вовсе  не  старый,  лет
пятидесяти пяти, может, чуть больше. Огромные руки лежали  на  подлокотниках
кресла. Такими руками, должно быть, удобно гнуть  подковы.  Одет  он  был  в
пижаму, куртка застегнута только на две пуговицы, и  глазам  моим  предстала
мощная волосатая  грудь,  золотая  цепь  на  бычьей  шее  и  тяжелый  крест.
Физиономия "старичка" была под стать всему остальному: крупные черты, бритый
наголо череп, приплюснутый нос, точно смазанные  губы.  Я  не  удержалась  и
присвистнула.
   - Здравствуй, Ася, - произнес  тип  в  кресле  и  широко  мне  улыбнулся,
блеснув золотыми коронками.
   - Здрасьте, - кивнула я, сделала шаг навстречу  хозяину  и  только  тогда
поняла, почему он сидит как-то странно: у мужчины не было обеих ног по самый
пах. Я вроде бы дернулась, сглотнула и убрала с лица дурацкую улыбку.
   Миша пододвинул мне стул, подмигнул, стоя спиной к  хозяину,  и  исчез  в
доме. Я села, стараясь смотреть в лицо мужчине и не опускать взгляд на плед,
и спросила:
   - Как мне вас называть?
   - Зови Яков Васильевич.
   Я кивнула, и некоторое время мы молчали, стараясь что-то там усмотреть  в
лицах друг друга.
   Появился Миша, толкая перед собой сервировочный  столик.  На  нем  стояли
электрический самовар, чашки, варенье в  красивой  вазочке  и  разнообразные
сладости в большом блюде.
   - Угощайся, - предложил мне Яков Васильевич. - Жизнь у нас дачная, а  при
такой жизни чай - первое удовольствие.
   Миша опять скрылся в доме, а я приподнялась, разлила чай  в  чашки,  одну
подала хозяину, а вторую взяла себе, устраиваясь поудобнее. Все происходящее
необыкновенно интересовало меня.
   - Гадаешь, кто я и зачем позвал? - вдруг усмехнулся хозяин, а я  покачала
головой.
   - Я не цыганка, гадать не мастерица. Может, сами объясните?
   - Может, - кивнул он. - Ты угощайся,  будь  как  дома.  Если  надо  чего,
только скажи. Может, коньяк?
   - Ого, - усмехнулась я. - Неужто интересовались моей особой?
   - А  как  же.  Человек  я  любопытный.  И  в  моем  положении  грех  этот
извинителен. Чем еще заняться инвалиду, как не чужими секретами?  Вот  сижу,
точно паук, и сплетни собираю. Словечко там, два здесь, так жить веселее.
   - Должно быть, вы хорошо знали погибших на Катинской? Они ваши  друзья...
или соратники... Не знаю, как выразиться, чтобы вас не обидеть.
   - А ты не бойся, я не обидчивый.
   - Думаю, ласковым интонациям в вашем  голосе  доверять  особо  не  стоит.
Человек вы опасный. Он засмеялся.
   - Я был опасным. Пока на ногах стоял. Был  да  весь  вышел.  Теперь  живу
пенсионером. Хорошо, Мишка рядом. Славный парень.
   - Он ваш родственник?
   - Вроде того. Помру, хоть будет кому добро завещать. И зло тоже.
   - Не очень весело звучит. - Я отставила чашку и посмотрела на хозяина.  -
Может, скажете, зачем позвали? Неужто чай пить?
   - Я ж тебе говорил: любопытный я. Очень хотелось на тебя взглянуть.  Слух
прошел, ты вроде людей расспрашиваешь, узнать чего-то хочешь. А вот зачем?
   - А зачем мне вам об этом говорить? - пожала я плечами и  стала  смотреть
на клумбу возле веранды - ухоженную, радующую глаз пестрыми цветами.
   Яков Васильевич довольно хохотнул.
   - В самом  деле,  зачем?  Но  ты  все-таки  расскажи...  Я  покосилась  с
удивлением, а он продемонстрировал в  широчайшей  улыбке  все  свои  золотые
зубы.
   - Вы ведь знаете, кто мой муж? - помолчав, спросила я.
   - Конечно.
   - Его арестовали в ту ночь, когда расстреляли ваших друзей на  Катинской.
Что-то странное произошло  тогда...  Объяснять  не  берусь,  но  это  как-то
связано. Кто-то расправился с вашими друзьями и подставил Илью. Кто-то, кому
очень хотелось разом избавиться от всех конкурентов. Думаю, это один  и  тот
же  человек  или  люди.  Серьезной  критики  сказанное  мной,  возможно,  не
выдерживает, но я доверяю интуиции...
   - Ясно, - кивнул Яков Васильевич, глядя на меня очень внимательно  и  без
улыбки. - Ну и что ты узнала?
   - Да  почти  ничего,  -  пришлось  сознаться  мне.  -  Правда,  появились
свидетели, которые видели убийцу Андрея, хотя...
   - Я понял, - кивнул он. - Свидетели, конечно, сразу сыграли в ящик?
   Я посмотрела ему в глаза, подумала и кивнула.
   - Ты ведь рассказала о них своему менту, я имею в виду  Дерина  Всеволода
Павловича?
   - Послушайте... - нахмурилась я, он хохотнул и махнул рукой:
   - Мент продажный. Сволочь редкая. Склизкий, как червяк, и  подловить  его
непросто. Хотя пытались.
   - Вы хотите сказать, что расстрел ваших друзей - дело рук милиции?
   - Не той милиции, что ты имеешь в виду. Кто-то очень хитрый стоит за всем
этим.
   Я налила еще чаю и стала размешивать ложкой песок, ложка билась о  тонкие
фарфоровые стенки, противно звеня, а я этого не замечала.
   - Вы знаете кто? Он засмеялся:
   - Нет. Я тебе больше скажу. Никто не знает.
   - Вам не кажется это странным? - усомнилась я. - Конечно, я не специалист
по криминалу, но здравая  логика  подсказывает:  кому-то  было  выгодно  это
убийство, и после него этот человек заметно преуспел в делах.
   - То-то и оно. Его нет. То есть  никто  не  знает,  что  оно  такое,  где
находится и с чем его едят.
   - А пытались узнать?
   - Само собой. Может, и узнавали, но донести до прочих эту радостную весть
не успел никто, что-нибудь обязательно случалось по дороге.
   - Но ведь это невероятно, - хмыкнула я,  подумав:  а  что,  если  сидящий
передо мной человек попросту псих? Точно прочитав мои мысли, он ответил:
   - Я не чокнутый... Пять лет назад в городе были две  реальные  силы.  Для
простоты назовем их  стариками  и  молодежью.  Стариков  объединяло  подобие
закона, хлипкое единство - и все же... Молодняк старался каждый для себя.  В
целом соблюдалось равновесие, и никто не рисковал его нарушить. И вдруг этот
расстрел. Тебе трудно представить, что это значило тогда...и что за  человек
мог отважиться на такое...  А  потом  пошли  вовсе  чудные  вещи:  никто  не
понимал, что происходит. Людям  звонили  по  телефону,  объясняли,  что  они
должны делать, а если они отказывались, то очень быстро умирали.  За  первые
полгода погибли шестнадцать человек, это только из тех, кого я знаю,  всякая
мелочь не в счет. Еще семерых посадили  -  и  всех  по  липовым  обвинениям.
Кто-то стряпал дела, как бабка блины в Масленицу...
   - И не осталось никого, кто бы мог разобраться во всем этом? - подсказала
я.
   Он засмеялся громко и зло, посмотрел на меня и откинул плед в сторону.
   - Я пытался.
   Натолкнувшись взглядом на  аккуратно  сложенные  пустые  штанины  пижамы,
подколотые булавками, я поежилась, а он весело добавил:
   - Мне повезло, так повезло, что и поверить трудно. Машина разлетелась  на
куски, четверых парней в окрошку, а я  жив  остался.  До  сих  пор  не  могу
поверить. Поневоле начнешь богу молиться.
   - После этого вы больше не проявляли любопытства?
   - После этого я стал пенсионером. Живу с внучатым  племянником  на  даче,
молоко пью, со старушками в лото играю, птичек слушаю и радуюсь жизни...
   - А меня позвали, чтобы доброе дело сделать, предупредить: то, что я ищу,
ужасно и опасно и оставит меня без головы.
   Он опять засмеялся, но теперь уже тише и спокойнее.
   - Я не такой добрый.
   - Слава богу, - вздохнула я. Его рассказ произвел впечатление, но  в  нем
не было никакого  намека  на  происшествия  той  ночи,  а  именно  это  меня
интересовало больше всего.
   Мы помолчали, я выжидательно смотрела на хозяина, он улыбнулся и заявил:
   - У тебя получится. Вот увидишь.
   - Что получится? - не поняла я.
   - Разобраться. Я людей нутром чую, у тебя получится, можешь мне поверить.
- Тут он возвысил голос и позвал:
   - Миша!
   - Аудиенция  окончена?  -  поинтересовалась  я.  В  ответ  он  кивнул.  -
Слушайте. - Мне пришлось поторопиться. -  Всему  происходящему  всегда  есть
логичное объяснение. Например, когда Илья  оказался  в  тюрьме,  хозяином  в
районе стал Мирон, значит...
   - Ничего не значит,  -  развеселился  Яков  Васильевич.  -  Мирон  пешка,
которую кто-то ловко дергает за веревочки. Думаю, он сам точно не знает кто.
Так же, как все остальные.
   - Но вы ведь не думаете, что это Севка... я имею  в  виду  Дерин,  создал
криминальную империю...
   - Об этом ты у него поспрашивай, - перебил меня хозяин.
   Миша бесшумно приблизился, и, кажется,  мне  ничего  не  оставалось,  как
встать и проститься. Что я и сделала.
   Спускаясь по ступеням, я все-таки  решилась  и,  повернувшись  к  хозяину
дачи, спросила:
   - Слушайте, какого черта меня сюда привезли? Он опять улыбнулся, на  этот
раз улыбка вышла довольно подлой.
   - Твой Илья возвращается, теперь начнется самое интересное.
   - Что начнется? - испугалась я. Он развел руками:
   - Посмотрим. Что еще остается одинокому инвалиду.
   - Умеете вы людям голову морочить, - вздохнула я, а он хихикнул и заявил:
   - Я злопамятный инвалид. Очень злопамятный.
   И ошибаюсь редко. Если честно, я такого случая даже не помню.
   - И что из всего этого я должна понять? - ахнула я.
   - Ты поймешь, - заверил он и противно засмеялся.
   - Ладно, если вам так хочется. Желаю выиграть сегодня вечером, - добавила
я и торопливо пошла по тропинке, Миша ждал у калитки.
   Мы молча прошествовали вдоль забора и оказались возле "Форда".
   - Он нормальный мужик, - неожиданно заявил Миша.
   - В смысле не псих? - усмехнулась я, а он ответил серьезно:
   - В смысле неплохой человек.
   - Тебе лучше знать, вы родственники... Давно он так? Я имею в  виду,  без
ног?
   - Четыре года, даже больше. В общем-то, он мне никакой не родственник, но
мужик интересный, а главное - стоящий. - Тут он на меня посмотрел и спросил:
   - Зачем звал?
   - Секрет, - усмехнулась я, а потом вздохнула и добавила:
   - Нет никакого  секрета,  просто  я  ничего  не  поняла.  Разговор  вышел
затейливый и путаный.
   - Это он может, - кивнул Миша. - Иной раз минут десять молотит языком,  а
ничего не скажет.
   Я хохотнула, а Миша вроде бы обиделся и замолчал. Через  некоторое  время
мы вернулись  в  город.  Возле  парка  стояла  моя  машина,  никакой  охраны
поблизости  не  наблюдалось,  но  выглядела  она   целехонькой,   и   повода
возмущаться не было.
   - Спасибо, - сказала я Мише,  тут  же  подумав,  что  это,  должно  быть,
выглядит глупо.
   - Не за что, - ответил он. - Я же говорил, ничего не бойся.
   Я хлопнула дверью и зашагала к своей машине,  не  удержалась  и  помахала
Мише рукой на прощание. Он ответил тем же. А я поторопилась покинуть  данное
место.
   Однако минут через пять передо  мною  возник  вопрос:  куда  направиться?
Домой не хотелось -  там  могли  появиться  Сашка,  Лерка  или  Севка,  чего
доброго. А видеть сейчас кого-либо из них желания не было. Поколесив немного
по узким улочкам, я решила покинуть город. Погода вполне подходящая, а чужая
дачная жизнь вдохновила меня на загородную прогулку.
   Через час я остановила машину  на  лесной  полянке.  Оказалась  я  здесь,
свернув на проселочную дорогу с указателем "Кощеево, 5 км", но до неведомого
Кощеева так и не доехала, заприметила едва заметную дорожку, уходящую в лес,
и по ней направилась.
   Открыла двери машины настежь, а сама легла  в  траву.  Закинула  руки  за
голову и стала разглядывать облака, из-за  яркого  солнца  делать  это  было
трудно даже в очках, пришлось сложить  руки  козырьком.  Одно  облако  очень
походило на бегемота, и я принялась наблюдать за ним.  Бегемоты  мне  всегда
нравились. Большие,  толстые,  добродушные,  смешной  нос,  крохотные  ушки.
Как-то я прочитала, что животные  эти  весьма  опасны  и  коварны,  и  очень
возмутилась. Не бегемотами, а теми, кто  это  написал.  Верить  в  такое  не
хотелось,  вот  я  и  не  поверила...  Облачный  бегемот  лишился  трех  лап
(четвертой не было с самого начала) и вообще стал распадаться на куски, а  я
перевела взгляд на огромного голубя, он  был  больше  бегемота  и  почему-то
раздражал...
   - Сукин сын, этот Яков Васильевич! - разозлилась я. - Однако для  чего-то
он меня нашел и мило болтал со мною почти целый час.  Любитель  ребусов.  Он
очень точно  сравнил  себя  с  пауком.  Действительно  паук,  злой,  хитрый,
плетущий невидимую паутину... Ну его к черту!  Завтра,  максимум  через  два
дня, вернется мой муж.  Бывший.  Может,  для  него  бывший,  а  для  меня  -
настоящий.
   Я зажмурилась и попыталась представить нашу встречу. Я открываю дверь, он
стоит, улыбается мне... Видение распалось на части, как бегемот  из  облака.
Давай, подумай об этом пенсионере на хорошенькой дачке! Он вроде  бы  сделал
комплимент твоим мозгам, и ты обязана разобраться... Да  пошел  он!  Неужели
Севка действительно продажная сволочь,  работает  на  неведомого  хозяина  и
хладнокровно подставил Илью? В конце концов, особой признательности к  моему
мужу он испытывать не должен, в свете событий нашей юности...
   Трудно поверить, что человек так мастерски притворялся долгие годы. Копил
злобу, готовился отомстить? Полнейшая чушь. Севка хорошо относился  к  Илье,
более  того,  он  относился  к  нему  дружески.  Хотя   был   сдержан,   что
неудивительно: Илья  числился  в  стане  преступников,  и,  с  точки  зрения
профессиональной этики, встречаться с ним Севке вообще не следовало.
   - Не могу я в это поверить, - вроде бы пожаловалась я.
   Сашка в данной истории тоже выглядит подозрительно.  Очень  злился  из-за
того, что я заинтересовалась расстрелом на Катинской... Правда, у  него  был
повод злиться... это он так  сказал.  Возможно,  Сашка  отлично  знает,  кто
устроил эту бойню, потому и не  хотел,  чтобы  я  совала  туда  свой  нос...
Допустим, все это учинил Севка. Вопрос: для кого? Он сам - во  главе  хорошо
законспирированной  криминальной  группировки?  Что  его  подвигло  на  это?
Деньги? В настоящее время он снимает квартиру, правда, машина у него  теперь
вполне приличная... Какой прок от денег, если ты вынужден прятать от людских
глаз свое богатство? Ходить каждый  день  на  службу,  с  нетерпением  ждать
зарплаты, а дома выгребать  из  сундуков  золото-бриллианты?  Севка  в  роли
миллионера Корейко? Что-нибудь глупее и вообразить невозможно. Он  привык  к
линялым джинсам и стоптанным ботинкам, а от дорогого костюма его  бросает  в
дрожь. Так было всегда, .. Нет, Корейко из Севки никудышный.
   Есть еще власть... Она тем более приятна, что ты в  тени,  и  большинство
людей даже не подозревают о твоем могуществе. Особой властности  в  Севкиной
натуре я тоже не замечала: Он всегда  был  простым,  милым  и,  в  общем-то,
обыкновенным парнем. Правда, с чувством юмора. Однако жена, а уж кому  знать
человека, как не его жене, обвиняет его во всех  смертных  грехах  ..  Когда
женщина чувствует себя покинутой, она и не такое способна.
   От  мудрых  мыслей  к  действительности  меня  вернули   комары.   Солнце
спряталось в облаках, и от них просто покоя не стало, пищали, лезли в уши  и
путались в волосах. Пришлось спасаться  в  машине,  однако  и  там  их  было
полным-полно. Я размахивала полотенцем, освобождаясь  от  нежданных  гостей,
потом на возможной при такой дороге скорости покинула полянку.
   На шоссе комары оставили меня в покое, солнце выглянуло из-за облаков, но
возвращаться в лес уже не хотелось.
   Въехав в город, я стала выбирать место, где могла бы  перекусить.  Не  то
чтобы в городе наблюдался дефицит таких мест, просто я привередничала.
   В конце  концов  я  выбрала  кафе  "Атлантис",  название  показалось  мне
странным, и я решила взглянуть, что же это такое. Как выяснилось, зря.  Кафе
внутри выглядело забегаловкой средней руки  с  очень  скверной  кухней.  Что
такое этот самый "Атлантис", выяснить так и не удалось, официантка не знала,
а приставать с вопросами к грозного вида парню, томящемуся за  столом  возле
двери, я сочла неразумным.
   За несъедобную дрянь в глиняном горшке с меня  взяли  немыслимые  деньги.
Может, в кафе решили, что я переодетый арабский шейх? Мучаясь этими мыслями,
я брела к своей машине, правда, по сторонам поглядывала и  кое-что  увидела.
Например, новенький белоснежный "Мерседес", который замер возле моей машины,
точно крейсер, а из  "Мерседеса",  завидев  меня,  вышли  два  мальчика  лет
двадцати пяти. Смотрели они сурово, и как-то угадывалось, что у них  ко  мне
дело. Несколько  прохожих  с  любопытством  обернулись  и  заспешили  прочь.
Спасаться бегством я сочла неразумным и неторопливо  продолжила  свой  путь,
при этом теряясь в догадках, откуда , их черт принес, точнее, от кого?
   Делая вид, что не обращаю на них внимания,  я  взялась  за  дверцу  своей
машины.
   - Не торопись, - послышался мужской  голос.  Я  повернулась  и  в  салоне
"Мерседеса" сквозь распахнутую дверь увидела Мирона.
   - Здравствуй, милый, - кивнула я.
   - Здравствуй. - Он вроде бы хохотнул, но  вышло  это  больше  похожим  на
икоту. Белки его глаз  покраснели,  взгляд  был  мутным,  и  запах  алкоголя
доходил даже до меня. В общем, Мирон был здорово пьян. -  Садись,  -  сказал
он. - Прокатимся.
   Я подумала и ответила:
   - Нет.
   Мирон вроде бы удивился, а парни заметно подобрались, правда, не испугали
меня: вряд ли их хозяин решит вести себя невежливо.
   - Садись, - настойчивее повторил он, а я усмехнулась:
   - Если Илья узнает, что я с кем-то раскатываю на  "Мерседесах",  ему  это
может не понравиться.
   - Ко мне он  ревновать  не  будет,  -  хмыкнул  Мирон,  а  я  решила  ему
польстить:
   - К тебе - особенно. Большим другом он тебя никогда не считал.
   - Ну и как мы будем разговаривать? - Он пожал плечами. - Прикажешь  орать
на всю улицу?
   - Зачем? Пересаживайся ко мне,  ты  вроде  бы  еще  не  старый  и  вполне
способен приподняться.
   Пока Мирон соображал, что на это ответить, я устроилась в своей машине на
заднем  сиденье,  дверь  предусмотрительно  закрывать  не  стала.  Вроде  бы
чертыхнувшись, он полез следом. Захлопнул дверь и посмотрел на меня. Не  без
удовольствия. Впрочем, к его взглядам я давно привыкла и особого внимания на
них не обращала. Однако сейчас Мирон мне был чрезвычайно интересен,  точнее,
не он сам, а то, что он собирался сказать.
   - Ехал мимо, увидел трою тачку, - немного посопев, заявил он.
   - Да? - Я посмотрела на него внимательнее, он  тяжело  вздохнул  и  отвел
взгляд.
   - Он тебе не муж, - заявил Мирон совершенно неожиданно. - Давно уже.
   - Не начинай все сначала, - поморщилась я. Он собрался ответить  резко  и
зло, брови сошлись у переносицы, но вдруг передумал.
   - Ладно, - махнул он рукой. - Скажи-ка мне лучше, зачем  ты  к  безногому
ездила?
   - К Якову Васильевичу? - уточнила я.
   - К нему самому, - хмыкнул Мирон.
   -  В  гости  звал.  Прислал  мальчика.  Обещал  про  убийство  интересное
рассказать, купилась, поехала.
   - Про какое убийство? - не понял Мирон.
   - Про то, за которое Илья срок отсидел. Тут он поморщился:
   - Все это сто лет назад было... А потом, с чего это он с  тобой  говорить
решил?
   - Это ты у него спроси.
   - Ну и о чем болтали? Что он знает про это убийство?
   - Он мне загадки загадывал, а потом и  вовсе  сказкой  побаловал.  Чудная
сказка. Вроде бы пять лет назад перестрелял кто-то всю  местную  верхушку  и
власть к рукам прибрал, да так ловко, что по сию пору никто не  знает,  кому
принадлежат эти руки. А те, :кто на виду,  -  вроде  кукол,  которых  он  за
веревочки дергает. Дернет - они руку поднимут или опустят. - В этом месте  я
замолчала, внимательно наблюдая за реакцией Мирона. Он стал мрачнее тучи,  а
я поспешила добавить:
   - В общем,  разговор  показался  мне  глупым.  По  крайней  мере,  ничего
полезного я из него не узнала. Следовательно, потеряла время зря.
   - А как он тебе объяснил, зачем позвал? - помолчав, спросил Мирон.
   - А никак. Сказал, мстительный он очень, за свои ноги поквитаться хочет и
с нетерпением ждет, когда вернется Илья.
   - Вернется твой Илья, и что?  Очень  крутой,  да?  Его  за  веревочку  не
дер