тношения.  Иными  словами,  он  не
знает убитую и у нее никогда не был.
   - Чем же все-таки порадовала тебя эта ночь? - спросил он, когда я уже
взялась за ручку двери. Та-а-ак...
   - Волков звонил, - разворачиваясь, сообщила я.  -  Убили  девушку  из
?Пирамиды?, у нее на квартире. Волков нашел под креслом твою визитку.  -
Судя по всему, новость не произвела на него впечатления, если только она
была для него новостью.
   - Ограбление? - спросил он.
   - Не похоже.
   - Не вижу повода для беспокойства, - подумав, изрек он. - А ты?
   - Я - нет. Волков слегка обеспокоен.
   - Чем же?
   - Показаниями соседей. Девчонку посещал  дядя,  чье  описание  вполне
подошло бы к тебе.
   - А как ее зовут?
   - Кудрина Алла Дмитриевна. - Я сообщила  адрес,  ожидая  реакции,  он
поджал губы, потом покачал головой;
   - Нет, никогда не слышал  это  имя.  Если  честно,  облегчения  я  не
почувствовала. Дед мог врать очень убедительно.
   - И у нее нашли мою визитку?
   - Точно. Заляпанную кровью.
   - Это не очень хорошо, - заметил он. Я пожала  плечами,  предоставляя
судить  ему.  -  Что  скажешь?  -  спросил  он,   добавляя   во   взгляд
проницательности.
   - Пока ничего. Если ты ее не знаешь...
   - Я ее не знаю.
   - Отлично. Тогда я пойду. - Я вновь взялась за ручку двери,  в  самом
деле намереваясь уйти.
   - Ты ведь не собиралась докладывать мне об этом, значит, не считаешь,
что это может иметь какие-то последствия.
   - Я никогда не тороплюсь с выводами.
   - Дело ведет Волков?
   - Волков.
   - И визитку видел только он?
   - У меня нет повода ему не верить.
   - Хорошо. - Дед открыл ящик стола, достал конверт, заглянул в него  и
бросил на стол. - Передай ему, объясни, что  мы  заинтересованы  в  том,
чтобы  убийца  был  найден  как  можно  скорее.  Разумеется,  он   может
рассчитывать на нашу помощь.
   Я сунула конверт в сумку и направилась к двери, гадая, отчего у  меня
так паршиво на душе.
   - Ты с ним увидишься сегодня?
   - Да. Ближе к обеду.
   - Держи меня в курсе.
   - Конечно.
   Я на всякий случай притормозила, может,  он  изволит  еще  что-нибудь
сказать на прощание, но Дед уткнулся в бумаги, и я вышла,  тихо  прикрыв
за собой дверь.
   В  приемной  сидел  какой-то  тип,  нервно  поправляющий  галстук.  Я
приблизилась к Ритиному столу, и она шепотом спросила:
   - Ну как?
   - Ничего особо любопытного.
   - А вызывал зачем?
   - Мозги промывал. Кто-то настучал, что я много пью.
   - Наверняка Лялин. Этот знает,  сколько  трусов  и  лифчиков  в  моем
шкафу.
   - Чертов извращенец.
   - Точно. Когда-нибудь я наберусь смелости и кое-кому здесь выскажу...
- Кажется, она говорила вполне искренне, поэтому я попросила:
   - Лучше не надо.
   - Конечно. Но иногда очень трудно держать себя в руках.
   - Нам за это хорошо платят.
   - Это точно. Забудь, что я тут наболтала.
   - Уже забыла.
   Я покинула приемную, сделала несколько шагов по  коридору  и  увидела
Черника. Он вывернул из-за угла и вроде бы спешил по своим делам,  но  у
меня сложилось впечатление, что толстяк-бухгалтер поджидал меня. Он  как
будто намеревался пройти мимо, но вдруг встал как вкопанный, сделал шаг,
точно передумав, кашлянул и вновь замер.
   - Как дела? -  спросил  он  невпопад,  потому  что  мои  дела  должны
интересовать его так же мало, как его дела меня.
   - Отлично.
   - Ага... Я вот что подумал: почему бы нам не выпить кофе? То есть  вы
ведь собирались в бар, разве нет?
   В другое время я бы отказалась, сославшись на  дела,  но  сейчас  мне
стало интересно, с какой стати его так ломает, поэтому я молча  кивнула,
и мы направились в бар, который был на втором этаже.
   Алкоголя здесь не подавали, и небольшую  комнату  в  китайском  стиле
следовало считать буфетом, но отделана она была с таким шиком, что  язык
не поворачивался назвать ее так.  Мы  устроились  возле  стойки,  Черник
заказал две чашки, кофе, посмотрел на меня и вдруг загрустил, после чего
принялся с интересом разглядывать лаковую миниатюру. Он явно собирался о
чем-то поговорить, но сил хватило лишь на то, чтобы предложить мне кофе.
Теперь он сидел  и  страдал,  очень  сожалея,  что  затащил  меня  сюда.
Господи, как мне надоели эти чокнутые, гадай теперь, что у него на уме.
   Я молча выпила кофе, Черник тоже не проронил ни слова,  лишь  вытирал
лоб носовым платком и сопел.
   - Какие-то неприятности? - наконец решился он.
   - У кого? - подняла я брови.
   - Мне ведь действительно важно знать, -  с  обидой  заговорил  он.  -
Почему ко мне все так относятся? Ведь я в команде и  ничуть  не  меньше,
чем кто-то другой, заинтересован.., почему от меня всегда все скрывают?
   - Дед вызвал меня, потому что какая-то сволочь настучала, что  я  пью
как лошадь. - Я попробовала его переубедить, но не преуспела.
   - Вы это серьезно? - обрадовался он.
   - Что серьезно? - переспросила я с притворным удивлением.
   - Он действительно вызывал вас по этому поводу?
   - Да.
   Черник мне вроде бы не поверил.
   - В самом деле никаких проблем?
   - Проблемы, может, и есть, но меня они не касаются. Почему вы  вообще
заговорили об этом?
   - Он злой как черт. Я же говорил,  он  точно  сбесился...  Причем  до
десяти разговаривал со мной вполне по-человечески, а потом..,  и  вызвал
вас. Все знают, что вы.., ну.., когда что-то случается... - Он покраснел
от досады,  а  я  согласно  кивнула,  желая  ему  помочь.  -  У  вас  же
юридическое образование, - добавил он, не придумав ничего умнее.
   Это точно,  образование  у  меня  есть.  В  штате  Деда  я  числилась
помощником по связи с общественностью, кажется, это так формулировалось.
На самом деле я осуществляла связь с милицией и сопутствующими службами,
улаживая конфликты, которые время от времени  у  нас  возникали.  Иногда
проводила собственное расследование, если так было угодно Деду. Не  могу
сказать, чтобы меня заваливали работой, но накануне выборов  обязательно
что-нибудь случалось. В настоящий момент я взирала на Черника и пыталась
отгадать, что кроется за его беспокойством.
   - Значит, у нас все нормально, - пробормотал он, по-прежнему не  веря
мне, и  попытался  смотреть  проницательно,  для  чего  сощурил  глазки,
которые за стеклами очков казались до  смешного  маленькими,  и  выпятил
вперед подбородок. Наверняка накануне долго тренировался перед  зеркалом
с  какой-нибудь  брошюрой  в  руках   из   серии   ?Как   придать   себе
значительность?. Я их сама на досуге почитываю,  без  особого,  впрочем,
толка, и Чернику они, судя по всему, пользы не принесли.
   - ?Все? слишком сильно сказано, - наблюдая за ним, уточнила я.  -  Но
пока ничего особенного.
   - Ага, -  кивнул  он,  это  ?ага?  совершенно  не  шло  человеку  его
внешности, но сейчас ему было наплевать на это.  Он  взглянул  на  часы,
поерзал на стуле, словно не мог  решиться  на  что-то  отчаянное,  затем
приподнялся и сказал:
   - Ну, я пошел.., работы по горло. - Но тут же  опустил  свой  зад  на
прежнее место и жалобно посмотрел на меня. - Я хотел... Слушайте, почему
бы нам с вами как-нибудь не поужинать вдвоем?
   Если б он вдруг начал глотать ножи и вилки, это произвело бы на  меня
меньшее впечатление. Однако я не свалилась с высокого табурета  и  глаза
таращить тоже не стала, растянула губы в улыбке и порадовала его:
   - С удовольствием.
   - Ага, - не очень-то вдохновился он. - Может, на следующей неделе?
   - Или после выборов, - подсказала я.
   - Да-да, работы сейчас невпроворот.
   - В чем дело? - убрав улыбку с лица, совсем  другим  тоном  задала  я
вопрос. - Чего ты ерзаешь, как уж на сковородке?
   - Ничего, - испугался он  и  даже  побледнел,  пот  выступил  на  лбу
крупными каплями, он забыл про свой платок и теперь сидел, жалко  хлопая
глазами.
   - Тебе кто-то звонил? - вспомнив типа с хриплым голосом, спросила я.
   - Мне? Кто? Нет. С чего вы взяли?
   - Возможно, кто-то, не пожелавший представиться.
   - Мне никто не звонил, - взвизгнул он,  испуганно  огляделся  и  стал
сползать с табурета. Я легонько ухватила его за плечо.
   - Артурчик, если говорят ?а?, стоит сказать  ?б?  или  вовсе  рта  не
раскрывать, в противном случае это выглядит очень подозрительно.
   - Я.., да вы что.., я просто хотел...
   - Иди, у тебя работы выше крыши. Мой телефон ты знаешь.
   - Да, конечно, конечно.
   Теперь он выглядел притихшим или  сильно  озадаченным  и  по-прежнему
испуганным. Кивнул мне и поспешно удалился из бара, при этом его  слегка
пошатывало.
   - Вот псих, - в сердцах пробормотала я. Давить на  него  в  настоящий
момент не имело смысла, чего доброго заработает инфаркт, а мне бери грех
на душу, как будто их у меня  и  так  недостаточно.  С  другой  стороны,
Черник - истерик по призванию, вечно чего-то боится и подозревает мир  в
злых умыслах на свой счет. Сегодня  он  выглядел  до  того  нелепо,  что
становилось ясно: что-то за этим есть. Не его фантазии, а некое событие,
о котором он так и не решился мне сообщить, хотя имел желание.  Ну  вот,
загадал загадку, теперь ломай голову.
   Однако голову ломать я не стала, выпила еще чашку кофе, и  неожиданно
на меня накатила лень, захотелось домой,  на  родной  диван,  вздремнуть
часик, а то и два, и пусть все катятся к черту со  своими  загадками.  Я
немного потешила себя этими мыслями и отправилась к  машине.  При  свете
дня она мне понравилась еще меньше, чем  ночью,  хотя  и  ночью  вызвала
острую жалость. Может,  стоит  походить  на  курсы  вождения?  Я  обошла
?Мицубиси"  -  седан  по  кругу,  покачивая  головой.  В  самый   разгар
самобичевания услышала за спиной густой бас:
   - Это твой личный рекорд. - Повернулась и увидела Лялина,  начальника
нашей службы безопасности, рослого  мужика  лет  сорока  пяти  с  такими
ручищами, что ими впору гнуть подковы. Он насмешливо улыбался мне,  стоя
в трех шагах от своего джипа, который выглядел как новенький, хотя Лялин
ездил на нем уже лет шесть. - Так раздолбать тачку за полгода...
   - Это моя тачка, - напомнила я.
   - Конечно. Хочешь совет?
   - Не хочу.
   - Я так и  думал.  Однако,  будучи  старшим  товарищем,  не  могу  не
напомнить, что садиться за руль...
   - Вот только скажи что-нибудь по поводу моего пьянства, - перебила я,
- и получишь в зубы.
   - Это рискованно, - засмеялся Лялин.
   - Ничего подобного, ты меня не тронешь. Деду это не понравится, а  ты
человек разумный. И осторожный.
   - На самом деле я просто не в состоянии обижать хорошеньких маленьких
девочек.
   - Кто это здесь девочка? - хмыкнула я.
   - Ладно, - засмеялся Лялин, обнимая меня за плечи. - В моем  возрасте
начинаешь чувствовать себя папашей всех, кому на пятнадцать лет меньше.
   - ?Хорошенькая? прозвучало как небесная  музыка,  -  хихикнула  я.  -
Последнее время только и слышу: ?паршиво выглядишь?.
   - Завистники. Идем, поговорить надо. Однако пошли мы  не  в  офис,  а
устроились в машине Лялина.
   - Единственное место, где можно говорить по душам, - вздохнул  он.  -
Тачку только что проверили, так что расслабься.  По  какому  случаю  Дед
звал?
   - Воспитывал.
   - Как считаешь, что следует ждать от жизни?
   - Ты имеешь в виду убийство?
   - Конечно. Дед вызвал меня, как только ты покинула его кабинет.
   - Странно, у  меня  сложилось  впечатление,  что  убийство  его  мало
интересует.
   - Он сказал, что ты одна справишься и  подключаться  моему  ведомству
нужды нет.
   - Тогда о чем ты хотел поговорить?
   - О тебе.
   - Интересно, - вздохнула я, вглядываясь в его лицо.  Благодаря  рыжим
усам Лялин походил на добродушного моржа - впечатление, очень далекое от
реальности.
   - Ты с таким интересом разглядывала свою тачку...
   Не зная Лялина, можно было подумать, что он меняет тему разговора, но
я неплохо его знала и, кивнув, ответила:
   - Вмятина на крыле. Черт знает, откуда она взялась.
   - Вот-вот. Ходят слухи, что ты много пьешь. Скажу больше: если верить
слухам, ты законченная алкоголичка.
   - Спасибо, - фыркнула я.
   - А между тем пьешь ты  немногим  больше,  чем  любая  девица  твоего
возраста, семейного положения и достатка.
   - Чего? - подняла я брови.
   - Обожаю, когда ты строишь из себя дуру.
   - Ладно. Ты выяснил, что я не алкоголик. Что дальше?
   - Кому-то понадобились эти слухи.
   - Олег, - вздохнула я, - тебе надо менять работу. Слухи - это слухи.
   - Не скажи, Детка. Все  знают,  что  ты  имеешь  большое  влияние  на
Деда...
   - Чушь...
   -  Я  сказал  -  влияние.  Ты  держишься   в   стороне   и   всячески
подчеркиваешь, что его дела тебя не касаются. Можешь мне поверить, я  не
считаю тебя серым кардиналом, я даже убежден,  что  тебе  в  самом  деле
безразлично, куда мы катимся всем скопом, но я  так  же  знаю,  что  Дед
способен изменить свое решение под впечатлением от  разговора  с  тобой.
Может, из желания выглядеть  благородным  в  твоих  глазах  или  еще  по
какой-то забавной причине... И не только я это знаю...
   - Мне не очень понятно, - нахмурилась я, так как разговор  больше  не
казался занятным и вообще перестал мне нравиться.
   - Сейчас объясню. Кому-то  очень  хочется,  чтобы  ты  в  его  глазах
выглядела скверно. Кто-то всерьез опасается  твоего  влияния.  Кто-то  к
чему-то готовится...
   - И это ты называешь ?объясню?? ?Кто-то?, ?кому-то?... Скоро  выборы,
и у всех крыша едет, в том числе и у тебя.
   - Возможно. Если у меня едет крыша, это не страшно, хуже другое: если
мы прохлопаем тот миг, когда...
   - Ты меня успел запугать, - усмехнулась я, хотя испуганной не была.
   - Я сам напуган. И это убийство мне не нравится. Держи меня в  курсе.
И подумай о моих словах.
   - По-твоему, наши конкуренты...
   - Не обязательно. У нас достаточно своих умных голов. -  Вот  в  этот
момент я насторожилась. Лялин не тот человек, кто будет делать  подобные
заявления ради красного словца. Мы обменялись взглядами. - И не  задавай
глупых вопросов, - проворчал он. - У  меня  ничего  нет.  Я  всего  лишь
отвечаю за безопасность Деда. Я  знаю,  скольких  баб  трахнул  тот  или
другой его помощник, но я не знаю, о чем идет речь в кабинетах, куда мне
нет хода.
   - А хотелось бы? - не удержалась я.
   - До ломоты в зубах. Потому что долгие годы в разведке обострили  мой
нюх. И я  тебе  по-дружески  сообщаю:  что-то  назревает,  подспудно,  в
состоянии повышенной  секретности,  и  такие,  как  мы  с  тобой,  могут
оказаться у разбитого корыта. Это очень просто, если не знать, кто  твои
друзья, а кто враги. А как узнать, кто есть кто в этом серпентарии?
   - Это что, предложение о сотрудничестве?
   - Почему бы и нет? - вроде бы обиделся Лялин.
   - Хорошо. Буду смотреть в оба.
   - Давай-давай, смотри, - в тон мне ответил он, и я поспешила убраться
из машины.
   "Ну и денек, - горько сокрушалась я, топая к своей машине. -  Столько
информации на мою бедную голову. Как  тут  не  выпить,  чтобы  поставить
мозги на место?? Но странное дело - пить совершенно не  хотелось.  Умеют
же некоторые испортить жизнь человеку.
   Я отъехала на пару кварталов,  чтобы  не  мозолить  гражданам  глаза,
приткнула машину возле тротуара, уткнулась подбородком в  скрещенные  на
руле ладони и задумалась. Насчет влияния, которое я якобы имею на  Деда,
Лялин ткнул в небо пальцем. Ничего подобного. Дед вообще не из тех,  кто
подвержен какому-либо влиянию. Происки конкурентов? Тоже вряд ли. Фигура
я для них незначительная, не стоит тратить на меня время. Выходит, чешут
языками от безделья, а Лялин в припадке подозрительности... Пожалуй,  не
стоит мне по вечерам в кабаках сидеть, можно  дома,  перед  телевизором.
Для меня разница небольшая, а граждане решат,  что  я  после  нагоняя  с
пороком завязала или глушу водку в одиночестве, что  вероятнее.  Кстати,
водку я не жалую и на ночь выпиваю исключительно в медицинских целях,  у
меня бессонница. Ближе к часу ночи я начинаю так жалеть себя, что орошаю
подушку  слезами,  потому  что  жизнь  моя   кажется   мне   загубленной
безвозвратно, и лишь  полбутылки  вина  способны  вернуть  мне  душевное
равновесие и навевают дремоту. И с мыслью: ?А жизнь-то налаживается? - я
засыпаю.
   - Ты  зануда,  -  громко  заявила  я  по  привычке.  -  Давай,  делай
что-нибудь, тебе ведь деньги платят.
   До встречи с Волковым не худо бы заскочить в ?Пирамиду?, разузнать  о
погибшей девице. Найти Марка и дать ему задание присмотреть за Черником.
Нервы у него вконец расшалились, вот пусть Марк им и займется.
   Я  набрала  номер  сотового,   однако   абонент   оказался   в   зоне
недосягаемости. Это могло означать только одно: Марк счастливо  проводит
время в сауне. Посещение сауны было для него сродни священному обряду, и
телефон он отключал,  едва  лишь  переступал  порог  данного  заведения,
руководствуясь девизом: ?Пусть весь мир подождет?.
   Не успела я отложить телефон в сторону, как позвонил Волков.
   - Сможешь сейчас подъехать в кафешку на Кузнецкой?
   - Конечно, - ответила я и начала разворачивать машину.

***

   Волков сидел за столом в глубине зала в гордом одиночестве, не считая
молодого человека кавказской внешности, скучающего  за  стойкой.  Других
посетителей не наблюдалось. Я прошла  и  села  напротив.  Волков  поднял
голову от куска жареного мяса и вздохнул.
   - Жрать это совершенно невозможно, - пожаловался он.
   - А чего мучаешься?
   - Так ведь деньги заплатил.
   - Наплюй на деньги, здоровье дороже. Кстати о деньгах.  -  Я  достала
конверт и протянула Волкову. Он взял его, изучил содержимое и  убрал  во
внутренний карман пиджака.
   - Значит, Дед считает, что это может иметь серьезные  последствия,  -
задумчиво изрек он.
   - Дед считает, что мы должны помочь милиции изобличить убийцу.
   - И ты будешь путаться у меня под ногами.
   - Хлопот от меня немного, так что не строй из себя сироту.
   - Хочешь водки? - вдруг спросил он.
   - Я не пью.
   - Давно?
   - С самого утра.
   - А я выпью. - Он жестом  подозвал  официанта,  и  через  минуту  тот
принес ему водки.
   Волков выпил, закусил  помидором  и  взглянул  с  печалью.  -  Иногда
хочется наплевать на все и уйти куда-нибудь...
   - Каждый раз, когда я привожу тебе деньги, ты говоришь одно и то  же.
Это что, рецидив совести?
   - Ты-то, конечно, понятия не имеешь, что это такое, - буркнул он.
   - Тебе просто нравится  валять  дурака.  Мужик  твоей  комплекции  не
заводит дурацких разговоров со ста грамм.
   - Не знаю, почему я испытываю к тебе симпатию.
   - Знаешь. Но это неважно.
   - А что важно? - прицепился он.
   - Понятия не имею. Когда размышляю об этом, итог неутешителен. У меня
почти всегда выходит - ничего.
   - Оптимистично.
   - А чего ты хотел?
   - Ладно, по  душам,  считай,  поговорили.  Теперь  о  деле.  Вскрытие
показало: смерть девушки наступила где-то в районе  одиннадцати  вечера,
примерно в 10.45. Причина - удушье... Чего ты морщишься? - спросил он.
   - А с чего бы мне светиться от счастья?
   -  Девку  удавили,  причем  до  последнего  момента  она  ничего   не
опасалась. Никаких следов борьбы. Она лежала в постели,  убийца  подошел
сбоку, накинул ей на шею чулок и намотал его на спинку  кровати.  Девица
открыла рот, с намерением  закричать,  но  вряд  ли  преуспела  в  этом.
Совершив этот подвиг, убийца сунул ей в рот доллары и занялся вскрытием,
написал на стене заветное слово и был таков.
   - Что тебе не нравится? - через минуту спросила я.
   - Все, - ответил Волков, отправляя в рот очередной кусок мяса.
   - Что тебе особенно не нравится? - предприняла я вторую попытку.
   - Мы имеем дело с маньяком. Мне не нравятся маньяки.
   - Может, кому-то хотелось, чтобы ты решил, что это работа маньяка?
   - Смысл?
   - Пока я его не вижу. Давай подумаем. Девчонке сломали шею. Почему бы
на этом не остановиться?
   - У меня два варианта. Либо псих не уверен  был,  что  таким  образом
разделался с ней,  и  решил  подстраховаться,  либо  находился  в  таком
бешенстве, что просто сломать е