честно, поверила бы...
   - Во что? - осторожно спросила я.
   - В то, что ты ангел. И воплощение невинности. И еще черт  знает  что.  А
твой брат отличный парень. Брат и Друг. Оба слова  с  заглавной  буквы.  Вот
именно: Брат и Друг. Хочешь скажу, почему  этот  сукин  сын  меня  никак  не
бросит? - Она махнула мне рукой, я машинально наклонилась, а она зашептала:
   - Не может: твой чертов братец боится. Потому что я следила  за  ним  той
ночью. Улавливаешь? Я за ним следила. Ему придется убить меня  или  мучиться
до самой смерти... Здорово, правда? - Она принялась хохотать, а  я  смотрела
на нее и пыталась понять: что это, пьяный бред или в самом  деле  существует
нечто, мне неизвестное.
   - Давай-ка спать, - так и не сделав никакого вывода, сказала я. Сунула ей
подушку под голову и достала одеяло.
   Лерка спала, хмурясь и зябко поеживаясь. Я закончила уборку и  устроилась
на лоджии. Курила, забыв про недавнее обещание бросить, смотрела на проспект
и думала. Что-то в словах Лерки не давало покоя.
   Я покосилась на диван, где она спала, покачала головой  и  потянулась  за
новой сигаретой.
   У меня собственная точка зрения на происшедшее несколько  лет  назад,  по
наивности я считала, что  моя  точка  зрения  -  едва  ли  не  единственная
конечно, у милиции была своя, но меня она не интересовала.
   Я добровольно обрекла себя на некое подобие затворничества не потому, что
таким образом пыталась искупить вину, просто никого не хотела видеть. Люди и
разговоры раздражали.  Общение  с  внешним  миром  я  попыталась  свести  до
минимума, а теперь об этом сожалела. Что-то происходило там, за стенами моей
квартиры, что-то, что напрямую меня касалось, и моя точка  зрения  вовсе  не
была единственной, иначе как объяснить то, что Илья просто вышвырнул меня из
своей жизни. Должна быть причина. Мне она неизвестна, но должна быть...

***

   Лерка подняла голову, сонно посмотрела по сторонам, потом позвала:
   - Аська, я у тебя, что ли?
   - У меня. - Я  вернулась  в  комнату,  села  на  диван  рядом  с  Леркой,
спросила:
   - Хочешь чаю? С лимоном... Или сок, ананасовый.
   - Чаю давай, - кивнула она. - И пожрать чего-нибудь. Кишки сводит...
   Я быстро накрыла на стол и позвала ее.
   Лерка умылась, расчесалась и села за стол, слабо постанывая.
   - Убила бы дуру, - сказала она вдруг со злостью.
   - Кого? - усмехнулась я.
   - Себя, конечно.
   Лерка была почти трезвой, а в  таком  состоянии  предпочитала  заниматься
самобичеванием.
   - Может, лучше бросить пить?
   - Бросишь, как же... - разозлилась она. - Твой чертов братец... А-а...  -
Она махнула рукой и стала уплетать щи.
   Я помолчала немного, наблюдая за Леркой, потом осторожно спросила:
   - Ты говорила, что следила за Сашкой той ночью...
   - Какой? - насторожилась Лерка.
   - Той ночью, когда арестовали Илью.
   - Я такое говорила? - Она испугалась, нервно поежилась, поглядела во  все
четыре угла моей кухни и сказала:
   - Аська, ты же знаешь, пьяная я - дура дурой. Чего хочешь  соврать  могу.
Не бери в голову, а? Это я так, со злости... У нас сейчас с Сашкой не очень,
а я люблю его. Ты же знаешь, мне без него хоть сразу в петлю. А ему хоть  бы
что. - Тут она заревела, а я вздохнула и возразила, вычерчивая ложкой  узоры
на столе:
   - Ему не все равно.
   - Как же... - Лерка шмыгнула носом и уставилась на меня. -  У  него  баба
есть, он даже не скрывает, при мне ей звонит.
   - Извини, но мне кажется, это не правда, я имею в виду, что ему настолько
все равно, что он не желает ничего скрывать.
   - Ну, хорошо, он скрывает, но я-то не дура, я  ж  все  вижу,  и  кому  он
звонит, знаю... Он тебе что-нибудь говорил про нас?
   - Да. - Я вздохнула. - Говорил, что ваши  отношения  вконец  испортились,
что вы живете, словно чужие,  ты  много  пьешь,  и  он  не  знает,  как  все
изменить. Винит во всем себя.
   - Конечно, винит... А сам дома сутками не показывается.  И  на  меня  ему
плевать. Ходит мимо, точно я мебель... Он меня бросит? Что он говорил, а?
   - По-моему, ему это даже в голову не приходило.
   - Правда? Если он меня бросит, я не знаю, что сделаю... Я хочу ребенка, а
он нет, почему? Потому что не собирается со мной жить?
   - Он не хочет ребенка, потому что ты хроническая алкоголичка,  и  ребенок
может родиться двухголовым. Извини,  что  я  так  резко,  но  кто-то  должен
сказать тебе это.
   Лерка вытаращила глаза и замерла, не донеся ложки до рта.
   - Это он так сказал? - спросила она где-то через минуту.
   - Это я так сказала.
   Она швырнула ложку, вздохнула и уставилась на меня.
   - Вы очень похожи, - заметила она без злобы. - Ты и твой брат. Жаль,  что
вы родственники, вот бы парочка получилась... Скажи, ведь на самом деле  вам
никто не нужен, верно?
   - Что ты имеешь в виду? - удивилась я.
   - Вы любите только друг дружку, и вам никто не нужен. Никто.
   - Это интересная мысль. - Я усмехнулась, а Лерка насторожилась, ее взгляд
заметался, она покусала нижнюю губу и попросила жалобно:
   - Аська, не говори ему про то, что я здесь  наболтала.  Я  просто  пьяная
дура и болтаю всякую чушь. И злюсь, что сестру он любит  в  сто  раз  больше
меня. Может, я виновата, но это обидно, понимаешь?
   - Понимаю. Только чего ты вдруг занервничала?  Ты  сегодня  сказала,  что
следила за Сашкой в ту ночь, когда арестовали Илью. И  по  этой  причине  он
тебя не смеет бросить. Жутковато звучит, да?
   - Если ты думаешь... если ты думаешь, что это как-то связано с  Ильей,  -
запаниковала Лерка, - то зря. Мне просто  нравится  по  пьянке  пугать  всех
подряд, я, мол, крутая и все такое... Ты ведь знаешь, Сашка никогда от  тебя
ничего не скрывает. И если бы  тогда  что-то...  -  Тут  она  побледнела  и,
окончательно запутавшись, жалобно на меня уставилась.
   - Я ничего ему не расскажу, - заверила я и стала смотреть в окно.
   Аппетит у Лерки пропал, она торопливо пила чай,  избегая  встречаться  со
мной взглядом.
   - Скажи, - подумав, попросила я, - в чем меня считают виноватой?
   - Кто?
   Я пожала плечами.
   - Не знаю кто... Люди. Ведь что-то говорили тогда, разве нет?
   - Бог с ними, - вздохнула Лерка. -  Чего  дураков  слушать...  Мне  Сашка
голову оторвет.
   - Не оторвет. Он не узнает.
   - Охота тебе все это ворошить. И я дура.  Сунулась  с  длинным  языком...
Говорят, что ты была любовницей Андрея. В ту ночь Илья  застал  вас  на  его
квартире. Ты убежала, а его он убил. На суде Илья промолчал о том,  что  вас
застукал, не желая трясти грязным бельем... ну и тебя  пожалел.  После  чего
вырвал тебя из сердца, закопал на пять метров в глубину и залил цементом.  -
Лерка невесело хохотнула.
   - Занятно, - кивнула я, а она неожиданно разозлилась:
   - Чушь собачья, глупая сказочка для полудурков.
   - А если это действительно так? - подумав, спросила я.
   Лерка растерялась, потом нахмурилась и сказала:
   - Мне можешь не заливать. Чушь все это, кому и знать, как не мне...
   - Чушь, - согласилась я, и мы выпили по чашке  чаю,  старательно  избегая
глаз друг друга.
   - Сашка говорит, Илья вернется, и жизнь наладится, - тихо заметила она. -
Как думаешь?
   - Не знаю, - ответила я честно.
   - Он его вправду ждет.
   - Кто? - не поняла я.
   - Сашка.
   Ее  ответ  меня  поразил.  Я  торопливо  поднялась,   отошла   к   плите,
повернувшись спиной к Лерке, стараясь скрыть  охватившее  меня  смятение,  а
успокоившись, сказала твердо:
   - Конечно, он его ждет. Ведь они - друзья.
   - Друзья, - согласилась Лерка,  я  попробовала  обнаружить  в  ее  голосе
усмешку, но не смогла.
   Лерка взглянула на часы и засобиралась домой. Я решила ее проводить,  она
охотно согласилась.
   День был солнечным, но нежарким, улицы заполнены гуляющими.
   - Мы хотели на юг съездить, - сообщила Лерка. - На пару недель. Поедем  с
нами.
   - Может быть. Когда собираетесь?
   - Попозже. Я имею в виду, Илью дождемся. Может,  и  он  поедет,  было  бы
здорово, правда?
   - Да, - согласилась я.
   Она несколько минут шла молча, потом сказала:
   - Извини, что я тебе настроение испортила...  Я  пить  брошу,  правда,  с
завтрашнего дня.
   - Хорошая мысль.
   Тут на глаза мне попался телефон.
   - Давай позвоним Сашке, - предложила я.
   - Вряд ли он дома, уже восемь часов.
   - Позвоним на работу.
   - Тогда ты звони, - кивнула Лерка.
   Я набрала номер и вскоре услышала Сашкин голос:
   - Да.
   - Это я, мы с Леркой гуляем, решили заглянуть к тебе.
   - Как там она?
   - Отлично.
   - Что ж, заглядывайте. В баре ни души, вы будете первыми посетителями.
   Лерка слушала, прижав ухо к трубке.
   - Поедем? - спросила она.
   - Лучше пешком. Погода хорошая, грех не прогуляться.
   Лерка взяла меня под руку, и мы направились в старую часть города. Здесь,
на одной из маленьких улочек, располагался ночной клуб, который  принадлежал
Сашке... и  Илье.  Сашка  это  неизменно  подчеркивал,  хоть  и  являлся  по
документам полноправным владельцем.  Несколько  лет  назад  клуб  был  самым
популярным в городе, но после ареста Ильи  Сашке  пришлось  нелегко,  власти
искали повода разделаться с ним, да и многочисленные  недруги  почувствовали
себя вольготно и портили ему жизнь как могли. Думаю, Сашка держался за  клуб
из  упрямства,  вряд  ли  это  заведение  приносило  сейчас  большой  доход.
Разговоров на эту тему брат всячески избегал, и я не лезла.
   Возле дверей стоял охранник и курил, поглядывая на редких прохожих.
   - Привет, - сказала Лерка, я кивнула, он ответил:
   - Привет, - и с удивлением уставился  на  меня:  я  не  появлялась  здесь
несколько лет.
   Мы вошли в бар, за то время, что мы сюда добирались, бар заполнился почти
до отказа, все столы были заняты, за  стойкой  сидели  две  девушки  и  трое
ребят. Взглянув в том направлении, Лерка чертыхнулась:
   - Смена Кирилла. Терпеть его не могу, - и добавила зло:
   - Он меня тоже.
   Мы подошли к стойке,  Кирилл  повернулся  к  нам,  кивнул  и  неторопливо
приблизился. Он вызывал у меня странное чувство. Может  быть,  беспокойство.
Выше среднего роста, коренастый, бритый наголо, от правого виска  к  затылку
тянулся шрам, большие серые глаза смотрели спокойно и  даже  равнодушно,  но
где-то в самой их глубине таилась угроза. Тонкий  нос,  узкие  губы,  кривая
улыбка Впрочем, улыбался он редко, говорил вроде бы неохотно. Здесь появился
через год после того, как Илья угодил в тюрьму. Что их связывало с Сашкой, я
не знала, но что-то, кроме  того,  что  Кирилл  здесь  работал,  безусловно,
связывало. Неоднократно я хотела расспросить брата об этом,  но  каждый  раз
неожиданно пугалась и замолкала.
   - Выпьете? - спросил Кирилл, обращаясь ко мне.
   - Я выпью, - ответила Лерка. - Налей водки, грамм сто.
   На Лерку он даже не взглянул, смотрел мне в  глаза  и  вроде  бы  силился
улыбнуться.
   - Мне кофе, - попросила я, он бросил через плечо:
   - Таня, сделай кофе, - и отошел к посетителю на другой конец стойки.
   - Видишь, что выделывает, - разозлилась Лерка. - Какого черта  Сашка  его
держит? Он даже не взглянул на меня.
   - Брось, - попробовала я ее успокоить. - С водкой  ты  завязала,  а  кофе
подаст, никуда не денется.
   - Нет,  просто  обидно.  Можно  подумать,  он  здесь  хозяин,  а  я  так,
прогуляться вышла.
   Лично я была рада, что Кирилл не обращает на  нас  внимания:  взгляд  его
рождал в душе что-то крайне неприятное и подозрительно похожее на страх.
   Столик в углу освободился, мы взяли с Леркой свой кофе и устроились  там.
Через пятнадцать минут появился Сашка, перекинулся парой слов с  Кириллом  и
подошел к нам.
   - Тысячу раз тебе говорила: выгони его к чертовой  матери,  -  проворчала
Лерка с обидой, тыча пальцем в Кирилла.
   - За что? - усмехнулся Сашка. - За то, что водку тебе  не  наливает?  Так
это я не велел.
   - Он на меня так смотрит...
   - Он на всех одинаково смотрит, у  него  зрение  плохое,  а  очки  носить
стесняется. Нормальный мужик и честный в меру. Это сейчас большая  редкость,
надо ценить... Я рад, что ты сюда заглянула, - повернувшись ко  мне,  сказал
Сашка и взял меня за руку.
   - Я тоже, - кивнула я и попробовала пошутить:
   - Пора возвращаться к жизни.
   Где-то через полчаса Сашка ушел к себе, а мы еще немного посидели в баре.
Лерка решила провести вечер здесь, да  и  я  домой  не  спешила.  Мы  лениво
болтали и разглядывали публику, двери в бар неожиданно широко  распахнулись,
Кирилл за стойкой взглянул исподлобья  и  как-то  подобрался,  а  я  увидела
входящих в бар мужчин. Первым шел Мирон, за  ним  два  здоровячка  с  крайне
неприятными  ухмылками  на  лицах.  Публика,  заприметив   вошедших,   сразу
притихла.
   - Чего им надо? - удивилась Лерка.
   - Решили отдохнуть, - ответила я.
   Между тем Мирон со своей охраной устроился за стойкой. Он сидел развалясь
и чувствовал себя хозяином. В прежние времена его бы и  с  черного  хода  не
пустили, но то было при Илье.
   Мирон насмешливо оглядел небольшой зал  и  заметил  меня,  а  я  мысленно
чертыхнулась.
   - Какие люди, - пропел он, перекрывая шум  в  баре,  поднялся,  не  спеша
приблизился и встал рядом со мной, сунув руки в  карманы  брюк.  -  Не  могу
поверить, - перестав ухмыляться, начал он. - А  мне  говорили,  ты  вроде  в
монастырь ушла. Грехи замаливать.
   Я отодвинула чашку, подняла голову и посмотрела на него.
   - В монастырь с моими грехами не берут, -  ответила  я,  стараясь,  чтобы
голос звучал ровно. Он хохотнул, раскачиваясь с пятки на носок, и  убираться
прочь явно не торопился. "Отважный стал", - мысленно хмыкнула  я  и  Сашкины
слова вспомнила: "Тигр в клетке, шакалы воют". Выходит, так оно  и  есть.  -
Может, присядешь? - спросила я, потому что от его раскачивания уже в  глазах
рябило.
   - Нет, спасибо, - хохотнул он и поинтересовался язвительно:
   - Значит, с затворничеством покончено?
   - Как видишь.
   - Ждешь?
   - Конечно, жду.
   - Не думай, что все будет как раньше, - заявил он и вроде бы  разозлился.
- Не надейся. Здесь я хозяин.
   - Я слышала, - кивнула я.
   - Что? - не понял Мирон.
   - Я слышала, что ты теперь хозяин, - охотно пояснила я, он уставился  мне
в глаза и замер. Не знаю, чего он ждал, но не дождался. Взгляд Мирона не  из
тех,  что  я  не  смогла  бы  спокойно  выдержать.  Он  криво  усмехнулся  и
вознамерился еще что-то сказать, но тут появился Сашка.
   - О, братец пожаловал, - скривился Мирон.
   - А в чем дело? - вроде бы удивился тот.
   - Никаких дел, просто подошел  поздороваться  с  твоей  сестрой.  Шикарно
выглядишь, - шепнул он,  наклонясь  ко  мне,  подло  ухмыльнулся  и  наконец
убрался к стойке.
   - Не обращай внимания, - сказал Сашка, сжав мое плечо, а я  улыбнулась  в
ответ:
   - Может, он теперь и хозяин, но совершенно не тот человек, на которого  я
могу обратить внимание.
   На этот раз "ночной  мститель"  позвонил  после  двух.  Я  сняла  трубку,
машинально включив ночник, и стала смотреть в потолок.
   - Привет, сука, - сказал он. - Тебе осталось тринадцать дней.
   - Кто ты? - неожиданно для себя спросила я, так как  до  этого  я  всегда
молчала. Он вроде бы растерялся, потом ответил с неохотой:
   - Потерпи, скоро узнаешь.
   - Я хочу с тобой встретиться. Сейчас. Скажи  куда,  я  подъеду.  Или  сам
приезжай ко мне, думаю, мой адрес тебе известен.
   - Ага. - Он засмеялся. - Я такой дурак. Задумали от  меня  избавиться  со
своим шакалом-братцем?
   - Если ты друг Ильи, то должен знать: он и мой брат - друзья.
   - Я тоже так думал. Только он продал друга, чтобы выгородить тебя.
   - Послушай, - пытаясь найти нужные слова, попросила я.  -  Ты  можешь  не
поверить, но я не знаю, в чем моя вина. Пожалуйста, объясни мне.
   - Ты грязная шлюха и сама все прекрасно знаешь. Он вернется, и  вам  мало
не покажется, это сейчас у него руки связаны.
   -  Ты  считаешь,  что  в  ту  ночь  я  была  с  Андреем?  -  проявила   я
сообразительность, а он засмеялся:
   - Еще бы. Я видел твою машину.
   - Что? - не поняла я, а он повторил:
   - Я видел твою машину. Ты была там.
   - Ты видел мою машину возле дома Андрея? - растерянно переспросила я.
   - Такая умная, да? Ты оставила ее на углу Перекопской и к  своему  хахалю
шла пешком.
   - Ты меня видел? - Я решила, что имею дело с психом.
   - Тебя я не видел, - зло ответил он. - Зато видел твою тачку. Сам, своими
глазами. Ты не стала бы рисковать и ставить машину под окнами любовника, раз
ее каждая собака в городе знает.
   - Значит, на углу Перекопской? - повторила я.
   - Ага. Вы с братишкой, конечно,  молодцы,  здорово  все  это  провернули,
знали, что Илья не такой человек... Сволочи, - бросил  он  с  досадой,  а  я
заметила:
   - Странно, что мы не знакомы. Если ты его друг, я должна бы  знать  тебя.
Тем более что у Ильи почти не осталось друзей, - добавила я с горечью.
   - Ничего, найдутся. Может, то, что мы друзья, сильно сказано, но  он  мне
ближе родного брата. И я жду не дождусь, когда он вернется.
   - Я тоже, - ответила я, он помолчал  и  повесил  трубку.  А  я  вышла  на
лоджию, закурила и стала смотреть на город в редких огнях.
   - Этот парень спятил, - сказала я самой себе, ежась от ночного холода.  -
Он не мог видеть мою машину той ночью. Она была на стоянке во дворе... хотя,
из окна ее не увидишь. Утром заднее колесо оказалось спущенным.  Ну  и  что?
Это ведь ни о чем не говорит. Парень напутал... История с  машиной  выглядит
дурацкой... вся история выглядит дурацкой, - неожиданно твердо сказала я.  -
Илья не убивал, и еще: я никогда не давала ему ни малейшего повода ревновать
меня.
   С девятнадцати лет, с того самого дня, как Сашка нас познакомил, Илья был
для меня единственным мужчиной и  знал  это.  Хорошо  знал.  С  Андреем  они
когда-то учились в одном классе. Тот был художником и  считал  себя  гением,
по-моему, вполне искренне. К нему  меня  привез  Илья.  Мы  возвращались  от
Сашки, вдруг он затормозил возле двухэтажного дома, на одной из тихих улочек
в центре, и сказал:
   - Идем, я познакомлю тебя с гением.
   - С гением? - улыбнулась я.
   - Точно. По крайней мере, он так считает.
   - А ты?
   - А я не знаю. Может, правда гений. Он художник. Неделю назад увидел твою
фотографию, ту, что я ношу с собой, и  привязался,  как  репей:  хочет  твой
портрет написать. Давай зайдем.
   - А вдруг он меня нарисует с двумя головами? - спросила я и  фыркнула.  -
Или с одним глазом.
   - Пусть попробует, - засмеялся Илья, и мы поднялись на второй этаж.
   Андрей оказался невысоким, лохматым парнем,  с  умным  лицом  и  озорными
глазами. Мы быстро подружились, через две недели он  закончил  мой  портрет,
который Илье понравился, а вот  мне  нет.  Илья  заказал  овальную  рамку  и
собирался повесить его в гостиной, я этому категорически  воспротивилась,  и
портрет перекочевал в спальню... Интересно, висит он  там  сейчас  или  Илья
распорядился выбросить его на помойку? Сашка бы,  конечно,  не  выбросил,  а
оставил у себя. Впрочем, бог с ним, с портретом...
   Пока Андрей работал над моим портретом, мы виделись  довольно  часто,  но
почти никогда не оставались наедине.  Илья  сидел  в  студии,  уткнувшись  в
газету, или перебрасывался  с  хозяином  шутками.  Сопровождал  он  меня  не
потому, что не доверял или ревновал, а потому, что ему  это  нравилось.  Нам
было хорошо вместе... Стоп,  я  провела  рукой  по  лицу:  "Не  начинай  все
сначала... и давай без истерик..." Андрей был веселым, дурашливым парнем, он
любил болтать со мной, но у Ильи не было повода меня ревновать. Поэтому  все
происшедшее было точно удар грома.
   Илья той ночью вдруг заявил, что у него какое-то дело, спешно собрался  и
ушел. Нет, не просто ушел... "Я вроде бы просила: без истерик..." Он ушел, я
стояла на балконе, дождалась, когда он выехал со двора, и  ушла  в  спальню.
Моя машина была на стоянке. Я так считала. Где она еще могла быть, если я ее
там оставила? Кому в этом городе пришло бы в голову угнать