прорабом  работала...  Когда  помещение  под  салон
ремонтировали, рабочие-хохлы однажды в  запой  ушли.  Сначала  я  думала  их
просто выгнать, потом...
   Потом устроила им вытрезвитель. Включила ледяную воду и стала поливать из
шланга.
   Они орут, матерятся - а  никуда  деться  не  могут,  комнатка  маленькая.
Ничего, протрезвели...
   - Да, я об этом слышал, - кивнул Кислов.
   - Откуда? - удивилась Ника.
   Он пояснил:
   - Взял у коллег рабочие материалы "Формулы победы".
   - Я польщена таким вниманием... - протянула Ника.
   - Ну а как же, - серьезно сказал Кислов.
   - Мы ведь теперь - в одной связке.
   Его тон мгновенно изменился.
   Голос наполнился знакомыми "пенопластовыми" нотками.
   - Вы принесли оригиналы?
   Ника тоже мгновенно перестроилась. От ее задумчивой мягкости не  осталось
и следа. Она жестко взглянула ему в глаза:
   - А вы - принесли деньги?
   Кислов кивнул.
   Взял с соседнего, пустого стула объемный конверт, протянул его Нике.
   Она заглянула внутрь: пачки долларов, перетянутые самопальными  опоясками
из цветной бумаги. Похожими на те, что утром клеили Ника и Василек.
   Она небрежно закрыла конверт и бросила его в сумочку.
   В этот момент Никин мобильник разразился бессмертным:
   "Взвейтесь, кострами..." Ника бросила: "Извините" - и  схватила  телефон:
"Слушаю!"
   В трубке молчала тишина, а из  сумки  продолжало  разноситься:  "Си-и-ние
ночи!"
   Ника поспешно схватила второй телефон.
   Бывает же такое - не только аппараты оказались одинаковыми, но и  мелодии
звонков совпали!
   Значит, у Анны-Ванны - такое же настроение, как у Ники?
   Боевое, игривое?
   Потому та и выбрала пионерскую песню?
   Кислов, делая вид, что погружен в изучение меню, с интересом наблюдал  за
Никиными телефонными манипуляциями.
   А она, нажимая на кнопку приема звонка, гадала, кто звонит.
   На связи оказалась Анна-Ванна.
   Не здороваясь, не называя Нику по имени, она произнесла:
   - Завтра. В полдень. Квартира, офис, дача, магазины, склады.
   И тут же положила трубку.
   Ника задумчиво вернула в сумочку оба мобильных телефона.
   Евгений Петрович оторвался от документов и весело посоветовал:
   - Вы бы хоть разные модели покупали. Или разные звонки ставили.
   - Глюпый женыцин, - самокритично отозвалась  о  себе  Ника  в  грузинском
стиле.
   Она махнула официанту и попросила принести кофе.
   Теперь ей предстояло самое главное: объяснить телевизионщику, что она  не
смогла добыть оригиналы.
   И уговорить поверить ей: "факсовая копия"
   - не фальшивка. Документы действительно существуют.
   - Вы знаете...
   - произнесла она, ловя взгляд Кислова.
   - С оригиналами - заминка. Он не дал ей договорить:
   - Уже не нужны.
   И снизошел до пояснений:
   - Я рискнул.
   Мои люди уже проверили.
   Сегодня.
   Позвонили.
   Б... и всем остальным.
   Попросили прокомментировать.
   По их реакции поняли, что попали не в бровь, а в  глаз.  Мы  уже  готовим
материал. Он пройдет завтра - Только один вопрос.
   Не для записи. У кого эти документы лежат?
   Ника собрала все силы, чтобы произнести ненавистную фамилию. Даже одно ее
упоминание причиняло боль...
   Только открыла рот, как Евгений Петрович остановил ее взмахом руки.
   - Постойте. Попробую угадать. Это - Соломатин?
   Ника растерянно посмотрела на него:
   - Откуда.., откуда вы знаете? Кислов снисходительно хмыкнул:
   - Если вы лезете в политику, солнышко, вам надо бы знать: у кого на  кого
лежит компромат. Или - может лежать. Это же элементарно!
   Ника взяла себя в руки и улыбнулась:
   - Зачем  же  вы  тогда  требовали  оригиналы?  Его  взгляд  беззастенчиво
скользил по ее  фигуре.  Остановился  на  Никиной  груди,  обтянутой  тонкой
водолазкой.
   - А я проверял тебя, Ника, - сказал он.
   - Хотел убедиться, что ты не блефуешь.
   Второй раз повторенное "ты" свидетельствовало, что его фамильярность - не
оговорка.
   - Убедился? - резко и тоже на "ты" спросила Ника.
   Он неожиданно поднялся из-за стола. Уже стоя, сказал:
   - Был рад пообщаться.
   Надеюсь, еще увидимся.
   Поцеловал ей  руку  и  быстро  удалился.  Спереди  и  сзади  семенило  по
охраннику.
   Ника с минуту смотрела ему вслед.
   Странный он, этот Кислов. Но общаться с ним - в общем, приятно. И, прямо,
скажем, - выгодно. Получить ни  за  что  десять  тысяч  долларов,  а  взамен
оплатить стодолларовый счет в ресторане -  отличная  сделка!  Она  подозвала
официанта.
   - Будьте добры, счет.
   Молодой человек подобострастно молвил:
   - Все уже оплачено. Сейчас я принесу сдачу.
   - Оставь себе, - отмахнулась от него Ника.
   Официант благодарно закивал, прижав руки к груди, из чего Ника заключила,
что чаевые оказались приличными.
   Ну и Кислов! Молодец мужик! Даже счет незаметно успел оплатить!
   Жалко только, что сына своего он забросил...
   Домой Ника явилась только в двенадцатом часу ночи.
   Усталая,  разбитая  и  почему-то  голодная,  несмотря   на   все   изыски
"тифлисской" кухни.
   Но настроение зашкаливало далеко в плюс.
   В крови, как шампанское, бурлили пузырьки адреналина. Большая игра.  Идет
большая игра. И она - ведет эту игру!
   Васечка не спал, ждал ее. Заслышав шум мотора, выбежал в одном свитере во
двор, бросился ей на шею.
   Они вместе поставили машину в подземный гараж, поднялись на второй  этаж,
в гостиную.
   Уселись рядом на диване. Ника сама заварила чай.
   - Что в школе? - поинтересовалась Ника.
   - Прикинь, мам, я сегодня Димку Кислова уел, - похвастался Василек. - Они
с папаней утром тоже на баксы опояски клеили, представляешь?!
   Димыч просто в шоке, что папаша попросил его помочь.
   Папик-то раньше его просто не замечал.
   Это ты с ним поговорила, да? Но дело не в этом. Знаешь что? У Кисловых-то
мафия - какая-то тухлая! У тебя - круче. Димка говорит, у них  всего  десять
штук было.
   А у нас - пятьдесят!
   Ника только головой покачала.
   Ох уж эти школьнички из элитарных гимназий!
   Нашли чем друг перед другом хвастаться!
   Чьи предки больше мафии платят...  Да  и  мы,  родители,  хороши...  Пора
отправлять сына снова за границу, пока Россия его не испортила...
   Она улыбнулась ему, потрепала по кудряшкам:
   -  Я  тут  поговорила  со  своей  мафией...  И  знаешь   что   -   братки
согласились...
   Получить с меня на триста долларов меньше, чтобы...
   - Купить мне сноуборд!!! - завопил сын.

Суббота, 21 октября

Ника

   Ника спала крепко, без снов.
   И проснулась легко, без обычной утренней вялости.
   Валяться в постели и ждать, пока принесут кофе,  терпения  не  было.  Она
прыжком, как в детстве, вскочила с кровати.
   Накинула пеньюар.
   Спустилась в кухню. Горничная, дремавшая над чашкой чая, виновато  встала
при ее появлении:
   - А я не слышала звонка...
   - Все в порядке, - успокоила ее Ника.
   - Принесите завтрак в гостиную.
   Никто не звонил?
   Горничная удивленно взглянула на часы.
   В Никином доме существовал давно заведенный порядок: по  выходным  раньше
одиннадцати Колесову не беспокоили.
   А сейчас только половина десятого.
   Ника прошла в гостиную.
   Зачем-то проверила, есть ли гудок в домашнем телефонном аппарате.
   Удостоверилась, что работают все три ее мобильника - старый и два  новых:
купленный вчера и тот, что дала Анна-Ванна.
   Пощелкала каналами: в телевизионном ящике ничего не происходило.
   Пролистала газеты, отметила, что  в  ее  гороскопе  на  следующую  неделю
сплошные "баксы на крылышках", то бишь "улучшение материального положения".
   "Интересно, интересно, - скептически подумала она.
   - На той неделе истекает отсрочка, что мне дал шантажист. Куда ж  полетят
"баксы на крылышках"?
   От меня - к нему?"
   Наконец зазвонил телефон.
   Ника нетерпеливо рванулась к трубке, но остановилась. Выждала пару секунд
и небрежно-лениво ответила:
   - Слушаю?
   - Нина Александровна? - раздался в трубке  незнакомый  женский  голос.  -
Меня зовут Илона Давыдовна, я менеджер компании "Жилпомощь".
   Ника, не стараясь скрыть раздражения, ответила:
   - У меня выходной. Звоните в понедельник в офис.
   Женщина в трубке удивленно сказала:
   - Но я - не по работе.
   Мне сказали, что вы хотите купить однокомнатную квартиру... У  меня  есть
на примете хороший вариант.
   - Кто вас ко мне направил? - рявкнула Ника.
   - Ваш знакомый, - не растерялась женщина. - Максим Кредитов.
   - Передайте ему, что я справлюсь своими силами. И не звоните мне  больше!
- Ника с грохотом бросила трубку на рычаг.
   Черти б взяли этого шантажиста!
   И по выходным от него покоя нет.
   Остряк-самоучка!
   Ильф и Петров!
   Говорящую фамилию себе придумал...
   Максим Кредитов, подумать только!..
   Ника громко сказала:
   - Обождешь, скотина. Не до тебя!
   Горничная как раз вкатившая в гостиную  сервировочный  столик,  удивленно
застыла на пороге..
   Ника виновато махнула рукой и накинулась на кофе.
   Отпила пару глотков.
   Подумала.
   Придвинула к себе недавно купленный мобильник.
   Набрала номер Полонского.
   То же самое время Полонский "Только бы она была дома, - повторял про себя
Полонский. Заклинал судьбу:
   - Только бы она дома была..."
   Он находился в  своей  квартире  в  Сокольниках  -  один,  среди  книг  и
фотографий.
   Влад откинулся в своем кресле и подумал об Инне.
   Вспомнил ее молодое, крепкое, красивое тело... Ее наив, ее цинизм... И  с
удивлением понял, что она ему - дорога. И он хотел бы, чтобы все у нее  было
хорошо. И чтобы они - встречались. Хотя бы изредка...
   "Что это со мной?
   - спросил он сам себя. - Неужто я влюблен?.. -  И  тут  же  с  удивлением
ответил:
   - Да, похоже, что влюблен..."
   Мобильный телефон  Инны  не  отвечал.  "Она  может  быть  где  угодно:  в
институте, в бассейне, у косметички...
   А скорее всего, еще спит...
   Десять утра...
   Для Инны - несусветная рань.
   Проснись же ты!..
   Пожалуйста!.. Прошу - проснись!.."
   Ника позвонила Полонскому пять минут назад и сообщила, что сегодня, около
полудня, планируется широкомасштабный наезд на Соломатина.
   Выемки документов, обыски в офисе, на складах и дома...
   Профессор ни секунды не сомневался:
   Инну надо предупредить.
   Она должна знать...
   Однако ее мобильник не отвечал, и тогда профессор набрал номер  городской
квартиры Соломатиных.
   "Вдруг муж дома?
   Он, кажется, вчера приехал... Тогда брошу трубку... Или наберусь наглости
и попрошу Инну?.."
   Трубку взяли с третьего гудка.
   ...Инна нежилась в пенной ванне.
   Вокруг по полу были разбросаны лакированные женские журналы. "Мэри Клэр",
"Космополитэн", "ELLE", "Лиза", "Домашний очаг"...  Кто-то  когда-то  сказал
Соломатину, что девушки любят листать иллюстрированные  журналы,  и  он,  со
свойственной ему широтой и неразборчивостью, выписал для нее все подряд.
   У Инны должно быть все. Все! Ведь она - его кукла.
   Дорогая кукла.
   Барби в человеческий рост, живая и теплая...
   А Барби нужно наряжать.
   И покупать ей домик, машинку, украшеньица, платьица.
   И красивые журнальчики...
   В дверь ванной осторожно постучали.
   - Кто? - резко спросила Инна.
   Экономка пробормотала что-то неразборчивое.
   - Говори громче! - приказала Инна.
   - Мужчина.
   -  кокетливо-ябедническим  тоном  проговорила  экономка.  -   Незнакомый.
Говорит, что очень срочно.
   - Вот гадость! - выругалась Инна. - Давай телефон!
   Вылезла, прошагала, мокрая, по подогретому полу, пиная  журналы.  Открыла
дверь, приняла трубку радиоаппарата.
   - Это я, - раздался в телефоне голос Полонского. "Влад, какого дьявола ты
сюда звонишь?!
   Мне домой?!"
   - захотелось заорать ей, но экономка наверняка подслушивала  под  дверью,
поэтому Инна прокричала в трубку:
   - Говорите громче. Вы кто, я не поняла?!
   - Инна, слушай меня внимательно.
   Слушай и запоминай. Все очень серьезно.
   Готовится наезд на твоего мужа.
   Налоговая полиция.
   ФСБ, прокуратура, милиция...Задействованы все, кто  только  можно.  Будут
обыски - в офисе, во всех его магазинах, на всех складах.
   И дома - тоже, и на даче.
   Есть ордер на его арест...
   Инна слушала его голос и смотрела сама на себя.
   Она видела  свое  отражение  в  двух  огромных  зеркалах:  исключительной
красоты длинноногая, полногрудая девушка.
   Капельки воды на загорелых плечах, в руках телефонная трубка.
   "Прекрасное фото на обложку.
   Для "Плейбоя", для "Пентхауза"...
   Для любого журнала... - мельком подумала она. - Любое  издание  за  честь
почтет... А я тут в Москве сижу - как заложница у Соломатина..."
   - Откуда у вас такие сведения?
   - перебила Инна стремительно-задыхающийся голос Полонского.
   - Из надежных источников. Из самых надежных. Поверь мне. Все  это  -  вся
эта операция - должна начаться сегодня, в двенадцать дня.
   Осталось меньше двух часов.
   Так что ты можешь предупредить его...
   А можешь...
   Можешь и не предупреждать...
   Как хочешь... Но сама, пожалуйста, уезжай. Прошу тебя... Я...
   Я не хочу, чтобы это все...
   Это все - тебя коснулось...
   И я боюсь, что...
   Понимаешь, что документы - те самые - сыграли в этом определенную роль...
   - О чем вы говорите?! - делано-официально возмутилась Инна.
   - Да, да!.. Их видел один человек, у которого зуб на твоего мужа.
   - Вот как?!
   - Я не знаю, как он... как твой муж отреагирует на все это.
   Поэтому...
   Поэтому уезжай, прошу тебя!..
   Бери прямо сейчас такси, лети в аэропорт и беги из страны. Уезжай. Ничего
хорошего здесь уже не будет.
   - Но тогда я не смогу встретиться с вами, - безразлично деловитым голосом
(памятуя о подслушивающей экономке) произнесла Инна.
   - Мы увидимся, - горячо прошелестел в трубку  Полонский.  -  Я  приеду  к
тебе.
   Я тебя найду. А сейчас уезжай. Пожалуйста.
   - Ну, если вы так настаиваете, - капризно протянула Инна.
   - Я люблю тебя, - жарко сказал профессор. - Я целую тебя. Нежно.
   - До свидания, - сухо молвила Инна в трубку и нажала "отбой".
   Снова посмотрела на себя в зеркало.
   Вдруг поняла: "А ведь мне объяснились в любви.
   Впервые по-настоящему - школьные записочки не в  счет!  -  объяснились  в
любви".
   "Люблю, волнуюсь за тебя, ты дорога мне..."
   - подобных слов в лексиконе Соломатина не существовало.
   Ей впервые объяснились в любви!..
   Сладкое чувство. Ей бы сейчас понянчить его, понежиться с ним в  ванне...
Но некогда, некогда...
   Она произнесла, словно разговаривая сама с  собой  (адресуясь  между  тем
шпионке-экономке):
   - Пр-роклятый массажист!..
   - А потом скомандовала женщине через дверь:
   - Пойди возьми у меня трубку!
   - Когда та сделала вид, что притопала к дверям ванной, Инна крикнула:
   - Нет, я передумала! Буду еще звонить. А ты иди лучше завари мне  чаю!  Я
через пять минут выйду!
   Она взяла большое полотенце.
   Насухо вытерлась.
   Задумчиво, не видя отражения, смотрела на  себя  в  зеркало.  Продумывала
предстоящий разговор.
   Ей нельзя ошибиться.
   Ни в словах, ни в интонации. И медлить тоже нельзя.
   Каждая минута дорога.
   Инна набрала номер сотового телефона мужа.
   - Да! - тут же резко откликнулся Соломатин.
   - Это я, - проворковала она.
   - Говори быстрей, я занят!
   После этих слов ей захотелось  швырнуть  трубку  -  пропадай  ты,  хамло,
пропадом!.. Но она сдержалась.
   - Олежек, выслушай меня, - произнесла она взволнованно.
   - Я случайно узнала, что у тебя могут быть неприятности.
   - Что случилось? - Голос супруга, как всегда, звучал деловито, отрывисто.
   - На тебя готовится наезд. Очень мощный. Из всяких силовых структур.
   - Что ты мелешь!..
   Она опять подавила искушение бросить, к черту, трубку.
   Однако опять сдержалась и продолжала:
   - Сегодня, в двенадцать часов, у тебя начнутся обыски.
   В офисе, в магазинах, на складах. Выемки документов...  И  дома  -  тоже.
Есть и ордер на твой арест.
   - Откуда у тебя информация? - деловито спросил супруг.
   Самый сложный вопрос.
   - Я... Я подружилась в косметическом салоне с одной женщиной. Она...  Она
- очень большой человек.
   Правда!..
   Она рассказала мне, по дружбе.
   Велела предупредить тебя...
   - Кто она?! Имя, фамилия? Должность?
   - Олежек, ну не по телефону же!
   Я тебе потом все расскажу... Может, это, правда, бабьи сплетни...
   Но ты проверь по своим каналам...
   Я же волнуюсь за тебя...
   - Выбрось эту дурь из головы!.. Бред!.. Тебя провоцируют, дура!.. И  меня
- через тебя!
   Через дурь твою!..
   У меня!..
   - все!
   - в порядке!..
   Ясно?! И не звони мне больше!
   Злобные короткие гудочки.
   Инна сбросила с себя полотенце, надела махровый халат.
   Подумала: "У меня еще есть время... Пока я буду сушить голову, краситься,
пить чай... Паспорт при мне, мультивизы проставлены... Вот только  деньги...
На кредитке - всего-то пять тысяч..."
   В то же самое время  Соломатин  -  Так,  ребятки,  пошли-ка  все  вон  из
кабинета, - ласково скомандовал Соломатин  двум  своим  замам.  -  Мне  надо
срочно позвонить.
   Он вернулся вчера вечером из Цюриха,  ночью  два  раза  отпялил  Инку,  а
сегодня с восьми утра уже был на работе - и всех сотрудников  успел  на  уши
поставить. Распустились тут за время его командировки!..
   -  Пошли,  пошли!..  -  поторопил  он.  Замы  переглянулись,   встали   и
направились к двери.
   Соломатин взялся за трубку мобильного телефона.
   Подумал: "Бабы, конечно, дуры - но береженого бог бережет..." -  Давайте,
давайте, шевелитесь!
   - прикрикнул он на помощников, замешкавшихся в  дверях.  Замахал  на  них
ладонью, словно выметал из кабинета.
   Другой рукой он уже набирал номер.
   Один из трех своих страховочных номеров.
   Он знал его на память - грех такие телефоны записывать в книжку.
   Абонент откликнулся сразу.
   - Это Соломатин беспокоит...
   - Я занят!
   - резко ответил голос в трубке.
   Слегка ошеломленный холодным приемом, Соломатин пробормотал:
   - Всего один вопросик...
   - Я же сказал: занят! И не звони мне больше!
   Швырнул трубку.
   "Борзеют люди, - подумал Соломатин.
   - Ох как борзеют!.. Не поплатился бы ты, мальчик, за борзость!.."
   Он набрал второй свой страховочный номер.
   Ответил не сам, а секретарша: видно, начальник временно переключил на нее
свой мобильник.
   Это неприятно, но не смертельно. Соединит.
   - Это Олег Петрович вас травмирует,  -  сказал  Соломатин  секретарше.  -
Можно мне с Виктор Виктор ычем перемолвиться?
   - Одну минуту, я узнаю.
   - В трубке заиграла музычка: "Тореадор, смелее в бой!.."
   Затем голос секретарши с прежней ледяной вежливостью ответил:
   - Сожалею, но Виктор Викторович не может сейчас с вами говорить.
   Позвоните, пожалуйста, ближе к концу дня.
   "Что за придурки!..
   - в сердцах подумал Соломатин.
   - Что они там, сговорились, что ли?!"
   Он набрал свой третий, самый высокий, последний страховочный номер.
   Длинные гудки.
   Просто - длинные гудки. Не короткие. Не слова: "Абонент не  отвечает  или
временно недоступен".
   Длинные!..
   Так бывает, когда  твой  телефон  занесли  в  "черный  список"  в  память
суперсовременной мобилы с автоматическим определителем номера...
   Ошибка?.. Соломатин еще раз набрал заветные семь цифр.
   Те же длинные гудки.
   И еще раз, последний. Все то же: нет ответа.
   "Вот так номер, я чуть не помер..."
   - задумчиво пробормотал Соломатин.
   Глянул на часы.
   Половина одиннадцатого.
   Через полтора часа, если верить этой малолетней дуре, начнется наезд.
   Наезд...
   Как-то уж очень все подозрительно сошлось.
   Грядущие обыски...
   Ордер на его арест... Плюс - "молчание ягнят". То  есть  -  исчезновение,
всех его людей, - людей высокопоставленных, прикормленных,  обязанных  лично
ему. Тех, что могли остановить (и уже  останавливали!)  любую  угрозу  лично
ему, Соломатину, и его бизнесу.
   Откуда бы она ни исходила: от силовиков, от партнеров, от  криминала