужими внешностями и документами. Вот что. Раз  я
все равно почти мертв, что бы я ни  делал,  не  мешало  бы  мне  узнать  имя
главного заказчика. Тем паче, что  это  несложно,  раз  речь  идет  о  таких
титулованных особах: стоит только включить телик  и  посмотреть,  кому  была
выгодна ее смерть.
   Семь часов - время "Новостей", и половина из десятков каналов  перемывают
кости  безвременно  усопшей  леди  Анжелы.  Корреспондент  на   фоне   места
происшествия:  "Преступная  ветреность...  -  ...Романы  с  телохранителями,
спортсменами и вообще с кем попало... (Ничего  была  девчонка.  Молоток.)  -
Регулярные отлучки в неизвестном направлении, закончившиеся  трагедией...  -
Вы одеваете вашу попку в наш новый "Дропс-топс"! И при этом чувствуете..." -
Пурга. Дальше, дальше. "...Удалось взять эксклюзивное интервью с  внебрачным
сыном Президента Белобородько - владельцем  крупнейшей  сети  ресторанов  на
линии портов  "Москва",  главой  президентского  Исследовательского  центра,
известным меценатом и общественным деятелем Гарри Левински". - Гариман!  Вот
это попал!.. - "Господин Левински, как  вы  объясните  тот  факт,  что  ваша
сестра погибла именно в Москве - в  городе,  по  линии  портов  которого  вы
ведете свои дела?" - "Это просто  совпадение.  Трагическая  случайность".  -
"Семнадцатого мая она прилетела  к  вам?"  -  "Я  никогда  не  встречался  с
Анжелой. Порой видел ее по телевизору. Кроме того,  в  этот  день  я  был...
Простите..." (Уж конечно, не в Москве-Р66 - "Так где вы были?" -  "Я  был  в
Лондоне-Е5 по делам своей фирмы". - "Поддерживали ли вы отношения с  отцом?"
- "К сожалению, нет. Хотя он оказывал нам  помощь.  На  личные  отношения  у
него, видимо, не оставалось времени". -  "Как  вы  относитесь  к  дебатам  в
парламенте, связанным с вашим именем?" - "До  сих  пор  я  не  интересовался
политикой. Что же касается вопроса, поднятого сейчас в парламенте - возможно
ли  наследование  президентского  титула  внебрачным  ребенком,  -  для  его
решения, как я понимаю, необходимо найти исторический прецедент". -  "Можете
ли вы назвать такой прецедент?" - "Я повторяю, что до сих пор был  далек  от
политики.  Это  дело  депутатов.  Полагаю,  что  они  должны  обратиться   к
историческим архивам".
   Ронин отключил телик. Вполне довольно. Теперь он знал врага в лицо. И  на
это "лицо" у него имелась зацепка. Небольшая такая зацепочка, но  с  винтом.
Пару месяцев назад он сделал одну работу - грязную, естественно. Но  сделал,
как  всегда,  чисто:  частный  детектив,  "смерть  в  скоростном  лифте   от
спонтанной остановки сердца". Редкий случай, когда удалось снять  информацию
с коминса убитого детектива прежде, чем  она  самоуничтожилась  с  последним
биением пульса.  Информация  оказалась  бредовой.  Или  сенсационной.  Некая
организация трудилась над разработкой аппарата, способного подарить человеку
бессмертие - настоящее, а не  какую-то  там  трансплантацию  органов  взамен
изношенных.  Детектив  предполагал,  что  вышел  на  основную   лабораторию,
готовящую человечеству этот сказочный подарок. То есть,  конечно,  не  всему
человечеству и не совсем подарок, но... Похоже, что действительно вышел.  Но
и на него тоже вышли. Заказ поступил в обход Клавдия - старые клиенты  порой
обращались  к  ронину  напрямую:  его  специфический  профиль  -  "смерть  в
результате несчастного случая" - гарантировал полную тайну  вкладов.  А  Пит
Силаев был старым клиентом, хотя ронин никогда не видел его в лицо.  Еще  он
был  правой  рукой  Гарри  Левински.  По  сведениям  детектива,  Силаев  вел
разработки втайне от своего шефа, хотя и прямо у него  под  носом  -  в  том
самом президентском Исследовательском
   Центре.
   Так, что же у нас вытанцовывается в итоге? Правая
   Рука  финансирует  за  спиною  у  Гаримана  машину  бессмертия.   Кстати,
интересно, из чьего кармана? Сто к одному, что не из своего,  а  из  кармана
босса. Для кого? Ясно,  что  не  для  Левински.  Для  президента  Райта.  Но
президент у него далеко не на первом месте: в первую очередь  Пит  старается
для себя, во вторую - для себя, и в третью тоже для  себя.  Шеф  окажется  в
заднице: не видать ему на своей башке короны, раз папа  станет  бессмертным,
главой президентского Исследовательского центра автоматически становится его
правая рука - будущий хозяин бессмертия, а  в  перспективе  он  же  занимает
лидирующее место в системе. Правда, все  это,  как  и  создание  легендарной
машины, осуществимо скорее всего только в розовых мечтах Пита. Но разработки
финансируются им реально и в строгой секретности -  настолько  строгой,  что
уже имеются жертвы.
   Какую из данной информации можно извлечь выгоду? Себе  лично  -  никакой.
Зачем выгода мертвецу, а я уже, можно сказать, стою в могиле обеими  ногами.
Но поскольку все еще стою и голова пока торчит,  не  подбросить  ли  нам  из
могилы в этот гадюшник добрый брикетик пластита? Стукнуть Гариману. Стукнуть
внешникам. И посмотреть со стороны, что из этого выйдет. Если успею увидеть,
конечно. А пока есть время, надо  подобраться  поближе  к  этой  конторе.  И
выбрать подходящий момент. Чтобы столкнуть всех  в  одном  месте  и  в  одно
время. И под это  дело  самому  кинуть  взгляд  на  аппарат  бессмертия.  Из
могилы-то оно виднее. А может, и пощупать. Чем черт не шутит - вдруг  обрету
вечную жизнь? Мне не помешало бы. По крайней мере на первое время.
   Вопрос - как подобраться? Впрочем, уже  не  вопрос.  Стоит  позвонить  по
одному номеру из категории "табу". Какие могут быть "табу" для того, кто  по
пояс - шейку уже в могиле? К тому же дело давнее. И с этого дела кое за  кем
тянется должок.
   - Григорий! Это я.
   - Я узнал.
   - Надо встретиться. Сейчас.
   - Надо?
   - У меня проблемы. Аналогичные твоим.
   - Хорошо, - сказала "она". - "Фонарь". Красный. Через десять минут.
   "Фонарь" - висячее кафе-аркада на Баррикадной - был два года назад  одним
из "их" мест. От прежних привычек "она" все-таки не избавилась.  По  крайней
мере не от всех. И то отрадно.
   Ронину пришлось прождать пять минут, сидя за столиком в шаре, подвешенном
на высоте девятнадцатого уровня