Джордж Гордон Байрон.
Стихи

Беппо
Видение суда
Ирландская аватара
Мазепа
Остров, или христиан и его товарищи
Паломничество Чайльд-Гарольда
Стихотворения  1816-1824
Стихотворения 1803-1809
Стихотворения 1809-1816
Шильонский узник


    Джордж Гордон Байрон.
    Стихотворения 1803-1809


     Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. М., Правда, 1981 г.
     OCR Бычков М.Н.



ПРИ ОТЪЕЗДЕ ИЗ НЬЮСТЕДСКОГО АББАТСТВА

                  Ньюстед! Ветром пронизана замка ограда,
                      Разрушеньем объята обитель отцов.
                  Гибнут розы когда-то веселого сада,
                      Где разросся безжалостный болиголов.

                  Воет ветер; трещит от любого порыва
                      Щит с гербом, говорящий в унынии нам
                  О баронах в броне, что вели горделиво
                      Из Европы войска к палестинским пескам.

                  Роберт сердца мне песней не жжет раскаленной,
                      Арфой он боевого не славит венка,
                  Джон зарыт у далеких твердынь Аскалона,
                      Струн не трогает мертвого барда рука.

                  Спят в долине Креси Поль и Губерт в могиле,
                      Кровь за Англию и Эдуарда пролив.
                  Слезы родины предков моих воскресили;
                      Подвиг их в летописном предании жив.

                  Вместе с Рупертом в битве при Марстоне братья
                      Бились против мятежников - за короля.
                  Смерть скрепила их верность монарху печатью,
                      Напоила их кровью пустые поля.

                  Тени предков! Потомок прощается с вами,
                      Покидает он кров родового гнезда.
                  Где б он ни был - на родине и за морями
                      Вспоминать вашу доблесть он будет всегда.

                  Пусть глаза отуманила грусть расставанья,
                      Это - не малодушье, а прошлого зев.
                  Уезжает он вдаль, но огонь состязанья
                      Зажигает в нем гордая слава отцов.

                  Вашей храбрости, предки, он будет достоин,
                      В сердце память о ваших делах сохранит;
                  Он, как вы, будет жить и погибнет, как воин,
                      И посмертная слава его осенит.

1803


К Д...

                    Когда я прижимал тебя к груди своей,
                    Любви и счастья полн и примирен с судьбою,
                    Я думал: только смерть нас разлучит с тобою;
                    Но вот разлучены мы завистью людей!

                    Пускай тебя навек, прелестное созданье,
                    Отторгла злоба их от сердца моего;
                    Но, верь, им не изгнать твой образ из него,
                    Пока не пал твой друг под бременем страданья!

                    И если мертвецы приют покинут свой
                    И к вечной жизни прах из тленья возродится,
                    Опять чело мое на грудь твою склонится:
                    Нет рая для меня, где нет тебя со мной!

                    Февраль 1803


ЭММЕ

                      Пора настала - ты должна
                      С любовником проститься нежным.
                      Нет больше радостного сна -
                      Одна печаль пред неизбежным,

                      Пред мигом горестным, когда,
                      Оковы страсти расторгая,
                      В страну чужую навсегда
                      Уйдет подруга дорогая...

                      Мы были счастливы вдвоем,
                      И мы не раз с улыбкой вспомним
                      О древней башне над ручьем,
                      Приюте наших игр укромном,

                      Где любовалась ты подчас
                      Притихшим парком, речкой дальней.
                      Прощаясь, мы в последний раз
                      На них бросаем взгляд печальный...

                      Здесь, на лугу, среди забав,
                      Счастливых дней прошло немало:
                      Порой от беготни устав,
                      Ты возле друга отдыхала,

                      И дерзких мушек отгонять
                      Я забывал, любуясь спящей,
                      Твое лицо поцеловать
                      Слетался вмиг их рой звенящий...

                      Катались мы не раз вдвоем
                      По глади озера лучистой,
                      И, щеголяя удальством,
                      Я залезал на вяз ветвистый.

                      Но минули блаженства дни:
                      Я, одинокий, как в изгнанье,
                      Здесь буду находить одни
                      Бесплодные воспоминанья...

                      Тот не поймет, кто не любим,
                      Тоску разлуки с девой милой,
                      Когда лобзание мы длим,
                      Прощаясь с той, кем сердце жило.

                      И этой муки нет сильней:
                      Конца любви, надежд, желаний...
                      Последнее прощанье с ней,
                      Нежнейшее из всех прощаний.

1805


ОТРЫВОК, НАПИСАННЫЙ ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЗАМУЖЕСТВА МИСС ЧАВОРТ

                 Бесплодные места, где был я сердцем молод,
                             Анслейские холмы!
                 Бушуя, вас одел косматой тенью холод
                             Бунтующей зимы.

                 Нет прежних светлых мест, где сердце так любило
                             Часами отдыхать,
                 Вам небом для меня в улыбке Мэри милой
                             Уже не заблистать.


ПРИ ВИДЕ ИЗДАЛИ ДЕРЕВНИ И ШКОЛЫ В ГАРРОУ-НА ХОЛМЕ, 1806

                              Oh mihi praeteritos reierat si Juppiter annos!

                                                               Vergillus {*}

                    О детства картины! С любовью и мукой
                    Вас вижу, и с нынешним горько сравнить
                    Былое! Здесь ум озарился наукой,
                    Здесь дружба зажглась, чтоб недолгою быть;

                    Здесь образы ваши мне вызвать приятно,
                    Товарищи-други веселья и бед;
                    Здесь память о вас восстает благодатно
                    И в сердце живет, хоть надежды уж нет.

                    Вот горы, где спортом мы тешились славно,
                    Река, где мы плавали, луг, где дрались;
                    Вот школа, куда колокольчик исправно
                    Сзывал нас, чтоб вновь мы за книжки взялись.

                    Вот место, где я, по часам размышляя,
                    На камне могильном сидел вечерком;
                    Вот горка, где я, вкруг погоста гуляя,
                    Следил за прощальным заката лучом.

                    Вот вновь эта зала, народом обильна,
                    Где я, в роли Занги, Алонзо топтал,
                    Где хлопали мне так усердно, так сильно,
                    Что Моссопа славу затмить я мечтал.

                    Здесь, бешеный Лир, дочерей проклиная,
                    Гремел я, утратив рассудок и трон;
                    И горд был, в своем самомненьи мечтая,
                    Что Гаррик великий во мне повторен.

                    Сны юности, как мне вас жаль! Вы бесценны!
                    Увянет ли память о милых годах?
                    Покинут я, грустен; но вы незабвенны:
                    Пусть радости ваши цветут хоть в мечтах.

                    Я памятью к Иде взываю все чаще;
                    Пусть тени грядущего Рок развернет -
                    Темно впереди; но тем ярче, тем слаще
                    Луч прошлого в сердце печальном блеснет.

                    Но если б средь лет, уносящих стремленьем,
                    Рок новую радость узнать мне судил, -
                    Ее испытав, я скажу с умиленьем:
                    "Так было в те дни, как ребенком я был".

1806

{* О, если бы Юпитер вернул мне ушедшие годы! - Вергилий (лат.).}

К МЭРИ, ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ЕЕ ПОРТРЕТА

                    Твоей красы здесь отблеск смутный, -
                    Хотя художник мастер был, -
                    Из сердца гонит страх минутный,
                    Велит, чтоб верил я и жил.

                    Для золотых кудрей, волною
                    Над белым вьющихся челом,
                    Для щечек, созданных красою,
                    Для уст, - я стал красы рабом.

                    Твой взор, - о нет! Лазурно-влажный
                    Блеск этих ласковых очей
                    Попытке мастера отважной
                    Недостижим в красе своей.

                    Я вижу цвет их несравненный,
                    Но где тот луч, что, неги полн,
                    Мне в них сиял мечтой блаженной,
                    Как свет луны в лазури волн?

                    Портрет безжизненный, безгласный,
                    Ты больше всех живых мне мил
                    Красавиц, - кроме той, прекрасной,
                    Кем мне на грудь положен был.

                    Даря тебя, она скорбела,
                    Измены страх ее терзал, -
                    Напрасно: дар ее всецело
                    Моим всем чувствам стражем стал.

                    В потоке дней и лет, чаруя,
                    Пусть он бодрит мечты мои,
                    И в смертный час отдам ему я
                    Последний, нежный взор любви!


СЕРДОЛИК

                        Не блеском мил мне сердолик!
                           Один лишь раз сверкал он, ярок,
                        И рдеет скромно, словно лик
                           Того, кто мне вручил подарок.

                        Но пусть смеются надо мной,
                           За дружбу подчинюсь злословью:
                        Люблю я все же дар простой
                           За то, что он вручен с любовью!

                        Тот, кто дарил, потупил взор,
                           Боясь, что дара не приму я,
                        Но я сказал, что с этих пор
                           Его до смерти сохраню я!

                        И я залог любви поднес
                           К очам - и луч блеснул на камне,
                        Как блещет он на каплях рос...
                           И с этих пор слеза мила мне!

                        Мой друг! Хвалиться ты не мог
                           Богатством или знатной долей, -
                        Но дружбы истинной цветок
                           Взрастает не в садах, а в поле!

                        Ах, не глухих теплиц цветы
                           Благоуханны и красивы,
                        Есть больше дикой красоты
                           В цветах лугов, в цветах вдоль нивы!

                        И если б не была слепой
                           Фортуна, если б помогала
                        Она природе - пред тобой
                           Она дары бы расточала.

                        А если б взор ее прозрел
                           И глубь души твоей смиренной,
                        Ты получил бы мир в удел,
                           Затем что стоишь ты вселенной!


ПОДРАЖАНИЕ ТИБУЛЛУ

                Серинф жестокий! Ты ль неверным сердцем рад
                Мученьям без числа, что грудь мою язвят?
                Увы! Стремилась я лишь муку утишить,
                Чтоб снова для любви и для тебя мне жить.
                Но плакать над судьбой я больше не должна,
                И ненависть твою излечит смерть одна.


ПОДРАЖАНИЕ КАТУЛЛУ

                                                                       Елене

                    О, только б огонь этих глаз целовать
                    Я тысячи раз не устал бы желать.
                    Всегда погружать мои губы в их свет -
                    В одном поцелуе прошло бы сто лет.

                    Но разве душа утомится, любя.
                    Все льнул бы к тебе, целовал бы тебя,
                    Ничто б не могло губ от губ оторвать:
                    Мы все б целовались опять и опять;

                    И пусть поцелуям не будет числа,
                    Как зернам на ниве, где жатва спела.
                    И мысль о разлуке не стоит труда:
                    Могу ль изменить? Никогда, никогда.

                    16 ноября 1806


ВОСПОМИНАНИЕ

                        Конец! Все было только сном.
                        Нет света в будущем моем.
                        Где счастье, где очарованье?
                        Дрожу под ветром злой зимы,
                        Рассвет мой скрыт за тучей тьмы,
                        Ушли любовь, надежд сиянье...
                        О, если б и воспоминанье!

1806

К М.С.Г.

                        В порыве жаркого лобзанья
                        К твоим губам хочу припасть;
                        Но я смирю свои желанья,
                        Свою кощунственную страсть!

                        Ах, грудь твоя снегов белее:
                        Прильнуть бы к чистоте такой!
                        Но я смиряюсь, я не смею
                        Ни в чем нарушить твой покой.

                        В твоих очах - душа живая, -
                        Страшусь, надеюсь и молчу;
                        Что ж я свою любовь скрываю?
                        Я слез любимой не хочу!

                        Я не скажу тебе ни слова,
                        Ты знаешь - я огнем объят;
                        Твердить ли мне о страсти снова,
                        Чтоб рай твой превратился в ад?

                        Нет, мы не станем под венцами,
                        И ты моей не сможешь быть;
                        Хоть лишь обряд, свершенный в храма,
                        Союз наш вправе освятить.

                        Пусть тайный огнь мне сердце гложет,
                        Об этом не узнаешь, нет, -
                        Тебя мой стон не потревожит,
                        Я предпочту покинуть свет!

                        О да, я мог бы в миг единый
                        Больное сердце облегчить,
                        Но я покой твой голубиный
                        Не вправе дерзостно смутить.

                        Нет, нам не суждены лобзанья,
                        Наш долг - самих себя спасти.
                        Что ж, в миг последнего свиданья
                        Я говорю - навек прости!

                        Не мысля больше об усладе,
                        Твою оберегаю честь,
                        Я все снесу любимой ради;
                        Но знай - позора мне не снесть!

                        Пусть счастья не сумел достичь я, -
                        Ты воплощенье чистоты,
                        И пошлой жертвой злоязычья,
                        Любимая, не станешь ты!


ОТВЕТ НА ПРЕКРАСНУЮ ПОЭМУ, НАПИСАННУЮ МОНТГОМЕРИ, АВТОРОМ "ШВЕЙЦАРСКОГО  СТРАННИКА" И ОЗАГЛАВЛЕННУЮ "ОБЩИЙ ЖРЕБИЙ"

                      Ты прав, Монтгомери, рук людских
                      Созданье - Летой поглотится;
                      Но есть избранники, о них
                      Навеки память сохранится.

                      Пусть неизвестно, где рожден
                      Герой-боец, но нашим взорам
                      Его дела из тьмы времен
                      Сияют ярким метеором.

                      Пусть время все следы сотрет
                      Его утех, его страданья,
                      Все ж имя славное живет
                      И не утратит обаянья.

                      Борца, поэта бренный прах
                      Взят будет общею могилой,
                      Но слава их в людских сердцах
                      Воскреснет с творческою силой.

                      Взор, полный жизни, перейдет
                      В застывший взор оцепененья,
                      Краса и мужество умрет
                      И сгинет в пропасти забвенья.

                      Лишь взор поэта будет лить
                      Нам вечный свет любви, сияя;
                      В стихах Петрарки будет жить
                      Лауры тень, не умирая.

                      Свершает время свой полет,
                      Сметая царства чередою,
                      Но лавр поэта все цветет
                      Неувядающей красою.

                      Да, всех сразит лихой недуг,
                      Всех ждет покой оцепененья,
                      И стар, и млад, и враг, и друг -
                      Все будут, все - добычей тленья.

                      Всего дни жизни сочтены,
                      Падут и камни вековые,
                      От гордых храмов старины
                      Стоят развалины немые.

                      Но если есть всему черед,
                      Но если мрамор здесь не вечен, -
                      Бессмертия заслужит тот,
                      Кто искрой божеской отмечен.

                      Не говори ж, что жребий всех -
                      Волной поглотится суровой;
                      То участь многих, но не тех,
                      Кто смерти разорвал оковы.

1806

СТРОКИ, АДРЕСОВАННЫЕ ПРЕПОДОБНОМУ БИЧЕРУ В ОТВЕТ НА ЕГО СОВЕТ ЧАЩЕ БЫВАТЬ В ОБЩЕСТВЕ

                   Милый Бичер, вы дали мне мудрый совет:
                       Приобщиться душою к людским интересам.
                   Но, по мне, одиночество лучше, а свет
                       Предоставим презренным повесам.

                   Если подвиг военный меня увлечет
                       Или к службе в сенате родится призванье,
                   Я, быть может, сумею возвысить свой род
                       После детской поры испытанья.

                   Пламя гор тихо тлеет подобно костру,
                       Тайно скрытое в недрах курящейся Этны;
                   Но вскипевшая лава взрывает кору,
                       Перед ней все препятствия тщетны.

                   Так желание славы волнует меня:
                       Пусть всей жизнью моей вдохновляются внуки!
                   Если б мог я, как феникс, взлететь из огня,
                       Я бы принял и смертные муки.

                   Я бы боль, и нужду, и опасность презрел -
                       Жить бы только - как Фокс; умереть бы -
                                                          как Чэтам,
                   Длится славная жизнь, ей и смерть не предел:
                       Блещет слава немеркнущим светом.

                   Для чего мне сходиться со светской толпой,
                       Раболепствовать перед ее главарями,
                   Льстить хлыщам, восторгаться нелепой молвой
                       Или дружбу водить с дураками?

                   Я и сладость и горечь любви пережил,
                       Исповедовал дружбу ревниво и верно;
                   Осудила молва мой неистовый пыл,
                       Да и дружба порой лицемерна.

                   Что богатство? Оно превращается в пар
                       По капризу судьбы или волей тирана.
                   Что мне титул? Тень власти, утеха для бар.
                       Только слава одна мне желанна.

                   Не силен я в притворстве, во лжи не хитер,
                       Лицемерия света я чужд от природы.
                   Для чего мне сносить ненавистный надзор,
                       По-пустому растрачивать годы?

1806


ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ ЛЮБВИ

                                                       А барбитон струнами
                                                       Звучит мне