- Не пойдет, - покачала я головой. - Пока Дед не позвонит  мне  и  не
скажет, что изменил решение, я не сдвинусь с места. Все ясно?
   Конечно, им было ясно, несмотря на тупые физиономии,  соображали  они
неплохо, и сейчас в их душах происходила короткая схватка. Не  выполнить
приказ хозяина нельзя, однако и со мной связываться  опасно.  А  ну  как
Деду это не понравится? Чтобы помочь им решиться, я кивнула на  дверь  и
заявила:
   - Пошли вон.
   Еще немного потоптавшись у двери, ища поддержки друг  в  друге  и  не
обретя ее, они поступили мудро: не сказав ни слова,  убрались  восвояси.
Однако я не очень-то радовалась. Парни засядут в машине и начнут звонить
хозяину. Пока тот будет принимать решение, они  не  сдвинутся  с  места.
Следовательно, удрать отсюда мы не сможем. Даже  Лялин  не  в  состоянии
помочь, он лишь засветится, и тогда конец моим надеждам. Остается  одно:
терпеливо ждать решения Деда.
   Конечно, я могла бы ему позвонить и немного поболтать. К  примеру,  о
погоде, возможно даже, намекнуть на былую любовь... Я  представила,  что
он ответит, приди мне в голову сказать следующее: ?Я  не  дам  им  убить
мальчишку, так что либо парень останется жив, либо.., либо тебе придется
провожать меня в последний  путь,  уж  в  такой-то  малости  ты  мне  не
откажешь?. Конечно, он возмутится:
   "Ты с ума сошла?,  возможно  даже,  поклянется,  что  у  него  ничего
подобного и в мыслях не было, что мальчишка вовсе ни при  чем  и  я  все
выдумала. Только полагаться на его слова мог лишь дурак, а  я  дурой  не
была. Я уеду, и мальчишку убьют, а потом Дед разведет  руками  и  скажет
покаянно: ?Ты же знаешь, есть вещи, которые от нас не зависят?. Выходит,
никаких звонков. Я свой выбор сделала, теперь его очередь.
   Я сидела, таращась в угол и пытаясь  настроить  себя  на  философский
лад. Возможно, жить мне осталось совсем ничего, и остаток  жизни  стоило
провести с пользой,  например  подвести  итоги.  По  крайней  мере,  это
принято у нормальных людей. Но с итогами ничего не получилось, я потела,
прислушиваясь к биению своего сердца, и  сделала  неутешительный  вывод:
подводить-то нечего. Двадцать семь  лет  моей  жизни  прошли..,  прошли,
одним словом. И ничего-то мне в ней по большому счету  не  жалко,  кроме
самой жизни, за которую все непонятным образом цепляются. И в их числе -
еще была злость, потому что я  не  люблю  проигрывать,  хотя  всю  жизнь
только этим и занималась.
   Время шло, а я сидела в плетеном кресле и  вообще  перестала  думать,
просто ждала. Дверь приоткрылась, и на веранду робко  заглянула  Ромкина
мать.
   - Эти люди, они уехали? - спросила она тихо.
   - Нет, - ответила я.
   - Я хочу ему позвонить, - подумав, сказала она и, хоть имя названо не
было, я и так поняла, что имеется в виду Лялин, и отрицательно  покачала
головой. - Но почему? - На ее лице появилась страдальческая гримаса.  Ну
вот, пожалуйста. Как я могу объяснить ей - почему? У меня просто не было
на это сил. Я опять покачала головой и ответила:
   - Не надо этого делать.
   - Я ничего не понимаю, - жалко сказала она, а  я  улыбнулась,  боясь,
что она сорвется в истерику.
   - Как там кофе? - спросила я, продолжая по-дурацки улыбаться.
   - Кофе? Ах да... Вы не хотите поужинать?
   - С удовольствием.
   Я очень сомневалась, что смогу проглотить хоть кусок, но поднялась  и
пошла за ней в кухню. Я усердно запихивала в рот салат, когда  в  кухне,
словно тень, возник Лукьянов. Женщина вздрогнула от неожиданности,  а  я
выругалась. Лукьянов взял стул, удобно устроился на нем и спросил:
   - Можно и мне кофе?
   Кофе он получил. Женщина посмотрела на нас и поспешно удалилась.
   -  Ну  что?  -  со  вздохом  поинтересовалась  я.  Он  поднял  брови,
демонстрируя удивление, а я начала злиться. - Не тяни...
   - Если тебя интересует решение Деда, то я о нем понятия не имею.
   - Тогда зачем ты здесь?
   - Я не обязан перед тобой отчитываться. Я  усмехнулась  и  больше  не
приставала с вопросами. Будь я моложе и глупее, может, подумала бы,  что
он решил мне помочь. Или подумала бы, что  мои  чары  возымели  на  него
действие и он вознамерился быть рядом со мной в трудную минуту, спина  к
спине и все такое, если верить фильмам, подобное бывает. Однако ни особо
молодой, ни законченной дурой я не была  и  твердо  знала,  появился  он
здесь с единственной целью: держать ситуацию под  контролем.  Примет  ли
Дед решение в мою пользу или совершенно противоположное,  его  задача  -
проследить за тем, чтобы все прошло  без  сучка  и  задоринки.  То  есть
вместо надежного тыла я получила врага в этом самом  тылу,  но  и  здесь
изменить что-либо была  не  в  силах  и  восприняла  его  появление  как
должное.
   - Хочешь салат? - спросила я, и он вежливо ответил:
   - Нет, спасибо. - Затем взял журнал, лежавший на диване,  и  принялся
его листать.
   И вновь время умерило свой бег.  Я  смотрела  в  окно  и  принималась
считать до тысячи, сбивалась на второй сотне и начинала вновь.
   - Классная  тачка,  -  сказал  Лукьянов  и  протянул  мне  журнал.  Я
взглянула без интереса.
   - У меня была такая.
   - Да?
   - Ага. Разбила год назад. Он усмехнулся:
   - Дорогая игрушка.
   - Наверное, - пожала я плечами и подошла к окну.
   - Ты можешь прекратить геройствовать и смыться отсюда, - вдруг сказал
он.
   - Да пошел ты... - ответила я.
   - Что тебе этот мальчишка? - нудел он за спиной. - В твою байку я  не
поверил... Это чистой воды упрямство.
   - Я ж не спорю.
   - Тогда ты просто дура. - Я равнодушно пожала плечами. Он поднялся  и
встал рядом. - Значит, ты убеждена, что Дед...
   Я засмеялась, не дав ему договорить. Он устроился на подоконнике, без
одобрения взглянул на меня и неожиданно попросил:
   - Расскажи мне свою историю.
   - Нет у меня никакой истории, - фыркнула я.
   - Брось, я просто хочу оценить твои шансы.
   - Так я тебе и поверю. Мою историю, как ты выразился,  ты  знаешь  не
хуже меня.
   - Ты явно преувеличиваешь свое значение... Сидеть и ждать  -  занятие
не из приятных, лучше скрасить ожидание приятной беседой.
   Это показалось мне занятным: во-первых, я не  видела  повода  держать
свои отношения с Дедом в большом секрете, во-вторых, я была  от  природы
любопытна и хотела удовлетворить свое любопытство.
   - Хорошо, - согласилась я. - Я рассказываю свою историю, а ты в  знак
признательности расскажешь свою. - Он весело улыбнулся, а я пояснила:
   - Я не имею в виду всю историю, мне она на фиг не нужна, только ту ее
часть, где задействована моя особа. Ведь мы когда-то встречались?
   - Точно. Один раз много лет назад.
   - Звучит интригующе. Ну так что, по рукам?
   - Валяй, - согласился он.
   - Тебе с момента моего рождения?
   - Рождение можешь опустить. Начинай с того места, где появился Дед.
   - Мне тогда было семь лет. Мама  умерла  через  полгода  после  моего
рождения,  и  воспитывал  меня  отец.  Человек  он  был  добрый,  но  по
неизвестной мне причине доброту свою прятал. Не очень-то  счастливо  мне
жилось на свете, пока однажды в доме не появился Дед. То есть  тогда  он
был значительно моложе, и никому не приходило в голову так его называть.
Он был другом моего отца и во мне просто  души  не  чаял.  Говорил,  что
всегда мечтал о дочери. Не знаю, о чем он там мечтал,  но  для  меня  он
стал всем:  папой,  мамой,  любимой  подружкой.  Катал  меня  на  спине,
придумывал смешные истории,  дарил  роскошные  подарки.  У  него  всегда
находилось для меня время, а отец был вечно  занят.  Потому  отдыхать  я
ездила с дядей Игорем, учила с ним уроки и поверяла  ему  свои  дурацкие
тайны. Иногда я думала, как было бы здорово, окажись  он  в  самом  деле
моим отцом. До тех самых пор, пока однажды не увидела  его  с  женщиной.
Было мне тогда лет шестнадцать, и он пришел с ней на день рождения отца.
Кончилось все тем, что  я  устроила  грандиозный  скандал,  отец  сильно
рассердился и приказал мне отправляться в свою комнату, где я безвылазно
провела дней десять, отказавшись покидать ее, а заодно и от приема пищи,
всерьез подумывая о самоубийстве.
   - Ты уже тогда была дурой, - прокомментировал Лукьянов.
   -  Так  где  ж  ума  набраться?  -  не  стала  я  спорить.  -   Далее
рассказывать?
   - Конечно.
   - Отец списал затянувшуюся истерику на переходный возраст, но  Дед...
Дед все понял правильно. И через несколько месяцев мы стали любовниками.
Когда отец узнал об этом, он слег в больницу. С Дедом они больше никогда
не встречались. Отец даже упоминания его  имени  не  выносил,  а  вскоре
умер. Это было тяжелым ударом для меня, не знаю, до чего б я додумалась,
если б не Дед, скорее  всего  я  съехала  бы  с  катушек.  Но  этого  не
случилось. Через какое-то время глупые мысли покинули меня, и  мы  стали
жить вполне счастливо. Правда, недолго.
   - Он завел себе подружку?
   - Хуже. Он решил жениться на мне.
   - Разве ты не хотела этого?
   - Конечно, хотела. Но, когда  он  сделал  мне  предложение,  я  вдруг
перепугалась, сама не знаю чего. Я просто знала, что делать этого  ни  в
коем случае нельзя.
   - Бабьи закидоны, - хмыкнул Лукьянов.
   - Возможно.  Пока  я  закидывалась  и  придумывала  различные  поводы
отложить торжество,  в  квартире  напротив  поселился  молодой  человек.
Поначалу я не обращала на него внимания. Потом мы встретились в соседнем
гастрономе, вместе пошли домой, а потом...
   - Потом ты решила, что Дед тебе без надобности.
   - Можно сказать и так. Хотя я назвала бы это иначе.
   - Любовь?
   - Ага. Скрытничать не имело смысла, да я  и  не  смогла  бы,  поэтому
просто пошла к Деду и покаялась, так, мол, и так, я  тебя  очень  люблю,
потому что ты всегда был добр  ко  мне,  но  теперь  сердце  мое  отдано
другому и прочее в том же духе.
   - Занятно. И что же он?
   - Ответил, что мое счастье для него дороже всего и благословил,  а  я
на радостях кинулась к нему на шею. А за несколько дней до  свадьбы  мой
жених исчез. Когда его нашли,  а  случилось  это  через  три  месяца,  в
течение которых я сходила с ума, а  Дед,  трогательно  обнимая  меня  за
плечи, твердил: ?Я верю, все  будет  хорошо...?  Так  вот,  когда  парня
нашли.., в общем, кончину он принял мученическую. Само  собой,  убийство
попало в разряд нераскрытых.
   - И ты задумала найти убийцу? - усмехнулся Лукьянов.
   - Конечно. Я потратила на это год, оказалось, что  далеко  ходить  не
надо. Само собой, сам Дед  рук  не  пачкал,  но  это  не  имело  особого
значения. Я не могла убить его и не могла жить с этим. И  тогда  приняла
соломоново решение - пристрелила исполнителя. Не учла лишь  одного:  Дед
мудрый человек и знал меня очень хорошо, лучше даже, чем я  его.  Он  не
мог допустить, чтобы я села в тюрьму, и позаботился  об  этом,  впрочем,
так же как и о другом.
   - Он держал тебя  на  коротком  поводке.  Дернешься  и  окажешься  за
решеткой?
   - Точно. Вот я и не дергаюсь.
   - Может, вчера, но не сегодня.
   - Сегодня мне наплевать. Такое бывает.
   - Наверное, - пожал он плечами. - Что ж,  история  вполне  подходящая
для затяжного сериала. Значит, ты давно уже с  ним  не  спишь,  так  что
особо горевать ему нечего. Остается рассчитывать на  отеческие  чувства.
Но я бы не торопился ставить на это.
   - Посмотрим, - пожала я плечами. - Теперь твоя очередь. Он засмеялся:
   - Я пошутил.
   - Тогда иди к черту, - отмахнулась я и уставилась в окно.
   - Ладно, - вдоволь насмеявшись, сказал Лукьянов. - Моя  история  тоже
подойдет для сериала. Как я уже сказал, произошла она много лет назад. Я
только демобилизовался, нахватался дерьма по самое  некуда,  потому  что
служить пришлось не в самом приятном месте, и на гражданке мне ничего не
светило. Денег ни гроша, перспективы нулевые, никто меня здесь не  ждал,
да и вообще жизнь не радовала.  Правда,  дружок  объявился  и  предложил
доходную работенку, как раз такую, где очень бы мой единственный  талант
пригодился. Но я считал себя честным парнем и послал его к черту. А  так
как занять мне себя было нечем,  я  ударился  в  запой.  И  вот  в  один
прекрасный день, находясь в пьяном вираже  никак  не  меньше  недели,  я
наскреб денег на бутылку  портвейна  и  выпил  ее,  сидя  на  ступеньках
гастронома. Сил подняться у меня не было, потому что на  выпивку  я  еще
кое-как денег находил, а на жратву  уже  не  хватало.  Так  я  и  сидел,
привалившись к стенке, и разглядывал облака. И вдруг подъехала роскошная
тачка, выпорхнула из нее очень красивая стерва, глянула на меня, проходя
мимо, и по доброте душевной бросила мне  на  колени  стольник.  Мол,  на
тебе, солдатик, на бедность, ты ведь у нас Родину защищал.
   - И что? - тщетно ожидая продолжения, спросила я.
   - А  ничего.  Вернулся  домой,  встал  под  холодный  душ,  побрился,
позвонил дружку - и стал тем, кем стал.
   - А я-то здесь при чем? - И тут до меня наконец дошло. - Ну  конечно,
не зря ты мне журнал в физиономию тыкал. - Я засмеялась. -  О,  господи,
ну ты и придурок. Хренов киллер с больной совестью. По-твоему, я во всем
виновата? Не обольщайся, тебе денег захотелось, денег. И ты их получил.
   - Так я ж не спорю, - усмехнулся Лукьянов. - Захотелось. И получил.
   - И ты меня узнал через столько лет? - не поверила я.
   - Ну, может, и не узнал бы, если б интерес не проявлял. А я проявил.
   - Ты чокнутый, - сказала я серьезно. - Если  ты  ничего  не  выдумал,
тебе лечиться надо.
   - Да нет, мне и так хорошо.
   - Еще бы, сегодня ты верхом на белом коне, а я в дерьме по самые уши.
Историческая справедливость восторжествовала.
   - Немного преувеличено, но в общем - да.
   - Теперь ясно, чего ты сидишь здесь.
   - Видишь, какая ты понятливая.
   - Смотреть на тебя тошно, - заявила я и пошла на веранду.
   "Занятная штука жизнь, - рассуждала я, разглядывая потолок.  -  Сидел
себе на ступеньках какой-то придурок, я решила проявить  сострадание,  и
что из этого вышло? Нажила заклятого врага. Впрочем, не появись я  тогда
и не подай ему сотню, посидел бы он еще немного и, когда денег  не  было
бы даже на портвейн, позвонил бы дружку и все равно  стал  бы  тем,  кем
стал, потому что сволочь. И в настоящий момент он наблюдал,  бы,  как  я
клацаю зубами, не с тайным злорадством, а с тупым безразличием, так  что
разница для меня небольшая?.
   - Они уехали, - выглянув на веранду, сообщил Лукьянов.
   - Да? - Я не торопилась радоваться. - Зато ты остался.

***

   Ромка с матерью наверху вроде бы заснули, по крайней мере  оттуда  не
доносилось ни звука, Лукьянов дремал в кухне, а я сидела на веранде,  не
зажигая света, и не услышала даже,  а  скорее  поняла,  что  на  крыльцо
кто-то поднялся. Недалеко от дома горел фонарь, и в его свете я увидела,
как дверная ручка  едва  заметно  дернулась,  а  потом  медленно  начала
поворачиваться. Меня точно подбросило, я  бесшумно  метнулась  к  двери,
привалилась спиной к стене, сжимая в руках пистолет. В голове не было ни
одной мысли. Дверь открылась, человек сделал  шаг,  и  я,  понимая,  что
второй попытки не будет, изо всех сил ударила его рукояткой пистолета.
   Мужчина охнул и качнулся, а я ударила еще раз,  потом  еще,  пока  он
мешком не свалился к моим ногам. Почти наверняка, что он один, иначе  бы
в дом уже ворвались его приятели.
   Я захлопнула дверь, для верности подперев ее стулом,  включила  свет.
На полу лежал нефедовский шофер, из его разбитой головы ручейком стекала
кровь.  Я  пошарила  взглядом  вокруг,  пытаясь  обнаружить   что-нибудь
подходящее, чтобы связать ему руки, и  увидела  Лукьянова.  Он  стоял  в
дверях и с беспечной миной наблюдал происходящее.
   - Не суйся, - предупредила я.
   - Пока не вижу повода, - пожал он плечами и протянул мне наручники.
   - Ты на редкость предусмотрительный парень, - хмыкнула я,  подошла  к
поверженному врагу и спросила, обращаясь к Лукьянову:
   - Не хочешь мне помочь?
   - Не хочу.
   Я перетащила парня ближе к стене и приковала его к  трубе  отопления.
Он тряхнул головой, но в себя приходить не спешил, хотя,  может,  просто
притворялся. Я прошла на кухню и вернулась оттуда с чайником, полила  на
голову раненого холодной воды и устроилась  в  кресле  рядом.  Он  вновь
тряхнул головой и на  этот  раз  открыл  глаза,  а  я  не  торопясь  его
обыскала. Он явно питал слабость к оружию, только этим я могу  объяснить
наличие у него целого арсенала. Он мутно смотрел на  меня,  не  оказывая
никакого сопротивления. Я вновь устроилась в кресле и сказала:
   - Здравствуй, Сережа.
   - Привет, - отозвался он, сплюнул и усмехнулся:
   - Очень довольна собой, да?
   - Речь сейчас не обо мне. Тебе придется ответить на мои  вопросы.  Их
много, и ответы я в любом случае  получу.  -  Он  усмехнулся  и  покачал
головой. - Мне тебя пристрелить - раз плюнуть. Я ведь ничего не теряю.
   - Тогда на фига тебе ответы?
   - Я любопытна.
   - А мне на твое любопытство...
   Он не успел договорить, я задвинула ему коленом  в  лицо,  и  у  него
ненадолго появилось занятие: хватать ртом воздух.
   Лукьянов переместился в кресло. За происходящим он наблюдал спокойно,
но не без интереса. Когда проблема дыхания у  Сережи  отошла  на  второй
план, он с недовольством взглянул на меня и начал:
   - Подожди, сука...
   Парень не знал, что в тот момент  я  больше  всего  ненавидела  слово
?подожди?.  Я  вновь  ударила  его,  теперь  гораздо  сильнее,  и  вдруг
подумала, что я повторяю сцену, недавно разыгравшуюся в подвале. Правда,
тогда я давилась кровью, а ногами работал Лукьянов. Воистину нет  ничего
нового под солнцем.
   У Сергея вновь появилось занятие, а я  присела  в  кресло  и  немного
пофилософствовала. Чужое упрямство раздражало, а выступать в роли палача
желания не было, я всегда тяготела к чему-нибудь более романтичному,  до
сих пор помню монолог Джульетты на балконе, хотя играла  ее  в  школьном
возрасте. И что мне преподносит жизнь? Я крушу зубы какому-то  придурку.
Как скучно, господи. Чтобы немного развеселить  себя,  я  начала  читать
монолог вслух. На строчке: ?Мне  следовало  сдержаннее  быть,  но  я  не
знала, что меня услышат?  -  парень  ненадолго  отключился,  а  Лукьянов
хмыкнул и, качая головой, заявил:
   - Полное дерьмо.
   - Что? - заинтересовалась я. - Исполнение  Шекспира  или  мои  методы
допроса?
   - И то и другое.
   - Может, покажешь, как это делается? - наудачу предложила я.
   - Ну уж нет. Это твоя игра.
   Критика произвела впечатление, стало ясно: Шекспир не мой автор, и  я
решилась на отчаянные меры,  ухватила  Сергея  за  штаны  и  расстегнула
?молнию?. Он чудесным образом пришел в себя.
   - Развлекаться дальше у меня нет времени, - сообщила я ему. - У  тебя
единственный шанс сохранить свои яйца - ответить на мои  вопросы.  Итак,
на счет три...
   Он смотрел мне в глаза, пытаясь  понять,  на  что  я  способна,  а  я
смотрела в его глаза, давая понять, что способна на все. Он  поверил,  и
правильно сделал. Я произнесла ?три?, а он сказал: ?хорошо?, и  с  этого
мгновения мы почти подружились.
   - Чего тебе надо? - исподлобья глядя на меня, спросил он.
   - Начнем с простого. Кто убил девчонку?
   - Какую? - хмыкнул он, а я покачала головой, знакомая тактика, тянешь
время, болтая ерунду. Я  подумала,  может,  в  самом  деле  взять  да  и
избавить его от недобрых мыслей  о  СПИДе  и  прочих  дрянных  болезнях,
которые неизбежно приходят в голову, когда  живешь  такой  разнообразной
жизнью, как Сергей, и подтолкнуть его к покаянию, посту  и  молитве,  но
решила все-таки быть терпеливой.
   - Кто убил Аллу? - повторила я.
   - Эту шлюху? - отозвался Сергей. - Ее жадность. Подлая, грязная дура,
вот она кто.
   - Ты что, тоже с ней спал? - проявила я чудеса сообразительности.
   - А то... - усмехнулся он разбитыми губами.
   - И это ты убил девчонку?
   Он засмеялся. Не  знаю,  что  его  так  развеселило,  но  хохотал  он
заразительно и вполне искренне.
   - Я тебе все расскажу, - внезапно прекратив смеяться,