про Эрота.

                                                                    Анакреон

                    Мне сладких обманов романа не надо,
                    Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!
                    О, дайте мне луч упоенного взгляда
                    И первый стыдливый любви поцелуй!

                    Поэт, воспевающий рощу и поле!
                    Спеши, - вдохновенье свое уврачуй!
                    Стихи твои хлынут потоком на воле,
                    Лишь вкусишь ты первый любви поцелуй!

                    Не бойся, что Феб отвратит свои взоры,
                    О помощи муз не жалей, не тоскуй.
                    Что Феб музагет! что парнасские хоры!
                    Заменит их первый любви поцелуй!

                    Не надо мне мертвых созданий искусства!
                    О, свет лицемерный, кляни и ликуй!
                    Я жду вдохновенья, где вырвалось чувство,
                    Где слышится первый любви поцелуй!

                    Созданья мечты, где пастушки тоскуют,
                    Где дремлют стада у задумчивых струй,
                    Быть может, пленят, но души не взволнуют, -
                    Дороже мне первый любви поцелуй!

                    О, кто говорит: человек, искупая
                    Грех праотца, вечно рыдай и горюй!
                    Нет! цел уголок недоступного рая:
                    Он там, где есть первый любви поцелуй!

                    Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
                    Ты, память былого, мне сердце чаруй!
                    И лучшим сокровищем памяти будет -
                    Он - первый стыдливый любви поцелуй!

                    23 декабря 1806


                      L'AMITIE EST L'AMOUR SANS AILES {*}

                       К чему скорбеть больной душою,
                          Что молодость ушла?
                       Еще дни радости за мною;
                          Любовь не умерла.
                       И в глубине былых скитаний,
                       Среди святых воспоминаний -
                          Восторг небесный я вкусил:
                       Несите ж, ветры золотые,
                       Туда, где пелось мне впервые:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       В мимолетящих лет потоке
                          Моим был каждый миг!
                       Его и в туче слез глубоких
                          И в свете я постиг:
                       И что б судьба мне ни судила, -
                       Душа былое возлюбила,
                          И мыслью страстной я судил;
                       О, дружба! чистая отрада!
                       Миров блаженных мне не надо:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       Где тисы ветви чуть колышут,
                          Под ветром наклонясь, -
                       Душа с могилы чутко слышит
                          Ее простой рассказ;
                       Вокруг ее резвится младость,
                       Пока звонок, спугнувший радость,
                          Из школьных стен не прозвонил:
                       А я, средь этих мест печальных,
                       Все узнаю в слезах прощальных:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       Перед твоими алтарями,
                          Любовь, я дал обет!
                       Я твой был - сердцем и мечтами, -
                          Но стерт их легкий след;
                       Твои, как ветер, быстры крылья,
                       И я, склонясь над дольней пылью,
                          Одну лишь ревность уловил.
                       Прочь! Улетай, призрак влекущий!
                       Ты посетишь мой час грядущий,
                          Быть может, лишь без этих крыл!

                       О, шпили дальних колоколен!
                          Как сладко вас встречать!
                       Здесь я пылать, как прежде, волен,
                          Здесь я - дитя опять.
                       Аллея вязов, холм зеленый;
                       Иду, восторгом упоенный, -
                          И венчик - каждый цвет открыл;
                       И вновь, как встарь, при ясной встрече,
                       Мой милый друг мне шепчет речи:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       Мой Ликус! Слез не лей напрасных,
                          Верна тебе любовь;
                       Она лишь грезит в снах прекрасных,
                          Она проснется вновь.
                       Недолго, друг, нам быть в разлуке,
                       Как будет сладко жать нам руки!
                          Моих надежд как жарок пыл!
                       Когда сердца так страстно юны, -
                       Когда поют разлуки струны:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       Я силе горьких заблуждений
                          Предаться не хотел.
                       Нет, - я далек от угнетений
                          И жалкого презрел.
                       И тем, кто в детстве был мне верен.
                       Как брат, душой нелицемерен, -
                          Сердечный жар я возвратил.
                       И, если жизнь не прекратится,
                       Тобой лишь будет сердце биться,
                          О, Дружба! наш союз без крыл!

                       Друзья! душою благородной
                          И жизнью - с вами я!
                       Мы все - в одной любви свободной -
                          Единая семья!
                       Пусть королям под маской лживой,
                       В одежде пестрой и красивой -
                          Язык медовый Лесть точил;
                       Мы, окруженные врагами,
                       Друзья, забудем ли, что с нами -
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       Пусть барды вымыслы слагают
                          Певучей старины;
                       Меня Любовь и Дружба знают,
                          Мне лавры не нужны;
                       Все, все, чего бежала Слава
                       Стезей волшебной и лукавой, -
                          Не мыслью - сердцем я открыл;
                       И пусть в душе простой и юной
                       Простую песнь рождают струны:
                          "Союз друзей - Любовь без крыл!"

                       29 декабря 1806

{* Дружба - любовь без крыльев (франц.).}


ЭЛЕГИЯ НА НЬЮСТЕДСКОЕ АББАТСТВО

                                        Это голос тех лет, что прошли; они
                                        стремятся предо мной со всеми своими
                                        деяниями.

                                                                      Оссиан

                      Полуупавший, прежде пышный храм!
                         Алтарь святой! монарха покаянье!
                      Гробница рыцарей, монахов, дам,
                         Чьи тени бродят здесь в ночном сиянье.

                      Твои зубцы приветствую, Ньюстед!
                         Прекрасней ты, чем зданья жизни новой,
                      И своды зал твоих на ярость лет
                         Глядят с презреньем, гордо и сурово.

                      Верны вождям, с крестами на плечах,
                         Здесь не толпятся латники рядами,
                      Не шумят беспечно на пирах, -
                         Бессмертный сонм! - за круглыми столами!

                      Волшебный взор мечты, в дали веков,
                         Увидел бы движенье их дружины,
                      В которой каждый - умереть готов
                         И, как паломник, жаждет Палестины.

                      Но нет! не здесь отчизна тех вождей,
                         Не здесь лежат их земли родовые:
                      В тебе скрывались от дневных лучей,
                         Ища спокойствия, сердца больные.

                      Отвергнув мир, молился здесь монах
                         В угрюмой келье, под покровом тени,
                      Кровавый грех здесь прятал тайный страх,
                         Невинность шла сюда от притеснений.

                      Король тебя воздвиг в краю глухом,
                         Где шервудцы блуждали, словно звери,
                      И вот в тебе, под черным клобуком,
                         Нашли спасенье жертвы суеверий.

                      Где, влажный плащ над перстью неживой,
                         Теперь трава струит росу в печали,
                      Там иноки, свершая подвиг свой,
                         Лишь для молитвы голос возвышали.

                      Где свой неверный лет нетопыри
                         Теперь стремят сквозь сумраки ночные,
                      Вечерню хор гласил в часы зари,
                         Иль утренний канон святой Марии!

                      Года сменяли годы, век - века,
                         Аббат - аббата; мирно жило братство.
                      Его хранила веры сень, пока
                         Король не посягнул на святотатство.

                      Был храм воздвигнут Генрихом святым,
                         Чтоб жили там отшельники в покое.
                      Но дар был отнят Генрихом другим,
                         И смолкло веры пение святое.

                      Напрасны просьбы и слова угроз,
                         Он гонит их от старого порога
                      Блуждать по миру, средь житейских гроз,
                         Без друга, без приюта, - кроме Бога!

                      Чу! своды зал твоих, в ответ звуча,
                         На зов военной музыки трепещут,
                      И, вестники владычества меча,
                         Высоко на стенах знамена плещут.

                      Шаг часового, смены гул глухой,
                         Веселье пира, звон кольчуги бранной,
                      Гуденье труб и барабанов бой
                         Слились в напев тревоги беспрестанной.

                      Аббатство прежде, ныне крепость ты,
                         Окружена кольцом полков неверных.
                      Войны орудья с грозной высоты
                         Нависли, гибель сея в ливнях серных.

                      Напрасно все! Пусть враг не раз отбит, -
                         Перед коварством уступает смелый,
                      Защитников - мятежный сонм теснит,
                         Развив над ними стяг свой закоптелый.

                      Не без борьбы сдается им барон,
                         Тела врагов пятнают дол кровавый;
                      Непобежденный меч сжимает он.
                         И есть еще пред ним дни новой славы.

                      Когда герой уже готов снести
                         Свой новый лавр в желанную могилу, -
                      Слетает добрый гений, чтоб спасти
                         Монарху - друга, упованье, силу!

                      Влечет из сеч неравных, чтоб опять
                         В иных полях отбил он приступ злобный,
                      Чтоб он повел к достойным битвам рать,
                         В которой пал Фалкланд богоподобный.

                      Ты, бедный замок, предан грабежам!
                         Как реквием звучат сраженных стоны,
                      До неба всходит новый фимиам
                         И кроют груды жертв дол обагренный.

                      Как призраки, чудовищны, бледны,
                         Лежат убитые в траве священной.
                      Где всадники и кони сплетены,
                         Грабителей блуждает полк презренный.

                      Истлевший прах исторгнут из гробов,
                         Давно травой, густой и шумной, скрытых:
                      Не пощадят покоя мертвецов
                         Разбойники, ища богатств зарытых.

                      Замолкла арфа, голос лиры стих,
                         Вовек рукой не двинет минстрель бледный,
                      Он не зажжет дрожащих струн своих,
                         Он не споет, как славен лавр победный.

                      Шум боя смолк. Убийцы, наконец,
                         Ушли, добычей сыты в полной мере.
                      Молчанье вновь надело свой венец,
                         И черный Ужас охраняет двери.

                      Здесь Разорение содержит мрачный двор,
                         И что за челядь славит власть царицы!
                      Слетаясь спать в покинутый собор,
                         Зловещий гимн кричат ночные птицы.

                      Но вот исчез анархии туман
                         В лучах зари с родного небосвода,
                      И в ад, ему родимый, пал тиран,
                         И смерть злодея празднует природа.

                      Гроза приветствует предсмертный стон,
                         Встречает вихрь последнее дыханье,
                      Приняв постыдный гроб, что ей вручен,
                         Сама земля дрожит в негодованье.

                      Законный кормчий снова у руля
                         И челн страны ведет в спокойном море.
                      Вражды утихшей раны исцеля,
                         Надежда вновь бодрит улыбкой горе.

                      Из разоренных гнезд, крича, летят
                         Жильцы, занявшие пустые кельи.
                      Опять свой лен приняв, владелец рад;
                         За днями горести - полней веселье!

                      Вассалов сонм в приветливых стенах
                         Пирует вновь, встречая господина.
                      Забыли женщины тоску и страх,
                         Посевом пышно убрана долина.

                      Разносит эхо песни вдоль дорог,
                         Листвой богатой бор веселый пышен.
                      И чу! в полях взывает звонкий рог,
                         И окрик ловчего по ветру слышен.

                      Луга под топотом дрожат весь день...
                         О, сколько страхов! радостей! заботы!
                      Спасенья ищет в озере олень...
                         И славит громкий крик конец охоты!

                      Счастливый век, ты долгим быть не мог,
                         Когда лишь травля дедов забавляла!
                      Они, презрев блистательный порок,
                         Веселья много знали, горя - мало!

                      Отца сменяет сын. День ото дня
                         Всем Смерть грозит неумолимой дланью.
                      Уж новый всадник горячит коня,
                         Толпа другая гонится за ланью.

                      Ньюстед! как грустны ныне дни твои!
                         Как вид твоих раскрытых сводов страшен!
                      Юнейший и последний из семьи
                         Теперь владетель этих старых башен.

                      Он видит ветхость серых стен твоих,
                         Глядит на кельи, где гуляют грозы,
                      На славные гробницы дней былых,
                         Глядит на все, глядит, чтоб лились слезы!

                      Но слезы те не жалость будит в нем:
                         Исторгло их из сердца уваженье!
                      Любовь, Надежда, Гордость - как огнем,
                         Сжигают грудь и не дают забвенья.

                      Ты для него дороже всех дворцов
                         И гротов прихотливых. Одиноко
                      Бродя меж мшистых плит твоих гробов,
                         Не хочет он роптать на волю Рока.

                      Сквозь тучи может солнце просиять,
                         Тебя зажечь лучом полдневным снова.
                      Час славы может стать твоим опять,
                         Грядущий день - сравняться с днем былого!


ГЕОРГУ, ГРАФУ ДЕЛАВАРУ

                 О, да, я признаюсь, мы с вами близки были;
                 Связь мимолетная для детских лет - вечна;
                 Нам чувства братские сердца соединили,
                 И нам была любовь взаимная дана.

                 Но краткий миг сметет, что создано годами, -
                 Так дружбы легкая непостоянна власть;
                 Как Страсть, она шумит воздушными крылами,
                 Но гаснет в миг один, когда не гаснет Страсть.

                 По Иде некогда бродили мы весною,
                 И, помню, юных дней блаженны были сны.
                 Как твердь была ясна над нашей головою!
                 Но бури хмурых зим теперь нам суждены.

                 И память милая, соединясь с печалью,
                 Нам детство воскрешать не будет с этих пор;
                 Пусть гордость закалит мне сердце твердой сталью,
                 Что было мило мне - отныне мой позор.

                 Но избранных моих я, друг, не унижаю -
                 И вас, по-прежнему, я должен уважать, -
                 Нас случай разделил, но тот же случай, знаю,
                 Заставит вас назад обет неверный взять.

                 Остывшую любовь во мне не сменит злоба.
                 И жалобную боль я в сердце не впущу:
                 Спокойно мыслю я, что мы неправы оба,
                 И вам легко простить - как я легко прощу.

                 Вы знали - жизнь моя всегда горячей кровью
                 На первый ваш призыв откликнуться ждала;
                 Вы знали, что душа, вспоенная любовью,
                 Пространства и года преодолеть могла.

                 Вы знали, - но к чему, напрасно вспоминая,
                 Разорванную цепь стараться удержать!
                 Вам поздно, над былым печально поникая,
                 О друге прежних лет томительно вздыхать.

                 Расстанемся, - я жду, мы вновь сойдемся вместе.
                 Пусть время и печаль соединят нас вновь;
                 Я требую от вас - одной защиты чести;
                 Пусть распрю разрешит прошедшая любовь.


ДАМЕТ

                 Бесправный, как дитя, и мальчик по летам,
                 Душою преданный убийственным страстям,
                 Не ведая стыда, не веря в добродетель,
                 Обмана бес и лжи сочувственный свидетель,
                 Искусный лицемер от самых ранних дней,
                 Изменчивый, как вихрь на вольности полей,
                 Обманщик скромных дев, друзей неосторожных,
                 От школьных лет знаток условий света ложных, -
                 Дамет изведал путь порока до конца
                 И прежде остальных достиг его венца.
                 Но страсти, до сих пор терзая сердце, властно
                 Велят ему вкушать подонки чаши страстной;
                 Пронизан похотью, он цепь за цепью рвет
                 И в чаше прежних нег свою погибель пьет.


ПОСВЯЩАЕТСЯ МЭРИОН

                        Что ты, Мэрион, так грустна?
                        Или жизнью смущена?
                        Гнев нахмуренных бровей
                        Не к лицу красе твоей.
                           Не любовью ты больна,
                        Нет, ты сердцем холодна.
                        Ведь любовь - печаль в слезах,
                        Смех, иль ямки на щеках,
                        Или склон ресницы томной, -
                           Ей противен холод темный.
                        Будь же светлой, как была,
                        Всем по-прежнему мила,
                        А в снегах тво